Энергетические проблемы

Чрезвычайно быстрое экономическое развитие азиатских гигантов требует весьма существенного постоянного роста потребления энергии, поскольку лидеры развивающегося мира выбрали индустриальный путь развития. Экосистемные проблемы вынуждают отказываться от традиционного топлива (уголь) и особое внимание уделять нефтяной и газовой сфере. К тому же, доля нефти в мировом потреблении энергии достигла в начале века 39 \%, а газа - 23 \%. В ближайшем будущем доля газа, без сомнений, будет возрастать, а доля нефти может уменьшиться, но не существенно.

После угля нефть является основным первичным источником потребления энергии в Китае. В начале 2000-х годов на газ приходилось лишь 2,7 \% потребления товарных энергоресурсов производственного назначения, но значение газа очень быстро увеличивается. С 1993 г. Китай превратился в импортера нефти, и его зависимость от поставок нефти из региона все больше усиливается. В 2007 г. КНР импортировала уже 3,2 млн. баррелей в день. По мнению Международного Энергетического агентства (Париж), к 2025 г. на Китай будет приходиться 9\% мирового потребления нефти, справедлив, и через 20 лет КНР будет вынуждена импортировать 7,5 миллионов баррелей нефти в день. По этому же прогнозу, потребление газа в Китае составит 3,5 \% мирового потребления газа к 2025 г.

На Индию приходится 12,5\% потребления энергии в АТР, а доля газа и нефти составляла 42\% потребляемой страной энергии. По оценкам, к концу четверти века эта цифра может превысить 50\%. По прогнозу Международного Энергетического Агентства, в 2025 г. ей понадобится потреблять 5,5 млн. баррелей нефти в день и 3,4 трлн. куб. футов газа. По оценкам индийского правительства, уже через 3 года стране придется импортировать 75\% потребляемой в стране нефти. С начала века Индия начала импортировать и газ.

Нефть является главным источником энергии в Японии, которая импортирует более 95\% от своих потребностей. По данным Международного Энергетического Агентства, Япония уменьшит потребление в относительном плане (по нефти – с 6,8\% мирового потребления в 2005 г. до 5,8\%), но в абсолютном - потребление будет по-прежнему очень велико. Всего, по прогнозу, средний ежегодный рост общего потребления энергии до 2025 г. составит в Индии 2,6\%, Китае - 1,8\%, Японии – 0,3\%, а к 2030 г. Индия и Китай будут потреблять около 45\% энергоресурсов мира.

У КНР есть определенные возможности нарастить добычу нефти и газа. У Индии таких возможностей меньше, а у Японии – нет никаких шансов. Но для всех стран зависимость от импорта будет возрастать, что подразумевает рост уязвимости от ценовых потрясений на мировом рынке и нестабильности поставок.

Более того, существует зависимость от одного региона мира – Ближнего Востока. На него приходится 76\% общего импорта нефти странами Азиатско-Тихоокеанского региона. Япония на 88\% обеспечивает свои потребности в нефти за счет стран Персидского залива. Зависимость в импорте газа намного меньше (22\%), поскольку 51\% газа ввозится из Индонезии и Малайзии. На Ближний Восток приходится три пятых импорта Китая и больше половины импорта Индии. Подобная ситуация требует диверсификации ввоза углеводородов, поскольку азиатские гиганты становятся чрезвычайно уязвимыми, особенно из-за роста нестабильности на Ближнем Востоке.

События, развернувшиеся после 11 сентября 2001 года, демонстрируют жесткий вариант развития мировой системы. Иракская война 2003 г. подтвердила, что реальная политика США не имеет никакого отношения к борьбе с международным терроризмом, а направлена на обеспечение своей полной гегемонии в мире. Очевидно, что главной целью США было стремление обеспечить контроль даже не над иракской нефтью (11\% мировых запасов), а над всем Ближним Востоком. Это даст гигантские рычаги воздействия на индустриально развитые державы и наиболее быстро развивающиеся страны Азии.

В случае неспособности США и мирового сообщества сдержать экстремистские настроения в регионе террористические атаки исламистских сил поставят под угрозу маршруты транспортировки нефти и газа, что крайне болезненно скажется на азиатских странах, импортирующих углеводороды.

Если же США поставят под контроль Ближний Восток, это приведет к новой угрозе для азиатских гигантов: Соединенные Штаты будут полностью контролировать энергетическую безопасность в Азии, что даст им возможность вынуждать страны придерживаться того внешнеполитического и внутриполитического курса, который отвечает интересам Вашингтона.

Существует и третий сценарий в отношении Ближнего Востока: сохранение статус-кво. В результате начнется период неопределенности и периодически вспыхивающих спорадических конфликтов. Но в дальнейшем весьма вероятно, что события будут развиваться по первому или второму варианту.

Все три сценария требуют от азиатских гигантов настоятельно искать альтернативу региону, откуда импортируются углеводороды. Очень много внимания было уделено Центральной Азии. Оценки запасов нефти и газа в регионе, особенно в Каспийском море, крайне противоречивы. По всей видимости, внимание нужно обращать исключительно на разведанные доказанные запасы. Мировой уровень советской геологоразведки дает основание полагать, что наиболее рентабельные месторождения были известны к 1990-м годам, и открытые в постсоветский период запасы нефти находятся очень глубоко, что и не вызывало интереса в советский период. Новых грандиозных открытий сделано не было. Так что в перспективе никакого превращения бассейна Каспийского моря в «новый Персидский залив» не произойдет.

Подобное не означает, что можно игнорировать возможности региона по добыче углеводородов, но питать особые надежды не следует. Одновременно обращает на себя внимание тот факт, что углеводородные ресурсы России нередко недооцениваются. В то же время потенциал РФ несравненно превышает потенциал Центральной Азии. На 13\% территории Земли, в стране, где проживает менее 3\% населения мира, сосредоточено около 13\% мировых разведанных запасов нефти и 34\% запасов природного газа. Ежегодное производство первичных энергоресурсов в России составляет более 12\% от мирового производства.

Запасы нефти и натурального газа в Восточной Сибири и Дальнем Востоке весьма велики. Именно их следует оценивать, в первую очередь, поскольку нефте- и газопроводы из этого региона в Китай, Японию и Южную Корею будут экономически значительно более выгодными, чем нефте- и газопроводы из Западной Сибири и Центральной Азии. Обращает на себя внимание постоянный рост доказанных запасов Восточной Сибири и Дальнем Востоке.

Для РФ также крайне важно диверсифицировать направления своего топливного экспорта. После расширения ЕС на его долю стало приходиться более 50\% внешнеторгового оборота России, а основой российского экспорта являются именно энергоносители, преимущественно углеводороды. Европейский союз опасается зависимости от РФ в данном вопросе и постоянно ищет альтернативу российским товарам. Россия тоже должна искать новые маршруты нефте- и газопроводов – в восточном и южном направлениях, чтобы не оказаться заложницей Европы.

К сожалению, на пути развития сотрудничества РФ с азиатскими гигантами в энергетической сфере существуют многочисленные барьеры. Парадокс ситуации заключается в том, что углеводороды из Сибири вывозятся в Европу, а не в Азию, которая является, по крайней мере, не худшим партнером, чем Европа; западные инвесторы проявляют большую активность, чем азиатские; инфраструктура Восточной Сибири и Дальнего Востока неразвита, несмотря на огромный экономический потенциал.

Развитие кооперации с азиатскими государствами даст России возможность:

- развития крайне запущенной инфраструктуры Восточной Сибири и Дальнего Востока;

- повышения жизненного уровня населения;

- налаживания континентального сотрудничества;

- превращения российского макро-региона в реальные ворота в АТР;

- диверсификации направлений своего топливного экспорта.

Что касается азиатских государств, то подобное сотрудничество позволит им добиться:

- диверсификации импорта газа и нефти, что позволяет повысить энергетическую безопасность;

- обеспечения большей независимости от действий мирового лидера;

- получения надежного поставщика в долгосрочной перспективе;

- роста коммерческой выгоды;

- улучшения экологической обстановки;

- углубления региональной интеграции.

Вместе с тем существуют две тенденции в политике государств АТР. С одной стороны, есть силы, стремящиеся к созданию макро-региональной энергетической интеграции. С другой стороны, Соединенные Штаты подталкивают к созданию водораздела между импортерами и экспортерами углеводородов, и им удалось добиться определенных результатов. В декабре 2006 г. в Пекине состоялась первая встреча министров энергетики основных нефтепотребляющих стран (США, Китай, Япония, Индия и Южная Корея). Подобное разграничение импортеров и экспортеров негативно скажется на интеграционном развитии Азии. По-видимому, развитие ситуации в равной степени возможно по любому сценарию.

Одновременно в Азии наблюдается как конкуренция за доступ к энергоресурсам, так и стремление к совместным действиям. Китай, Япония и Индия часто воспринимают друг друга как соперников. Так, ответом Индии на проведение в Пекине в ноябре 2006 г. Форума сотрудничества "Китай-Африка", стала организация в ноябре 2007 г. в Дели первой индийско-африканской конференции по углеводородам. Индийские эксперты и журналисты не скрывают, что Индия крайне заинтересована в доступе к центральноазиатским ресурсам и своим главным конкурентом считает КНР (интересно, что Россию Индия рассматривает как перспективного партнера в Центральной Азии). Вместе с тем экономическая конкуренция не перерастает по этому направлению в политическую, и существует в целом осознание взаимных интересов. Началось сотрудничество тех же Китая и Индии по конкретным проектам в третьих государствах в энергетической сфере, а в январе 2006 г. было подписано специальное соглашение о сотрудничестве государственных компаний двух стран.

Сергей Владимирович Демиденко,

доцент кафедры  мировой политики

факультета мировой экономики и мировой политики

 ГУ-ВШЭ