2.4. функции политической экономииСущностная природа общей экономической теории, важнейшие черты которой были охарактеризованы выше, реализуется через ряд внешних проявлений, получивших название функций теории (под функцией вообще, в широком смысле этого общенаучного термина, понимается направленность проявления свойств какого-либо объекта в некоторой системе отношений). Вопрос о принципиальной необходимости анализа функций теории, об их количестве и содержании является дискуссионным; наиболее аргументированной в современной литературе является позиция, в соответствии с которой выделяются познавательная, методологическая и идеологическая функции политической экономии. Познавательная функция. Формулировка данной функции исходно представляется тавтологичной: очевидно, что познание - это функция науки[84]. Однако анализ содержания и структуры, а также предметно-отраслевой специфики познавательной функции выявляет необходимость ее теоретического осмысления. Познание осуществляется в различных формах и на различных уровнях. Существует научное и обыденное, индивидуальное и социальное, чувственное и рациональное, эмпирическое и теоретическое, логическое и интуитивное, художественное и эстетическое и другие формы познания. Так, нечто новое для отдельного человека может отнюдь не являться таковым для других людей; социальное познание, в свою очередь, может относиться не только к сфере сущности, но и к сфере явления, отражать внешние, случайные, единичные феномены и т.д. Познавательная же функция науки обусловливает происходящее посредством теоретических исследований приращение социально нового знания, причем знания о сущности, о внутренних закономерностях объектов (систем). В данной функции реализуется синтез различных аспектов процесса познания, например, диалектическая взаимосвязь индивидуального и общественного познания, всеобщность его результатов: полученные отдельным исследователем или группой ученых результаты становятся, как правило, элементом общественного сознания. Познавательная функция политической экономии структурно конкретизируется через объяснение сущности и закономерностей предшествующих и современного состояний производственных отношений; прогнозирование их будущего развития и разработку оптимальных моделей их состояний. Иногда (особенно в зарубежной литературе) первые два отмеченных момента объединяются под названием "позитивной функции" науки (или просто - "позитивной науки"); последний именуется "нормативной" функцией. Действительно, объяснение и прогнозирование тесно связаны друг с другом[85]. На основе познания сущности предшествующих и происходящих в настоящее время в той или иной экономической системе процессов, определения тенденций их развития, становится возможным построение гипотетических моделей будущего состояния системы и, тем самым, составление прогнозов, обеспечивающих, с той или иной степенью вероятности, научное предвидение предстоящих событий. “Генеральное направление в развитии науки наступившего столетия будет связано с повышением эффективности её прогностической функции (… научное прогнозирование и такие известные его методы, как гипотеза, экстраполирование, интерполирование, мысленный эксперимент, научная эвристика и другие)… Естественно, для этого потребуется новый, более совершенный научный инструментарий”[86]. Наибольшие споры вызывает проблема необходимости, форм и границ разработки возможных, с точки зрения субъекта познания, моделей оптимального состояния производственных отношений, то есть попытки определить "как должно быть". Прошлое и настоящее состояния экономической системы эта попытка изменить не может, и в их отношении она имеет лишь историко-теоретический интерес ("как должно было быть"), но на будущее разработка оптимальной модели может оказать (в зависимости от форм связи теории и практики в данном обществе) самое непосредственное влияние. Вот тут-то и возникают основные разногласия (хотя часто они относятся и к прошлому), поскольку представления о "лучшем" у разных субъектов различны. Данная проблема отражает глубинное диалектическое противоречие между индивидуальным и социальным познанием: отдельный субъект вырабатывает общезначимый научный результат, но делает он это индивидуально. Объективный результат не может появиться иначе как в субъективной форме. Субъект не может (даже если бы захотел) не иметь собственного отношения к вырабатываемому результату его научной деятельности, что проявляется в так называемых "оценочных суждениях" (хорошо - плохо, правильно - неправильно, справедливо - несправедливо, нужно - не нужно, полезно - вредно и т.д.)[87]. В объяснениях и предсказаниях оценочная составляющая может быть явно не выражена, скрыта за внешне нейтральной характеристикой того, что фактически было, есть и может быть. Но нормативные суждения по своей природе оценочны, а представления отдельных исследователей о том, "как должно быть", что хорошо, а что плохо - могут оказаться не только различными, но и диаметрально противоположными. Ряд исследователей (М. Вебер, В. Зомбарт и др.) выступали с идеей о необходимости полного исключения оценочных суждений из корпуса научной теории. Эта идея нашла множество как сторонников, так и противников, в том числе и среди представителей политико - экономической науки[88]. Сторонники обоих подходов столкнулись со значительными трудностями логического и практического свойства; каждая из позиций не могла уйти от противоречий. ("Эти вопросы не перестают волновать социальные науки вообще и социальную экономию в частности... И это вполне понятно. С одной стороны, принятие категории должного вызывает величайшие теоретико-познавательные и методологические сомнения, с другой - глубочайшие силы постоянно привлекают человека к ней, навязывают ему ее... Человек не только и не столько познает сущее, но он еще действует, ставит себе практические цели, выдвигает идеалы своих стремлений... И эта двойственная природа человека при явном преобладании его практических устремлений является той неистощимой почвой, на которой держится его постоянная склонность рассматривать предмет, прежде всего, ... под точкой зрения категории должного... Научных суждений ценности как суждений, утверждающих ту или иную высшую норму и идеал, быть не может. Поэтому такие суждения не могут быть и элементом науки. Но науку создают люди, а люди... по самому существу своему склонны к выражению суждений ценности. Поэтому суждения ценности постоянно проникают и в науку" [89] и т.д.). Попытками внешнего разделения данного, по-видимому, неустранимого внутреннего гносеологического противоречия, являлись предложения о разделении политической экономии как "науки и как искусства", о создании теоретической и практической политической экономии, абстрактной и конкретной[90], общей и прикладной, позитивной и регулятивной; крайние позиции требовали отказа от политической экономии, отождествления ее с экономической политикой, с математическими моделями рынка и т.п. Особый феномен составило требование наличия в любом политико-экономическом исследовании узкопрагматически понимаемых "практических выводов и предложений"[91]. Дискуссии по данной проблеме продолжаются. Методологическая функция. Методологическая функция политической экономии обусловлена ее ролью в качестве социально-экономической философии, философии хозяйствования и теоретико-экономической философии истории[92]. Данная функция заключается в разработке, результативном применении и научном обосновании способов и средств познания экономических процессов. При этом общая экономическая теория выполняет методологическую функцию относительно частноэкономических наук, а последние разрабатывают методологический инструментарий для эффективной деятельности в сфере хозяйственной практики. Особое значение данная функция имеет для хозяйствующих субъектов, общественных и государственных органов и институтов, принимающих управленческие решения[93]. Влияние разрабатываемого политической экономией методологического аппарата проявляется в различных аспектах социально-экономической деятельности, и чем ближе эти аспекты к непосредственной хозяйственной практике, тем сильнее проявляется методологическое значение не специальных исследований о методе науки, а ее теоретических положений, приобретающих роль средства, инструмента для осознания целей хозяйственной деятельности и путей их достижения. Важно, что получающие широкую известность политико-экономические идеи (особенно по проблемам собственности и управления) могут прямо, без посредствующих звеньев, оказывать методологическое воздействие на поведение экономических агентов. Сколь бы ни велика была, скажем, власть того или иного государственного руководителя, управляющего экономическими процессами, его деятельность, тем не менее, всегда отражает определенный методологический подход; она обусловлена теоретико-экономическими концепциями, используемыми как средство познания и изменения практики; иллюзией было бы представление об этой деятельности, как о чем-то полностью самостоятельном, имеющем автономную сущность. Крупнейший ученый-экономист XX века Дж. М. Кейнс отмечал: "Идеи экономистов... - и когда они правы, и когда они ошибаются - имеют гораздо большее значение, чем принято думать. В действительности только они и правят миром. Люди практики, которые считают себя совершенно неподверженными интеллектуальным влияниям, обычно являются рабами какого-нибудь экономиста прошлого"[94]. Если методологическая роль науки на уровне управления народным хозяйством в целом предстает достаточно очевидной, то в связи с деятельностью отдельных хозяйствующих субъектов данная зависимость проявляется в более сложных формах. В архаических обществах, где производственные процессы были обусловлены почти не меняющимися природными факторами, хозяйство велось традиционными методами, в соответствии с представлениями и опытом, освященными вековыми обычаями. По мере возрастания степени динамизма общественного, и прежде всего экономического развития, усиливается и воздействие научных представлений на методы хозяйственной деятельности отдельных индивидов. Высокоразвитая система экономической организации предполагает и объективно требует существования развернутой экономической теории, отражающей движение материальных интересов различных участников хозяйственного процесса в зависимости от их места в этом процессе. "Монополист может извлекать практические указания из исследований о монопольной ценности, фабрикант - из исследований о перепроизводстве и о промышленных кризисах; банкир - из исследований о тех условиях, при которых кризисы стремятся стать периодическими; член рабочего союза - из анализа условий, благоприятных для успеха стачки"[95]. В условиях современного мира методологическая роль экономической теории возрастает, что предопределено общецивилизационной тенденцией усиления начал сознательного управления движением социальных процессов, их глобализацией. Усложнение экономических процессов на народнохозяйственном и глобальном уровнях, необходимость предвидения многообразных последствий принимаемых решений, учет той "цены", которую приходится за каждое из них платить, - требуют совершенствования методов познания и методов действий, углубления теоретико-экономических исследований, расширения круга изучаемых фактов и взаимосвязей, более полного учета и использования выводов и рекомендаций экономической науки в хозяйственной практике, в системе управления. Наука, ее методы превращаются в непосредственную производительную силу, и это относится не только к ее естественным и техническим отраслям, но и к экономической теории. Всеобщая экономическая грамотность, политико-экономическая культура, овладение элементами научной методологии, "экономизация мышления" каждого члена общества становятся атрибутивными качествами современной цивилизации[96]. Идеологическая функция. Данная функция, характеристика которой также вызывает много споров, выступает, с одной стороны, как частнонаучная конкретизация нормативных свойств обществоведческой теории; с другой - как отражение сущностной природы предмета политической экономии. Оценочные суждения познающего субъекта приобретают в политической экономии особую остроту, поскольку затрагивают материальные интересы отдельных людей, групп, классов, государств. "В области политической экономии свободное научное исследование встречается не только с теми врагами, с какими оно имеет дело в других областях. Своеобразный характер материала, с которым имеет дело политическая экономия, вызывает на арену борьбы против свободного научного исследования самые яростные, самые низменные и самые отвратительные страсти человеческой души - фурий частного интереса. Так, высокая англиканская церковь скорее простит нападки на 38 из 39 статей ее символа веры, чем на 1/39 ее денежного дохода. В наши дни сам атеизм представляет собой... небольшой грех по сравнению с критикой традиционных отношений собственности"[97]. Идеологическая функция политической экономии обусловлена воздействием научных концепций на формирование общественного сознания и общественной психологии, на выработку социальных мировоззренческих установок (идеология вообще - это "совокупность общественных идей, теорий, взглядов, которые отражают и оценивают социальную действительность ... и направлены на утверждение либо изменение, преобразование существующих общественных отношений... Наука является преимущественно формой познания, а не идеологии, но испытывает влияние идеологии, ибо научные открытия осмысливаются в различных формах идеологии, а фундаментальные теории общественных наук носят идеологический характер[98]"). Особую значимость идеологическая функция приобретает в условиях социально неоднородного (и прежде всего - классового) общества, так как в таком обществе неизбежно возникают различные идеологические системы, по-разному оценивающие фактическое состояние и перспективы развития экономики в зависимости от материальных интересов тех или иных социальных групп и классов. Важно при этом, что выводы научных исследований могут использоваться в идеологических целях, но сами по себе исследования должны быть в максимально возможной степени освобождены от идеологического воздействия. В противном случае возможно превращение науки в апологетику, когда под видом теоретических положений дается предвзятая защита тех или иных интересов. Между тем, задачей науки является не оправдание или осуждение объективных процессов, а познание их сущности, причин и степени необходимости[99]. В то же время, следует помнить об объективных границах деидеологизации. Полная деидеологизация невозможна в принципе, так как требует отсутствия у познающего субъекта всякого социального мировоззрения. Такие субъекты не существуют; важно, чтобы исходное социальное мировоззрение ученого не превращалось в препятствие на пути поиска научной истины, не мешало исследованию объективной сущности экономических феноменов. Разумеется, это сложная и не всегда выполнимая задача. Что же касается практики политических кампаний по деидеологизации, то они, как правило, имеют отвлекающе-маскировочный характер и, в действительности, преследуют цели переидеологизации в связи с изменением соотношения сил или иными обстоятельствами борьбы за обеспечение интересов отдельных социальных групп (классов). Именно так произошло в свое время с переименованием в англоязычной литературе "политической экономии" в "экономикс". Растущая популярность в конце Х1Х в. марксистской политической экономии, имевшей резко выраженный классово-идеологический и революционный характер, заставила идеологов буржуазии, в поисках контрмер, заговорить о якобы насущной необходимости деидеологизации экономической науки, о создании идеологически нейтральной, аполитичной экономической теории. Английский экономист У. Джевонс, в целях и с точки зрения буржуазной идеологии, деидеологизировал, "успешно освободил политическую экономию от слова "политическая" и превратил экономику в науку, изучающую поведение атомистических индивидуумов, а не поведение общества в целом"[100]. В настоящее время политическая и идеологическая ситуация изменилась; исчезла и острота противопоставления политической экономии и "аполитичной", "неполитической" экономикс[101]. Не случайно термин "политическая экономия", стал активно использоваться в зарубежных учебниках, а в научной литературе даже появился своеобразный "гибридный" термин "политическая экономикс", разрабатываются идеи так называемой "новой политэкономии" и т.д. «На страницах самого популярного учебника "Экономикс" последняя превращается в некогда отвергаемую и опровергаемую ее сторонниками политическую экономию... Возврат к термину "политическая экономия..." - это уже попытка приспособиться к новым условиям»[102]. В последние годы в ведущих странах мира растет и количество периодических изданий на международном, государственном и региональном уровне, содержащих уже в названии термин "политическая экономия". В нашей стране причины ограничения в последние годы политико-экономических исследований и ликвидации политической экономии в качестве учебного курса аналогичны рассмотренным выше. Криминально-компрадорский капитал не заинтересован в объективных исследованиях собственности; для идеологического прикрытия того факта, что личное обогащение достигается посредством разрушения отечественной экономики, гораздо больше подходят идеологически якобы "нейтральные" курсы экономикс[103 |
| Оглавление| |