12.1. первобытнообщинный способ производства

Возникновение социальной формы движения и производства. Вопрос о времени возникновения человечества и переходе от био­логического к социально-производственному присвоению явля­ется спорным; это произошло, по различным трактовкам, в ин­тервале от нескольких миллионов до нескольких десятков ты­сяч лет назад. Трудность заключается в определении границы, качественного барьера между предчеловеческой, но еще биологи­ческой по своему существу жизнедеятельностью, и появлением новой, социальной формы движения. Очевидно, что имело место значительное количество переходных форм, но относится та или иная из них к биологическому или уже к социальному уровню, находится она "по ту" или "по эту" сторону границы между ними - это проблема, вызывающая самые разноречивые оценки. Поня­тие "граница" в данном случае, разумеется, весьма условно и, по-видимому, сама "граница" - это очень длительный исторический период, тем более, что различные группы археоантропов, палео­антропов и неоантропов сменяли друг друга после долгих эпох сосуществования в реальном времени и пространстве.

Качественная грань между биологической и социальной жиз­недеятельностью - это изготовление орудий труда. Высшие живот­ные иногда (а некоторые и достаточно часто) используют отдель­ные природные объекты как средства, облегчающие добычу пищи, но делают это, преимущественно, инстинктивно и, что самое главное, - не готовят такие орудия заранее, исходя из абстрактно­го образа будущей деятельности, не совпадающей с текущим су­ществованием. Однако и ранние этапы специальной обработки природных объектов в предвидении их будущего использования в качестве орудий имели много переходных свойств. “Первой фор­мой человеческого труда должна была быть форма, внешне сход­ная с инстинктивной деятельностью животных предков человека, но уже не тождественная ей. Человеческий труд в животнообразной его форме в определенной мере и является инстинктивным. Нo это касается не создания, изготовления человеком орудий труда, а всей остальной его деятельности по добыванию им средств существования, присвоению им готовых продуктов природы... Tруд начинается с изготовления орудий труда... Орудием труда является только тот предмет природы, который обработан при помощи другого предмета природы, представляющего собой посредника между изготовителем и изготавливаемым орудием труда. Простое использование готовых предметов природы в их неизменном виде еще не делает этот предмет орудием труда”[456].

Начало изготовления орудий труда есть и начало производст­ва, а вместе с ним - и переход от биологической к социальной форме движения как качественно новому явлению в развитии материи.

Этапы развития производительных сил первобытного хозяйства. Периодизацию первобытного хозяйства можно осуществлять по различным критериям, среди которых исходным является показа­тель степени и форм обработки орудий труда, а также неотдели­мый от него критерий совершенствования главной производитель­ной силы - трудящегося человека, что в данном случае связано с биологической эволюцией - развитием мозга, мышления, речи[457]. Поскольку решающую роль на ранних этапах человеческой исто­рии играли каменные орудия труда (хотя использовались также деревянные и костяные), то рассматриваемую эпоху определяют как каменный век, в рамках которого выделяют древнекаменный век (палеолит), средний каменный век (мезолит) и новый камен­ный век (неолит). Два последних периода составляют, по времени их существования, несколько процентов (а, может быть, даже и доли процента) от времени существования палеолита, в пределах которого, в свою очередь, основной временной интервал прихо­дится на его древнейшую часть - "нижний палеолит" - и гораздо меньшая относительная доля времени - на средний и верхний палеолит (каждый из них, однако, по абсолютной длительности многократно превосходит мезолит и неолит). В эпоху нижнего палеолита применялись, главным образом, грубо обработанные (оббитые, сколотые) универсальные каменные орудия. "Триединство: примитивно обработанных каменных орудий труда с их ограни­ченными производственными возможностями; предметов труда, замкнутых в от­носительно ограниченном круге готовых продуктов природы; рабочей силы воз­никшего стада людей с их относительно слабой физической силой и примитивны­ми, еще только проясняющимися духовными способностями, составило произво­дительные силы сообщества возникших людей. Эти появившиеся первобытные про­изводительные силы были первыми производительными силами в истории чело­вечества"[458].

Предположительно в период среднего палеолита человек овладел способами искусственного добывания огня (свойства не­управляемого природного огня эпизодически использовались и ранее в течение многих сотен тысячелетий). Тот факт, что люди "принуждены были оббивать камни камнями, несет в себе и раз­гадку появления у них огня. Искры сыпались в большом количе­стве при ударах друг о друга кремней и других пород"[459]. Собира­тельство и охота были преимущественными способами добыва­ния пищи; с течением времени возникло и рыболовство. Формы охоты значительно усовершенствовались и усложнились в мезо­лите, когда широкое распространение получили лук и стрелы.

Важным показателем развития первобытного хозяйства и его производительных сил является эволюция форм человеческих со­обществ. К числу последних традиционно относят первобытное человеческое (предчеловеческое?[460]) стадо, родовую (кровнородст­венную) общину, соседскую общину. Первобытное стадо транс­формируется в родовую общину предположительно в среднем па­леолите; родовая  в соседскую - в позднем неолите. Первый пере­ход, по-видимому, был связан и со сменой биологических видов гоминид; второй осуществлялся как сугубо внутрисоциальное яв­ление (у отставших социумов этот переход не завершился вплоть до настоящего времени). Эволюция форм человеческих сообществ была неразрывно связана с развитием как орудий, так и форм организации труда.

Для экономической теории ключевое значение имеет периодизация первобытного производства по критерию формы связи с окружающей природной средой. Данный критерий обусловливает выделение двух основных последовательных этапов первобытно­го хозяйства - присваивающего и воспроизводящего. Первое гос­подствовало вплоть до "неолитической революции"; второе как устойчивая система - результат этой революции. В условиях при­сваивающего хозяйства люди потребляют продукты природы, не влияя на их воспроизводство (или влияя пассивно, самим фактом потребления). От животных их отличает при этом использование специально изготовленных орудий труда в целях облегчения форм присвоения природных объектов и приспособления этих объектов к потреблению; но в то же время пассивный характер присвоения выступает как общая черта хозяйствования людей и жизнедея­тельности животных.

Качественно иной характер имеет воспроизводящее хозяйство, в системе которого люди сознательно и целенаправленно форми­руют условия и координируют природные факторы в целях произ­водства необходимых им продуктов. Исторически первыми форма­ми воспроизводящего хозяйства были земледелие (растениеводст­во) и скотоводство. "...Теперь выяснилось, что становление произ­водящего хозяйства в Старом Свете сразу произошло в комплекс­ной земледельческо-скотоводческой форме, а скотоводство обосо­билось довольно поздно. Только во II тысячелетии до н.э., т.е. по­чти через тысячу лет после возникновения первых государств, по­явились племена, в хозяйстве которых доминировало скотоводст­во. Становление же кочевого скотоводческого хозяйства произо­шло еще позднее, на рубеже II и I тысячелетий до н.э."[461] Возникновение воспроизводящего хозяйства резко повысило сте­пень независимости общества от внешней природной среды и по­требовало дальнейшего совершенствования орудий труда. Просшедший переворот в производительных силах был столь глубоким, что, по мнению ряда исследователей, именно с ним следует соотносить необратимость утверждения социальной формы движения[462].

Хотя первоначально появление воспроизводящего хозяйства имело очаговый характер, но переход к данной экономической форме означал общецивилизационный скачок. Некоторые ученые полагают, что причины уже этого перехода были глобально обу­словлены, поскольку для ведения присваивающего хозяйства тре­буются значительные территории. Так, даже для поддержания су­ществования столь малочисленной человеческой группы, как со­общество из 10-15 человек, требуется в условиях присваивающего хозяйства территория площадью не менее нескольких сот квад­ратных километров при среднем радиусе дневных передвижений 8-12 км. При всех вариациях разновидностей присваивающего хозяйства (собирательство, различные виды охоты, рыболовство), указанные математические порядки сохраняют достаточную ус­тойчивость[463], поэтому, когда подавляющая часть пригодных для присваивающей экономики территорий была освоена, возникла и объективная необходимость качественного изменения методов хозяйствования при дальнейшем росте количества и плотности населения. Возможность для этого была создана посредством более совершенных орудий труда, появившихся в эпоху неолита. Вы­сказываются аргументированные предположения о том, что пер­воначальное возникновение воспроизводящего хозяйства не было связано с резким увеличением объемов создаваемого продукта и уровня потребления, - но оно обеспечило возможность, по край­ней мере, прежнего уровня на порядково меньшей площади экономической деятельности. Если уже причины перехода к воспро­изводящему хозяйству имели глобальный характер, то в еще боль­шей степени это относится к последствиям данного экономичес­кого переворота.

Производственные отношения первобытного строя. Единство производительных сил и производственных отношений предстает в условиях первобытного строя в форме непосредственной наглядности: собирательство и охота с присущими им орудиями труда и способами функционирования рабочей силы воплощают и не­обходимость очевидных форм производственных взаимоот­ношений людей. «Первобытные производственные отношения отношения по производству, возникая вместе с первобытными производительными силами, появились, в сущности, в неотдифференцированном еще от последних виде. В первобытном мате­риальном процессе производства "тонуло" различение имманент­но присущих общественному труду взаимосвязанных и взаимообусловливающих друг друга его сторон»[464].

Исходной основой жизнедеятельности первобытного общест­ва, на которой формировались и свойственные ему производст­венные отношения, была всеобщность труда. Только посредством постоянного и напряженного труда всех членов общины (начиная с детей, способных выполнять простейшие виды работы) можно было добиться биологического и социального воспроизводства[465]. В большинстве случаев и сверхнапряжения оказывалось недоста­точно для выживания, о чем свидетельствует факт вымирания всех форм реликтовых гоминид, обусловленный, по-видимому, не толь­ко нишевой конкуренцией с возникающими более высокооргани­зованными видами, но и исключительной сложностью условий жизни существ, уже оторвавшихся от биологических, но еще не способных в полной мере использовать социальные факторы вы­живания.

Ключевое значение для возникновения такого социального явления, как производство, имела первобытная кооперация труда, являвшаяся и основой движения производительных сил, и всеоб­щей организационной формой производственных отношений и отражавшая их отмеченное выше непосредственное единство.

Присвоение (потребление) продуктов природы на территории обитания общины, будучи первой формой производства, высту­пало, вместе с тем, и как первая форма собственности. ("Отношение к земле как к собственности в самой первоначальной форме означает: находить в ней сырье, орудие и жизненные средства, созданные не трудом, а предоставленные самой землей"[466].) От­дельный человек не существовал как социальное явление вне об­щины; присвоение условий и результатов производства могло осу­ществляться лишь посредством общинной собственности. И ин­дивидуальное производственное использование орудий труда, и особенности индивидуального потребления опосредствовались отношением данного индивида к общине как целому[467]. Переход­ный биосоциальный характер имело разделение территории между общинами: наряду с признаками биологического распределения кормовой площади, здесь начинают формироваться социальные взаимосвязи коллективной собственности. Возникающие социаль­ные закономерности ограничивались, преимущественно, рамка­ми некоторой данной общины, внутри которой и зарождался соб­ственно социальный мир, развивались элементы социальной фор­мы движения.

Для первобытного способа производства, в целом, характерно уравнительное распределение. Поскольку условием выживания от­дельного человека было выживание общины как целого, то про­порциональное несоответствие доли трудового вклада и доли по­требления не только воспринималось как нормальное и справед­ливое явление, но просто было необходимым условием сохране­ния жизни, в том числе - и для более сильных и искусных членов общины. Хотя абсолютной уравнительности, разумеется, не могло существовать, и более производительные работники неизбежно должны были иметь некоторые привилегии в потреблении, но привилегии эти ограничивались необходимостью поддержания жизни каждого члена общины. Чем в большей мере каждый индивид заботился о других, тем выше были шансы выживания данной общины и ее преимущества в конкуренции с иными об­щинами. Альтруизм составляет один из атрибутов социальности; человечество как биологический вид, воплощающий социальность сформировалось посредством альтруизма. Этим обусловлена принципиальная односторонняя ограниченность концепций "естественного человека" (и "экономического человека", в частности) определяющих в качестве его основного свойства эгоизм. В дей­ствительности, биосоциальный дуализм человека находит одно из проявлений в диалектике альтруизма и эгоизма; первый воплоща­ет субстанцию социальности и в общеисторическом плане высту­пает как ведущая сторона; второй, имея корни в биологической дискретности жизнедеятельности индивида, приобретает преоб­ладающее значение в рамках исторического существования "атомизированного" производства и частной собственности как их биосоциальная трансформация.

Разложение первобытного строя и возникновение частной собственности. "Неолитическая революция" в орудиях труда с течением времени имела два важных следствия: появилась воз­можность ведения хозяйства обособленными группами (семьями) внутри общин, и объемы результатов производства превысили уро­вень необходимого продукта. Оба данных явления способствова­ли возникновению социально-экономической неоднородности в рамках общин и их последующему разложению. Переходной фор­мой от родовой к соседской общине была, по-видимому, семей­ная (большесемейная) организация хозяйства внутри рода, когда в общинном владении оставались основные охотничьи угодья, паш­ни, пастбища, в то время как индивидуальные орудия труда, се­мейные жилища и приусадебные участки во все прогрессирую­щей степени выбывали из системы родовой собственности. В свою очередь, собственность семей также трансформировалась таким образом, что сначала ее представителем, а затем и единственным полноправным субъектом становился глава семьи. По разным причинам развивается экономическая дифференциация семей.

Появление прибавочного продукта способствовало и возник­новению такой формы социальной неоднородности, как приви­легии верхушки общины в присвоении этого продукта. Фактора­ми, содействующими зарождению и последующему закреплению экономических преимуществ, могло быть выполнение функций общей организации работ, хранения общинных запасов[468], организация военных набегов, выполнение жреческих и иных подобных им функций. Возникая на основе общинной традиции управле­ния распределением и потреблением необходимого продукта, со­ответствующие механизмы управления движением прибавочного продукта со стороны хозяйственных руководителей или военных вождей постепенно превращаются в систему присвоения чужого труда, т.е. в систему эксплуатации как рядовых общинников, так и становящихся рабами пленных.

Данные процессы развивались весьма медленно, в течение многих тысячелетий; они осуществлялись посредством множест­ва переходных форм (среди которых наиболее известные - прину­дительное изъятие общиной "излишков" богатств отдельных се­мей сверх некоторой общепризнанной "нормы", "добровольные" дары и празднества, пиры, выступающие как способы перерас­пределения богатств между семьями). Фактическое неравенство и многочисленные привилегии верхушки общины в течение про­должительного времени сочетались с исполнением представите­лями этой верхушки функций производительного труда; сохраня­лась внешняя форма организации производственного процесса как осуществляемой руководителями в интересах всей общины. Однако общеисторическая закономерность обособления производства и присвоения в рамках общин неизбежно проявляла себя; истори­ческий вектор обособленного хозяйствования был объективно ори­ентирован на перерастание семейного и индивидуального владе­ния в частную собственность. Одновременно появляется разли­чие, а затем - разделение и противопоставление труда и собствен­ности. Возникновение частной собственности и эксплуатации оз­начало разложение первобытнообщинного способа производства и зарождение классового общества.

В роли основного надстроечного фактора, влияющего на про­изводство, выступают в условиях первобытного строя коллектив­но-мифологическое сознание, традиции и обычаи, постепенно приобретающие форму обычного права. Дальнейшее развитие обычного права, представляющего собой переходную форму меж­ду собственно обычаем и законом, отражает в надстроечной сфере переходный характер производственных отношений в условиях разложения первобытнообщинного способа производства

На базе необходимого продукта эксплуатация как воспроизводственный механизм была невозможна, т.к. изъятие элементов данного продукта означало бы невозможность поддержания физического существования работника. Устойчивое воспроизводст­во прибавочного продукта достигается лишь при переходе от при­сваивающего хозяйства к земледелию и скотоводству. Утвержде­ние социального неравенства и эксплуатации требует перехода от общинной к иной системе социальной организации, защищаю­щей интересы появившихся частных собственников. «Окончатель­ное складывание классового общества, на базе даже высокоспе­циализированного присваивающего хозяйства было, по-видимо­му, все же невозможно; во всяком случае, науке ни один такой случай не известен. Это и позволяет говорить о том, что классо­вое общество, в конечном счете, могло сложиться лишь на основе хозяйства производящего... В принципе можно говорить о трех этнографически зафиксированных главных путях, которыми шел политогенез. Эти пути с определенной долей условности можно определить как военный, аристократический и плутократический, имея при этом в виду, что едва ли и здесь существовали "чистые формы"»[469]. Диалектика классо-, полито- и правогенеза привела к возникновению государства, которое, однако, еще долго опира­лось на трансформированную и подчиненную соседскую общину как производящую единицу.

Возникновение классово-государственного общества означа­ло качественный скачок в развитии цивилизации, в результате которого "социальное время" первобытных общин "остановилось"; из сущностных и самодостаточных социальных единиц они пре­вратились в "первобытную периферию". Дальнейшая эволюция сохранившихся общин, в политико-экономическом и стадиаль­но-историческом плане, обусловлена не их внутренними законо­мерностями, а внешним влиянием высших форм цивилизации[470].