Теневая экономика - Учебное пособие (Кормишкина Л.А.)

2.3. криминальное поведение и ограниченная  рациональность

 

В со­ответствии с рассмотренным нами экономическим подходом к ана­лизу преступного поведения индивид, принимая решение о своем участии или неучастии в том или ином виде противозаконной де­ятельности, ориентируется исключительно на свое представление выгодах и издержках, связанных с этой деятельностью. Естествен­но, такой подход хоть и находит в большинстве случаев эмпири­ческое подтверждение, однако представляется все-таки довольно узким, так как не учитывает того влияния, которое на выбор одних индивидов оказывает выбор, сделанный другими. Более того, экономический подход к анализу преступного поведения факти­чески не учитывает такой важный фактор, как социальные нор­мы, актуальные для того или иного общества либо для его части. По справедливому замечанию Гэрри Беккера: «Так как экономисты, особенно в последнее время, в целом вно­сят небольшой вклад в понимание того, как формируются предпоч­тения, предполагается, что различия в предпочтениях между бога­тыми и бедными не очень велики, более того, не сильно отличаются друга от друга предпочтения людей, представляющих разные обще­ства и разные культуры»[28]. Поэтому экономисты-криминологи довольно редко включают социальные нормы в свой анализ.

С другой стороны, задолго до появления экономического под­хода к анализу преступного поведения социологом Эдвином Сазерлендом было предложено принципиально иное объяснение того, почему одни индивиды нарушают закон, в то время как другие в тех же обстоятельствах не делают этого, – теория дифференциро­ванной связи, которая на сегодняшний день по-прежнему остает­ся наиболее распространенным и общепризнанным подходом со­циологов к анализу преступного поведения индивидов[29].

«Гипотеза дифференцированной связи заключается в том, что склонность к криминальному поведению появляется при взаимодей­ствии с теми, кто находит такое поведение заслуживающим одоб­рения, и при ограниченности контактов с теми, кто осуждает та­кое поведение; человек в соответствующей ситуации будет склонен к нарушению закона, если и только если благоприятное отношение окружающих к криминальному поведению перевесит осуждающее отношение к нему»[30].

Иначе говоря, поведение индивида, с точки зрения социоло­гического подхода, определяется главным образом окружающей его обстановкой, средой, в которой этот индивид существует, и, та­ким образом, действующими в этой среде в первую очередь не­формальными правилами. Данная гипотеза подтверждается, в част­ности, многочисленными интервью, взятыми у представителей так называемой беловоротничковой преступности. Большинство на­рушителей налогового и антимонопольного законодательства, взя­точников, растратчиков и т. д. полагают, что в их действиях не со­держалось ничего криминального («Нелегальное? Да, но не кри­минальное!» – заметил один из них), так как их окружение, неформальные правила, действующие в их среде, фактически сан­кционируют нарушение закона[31]. Очевидно в таком случае, что если гипотеза дифференцированной связи верна, совершенно неэффек­тивными с точки зрения сдерживания преступлений должны ока­заться такие распространенные виды наказания, как взятие под стра­жу и тюремное заключение.

Достаточно близка к гипотезе дифференцированной связи кон­цепция ограниченной рациональности индивидов, впервые вве­денная Гербертом Саймоном[32].

Одним из первых экономических исследований, опирающим­ся на эту предпосылку, стало исследование Р. Саха[33]. Анализируя преступное поведение индивидов, он, в частности, останавли­вается на следующих ключевых моментах: 1) относящаяся к делу информация для индивида ограниченна; 2) основным се источни­ком является окружение индивида;     3) текущая оценка вероятнос­ти наказания р является отражением объективной оценки r, свой­ственной более или менее отдаленному прошлому, но не настоя­щему; 4) такая оценка может не совпадать с объективной оценкой вероятности наказания в текущем периоде, так как сможет изме­няться из периода в период по целому ряду причин.

В соответствии с подходом Саха, вероятность того, что индивид предпочтет нарушать закон в периоде Т, описывается следующей за­висимостью:

где t – первый период жизни, в котором индивид начинает при­нимать самостоятельные экономические решения; T – 1 – период, предшествующий периоду Т; (t) – уровень преступности в периоде t; (T - 1) – уровень преступности в периоде Т - 1 (уровни преступ­ности в различных периодах зависят от тех ресурсов, которые обще­ство тратило на борьбу с преступностью в соответствующих перио­дах); r (t) – объективная вероятность наказания преступника в пе­риоде t; r (Т - 1) – объективная вероятность наказания преступника в периоде (Т - 1); h – индивидуальный параметр, отражающий сте­пень доверия индивида к поступающей к нему из разных источников информации; u – «относительная полезность преступления»:

где и0 – полезность индивида в том случае, если он откажется от идеи нарушить закон; и1 – полезность индивида в том случае, если он совершает преступление, но не несет за него наказания; и2 – полез­ность преступника в случае, если он будет пойман и наказан (u1>u0>u2).

Выводы из модели Р. Саха, с одной стороны, достаточно три­виальны, а с другой – весьма неожиданны. Во-первых, текущая склонность индивида к преступлениям выше, если уровень пре­ступности в предыдущие периоды был высоким или общество тра­тило меньше ресурсов на борьбу с преступностью. Во-вторых, «про­шлые преступления порождают нынешние преступления», уро­вень преступности в настоящем периоде тем выше, чем выше он был в предшествующих периодах. В-третьих, если два общества совершенно идентичны по своим текущим параметрам, это отнюдь не означает, что уровень преступности в них должен быть одина­ковым, так как в предшествующих периодах их параметры могли различаться. В-четвертых, в рамках одного и того же общества изо­лированные друг от друга социальные группы могут отличаться друг от друга по уровню преступности, даже если они весьма схо­жи по своим экономическим или иным параметрам. В-пятых, до­полнительные средства, расходуемые обществом на борьбу с пре­ступностью в настоящем, способствуют снижению уровня преступ­ности не в настоящем, а в более или менее отдаленном будущем.