Проблеми цивільного права та процесу : матеріали міжнародної науково-практичної конференції, присвяченій пам’яті професора О. А. Пушкіна

Правовое регулирования внешнеторговой деятельности в киевской руси посредством международных договоров

В настоящее время значительный научный интерес представляет процесс зарождения и формирования предпринимательских правоотношений в Киевском государстве. Это обусловлено, с одной стороны необходимостью более глубокого осмысления процесса становления права в целом, как консолидирующей основы общества, а с другой стороны, это может оказать положительное влияние на реформирование действующего законодательства, понять предпосылки его становления. Особенно актуальной рассматриваемую тему делает то обстоятельство, что изучение права Киевского государства, до настоящего времени, в большей степени проходило на основе исследования соответствующих нормативно-правовых актов, в то время как анализу международных договоров, направленных, помимо прочего, на регулирование торговых отношений уделялось недостаточное внимание.

Богатейший материал по предпринимательско-правовой системе Древней Руси дают русско-византийские договора. Первый был заключен в 907 г., второй – 2 сентября 911 г., третий – в 944 г., четвертый – в июле 971 г. Эти договоры безусловно можно признать составной частью системы источников древнерусского торгового права. Они регулировали правоотношения в самых разных направлениях деятельности общества.

Значительное внимание уделено регламентации правового статуса купцов. Это подтверждается и другими источниками. Так, по сведениям Гардизи иноземные купцы входили в сферу правоотношений при пересечении границ Древней Руси. Так, их главнейшей обязанностью была выплата десятины правителю «страны русов»[20]. Целью налогообложения являлось в первую очередь пополнение казны великокняжеской, учет торговцев, приплывших или приехавших в государство. Следовательно, преследовались две функции: фискальная и контрольная. В случае неуплаты десятины, купца не допускали на территорию государства. Если он пробирался через пограничные заставы нелегальным образом, то автоматически лишался правовой защиты государства. Следовательно, причинение вреда ему и его имуществу не признавалось преступлением.

Зато законопослушный купец пользовался покровительством государства: «Гостям оказывают почет и обращаются хорошо с чужеземцами, которые ищут у них покровительства», – пишет Ибн-Русте и далее добавляет – «Они не позволяют никому из своей среды грабить и обижать таких пришельцев. В случае, если кто из них обидит или притеснит чужеземца, помогают последнему и защищают его»[21]. Гардизи располагал более подробной информацией, утверждая, что за оскорбление купца виновное в том лицо должно было отдать потерпевшему половину своего имущества[22].

Изначально это был правовой обычай – ведь издревле, по свидетельству иноземных хронистов, склавины и анты оказывали почтение иноземцам. Позже, по крайней мере, к началу X века, нормы, защищающие интересы заморских купцов, судя по всему, вошли в «Закон русский».

В пользу этого утверждения свидетельствуют статьи русско-византийских договоров первой половины X века, последний из которых (944 г.) прямо ссылается на данный правовой акт: «Если обнаружит Русь греческое судно, выверженное на берег, «да не преобидять ея», если же кто что-нибудь возьмет или человека поработит или убьет, «да повиненъ закону Руску и Гречьску»[23].

Развернутая характеристика тех действий, которые русы должны были совершить в подобной ситуации, дана в предшествующем соглашении (911 г.). В нем говорится следующее: «Если греческая ладья будет вывержена бурей на чужую землю и обнаружит ее кто-нибудь из находящейся там Руси, то да снабдит ее всем необходимым и отошлет в землю христианскую, проводя сквозь всякое опасное место. Если же такая ладья, будучи поврежденной от бури или «боронения земнаго боронима», не сможет сама вернуться на родину, то да поможем мы, Русь, гребцам той ладьи и «проводимъ с куплею их поздорову»[24]. Да будет так, если это случится «близъ земли Грецкаа». Если так будет у нашей земли, да проводим ладью к нам, в Русь, и продадим «рухло тоя лодии», что можно продать. Когда же пойдем в царство ваше, для торга или с посольством, то вернем с честью то, что получили от продажи ладьи[25]. Если же случится кому-то из греков быть убитым или чему-то взяту, «да повинни будуть то створише прежереченною епитемьею»[26].

Согласно русско-византийскому договору 907 г., русское купечество наделялось весьма обширными правами. Во-первых, если русские купцы прибывали в Византию для торговли, их полагалось обеспечить полугодовым продовольственным содержанием («иж прихдчи гости, егда емлют месячину на 6 месяць: хлебъ, вино, и мясо, и рыбы, и овоще») . Во-вторых, они вправе беспрепятственно посещать бани константинопольские («да творят и мовъ, елико хотят») [27]. В-третьих, имперские власти обязались предоставить русским «гостям» все необходимое для снаряжения судов для обратного плавания («Пойдучи Роусь за ся, да емлют оу царя вашего брашно и якори и ужа, и пароусы, и елика надо бе, и яшася Греци») [28]. В-четвертых, и это, пожалуй, самое главное, русы добились права беспошлинной торговли («да творят куплю яко ж имъ надо бе, не платит мыта ни в чем же»)[29]. Это было бесспорным завоеванием Руси, поскольку в IX веке восточноевропейские торговцы исправно выплачивали десятину всем правителям, во владениях которых они торговали[30].

Помимо прав, были у купцов и установленные межгосударственным правом обязанности.

Во-первых, если русы прибывают в Константинополь без четко выраженной цели, а таковой считалась лишь посольская и торговая, то они не вправе требовать купеческой месячины («аще приидоуть Роусь бес купли, да не взимают месячины») [31]. Во-вторых, торговая Русь не вправе причинять вред византийским селам («да запретить князь словомъ своим приходящимъ Роуси зде, да не творять пакости в селех, в стране нашей») [32]. В-третьих, северные гости должны были быть по прибытии в столицу империи зарегистрированы специальным византийским чиновником («приходяще Роуси да витают оу святаго Мамы, и после царьство наше, и да испишут имена их, и тогда возмуть месячинное свое, первое от город Киева, и па ис Чернигова, и ис Переаславля, и прочий град, и да входят в град одними вороты, со царевымъ мужмъ без ороужа, моуж 50»[33]). Право торговать, судя по имеющимся в нашем распоряжении источникам, могло даровать лишь государство. Если русский купец желал отправиться с товаром в Византию, он должен был получить специальную грамоту в канцелярии великого князя, в которой указывалось количество кораблей и, видимо, вся основная информация о заморском госте; в противном случае византийцы могли временно задержать незадачливого предпринимателя и, в случае сопротивления, даже предать его смерти. Это важное правило было зафиксировано в договоре 944 г.

Закон русский и соответствующие статьи русско-византийского договора от 2 сентября 911 г. уже сообщают о наличии собственности у представителей древнерусского государства. Так, возможный преступник может быть «домовитъ» или «неимовитъ», т.е. имеющим собственность или бедным человеком, ее лишенным. В первом случае определенная часть этой собственности, установленная законом, отходила родственникам убиенного. В то же самое время и жена убийцы имела право на полагающуюся ей часть собственности: «Да аще е домовит, да часть его сиречь иже его боудть, по закону да возметь ближний оубьенаго, а и жена оубившаго да имеет, толицем же пребоудть по закону»[34]. Собственность, следовательно, может быть отобрана лишь как санкция за совершенное преступление; это не штраф, а конфискация, но не в пользу государства, а в пользу родственников пострадавшего.

В Древней Руси того времени была предусмотрена правовая защита как движимого, так и недвижимого имущества. Договор 911г. предусматривал преемственность в наследовании собственности, находящейся даже на территории византийского государства[35]. Наряду с обычной собственностью, неодушевленной, была собственность иного рода – рабы, как называли их арабы, или челядь – по терминологии русско-византийских договоров и летописных сводов.

Договоры 911 и 944 гг. упоминают о данной категории собственности. В договоре 911 г. сказано о существовании твердых цен на челядина, на основании которых производится выкуп пленных, регулируется и охраняется право собственности на челядина, предусматриваются меры к поиску в случае его пропажи[36].

Значительное внимание русско-византийские договора уделяют регулированию договора купли-продажи. Договор 911 года имеет особую статью «О вьзымающих куплю Роуси»[37]. Процесс купли-продажи, его заключения и оформления был к тому времени разработан. Купля-продажа определенных видов товаров могла быть ограничена законом. Договор 944 г. предусматривал, что русские купцы не могут приобрести чрезмерное, с точки зрения византийцев, количества тканей. При этом договор купли-продажи шелка обставлен целым рядом других формальностей[38]. Он являлся действительным, если общая цена не превышала 50 златых и если он регистрировался специальным византийским чиновником. Следовательно, в качестве существенных условий международного договора купли-продажи шелка названы: цена, характеризующая количество товара; форма договора, считавшаяся соблюденной лишь при условии регистрации сделки и самого товара императорским чиновником.

Таким образом, исследовав состояние торговых правоотношений в рассматриваемую эпоху и международных договоров направленных на их регулирование, можно сделать следующие выводы:

Во-первых, первоначально более распространенной разновидностью торгового договора был договор мены; потом, с развитием товарно-денежных отношений, ему на смену приходит, хотя и не повсеместно, договор купли-продажи.

Во-вторых, особое внимание законодатель уделял именно договору купли-продажи. Различалась купля-продажа имущества и купля-продажа людей (челяди). Купля-продажа имущества имела следующие подвиды: купля-продажа товара с потерпевшего крушение судна; купля-продажа паволок (шелка).

В-третьих, можно говорить о двух путях регулирования договоров купли-продажи: межгосударственный (русско-византийские договора); внутригосударственный (правила, устанавливаемые местными властями).

В-четвертых, правовая защита распространялась на иностранных купцов, пользовавшихся правами и несшими законно установленные обязанности. Их личность и имущество находились под охраной закона и человек, покусившийся на них, нес ответственность в размере половины своего имущества, зато и заморские гости выплачивали в казну Великого Князя Киевского специально установленную десятину.

Таким образом, правовое обеспечение торговли и частнособственнических отношений, начало формироваться еще в период Киевской Руси в IX-X веках. Значительную роль в этом регулировании играли международные договора, многие положения которых были восприняты действовавшим законодательством.

Татаринцева Е. А.

Новые тенденции в развитии законодательства об усыновлении в Англии

Принятие в Англии нового Закона об усыновлении и детях 2002 г. породило новые тенденции в развитии английского законодательства об усыновлении, которые можно суммировать следующим образом.

1. Приоритет усыновления как формы семейного устройства детей, оставшихся без попечения родителей.

Несмотря на существование в английской практике множества альтернативных способов воспитания детей в семье без процедуры их усыновления, именно усыновление рассматривается английскими законодателями в качестве приоритетной формы семейного устройства детей, оставшихся без попечения родителей. Закон об усыновлении и детях 2002 г. расширил категорию лиц, имеющих право на усыновление, впервые включив в этот перечень помимо одиноких лиц и брачных пар, гражданских партнеров[39] и не состоящих в браке пар, независимо от того, являются ли они лицами противоположного или одного пола, при условии, что они, как партнеры состоят в длительных семейных отношениях[40]. Таким образом, было узаконено право вышеперечисленных лиц, на совместное усыновление одного и того же ребенка, что, к примеру, запрещено Семейным кодексом Российской Федерации (ч. 2 ст. 127 СК РФ).

2. Изменение модели усыновления.

С конца 60х г.г. прошлого столетия стало неуклонно снижаться общее число усыновлений, которое в целом с 1971 г. по 2007 г. сократилось в 4 раза[41]. Наименьшее количество усыновлений пришлось на возрастной период от 10 до 14 лет и эта тенденция продолжает сохраняться.

Среди причин общего снижения числа усыновлений английские авторы называют: нежелание иметь детей в связи с ростом благосостояния семьи, возрастающие возможности контрацепции, легализацию абортов, изменение позиции законодателей по вопросу о незаконнорожденных детях, в результате чего матери, не состоящие в браке, получили возможность самостоятельно воспитывать своих детей, а также законодательные изменения, призванные противодействовать совместному усыновлению ребенка его биологическим родителем и приемным родителем (отчимом или мачехой), которые до 80-х г.г XX столетия составляли 70\% от общего числа всех усыновлений[42]. В целом же нежелание отдавать своих детей на усыновление английские авторы связывают с развитием общей культуры семьи[43].

3. Изменение практики усыновления.

Начиная с середины 1980-х г.г. XX столетия, в практике усыновления произошли значительные изменения. Во-первых, органами местного самоуправления путем проведения широких общественных компаний, из которых наиболее известной является «Будь моим родителем», организованная по схеме Британского агентства по Усыновлению и Приемной семье (BAAF), были сделаны определенные успехи в помещении на усыновление так называемых трудных детей. Во-вторых, произошел значительный рост числа усыновлений, которые не требовали родительского согласия, исходя из принципа благосостояния ребенка[44]. В-третьих, повсеместно увеличилось количество усыновлений детей старшего возраста, оставленных без попечения родителей и находящихся под опекой органов местного самоуправления. Так, на фоне общего снижения числа усыновлений, количество таких детей постоянно возрастало (1979 г. – 1488 чел., 1990 г. -2605 чел., 2007 г. – 3200 чел.), что стало преимущественным индикатором хорошей практики.

4. Расширение практики «открытого усыновления».

Исследования, проведенные в 60-70х-г.г. 20 столетия показали вредоносное воздействие сохранения тайны усыновления, оказываемое на детей, не знавших своего собственного происхождения, и закон, в конечном счете, был изменен, разрешив усыновленным детям по достижении ими совершеннолетнего возраста получать свои первоначальные свидетельства о рождении и устанавливать контакт со своей биологической семьей[45]. С этой целью был создан Реестр контактов при усыновлении, который с одной стороны предусматривал «безопасность и конфиденциальность для биологических родителей и других родственников», а с другой – гарантировал усыновленному лицу, что контакт с ним будет приветствоваться, в подтверждении чего предоставлялся адрес для контакта с родственниками[46].

Широкое распространение получила и практика «открытого усыновления»[47], предполагающая возможность продолжения контактов ребенка со своей биологической семьей с момента его усыновления, которая была введена, когда стало понятно, что автоматическое прекращение контактов между ребенком и его биологической семьей не всегда отвечает интересам ребенка[48]., Сегодня практика «открытого усыновления» находится на этапе, который предполагает участие биологических родителей в выборе усыновителей своего ребенка.

5. Государственная поддержка семьи, усыновившей ребенка

Сегодня все большее признание получает тот факт, что усыновление является не окончанием, а только одним из этапов продолжающегося и очень сложного процесса развития семьи, которая во многих, если не в большинстве случаев, после усыновления ребенка нуждается в длительной поддержке.

Поддержка усыновления может принимать различные формы, включая выплату пособий семье усыновителей, организацию контактов после усыновления, оплату лечения усыновленного ребенка, систематические консультации для потенциальных усыновителей, постоянное обновление информации о детях, подлежащих усыновлению и организацию групп поддержки усыновителей[49].

6. Международное усыновление. По сравнению с США, где ежегодно усыновляется более чем 120 тыс. детей из-за рубежа[50], международное усыновление в Англии и Уэльсе только начинает развиваться. Вместе с тем оно рассматривается английским правительством как одно из приоритетных направлений деятельности государства. Руководство 1998 г. предписывает органам местного самоуправления отражать позитивный взгляд на международное усыновление и оказывать услуги по международному усыновлению[51].

Развитие законодательства об усыновлении ставит ряд фундаментальных вопросов, среди которых авторы называют проблемы, связанные с опасностью эксплуатации чувств ранимых биологических родителей ребенка, вопросы, связанные с желательностью или нежелательностью межрасовых усыновлений, сложностями международного контроля над усыновлением, а также существующие проблемы самих предполагаемых усыновителей, которые часто доведены до отчаяния тем, что не имеют детей, но их возраст (наиболее часто от 35 до 40 лет), рассматривается агентствами по усыновлению как неподходящий и которые в отчаянии готовы усыновить детей из каких угодно стран, что небезразлично английскому правительству.

Тем не менее, английские законодатели полагают, что именно с развитием международного усыновления, основываясь на положениях Гаагской Конвенции о защите детей и сотрудничестве в отношении иностранного усыновления 1993 г, может быть найдено решение вышеперечисленных проблем, а сам институт усыновления получит свое новое развитие[52].