Фактор россии

После развала СССР ближневосточная политика России была довольно вялой и пассивной, Москва постепенно сдавала сильные позиции в регионе, доставшиеся ей в наследство от СССР и выстраивавшиеся не одно десятилетие, и по многим внешнеполитическим вопросам глобального значения зачастую следовала в фарватере Вашингтона. На саммите «восьмерки» в 2004 г. Россия поддержала идею модернизации Большого Ближнего Востока. Однако именно с начала 2000-х гг., наша страна начала постепенную активизацию собственной ближневосточной политики.

Период с 2005 по 2007 гг. следует считать наиболее успешными для российской ближневосточной политики, импульс которой был придан состоявшимися весной 2005 года визитами Президента РФ В.Путина в ключевые страны Ближнего Востока – Египет, Израиль и Палестину, в начале 2006 года - Алжир, а в 2007 г. - в Саудовскую Аравию, Катар и Иорданию. Заметным событием явился также визит секретаря Совета Безопасности РФ И.Иванова в Иран (конец января 2007 г.). Высоко оценило его итоги и руководство Тегерана, свидетельством чему явился, в частности, быстрый ответный визит (он состоялся уже 8 февраля 2007 г.) Али Акбара Велаяти, специального представителя Верховного руководителя ИРИ Хаменеи, в Москву, где он был принят В.Путиным.

Ряд государств Ближнего Востока откликнулись на сигналы, посылаемые российским руководством. Об этом, в частности, свидетельствуют  итоги визитов в Москву президента Сирии Башара Асада (18–19 декабря 2006 года), председателя Палестинской национальной администрации Махмуда Аббаса (30 января 2005 г.), президента Египта Хосни Мубарака (1-3 ноября 2006 года), экс-премьер-министра Израиля Эхуда Ольмерта (17-19 декабря 2006 года), а также нового главы израильского кабинета Биньямина Нетаньяху, премьер-министра Ливана Фуада ас-Синьоры (14 декабря 2006 года), генерального секретаря Лиги арабских государств Амра Мусы (6–7 февраля 2007 г.) и других визитов. В частности, высокую оценку российской политике в регионе дал Амр Муса, отметив: «Российско-арабские отношения в настоящее время находятся в фазе процветания, мы высоко ценим российскую политику в регионе Ближнего Востока. Может, политика других государств в нашем регионе не столь удачна. Россия — одно из немногих государств, политику которого отличает понимание реалий нашего региона».

Во время боевых действий Израиля в Палестине и Ливане летом 2006, Россия, не оправдывая радикалов из ХАМАС и «Хезболлы», выступила за разрешение конфликта исключительно политическими и дипломатическими средствами. Как постоянный член Совета Безопасности ООН она приняла самое активное участие в разработке резолюции 1701 по Ливану и полностью поддержала ее. Немало было сделано и по оказанию гуманитарной помощи Ливану и восстановлению разрушенной войной инфраструктуры.

Достаточно последовательную позицию Россия занимает в отношении одного из главных региональных конфликтов — иракского. Российские власти однозначно высказывались против силового варианта «модернизации» багдадского режима, а также в пользу широкого участия международного сообщества в разрешении серьезных водруженных конфликтов. ворах «было бы полезно участие представителей международного сообщества».

Перспективной была и другая официальная российская идея, выдвинутая в ходе визита И.Иванова в Иран, — о создании системы коллективной безопасности в районе Персидского залива. Предварительно должна быть проведена представительная международная конференция с участием всех заинтересованных сторон, включая постоянных членов Совета Безопасности ООН, на которой были бы выработаны принципы региональной безопасности, которые в дальнейшем могли бы стать платформой для дальнейшего развития системы региональной безопасности.

Необходимо также отметить, что совместная позиция России и КНР является сегодня одним из факторов, которые удерживают США и Израиль от силового вмешательства в Иране и, возможно, в Сирии. Во многом именно линия Москвы и Пекина способствовала тому, что СБ ООН по сей день принимает в отношении Ирана достаточно мягкие резолюции, не затрагивающие энергетический сектор экономики Исламской Республики.

Позиция России по иранскому досье в принципе ясна – до тех пор, пока МАГАТЭ не получило убедительных доказательств военной направленности ядерной программы Тегерана, речи о введении полномасштабных санкций идти не может. В то же время Москва не отказывается от возможности ужесточения своей позиции по иранскому вопросу, в случае предоставления наблюдателями мировому сообществу фактов, подтверждающих намерение ИРИ заполучить атомную бомбу.

Также необходимо сказать, что Россия (вместе с США, ООН, ЕС) является активным членом «четверки», занимающейся ближневосточным урегулированием. Инициатива Москвы по поиску путей урегулирования после победы на выборах в Палестине движения ХАМАС, в т. ч. установление контактов с представителями руководства этой организации (3 марта 2006 г. состоялся первый визит в Москву главы политбюро движения ХАМАС Халеда Машааля, во время которого российские представители (встречи проходили в МИД России) пытались убедить движение принять решение «четверки» международных посредников и следовать ранее достигнутым договоренностям между Израилем и Палестиной), несла в себе полезный заряд, но, к сожалению, подход Кремля не нашел поддержки в Вашингтоне.

После того как между ХАМАС и ФАТХ в 2007 году при посредничестве короля Саудовской Аравии были достигнуты соглашения о сотрудничестве (в т. ч. о формировании правительства национального единства), Россия предприняла ряд дипломатических мер, имевших целью способствовать закреплению этого соглашения, а в конечном счете — стабилизировать внутреннюю обстановку в Палестине.

Столкновения между ФАТХ и ХАМАС летом 2007 г. привели к фактическому расколу Палестины. Западные страны и Россия выразили поддержку председателю ПНА Махмуду Аббасу как единственному законному главе Палестины. Но при этом Запад во главе с США взял курс на полную изоляцию Сектора Газа, который оказался под контролем ХАМАС. Российское же руководство продолжало считать, что достижение стабильности в Палестине возможно только при согласии всех политических сил, включая движение ХАМАС, с которым надо вести переговоры, как бы трудны они не были. После кровавых событий в Палестине летом 2007 г. Москва, поддержав Аббаса, объявила также о снижении уровня контактов с представителями ХАМАС. Тем не менее, Россия остается единственной страной, которая готова и может общаться с обеими сторонами конфликта и внести вклад в примирение палестинцев.

Добавим также к этому идею проведения в Москве конференции по ближневосточному урегулированию, работа над организацией которой в настоящее время активно ведется. Причем идея эта была положительно воспринята как в Вашингтоне, так и в Тель-Авиве.

Все вышеперечисленные факты свидетельствуют о том, что у России впервые за много лет появилась позиция по ключевым вопросам ближневосточной политической проблематики. Однако говорить о том, что у Москвы есть сегодня четкая ближневосточная доктрина, пока еще рановато. России сегодня требуется более четко определить свою роль и место в процессах модернизации Ближнего Востока и его отдельных стран, в т. ч. в рамках усиленно продвигаемой США концепции, в которой наряду с сугубо меркантильными целями, заложено и немало полезного как для стран региона, так и для интересов национальной безопасности России, соседство которой с Большим Ближним Востоком требует самого активного участия в делах региона.

Серьезной угрозой для России, исходящей с Ближнего Востока, является распространение радикального ислама в регионах РФ с преимущественно мусульманским населением. Расширение поддержки исламистам может спровоцировать очередной виток напряженности на Северном Кавказе. При наиболее неблагоприятном развитии событий Россия может оказаться мишенью и для ядерного терроризма.

По-прежнему острой проблемой останется наркотрафик. Попадание Афганистана под контроль исламистов может несколько снизить данную угрозу, но не снимет ее полностью. Отдельно следует сказать, что после прихода в 1996 г. к власти в Афганистане, талибы серьезно активизировали борьбу с производством наркотиков (в 2001 г. в Афганистане было произведено всего 185 т «зелья»). «Ренессанс» наркоторговли произошел после изгнания талибов из Кабула - к 2003 г. Афганистан производит ежегодно до 7 тыс. т наркотиков.

На фоне усилий России по превращению в глобального энергетического игрока усилится конкуренция между ней и нефтедобывающими монархиями Персидского залива, являющимися членами ОПЕК. Принимая во внимание заинтересованность Европы в том, чтобы нарушить монополию России на поставки в Старый Свет нефти и газа, могут активизироваться контакты между Европейским союзом и ближневосточными государствами. ЕС при участии нефтедобывающих монархий начнет разрабатывать проекты маршрутов поставок углеводородов в Европу в обход России. В случае ослабления международного давления на Иран и переориентации его внешнеполитической линии Тегеран также, вполне вероятно, присоединится к некоторым из этих проектов (например, в газовой сфере).

Очевидно, что по мере расширения китайского влияния в ближневосточном регионе интерес к России здесь будет заметно снижаться. А если США ослабят давление на Иран и скорректируют свою региональную стратегию, на Ближнем Востоке серьезно активизируются американские и европейские энергетические концерны, которые начнут перехватывать у российских компаний контракты на разработку иранских нефтегазовых месторождений.

Вместе с тем по мере расширения влияния радикального ислама Россия будет представлять для правительств большинства государств Ближнего Востока интерес в качестве партнера в борьбе с террором. Не исключено, что в ближнесрочной перспективе теснее станут контакты в области борьбы с терроризмом между Россией и Израилем, который является одной из основных целей исламистов.

Интерес к России как к поставщику вооружений будет оставаться достаточно высоким. Однако Москве вряд ли удастся выйти на лидирующие позиции по поставкам вооружений и составить здесь серьезную конкуренцию Соединенным Штатам. Участие России в торговле оружием со странами Ближнего Востока во многом будет зависеть от позиций Вашингтона и Тель-Авива, которые вполне могут наложить санкции на российские предприятия, продукция которых якобы попадает в руки исламских радикалов.

Интерес к России как к партнеру в области «экономики знаний» будет планомерно снижаться. Многое здесь будет зависеть от внутренней политики самой России и ее способности возродить науку. Вполне вероятно, что некоторые ближневосточные государства проявят интерес к сотрудничеству с российскими нефтегазовыми компаниями.

Подытоживая все вышесказанное, необходимо отметить, что последовательная и внятная ближневосточная стратегия России все же необходима. И чем быстрее она будет сформулирована, тем более благоприятные последствия для нашей страны это будет иметь как в геополитическом, так и в экономическом планах.

По всей видимости, ближневосточная стратегия РФ должна базироваться на принципе экономического проникновения в регион и закрепления там позиций российского бизнес-сообщества. Кроме того, России стоит приложить усилия для создания такого политического курса, который, служа национальным интересам, не шел бы вразрез с устремлениями США.

Основные интересы России на Ближнем Востоке располагаются, во-первых, в области безопасности, во-вторых, в энергетическом секторе и, в-третьих, в области торговли вооружениями.

В области безопасности - это стремление распространить свое влияние на те районы Ближнего Востока, откуда для нашей страны исходит угроза экспорта радикального ислама – суннитские районы Ирака, Афганистан и государства Персидского залива.

В энергетической области – возобновление действий контрактов, заключенных российскими концернами с режимом Саддама Хусейна, а также сохранения контактов с Ираном в сегменте развития мирного атома.

В области торговли вооружениями - наращивание объемов поставок на Ближний Восток, поскольку большинство армий ближневосточных государств по сей день оснащены советской военной техникой и вооружениями, в связи с чем нуждаются в их модернизации, а также в приобретении запасных частей и новых образцов.

Приоритетными направлениями в российской политике на Ближнем Востоке должны быть – ближневосточное урегулирование, где она имеет шансы расширить свое участие, Ирак (контракт на разработку нефтяного месторождения Западная Курна-2, район высокой активности исламских фундаменталистов), Иран (бушерский проект), государства Персидского залива (Саудовская Аравия, ОАЭ, Катар, занимающие ключевые позиции в мировом ТЭКе), Сирия (проявляет интерес к закупкам российских вооружений, нуждается в международной поддержке перед лицом давления со стороны США), Афганистан (как один из главных очагов распространения наркотиков и исламизма).

Вспомогательными – Египет и страны Магриба (регионы для поставок партий российского вооружения, Ливия также перспективна в энергетическом плане), Ливан (как составная часть процесса арабо-израильского урегулирования), Турция (с точки зрения энергетического сотрудничества).

Следует отметить, что многие из ближневосточных государств имеют перед Россией крупные долги, которые можно было реструктурировать в выгодные контракты, как это уже было сделано, например, в Алжире.

О конкретных направлениях ближневосточной политики России необходимо сказать следующее.

Ирак. Вполне возможно, что разделение Ирака на две части -  курдскую, которая уже сегодня фактически независима, и арабскую (а возможно – и на три – курдскую, суннитскую и шиитскую) и вероятное достижение через несколько лет некоторой (по крайней мере, на первых порах) стабильности будет способствовать продвижению российских экономических интересов в этой стране. Ключевым обстоятельством здесь может стать самоустранение американцев от прямого управления политическими процессами в Ираке.

Афганистан. Россия, вероятнее всего, будет продолжать оказывать открытую поддержку НАТО и антиталибским силам в Афганистане, которые станут буфером на пути распространения террористической угрозы. При этом в Центральной Азии естественными союзниками России станут бывшие советские республики (особенно Казахстан) и Китай, которые будут препятствовать продвижению в регионе исламистской идеологии. Данное обстоятельство увеличит взаимодействие этих государств в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС), придав ей дополнительный геополитический вес.

Иран. В иранском вопросе России будет действовать наиболее осторожно, поскольку именно здесь ее интересы пересекаются с устремлениями Соединенных Штатов. Вероятнее всего, конфликт между Ираном и США будет находиться в тлеющем состоянии, поскольку Белый дом не смирится с укреплением иранских позиций в глобальном масштабе. Будущее Ирана будет зависеть от успеха реформ - умелое руководство страной может вывести ее на лидирующие позиции на субконтиненте (особенно в Центральной Азии и Каспийском регионе).

В этой связи наиболее продуктивной линией в отношении Ирана является та, которую Россия проводит в настоящий момент (защита своих интересов путем расширения дискуссии по иранскому вопросу в Совете Безопасности ООН, упирая при этом на необходимость предоставления  МАГАТЭ реальных доказательств нарушения Тегераном режима нераспространения).

Также российское руководство рано или поздно должно осознать целесообразность всяческого поощрения действий отечественного бизнес-сообщества на иранском направлении и попытаться активизировать в ближайшие годы проникновение наших компаний на иранские рынки.

В сложившихся условиях России крайне важно разработать долгосрочную внешнеполитическую стратегию, которая позволила бы ей в ближайшие десять лет минимизировать вызовы, исходящие для нее с Ближнего Востока. Эта стратегия должна включать в себя развитие сотрудничества с Китаем по ближневосточной проблематике и реанимацию старых связей, наработанных еще со времен СССР. России целесообразно поддерживать ближневосточные инициативы США, которые не идут вразрез с ее национальными интересами. Но главное - необходимо резко активизировать усилия по проникновению на энергетические рынки региона. Без этого ее роль как великой энергетической державы уже в рассматриваемый период обречена на деградацию.

В заключении следует сказать, что на Ближнем Востоке Россия должна стремиться остаться вне зависимости от изменения там политической конъюнктуры – в союзе с США или без них, создавая концессии, заключая СРП и т.д. России необходимо активизировать свою ближневосточную политику также еще и потому, что она, вложив в регион достаточно много интеллектуальных и финансовых ресурсов (особенно в советский период своей истории), так до сих пор и не получила соответствующей отдачи. При этом, очевидно, что упор руководством РФ должен быть сделан на сотрудничество с ближневосточными государствами в энергетической сфере.

В связи со всем вышесказанным следует еще раз подчеркнуть, что «ударным отрядом» российского проникновения на Ближний Восток должны стать крупные отечественные энергетические концерны, которые крайне заинтересованы в том, чтобы отстоять свои интересы в Ираке и получить новые подряды в Иране.

Без завоевания позиций на Ближнем Востоке, России невозможно будет претендовать не только на роль «энергетической серхдержавы» (эфемерной), но и на роль сверхдержавы – вполне реальной.

Раздел IV. Россия в мировой политике в условиях кризиса.

Марк Зусьевич Шкундин

профессор кафедры мировой политики

факультета мировой экономики и мировой политики

 ГУ-ВШЭ