К вопросу о совершенствовании правового механизма в сфере обращения и сохранения предметов, имеющих особую ценность

Размах и дерзость преступлений, посягающих на культурные ценности, не перестают удивлять.

По оценкам некоторых аналитиков нынешний объем рынка краденых произведений искусства в денежном эквиваленте равняется примерно шести миллиардам долларов.

Например, в начале 2008 г. в Цюрихе произошла крупнейшая в европейской истории кража произведений искусства. Вооруженные бандиты в масках ворвались в музей Эмиля Бюрле и похитили четыре полотна – картины Сезанна, Дега, Ван Гога и Моне общей стоимостью 160 миллионов долларов. А тремя днями ранее две картины Пикассо были похищены с выставки в швейцарском городке Пфаффикон.

Примерно тогда же внучка Пабло Пикассо Диана Видмайер, проснувшись в своей парижской квартире, обнаружила, что за ночь из ее гостиной исчезли две картины деда – «Майя с куклой» и «Портрет Жаклин» стоимостью 68 миллионов долларов.

Ежемесячно в мире похищается более тысячи произведений искусства. Согласно информации «Регистра похищенных произведений искусства», штаб-квартира которого находится в Лондоне, из музеев и частных коллекций похищено более 7500 картин кисти знаменитых мастеров, из них 572 работы Пикассо, чья живопись бьет мировые рекорды стоимости на аукционах. Всего же в банке данных Регистра значатся более 180 тысяч похищенных произведений искусства – картин, скульптур, произведений декоративно-прикладного и ювелирного искусства, а также антиквариата.[5]

Криминальный бизнес в сфере обращения культурных ценностей принял всеобщий характер и уступает по доходам лишь торговле оружием и наркотиками. Как показывает практика, среди совершаемых преступлений преобладают такие виды хищений художественных, исторических и культурных ценностей, как кражи, грабежи и разбои. В этой преступной структуре доминирующее положение занимают кражи. При этом чаще всего совершаются кражи из квартир и частных домовладений. 

В Конвенции ООН об охране всемирного культурного и природного наследия от 16 ноября 1972 г. констатируется, что культурному и природному наследию все более угрожает разрушение, вызываемое не только традиционными причинами повреждений, но также и эволюцией социальной и экономической жизни, которая усугубляет их еще более опасными, вредоносными и разрушительными явлениями. Повреждение или исчезновение любых образцов культурных ценностей или природной среды влекут за собой пагубное обеднение достояния всех народов мира. Между тем, сложно переоценить значение культурных ценностей для развития образования, науки, искусства и культуры не только отдельных государств, но и всего мирового сообщества. Ознакомление с ними расширяет знания о человеческой цивилизации, обогащает культурное наследие народов, способствует дальнейшему прогрессу общества.

Поэтому каждое государство мира должно осознавать лежащие на нем моральные обязательства, как в отношении своего культурного достояния, так и культурного достояния иных стран и народов, в связи, с чем обязано его охранять от различных противоправных посягательств.

Вместе с тем во всем мире наблюдается всплеск преступного интереса к культурным ценностям, незаконный оборот которых, ставший одним из серьезных направлений организованной преступности, приносит огромные доходы; приобретение этих предметов – весьма выгодное вложение капитала, средство легализации незаконно приобретенных доходов. Предметы, представляющие историческую, научную, художественную или культурную ценность, похищаются в значительных количествах из музеев, художественных галерей, библиотек, хранилищ, становятся объектом пристального внимания контрабандистов, разрушаются вандалами.

Проблема сохранения своего культурного достояния стоит и перед российским государством, обладающим мощным потенциалом с этой сфере. Богатое культурное наследие и достояние страны не могут не привлекать внимание преступного мира.

Одним из наиболее опасных преступных посягательств соответствующей направленности является хищение предметов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность.

К культурным ценностям по законодательству Российской Федерации относят:

– нравственные и эстетические идеалы;

– нормы и образцы поведения;

– языки, диалекты и говоры;

– национальные традиции и обычаи;

– топонимы;

– фольклор;

– художественные промыслы и ремесла;

– произведения культуры и искусства;

– результаты и методы научных исследований культурной деятельности;

– имеющие историко-культурную значимость здания, сооружения, предметы и технологии;

– уникальные в историко-культурном отношении территории и объекты.

Все вышеперечисленное имеет огромную ценность для человека, не зависимо от его расовой и национальной принадлежности. Но, не смотря на это в мире очень много людей, которые не имеют представления, насколько значимы и дороги «культурные ценности», а если и имеют, то свое, определенное, и стараются разбогатеть на этом.

Анализируя статистические данные, необходимо учитывать достаточно высокий уровень латентности названных преступлений, что обусловлено незаинтересованностью работников соответствующих организаций (музеев, библиотек и пр.), отдельных владельцев культурных ценностей в предании огласке этих фактов; неосведомленностью некоторых владельцев относительно подлинных свойств предметов, изъятых у них; небрежностью в ведении учета культурных ценностей и рядом других причин.

Уголовно-правовые средства борьбы с посягательствами на культурные ценности, в том числе с их хищениями, имеют немаловажное значение. От эффективности их применения во многом зависит и успех в деятельности по обеспечению сохранности культурного достояния страны. Однако не всегда содержание уголовного закона, соответствующих уголовно-правовых норм позволяет должным образом реагировать на те или иные преступные проявления. Поэтому актуальность темы обусловливается и тем обстоятельством, что, несмотря на достаточную изученность в теории уголовного права содержания составов и вопросов квалификации хищений чужого имущества, хищение предметов, имеющих особую историческую, научную, художественную или культурную ценность, требует дальнейшего исследования. Нуждается в серьезной корректировке формулировка ст. 164 УК РФ; целый ряд аспектов содержания состава, вопросов квалификации остаются дискуссионными, требующими дополнительного осмысления и вызывающими сложности в правоприменительной практике.

В каждой стране свои культурные ценности. В России – это традиционно иконы и иные храмовые атрибуты. В Египте – остатки цивилизации фараонов. (Так, контрабандно вывезли бюст Нефертити, который и по сей день хранится в Берлинском музее египтологии). В Израиле – ветхо – и новозаветные святыни. Многие предметы лишь впоследствии были признаны культурными ценностями (золото индейцев на момент его разграбления было всего лишь золотом, а персидские ковры ручной работы – всего лишь мягкими дорожками). И только много лет спустя люди поняли, что подобные предметы хранят в себе частички культуры народа, создавшего их[6].

Важно заметить, что при посягательстве на культурные ценности одним из основных преступлений является их контрабанда. Контрабанда как явление мирового масштаба является международной проблемой. Россия же имеет настолько богатую историю и огромное культурное наследие, что не затронуть проблему контрабанды культурных ценностей – означало бы забыть о нашей культуре, истории, и о задачах по сохранению культурного наследия, стоящих перед российским государством[7].

Организованная преступность внесла немалый вклад в разграбление культурного и исторического наследия. Похищение и торговля произведениями искусства, антиквариатом и иными изделиями, относящимися к памятникам истории и культуры, стоят далеко не на последнем месте в деятельности организованных преступных формирований. Русскими старообрядческими и православными иконами торгуют специализированные магазины Европы, Америки и даже Африки. По оценкам специалистов, из России вывезено около 80\% всех имеющихся икон. В этой области преступной деятельности действуют глубоко законспирированные и устойчивые организованные преступные группы с выходом на международные криминальные связи.

Имея строгую иерархию, солидную материальную и финансовую базу, внедряя своих людей и имея поддержку в органах власти, в судебной и в правоохранительной и судебной системах преступным группировкам несложно осуществлять контрабанду культурных ценностей.

Согласно международной классификации по доходности, контрабандная торговля культурными ценностями наряду с контрабандой животных и растений стоит на втором месте – сразу после наркотиков. Из чего можно сделать вывод, что преступным группировкам выгодно заниматься таким видом деятельности.

Незаконный вывоз культурных ценностей участился с 1991 г. зафиксировано увеличение количества правонарушений, связанных с незаконным перемещением культурных ценностей через границу РФ. Так, в Приморье с июня по ноябрь 2002 года выявлено 14 фактов незаконного перемещения культурных ценностей через границу (для такого предмета контрабанды, как культурные ценности, это большая цифра). Субъектами преступления выступили как граждане России, так и представители Китая, Японии, Кореи, США.

Контрабандному вывозу подвергаются чаще всего произведения изобразительного искусства, иконы, предметы религиозного культа и декоративно-прикладного искусства, рукописные старопечатные и редкие книги, филателистические материалы, предметы нумизматики, фалеристики и бонистики.

Кроме того, в последние годы отмечаются факты незаконного вывоза из России найденных при раскопках предметов военной атрибутики времен Великой Отечественной войны.

В своей преступной деятельности члены ОПГ руководствуются ярко выраженной криминальной идеей, традициями и обычаями, а также для успешной деятельности такая группа вынуждена взаимодействовать с другими территориальными преступными формированиями, а так как контрабанда чаще всего связана с зарубежными странами неизбежно присутствует международный элемент. Международный элемент при совершении контрабанды культурных ценностей проявляет себя как со стороны исполнителей данного преступления, так и со стороны его заказчиков. В контрабандную деятельность часто вовлекаются работники таможенных учреждений, сотрудники различных министерств, ведомств, организаций, регулярно выезжающие за рубеж и имеющие контакт с иностранными организациями и фирмами, в частности, с различными благотворительными фондами. В большинстве случаев к моменту возбуждения уголовного дела предметы контрабанды культурных ценностей отсутствуют, как и сама возможность вернуть их нашему государству из-за границы. Субъектами рассматриваемого преступления могут быть российские и иностранные граждане, но поскольку подобные преступления в основной своей массе совершаются транснациональными устойчивыми преступными формированиями, то в подобной организации роли распределяются между гражданами различных государств. Может быть иная цепочка: продавец – российская ОПГ; покупатель (с возможной целью последующей перепродажи) – иностранное формирование. Может быть и прямая поставка: российская ОПГ – через коррумпированных российских и/или иностранных чиновников – иностранному заказчику / покупателю.

В любом случае при подготовке и совершении контрабанды культурных ценностей происходит взаимодействие российских и иностранных граждан (будь то исполнитель, заказчик или коррумпированный элемент). Речь идёт именно о преступлении международного масштаба. То есть контрабанда, бесспорно, подрывает отношения дружбы и сотрудничества двух и более государств, установленный ими порядок в области внешней торговли, наносит ущерб экономическому и культурному развитию стран.

Транснациональным считают преступление, если оно затрагивает интересы более чем одного государства (при контрабанде культурных ценностей это очевидно). Кроме того, если за это преступление предусмотрена ответственность в уголовном законодательстве двух и более стран – оно транснационально. Так, ответственность за контрабанду культурных ценностей установлена, например, в уголовных кодексах Азербайджанской республики, республики Казахстан, республики Таджикистан, республики Туркменистан, республики Молдова. Однако исследователь предполагает, что этот признак можно считать факультативным, поскольку в государствах с англо-саксонской (прецедентной) системой права устойчивое уголовное законодательство отсутствует.

Когда организованная преступная группировка становится устойчивой, ей, как любому явлению, нужно развиваться, чего органически не может произойти по причине неимения контактов с властью и легальным руководством. Тогда начинается проникновение преступных элементов во властные структуры либо «опреступливание» властных элементов. Коррумпированный чиновник состоит на двух службах одновременно: официальной (государственной) и неофициальной (в преступной организации).

Итак, коррупцию можно определить как взаимопроникновение властных и преступных элементов. Известно, что среди преступных группировок, тем более организованных, тем более, международных – явление клановости проявляет себя как нельзя широко. «Якудза», «коза ностра» – названия говорящие. У России своя специфика. Учитывая достаточно быструю смену лидеров преступных группировок (у нас веками, как у якудзы, не получится), российские мафиози пошли по двум путям: национализации (национальные группировки разрозненны и потому малочисленны, однако присутствуют в каждом регионе) и районирования («солнцевские», «квадрат», «Одинцовские»…). Есть долгожители, есть авторитеты и воры в законе, но это отдельные личности, к которым прислушиваются, как к старшим идеологам, и которые активных действий, в основном, не предпринимают[8].

Кроме того, принимая во внимание особенности конструкции состава рассматриваемого преступления, еще раз можно отметить специфичность субъектов: это всегда люди знающие, профессионалы в области культурных ценностей (если сами не разбираются, то постоянно сотрудничают с экспертами, и всегда имеют представление о рыночной стоимости предмета культуры). Преступление всегда совершается именно устойчивыми преступными группами (это мнение большинства экспертов). Эти группы могут быть не столь многочисленными, как преступные сообщества, однако признак устойчивости непременно проявляет себя в рассматриваемых организациях. То, что у устойчивых преступных групп, занимающихся контрабандой культурных ценностей, есть связи с легальными властями (элемент коррупции), – бесспорно. Достаточно привести нашумевший пример с Якубовским, являвшимся посредником при попытке контрабандной перевозки из России в Израиль древних еврейских рукописей, похищенных из отдела рукописей Российской национальной библиотеки Санкт-Петербурга.

Организованная преступность – это общественно опасное социальное явление, характеризующееся тесным смыканием уголовного мира с теневыми экономическими структурами, создающее с помощью коррупции систему защиты от социального контроля. Таким образом, среди всех признаков организованной преступности, исследованных многими авторами, коррупция является неотъемлемым её качеством. Без коррупции организованная преступность не смогла бы существовать, слишком быстро бы правоохранительные органы подошли к её раскрытию и искоренению. Следовательно, в первую очередь, следует бороться с коррупцией, которая присутствует и в правоохранительной системе.

Государственный Таможенный комитет РФ важным этапом в решении проблемы защиты культурного достояния России считает реализацию «Программы по обеспечению сохранности, усилению борьбы с хищениями и контрабандным вывозом предметов культурного и природного достояния народов России на 2002–2204 г.г.», разработанной совместно ГТК России, ФСБ, МВД и Министерством культуры России. В результате совместных оперативно-розыскных мероприятий, обмена информацией выявляются каналы контрабанды культурных ценностей и лица, участвующие в этом незаконном бизнесе. Примером такого взаимодействия являются результаты совместных операций, таких как: «Антиквариат», «Раритет», «Наследие», «Достояние».

Отмечаются прогнозируемые тенденции развития контрабанды культурных ценностей: рост по количественным и качественным показателям. Поскольку организованная преступность и коррупция в России в ближайшее время неискоренимы – вывозить культурные ценности будут, и в силу дальнейшего коррумпирования совершать данное преступление будет легче.

Если раньше основным рынком сбыта культурных ценностей была Европа, то в последнее время участились случаи нелегального вывоза культурных ценностей из России через восточные и южные границы страны в арабские и азиатские страны.

Неустойчивые преступные группы (которые всё ещё есть, но их мало) распадутся по причине недостаточно продуманной организации и недостаточной компетентности участников в вопросах значимости культурных ценностей. Следовательно, деятельность устойчивых узких малочисленных групп будет активизироваться.

Контрабандистам нужны независимые оценки европейских специалистов по культурным ценностям, зелёные коридоры при прохождении таможенной территории сопредельных государств, подпольные и легальные рынки сбыта краденого антиквариата.

Видится дальнейшее коррумпирование, в том числе, служб собственной безопасности, государственных органов с целью обеспечения беспрепятственной контрабандной перевозки, совершенствование криминальных схем и способов незаконного перемещения культурных ценностей[9].

За последние годы в мире резко возрастает количество краж произведений искусства. Если поставить вопрос – почему сохраняется такая тенденция, ответ банально прост: идет интенсивное вложение средств не только в недвижимость, но и в очень удобные не громоздкие антикварные произведения, картины, и т.д., в том числе даже в ворованные предметы. Вот только не всегда в похищенное удается капитализировать так, чтобы прибавлялись еще и деведенты.

Интерес преступников разогревают и цены, которые афишируются на аукционах и в прессе.

Яркий пример тому, навязывание вложения финансов посредством так называемого 25 кадра – зомбирования. СМИ на протяжении 2007-2008 г. с успехом из одного издания (наблюдалось во многих периодиках издательского дома «Коммерсант») к другому (например, журнал «Эгоист» за апрель 2008 г.) печатали репродукцию картины Поля Гогена «Таитянки» 1891 г. (незаметным шифром напечатана оценочная стоимость, что в данном случае понимается, как проценты за рекламируемую картину и тем самым разжигается азарт у перспективного вкладчика). Однако, ни одно из изданий не задумалось, что картина на самом деле называется не «Таитянки», а в действительности это картина «Две таитянки на берегу», в тоже время нигде в прессе не было обозначено, что аналогичных картин две, отличающихся только цветом одежды одной из женщин. Фигурирующая в наших СМИ картина находится во Франции, вторая – аналог – в Германии. Да дело вовсе и не в этом, а в том, что идет навязывание аудитории, читающей «особую» прессу рекомендаций, куда бы обозначенные лица могли вкладывать свои средства, отнюдь, не зарплатные: ребята не мелочитесь, вкладывать – так с размахом. Если в 1892 г. данная картина послужила платой за билет на пароход, то в 2006 г. ее оценочная стоимость составила 40.000.000 евро. Таким образом, не трудно сосчитать стоимость двух франко-германских теперь «картин-сестер», но простите, не стоимость, а оценочную стоимость, ведь продажная цена (рыночная стоимость) может быть на много существенней как оценочной цены, так тем более и эстимейта. А поскольку названные картины в мировых музеях, то вероятно, продать их в ближайшем будущем не представится возможным. Но практика показывает иногда, увы, обратные истины. Азартным игрокам не стоит печалиться, на их долю не хватило коллекции Растроповича-Вишневской, тем не менее, регулярно на высоких салонах выставляются еще лучшие шедевры мирового и более дешевого русского искусства.

На сайте Интернет магазина art-spb.ru имеется раздел «Самые дорогие картины мира»[10]. Именно из этого информационного ресурса можно привести пример ценовой политики по уже проданным произведениям искусства. Например, картина «Номер 5» 1948 г. Джексона Поллока в 2006 г. продана на Сотбис за $140 млн., «Женщина III» 1953 г. Виллема де Кунинга – в 2006 г. за $137,5 млн, «Мальчик с трубкой» 1905 г. Пабло Пикассо – в 2004 г. на Сотбис за $104,168 млн, «Белый звук» 1908 г. Василия Кандинского в 2007 г. на Сотбис – за $23,3 млн, «Девятый вал» 1850 г. Ивана Айвазовского в 2005 г. – на Сотбис за $1,704 млн, «Радуга» 1927 г. Константина Сомова в 2007 г. – на Кристис за £3,716 млн ($7,433 млн), «Жук» 1982 г. Ильи Кабакова на Phillips побила российские рекорды в 2008 г. за $5,84 млн.

Такие заманчивые цены, безусловно, не могут оставить равнодушными фанатичных преступников и коллекционеров разных направлений.

«Британский Регистр похищенных произведений искусства» – уникальная организация, помогающая полиции, музеям и коллекционерам находить похищенные картины и скульптуры. Организовал эту организацию Джулиан Рэдклифф, он же является и ее директором.

С 90 годов прошлого века кражи произведений искусства превратилась в один из самых крупных и быстро растущих международных криминальных бизнесов, занимая третье место после оборота наркотиков и нелегальной торговли оружием.

Согласно информации американского ФБР считается, что общая стоимость похищаемых произведений искусства ежегодно увеличивается. По мнению экспертов, рост таких краж напрямую зависит от стоимости товара. Как видно из оборота культурных ценностей, официально выставляемых на различных аукционах, цены на международном художественном рынке растут слишком быстро, а предлагаемый товар продолжает оставаться востребованным.

По мнению автора, такое положение напрямую связано с мировой инфляцией, когда богатые мира сего, вкладывают излишки своего капитала в произведения искусства, и ввязываются в авантюру раскручивания цены на товар, коим в данном случае выступают произведения искусства.

В России было несколько «волн» преступности, когда расхищалось ее достояние. Самая бурная утечка культурного наследия ознаменовалась открытием «железного занавеса», когда преступным путем стали вывозить антиквариат за пределы России в разных направлениях.

Что же движет международными артграбителями? Как они сбывают краденое?

Возникает законный вопрос: неужели похитители широко известных музейных ценностей и картин знаменитых художников столь наивны, что предполагают продать их на существующем художественном рынке? Ведь любая попытка легально сбыть краденую и хорошо известную по репродукциям и застрахованную картину неизбежно завершится арестом продавца.

Можна предположить следующее разворачивание событий:

– преступное сообщество рассчитывает получить выкуп у владельца похищенной картины или у ее страховщика. Такие случаи бывают и по другим видам преступлений. Имеют место ситуации, когда сами владельцы похищенного предлагают вознаграждение (например, за угнанную машину, пропавшее животное, потерю документов, произведения искусства не исключение);

– имеется и другая возможность – продать произведение за пятую или десятую часть стоимости дилеру, который предполагает, в свою очередь, продать ее через 10 или 20 лет. Через 20 лет такой дилер обычно продает картину, используя ложную атрибуцию, скажем, как авторскую копию или как произведение школы украденного художника, причем за намного меньшую цену, чем предложили бы такие аукционные дома, как Сотбис или Кристис. Нередко краденая картина известного художника через 20—30 лет появляется как якобы недавно найденная неизвестная его работа. Очень часто такая картина остается в собственности мафии и используется в качестве бартера или своего рода векселя при сделках между наркобаронами, причем опять же ее рыночная стоимость при этом сильно занижается. Бывали случаи, когда криминальные структуры использовали краденые произведения искусства в качестве залога при получении банковского кредита.

Не так давно в один из лондонских банков в качестве залога поступила картина одного из старых мастеров стоимостью 500 тысяч фунтов. Банк связался с полицией, и выяснилось, что полотно было украдено в 1993 году из одной миланской галереи.

Или другой пример. Бывший ирландский гангстер Мартин «Генерал» Кахилл использовал в качестве залога кредита в миллион долларов в банке Люксембурга картины Вермера «Дама, пишущая письмо» и Гойи «Портрет доньи Антонии Зарате», украденные из коллекции сэра Альфреда Бейта в Ирландии. А не так давно во время судебного процесса в Италии выяснилось, что похищенная еще в 1969 году картина Караваджо «Рождество в Палермо» использовалась боссами сицилийской мафии в качестве залогового векселя при криминальных сделках между собой. Картина эта до сих пор так и не найдена.[11]

Раскрываемость краж произведений искусства очень низка, а латентность остается высокой. Очень многие картины, произведения искусства и ювелирные изделия так и не находятся, а может и никогда не будут найдены. Бывают случаи, что посягатели сами уничтожают раритетный товар, чтобы скрыть улики, когда к ним близко подбирается правоохранительные структуры.

Огромную роль в поисках украденных произведений искусства играет основанный в 1991 году в Лондоне «Регистр похищенных произведений искусства». Его услугами пользуется полиция Европы и Америки, а также крупнейшие музеи и галереи всего мира, в том числе российские. Сорок аукционных домов всего мира используют консультации регистра, прежде чем выставить на аукцион подозрительную картину.

В России продолжает совершенствоваться работа по профилактике преступности и розыску пропавших ценностей.

В марте 2008 г. заместитель Руководителя Федеральной службы по надзору в сфере массовых коммуникаций, связи и охраны культурного наследия А.И. Вилков отметил укрепление сотрудничества со Следственным комитетом при МВД РФ в расследовании уголовных дел, связанных с похищением культурных ценностей.

Так, за последние семь лет удалось снять с зарубежных аукционов, задержать на территориях других стран с помощью правоохранительных органов и вернуть в Россию более пяти тысяч произведений искусства, религиозных предметов культа и других культурных ценностей. Только в 2007 году возвращено 300 таких предметов.

Однако, в розыске все еще находится значительное количество культурных ценностей, в том числе около 25 тысяч советских орденов и медалей.

Одним из ярких примеров международного сотрудничества явились переговоры о возвращении на родину похищенных в России акварельных чертежей парусных кораблей «Россия», «Фершампенуаз» и «Императрица Александра», которые должны были быть выставлены на торги аукционного дома Stockholms Auktionsverk (Швеция).

Чертежи, являющиеся уникальными историческими документами, были похищены в 1992 году из музея Высшего военно-морского инженерного училища имени Ф.Э. Дзержинского (с 1798 года Училища Корабельной Архитектуры, а ныне Военно-морского инженерного института) в Санкт-Петербурге. Помимо чертежей из музея было украдено около 30 ценных экспонатов, в том числе шефские знамена, серебряные нагрудные юбилейные знаки и личные вещи Героев Советского Союза.

Сразу же после выявления похищенных российских исторических документов на Интернет-сайте аукциона Stockholms Auktionsverk Россвязьохранкультура обратилась с письмом в аукционный дом с просьбой снять чертежи с торгов и задержать их до окончательного решения вопроса о праве собственности на них.

Нынешний владелец чертежей приобрел их у частного перекупщика, не зная, что они похищены. Являясь добросовестным приобретателем, он принял решение отказаться от своих прав собственности на исторические документы в пользу Российской Федерации.[12]

Благодаря «Британскому Регистру похищенных произведений искусства» удалось идентифицировать большое количество произведений искусства, в том числе картины, украденные в 1978 году из дома Майкла Бакуина в Америке. Преступники долго выжидали и в последнее время стали выставлять произведения на Сотбис. Речь идет в том числе о натюрморте Сезанна «Чайник и фрукты», двух портретах Хаима Сутина, картинах Мориса Утрилло и Мориса Вламинка. Однако при идентификации выставляемых на продажу произведений было установлено, что картины значатся в розыске, в связи с чем, их сняли с торгов.

Пока готовилась данная статья ценовую политику поднял аукцион «Весенний салон» в «Совкоме»: мейсенский комплект из люстры, настенных зеркал, кашпо и бра в разделе прикладного искусства задал хороший старт фарфору (эстимейт $250-350 тыс.) – атрибутируется 1740-ми годами, то есть периодом расцвета Мейсенской мануфактуры, когда на ней работал скульптор Иоганн Кендлер; стеклянные вазы периода ар-деко фирмы Эмиля Галле предложены за $9-11 тыс. (эстимейт).

Здесь есть большая абстрактная композиция участницы «Лианозовской группы» Лидии Мастерковой (эстимейт $88-120 тыс.), ранние, еще фигуративные работы одного из самых дорогих современных художников Евгения Чубарова (эстимейт $52-80 тыс. за «масло») и «Цветок на столе» кисти Владимира Яковлева из коллекции, скончавшегося в прошлом году художника-нонконформиста Николая Вечтомова (эстимейт $48-80 тыс.).

В заключении хотелось бы отметить, что преступная среда, посягающая на предметы искусства не простые домушники, и маргинальные элементы, это избирательная публика, а порой и фанатичная, к натиску которой должны быть готовы как галереи, музеи так и особенно, частные коллекционеры и дело обстоит гораздо серьезнее, чем можно себе представить. Поэтому меры безопасности должны быть соответствующими на всех уровнях рассредоточения предметов искусства и особо нужно отнестись к охранным мерам государственным учреждениям, которые до настоящего времени остаются лакомым и легко досягаемым местом для изощренного преступника.