Національні та міжнародні механізми захисту прав людини - Матеріали міжнародної науково-практичної конференції

Е. б. титов, канд. юрид. наук, преподаватель каф. конституционного и международного права харьковского национального университета внутренних дел

ЗНАЧЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНОЙ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ ЮРИСДИКЦИИ ДЛЯ РАЗВИТИЯ МЕЖДУНАРОДНОГО УГОЛОВНОГО ПРАВОСУДИЯ

Сегодня деятельность по защите прав человека, как на национальном, так и на международном уровне, включает в себя, помимо прочего, эффективную борьбу с преступностью на всех указанных уровнях. Эффективность борьбы  с преступностью на международном уровне во многом зависит от унификации уголовного законодательства отдельных государств и обеспечения неотвратимости уголовного преследования лиц, совершивших международные преступления и преступления международного характера, не зависимо от их местонахождения. В последнее время в рамках борьбы с преступностью международным сообществом был предпринят качественно новый шаг – применение международной уголовно-правовой юрисдикции.

Обычно понятие «юрисдикция» в отечественной и иностранной научной литературе используется для определения пределов действия закона и обозначает пределы действия государственной власти. В качестве оснований установления каким-либо государством его юрисдикции в отношении того или иного преступления, международно-правовые акты обычно выделяет пять принципов: Территориальный принцип (юрисдикция основывается на месте совершения преступления); национальный принцип (юрисдикция устанавливается на основании национальности субъекта преступления и используется обычно вместе с территориальным принципом); пассивно-личностный принцип (юрисдикция определяется на основании национальности пострадавшего); принцип безопасности (предусматривает установление юрисдикции на основании того факта, что государству причинен вред); универсальный принцип (основывается исключительно на факте ареста преступника и не требует никаких других оснований для установления юрисдикции в отношении преступника).

В случае международной уголовно-правовой юрисдикции следует говорить, по сути, о применении территориального принципа, но не в национально-государственном, а в международном масштабе. При установлении международной уголовно-правовой юрисдикции в отношении того или иного преступления, территория, в пределах которой осуществляется юрисдикция, не ограничивается одним или несколькими государствами, а стремится к охвату всего мира. Таким образом, место совершения преступления, теоретически находится в пределах досягаемости компетентных органов, независимо от государственных границ. Характерным признаком международной уголовно-правовой юрисдикции, является ее сосредоточенность на достижении неотвратимости наказания за любые преступления, на которые она распространяется.

В понятие международной уголовно-правовой юрисдикции следует вкладывать, прежде всего, право международных уголовных судебных органов осуществлять властные полномочия, путем рассмотрения и разрешения уголовных дел. Возникновение международной уголовной юрисдикции неразрывно связано с созданием международных судебных органов и закреплением в международных договорах права таких органов рассматривать определенный круг дел по существу.

Можно смело утверждать, что сегодня процесс создания судебных органов с международной уголовно-правовой юрисдикцией находится на пике своего развития. В целом, в основу международной уголовной юстиции легли принципы Нюрнбергского трибунала, на основании которых в начале 50-х годов появился первый проект Статута Международного Уголовного Суда (работа над которым была прервана почти на полвека, главным образом по политическим причинам). «Вторым началом» в истории создания постоянного суда следует признать принятие в 1991 году Комиссией Международного права ООН Проекта кодекса преступлений против мира и безопасности человечества, а так же учреждение Советом Безопасности ООН двух трибуналов аd hoc Международного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории бывшей Югославии с 1991 года, и Международного уголовного трибунала для судебного преследования лиц, ответственных за геноцид и другие серьезные нарушения международного гуманитарного права, совершенные на территории Руанды, и граждан Руанды, ответственных за геноцид и другие подобные нарушения, совершенные на территории соседних государств в период с 1 января 1993 года по 31 декабря 1994 года.

И наконец, последний на сегодняшний день международно-правовой акт, учреждающий судебный орган, обладающий (с некоторыми ограничениями) международной уголовно-правовой юрисдикцией это Римский статут Международного уголовного суда, принятый 17 июля 1998 года.

Упомянутые ограничения заключаются в том, что уже в преамбуле Статута провозглашается один из основных принципов организации Суда — принцип дополняемости. В соответствии с этим принципом Суд уполномочен дополнять национальные судебные органы в случае, если они отсутствуют или не могут выполнять свои функции в отношении преступлений отнесенных к компетенции Суда.

Наиболее развернутое выражение этот принцип нашел в статье 17. Дело не может быть принято к производству в Суде, если оно расследуется государством или уже расследовано и принято решение не возбуждать уголовное преследование в отношении конкретного лица, или это лицо уже было судимо за деяния, в связи с которыми возбуждено дело, или не является достаточно серьезным, чтобы оправдать дальнейшие действия со стороны Суда. Исключением в отношении первых двух оснований служит ситуация, когда государство не желает или неспособно осуществить уголовное преследование должным образом. Статья содержит исчерпывающий перечень условий, которые могут рассматриваться как нежелание и неспособность в данном контексте. При этом бремя доказывания наличия этих условий лежит на Суде.

Принцип дополняемости, на наш взгляд, входит в очевидное противоречие с природой международных преступлений как преступлений против всего человечества, что подразумевает безусловное отправление правосудия от имени всего человечества международным судебным органом, обладающим международной уголовно-правовой юрисдикцией, а не применение последнего только в случаях, когда национальная судебная система оказывается неэффективной.

Следует отметить, что Статут содержит положения, согласно которым, оформляя участие в нем, то или иное государство автоматически (в силу пункта 1 ст. 12), признает юрисдикцию Суда в отношении четырех указанных в нем преступлений. Другими словами, в отношении четырех указанных в Статуте видов преступлений Суд обладает безусловной международной уголовно-правовой юрисдикцией. Несомненно, по сравнению с разрешительной (по специальному разрешению государства-участника) или вторичной (только после признания несостоятельности национальной судебной системы) применение такой юрисдикция является единственно верным с точки зрения эффективности.

Проблемой в данном случае является то, что Международный уголовный суд, будучи единственным на сегодня постоянно действующим международным судебным органом, обладает международной уголовно-правовой юрисдикцией лишь в отношении весьма ограниченного круга преступлений против международного права, что, естественно, снижает эффективность международного правосудия. А это, на наш взгляд, ставит перед международным сообществом одновременно две задачи: расширения круга преступлений отнесенных к компетенции МУС и пересмотр положения о дополнительной юрисдикции Суда в отношении преступлений отнесенных к его компетенции.

А. О. Червяцова, канд. юрид. наук, доц. каф. конституційного, муніципального та міжнародного права Харківського національного університету ім. В.Н. Каразіна

ВИКОНАННЯ РІШЕНЬ ЄВРОПЕЙСЬКОГО СУДУ З ПРАВ ЛЮДИНИ: АНАЛІЗ НОРМ КОНВЕНЦІЇ ТА ЗАКОНОДАВСТВА УКРАЇНИ

1. 17 липня 1997 р. Верховна Рада України ратифікувала Європейську конвенцію про захист прав людини і основних свобод (далі Європейська конвенція). З цієї дати для України розпочався якісно новий етап правового розвитку, кінцевим результатом якого має стати втілення європейських стандартів з прав людини у національній правовій системі України.

2. Проблема дотримання норм Європейської конвенції та виконання рішень Європейського Суду є особливо гострою для України, оскільки, починаючи з 1998 р., вона входить до п’ятірки держав, які лідирують за кількістю справ, поданих проти них до Європейського суду з прав людини (далі Європейський Суд). Слід зазначити, що найчастіше в „українських” справах зазначаються порушення ст. 3 (заборона катувань, нелюдського й такого, що принижує гідність, поводження або покарання), ст. 5 (право на свободу та особисту недоторканність) та ст. 6 (право на справедливий судовий розгляд) Європейської конвенції. Ці проблемні галузі детально вивчені Європейським Судом, однак на сьогоднішній день в Україні відсутні ознаки суттєвого покращення ситуації.

3. Ратифікація Європейської конвенції для держави означає, по-перше, прийняття міжнародно-правових зобов’язань щодо забезпечення прав і свобод, перелік яких міститься в Конвенції та її протоколах до неї; по-друге, надання будь-якій особі, яка знаходиться на території держави, права звертатися по захист до Європейського Суду; по-третє, визнання юрисдикції Європейського Суду та обов’язковості виконання його рішень.

4. Відповідно до ст. 46 Європейської конвенції держави-учасниці зобов’язані виконувати остаточні рішення Європейського Суду по кожній справі, в якій вони є сторонами. Нагляд за дотриманням зазначеного положення здійснює Комітет Міністрів Ради Європи. Умовою належного виконання судових рішень є здійснення державою дій у двох напрямах: вжиття заходів індивідуального характеру, включаючи виплату потерпілій особі справедливої компенсації; та вжиття заходів загального характеру.

5. Заходами індивідуального характеру є заходи, які спрямовані на припинення встановленого Європейським Судом правопорушення та максимальне відновлення порушеного права з метою повернення стану, який існував до порушення Європейської конвенції (restitution in integrum). При цьому держава сама вирішує, які засоби, наявні в національній правовій системі, є найбільш ефективними для досягнення restitution in integrum.

Європейський Суд неодноразово наголошував, що він не надає державам конкретних рекомендацій щодо того, які саме кроки вони мають ужити для виправлення наслідків порушення прав людини, й утримувався від винесення будь-яких однозначних розпоряджень із цього приводу, послідовно наголошуючи, що контроль за виконанням його рішень є функцією Комітету Міністрів Ради Європи.

6. Виплата справедливої компенсації включає виплату моральної та матеріальної шкоди, спричиненої порушенням права, та відшкодування судових витрат, понесених заявником. Практиці Європейського Суду відомі випадки, коли встановлення факту порушення Європейської Конвенції визнавалося Європейським Судом достатньою сатисфакцією потерпілій особі (див., наприклад, рішення у справі „Назарчук проти України”).

Крім виплати справедливої компенсації заходами індивідуального характеру можуть бути: повторний розгляд справи національними судами або відновлення провадження по справі; скасування рішень органів державної влади, якими було порушено права заявника;знищення інформації, отриманої всупереч положенням Європейської конвенції тощо.

7. Заходи загального характеру вживаються з метою попередження аналогічних порушень в майбутньому, усунення недоліків системного характеру. Такими заходами, зокрема, є: внесення змін до чинного законодавства та існуючої правозастосовчої практики, здійснення юридичної експертизи законопроектів на предмет їхньої відповідності Європейській конвенції, проведення просвітницької роботи з поширення знань про європейську систему захисту прав людини тощо.

8. Однією з важливих подій, що мають значення для забезпечення реалізації положень Європейської конвенції на національному рівні, стало прийняття 23 лютого 2006 р. Закону України „Про виконання рішень та застосування практики Європейського суду з прав людини” (далі Закон), який визначив низку процедурних питань. У цілому Закон є позитивним явищем, яке засвідчує прагнення України наблизитися до європейських стандартів у галузі прав людини, однак, попри це він має низку недоліків й спірних положень.

9. Так, зокрема, Закон визнає рішення Європейського Суду джерелом права України, не враховуючи особливостей національної правової системи, яка належить до континентальної системи права, що не визнає принципу stare decisis (принцип, за яким судовий прецедент є обов’язковим). Закон встановлює можливість застосування рішень Європейського Суду як в оригіналі, так і в перекладі. Однак, на практиці реалізація зазначеного положення Закону зустрічає мовні перепони (застосування судових рішень в оригіналі), а також наштовхується на проблему здійснення офіційного перекладу та оприлюднення рішень Європейського Суду, які не стосуються України (застосування судових рішень у перекладі), оскільки Законом останнє питання не врегульоване.

10. Закон не передбачає проведення системного аналізу чинного законодавства України щодо його відповідності рішенням Європейського Суду, винесених стосовно інших держав.

Законотворча діяльність українського парламенту свідчить, що народні депутати не враховують й, більше того, навіть не знають про останні рішення Європейського Суду, прийняті проти України, та проблеми, що були в них виявлені.