Модуль 7.6. освещение в прессе кризиса с заложниками

В ИРАНЕ (J. F. LARSON, 1986)

Исламская революция в Иране в 1979 году для многих американцев стала совершенной неожиданностью, отчасти из-за сообщений, предшествовавших ей. С января 1972 по октябрь 1977 года репортажи о событиях в Иране занимали всего 1\% всех международных новостей. 10\% передававшихся репортажей велись из самого

Ирана, остальные представляли информацию, полученную по телеграфной службе новостей, или репортажи об Иране, сделанные в другой стране. Две темы доминировали в этих репортажах – нефть и торговля оружием, то есть темы, затрагивающие взаимоотношения правительств США и Ирана в тот период. Несмотря на то, что были признаки недовольства, например демонстрации против шаха, автократического иранского лидера, союзника США, возрастающему беспокойству в стране не уделялось никакого внимания ни в прессе, ни на ТВ. Статьи экспертов-профессионалов по внешней политике того периода также свидетельствовали о непонимании причин недовольства в Иране (Mowlana, 1984).

С ноября 1977 по январь 1979 года характер репортажей США об Иране значительно изменился. Визит шаха в Вашингтон и его встреча с президентом Картером в 1977 году вызвала демонстрацию протеста, которая была подавлена при помощи слезоточивого газа, пущенного в ход перед Белым домом. После этого «заслуживающего внимания новостей» события в СМИ стали говорить о недостатках шаха и его режима. В 1978 году все три ведущие телекомпании США послали своих корреспондентов в Тегеран, так что репортажи велись непосредственно из Ирана, много внимания уделялось демонстрациям, забастовкам и маршам протеста. После ухода шаха в 1979 году телевидение служило важнейшим средством коммуникации между находившимся в ссылке в Париже исламским лидером Аятоллой Хомейни и слабым временным правительством в Тегеране. После возвращения Хомейни в Иран в феврале внимание журналистов было приковано к Ирану, часто говорилось о значении этой страны для США. Однако с февраля по октябрь количество репортажей из Ирана в США резко снизилось.

После того как 4 ноября 1979 года в американском посольстве в Тегеране были захвачены заложники, количество сообщений, освещающих события в Иране, резко возросло, и в 1980-м году они заняли почти треть всех международных новостей. Телевидение и в меньшей степени газеты стали главными средствами коммуникации между двумя правительствами, поскольку всякие дипломатические и коммерческие связи прервались. Иран разрешил телекомпании Эн-би-си взять интервью у заложника Уильяма Галлегоса и даже поместил в качестве рекламы в «Нью-Йорк таймс» обращение Хомейни к американскому народу. Американские СМИ также показывали семьи заложников и брали у них интервью, показывали и писали о жизни бывшего шаха в Египте и его смерти в июле 1980 года, освещалось в прессе и влияние кризиса с заложниками в Иране на президентские выборы в США в 1980 году. СМИ подробно рассказывали о благополучном освобождении заложников в день инаугурации президента Рональда Рейгана в январе 1981 года, однако все последующие репортажи, посвященные Ирану, поступали на американское телевидение от корреспондентов других стран, находившихся в Иране, или по телеграфным службам новостей. У Бимана (Beeman, 1984) приводится анализ информации в СМИ и действий СМИ в Иране до, во время и после революции.

Терроризм

Учитывая характеристики событий, заслуживающих внимания СМИ, террористические акты должны освещаться в прессе и на телевидении, но вместе с тем терроризм и террористы подвергают опасности сами СМИ и осуществляют давление на журналистов (Weimann & Brosius, 1991). Уиттеболз (Wittebols, 1991; см. также: Herman & Chomsky, 1998; Herman & O'Sullivan, 1989) разграничивал групповой терроризм и терроризм, вызванный недовольством. Террористы, руководствующиеся обидой и недовольством, бросают вызов правительству и всячески стараются создать шумиху вокруг своих терактов. Например, группы радикальных исламистов, убивавшие журналистов в Алжире, террористы республиканской армии, закладывавшие бомбы в Лондоне и Белфасте, представляют тип недовольных террористов. С другой стороны, цель групповых террористов – получить узаконенный status quo, они, как правило, сторонятся СМИ или активно угрожают тем, кто пытается о них писать или снимать репортажи. Например, действия полувоенных «эскадронов смерти» в Сальвадоре в 80-е годы, убийство бразильского защитника окружающей среды Чико Мендеса в конце 80-х или нападения боснийских и сербских военизированных группировок на дома мусульман и хорватов во время балканской войны в начале 90-х – это примеры группового терроризма.

Чаще всего СМИ попадают в ловушку, расставленную недовольны ми террористами, когда пишут и говорят о терактах чересчур много, рискуя придать терроризму законный характер и сделать его привлекательным. В 70-е и 80-е годы СМИ подвергались сильной критике за то, что в них слишком большое внимание уделяется терроризму. С того времени пресса научилась гораздо лучше обращаться с террористами, совершающими теракты из-за обиды или недовольства существующим порядком. Вместе с тем, когда дело касается группового терроризма, существует другая опасность – не освещать и не говорить о нем вообще, когда не удается идентифицировать настоящих виновников теракта, если такая возможность теоретически существует. У Алали и Эке (Alali & Eke l991), Палеца и Шмида (Palelz & Schmid, 1992) и Пикара (Picard, 1993) дается более глубокое исследование обзора терактов и терроризма в прессе.

в начало

ЗАКЛЮЧЕНИЕ:

ВЫМЫСЕЛ СТАНОВИТСЯ РЕАЛЬНОСТЬЮ

Масс-медиа сами по себе создают новости. Еженедельные рейтинги Нильсена передаются в телевизионных новостях и печатаются в газетах.[3] Какой-нибудь сериал-блокбастер на телевидении становится событием, о нем говорят в программах новостей и пишут статьи в газетах. Например, главными новостями в мае 1998 года была последняя сцена в «Зайнфельд» и «только что появившийся» эпизод в «Эллен» в апреле 1997 года. О ежегодном выходе номера Sports Illustrated с купальными костюмами сообщается в новостях во всех СМИ.

ДОКУМЕНТАЛЬНАЯ ДРАМА: ФАКТ ИЛИ ВЫМЫСЕЛ?

Иногда граница между жанрами новостей и вымыслом стирается. Документальные драмы на телевидении представляют особенно спорную форму телепьес, это вымышленные истории, основанные на реальных событиях и фактах. Нет ничего нового в том, чтобы взять какие-то исторические события и выстроить вокруг них рассказ, приукрасив и переврав факты, где их недостаточно или они недраматичны (Шекспир делал это постоянно), но все более важными становятся телевизионные драмы и минисериалы, основанные на недавних зрелищных преступлениях, драмы с изображением фигур американских и иностранных политиков и другие истории. Такие программы особенно популярны на телевидении. В один из уик-эндов в январе 1993 года телекомпании Си-би-эс, Эн-би-си и Эй-би-си выпустили в эфир премьеры документальных драм, основанных на истории Эми Фишер, «Лолиты Лонг-Айленда», проститутки-подростка, которую всего за несколько месяцев до того обвиняли в попытке убить жену ее любовника. Все три документальные драмы, посвященные этой теме, были встречены публикой одобрительно и заняли достойные места в рейтингах.

Документальные драмы становятся все более «современными», и их все труднее отличить от новостей. Всего на протяжении одной недели в конце мая 1993 года телекомпании выпустили в эфир документальные драмы о взрыве в центре международной торговли (февраль 1993), урагане Эндрю (август 1992) и об осаде последователей культа «колена Давидова» в Вако в Техасе. Сценарий последней драмы и постановка были сделаны за рекордно короткие сроки. Страна с нетерпением ждала развязки реальных событий – с первых выстрелов федеральных агентов в конце февраля и до финальной осады и нападения на лагерь приверженцев культа 19 апреля. А в это время на телевидении уже создавался фильм, его сценарий писали и переписывали в соответствии с ежедневными новостями. Фильм вышел на экран 23 мая, всего через 34 дня после реальной смерти главного героя Дэвида Кореша и множества его последователей. Для миллионов людей интерпретация событий, предложенная в фильме, стала правдой о событиях в Вако.

Продюсеры с жадностью хватаются за такие предложения, и их мало мучают угрызения совести, если они искажают факты, чтобы сделать фильм более увлекательным. Например, когда участнице миротворческой миссии американке Дженнифер Касоло предложили подписать контракт, требовалось ее согласие на создание фильма об ее опыте работы в Сальвадоре. В Сальвадоре Дженнифер Касоло ошибочно арестовали за революционную деятельность. Продюсеры хотели, чтобы она разрешила им внести два изменения в историю. Они хотели, чтобы она а) действительно участвовала в революционной деятельности, б) влюбилась в одного человека из числа тех, кто заключил ее под стражу. На Касоло сценарий не произвел впечатления, и она отказалась от выгодного предложения. Подражает ли искусство жизни, жизнь ли подражает искусству, или искусство и жизнь – одно и то же?

В действительности весь жанр документальной драмы является продолжением документальных фильмов о событиях в прошлом. В увлекательном исследовании кинематографических рассказов о событиях американской истории историк Роберт Топлин (Toplin, 1995) отстаивал точку зрения о том, что такие фильмы, как «Миссисипи в огне», «Сержант Йорк», «JFK», «Бонни и Клайд», «Паттон» и «Все люди президента», значительно искажают историю, но в то же время хорошо передают ощущение того времени и изображают место действия, так что многие люди, не читающие книг по истории, могут соприкоснуться с ней. Хотя в документальных драмах зачастую недооценивается скрытая мотивация поведения исторических фигур (Hoekstra, 1998), драмы увлекают зрителей и знакомят их с историческими событиями. Как удается сбалансировать искажение исторической правды и важность события, о котором идет речь? В модуле 7.7 дается детальное сравнение вымысла и реальности в одной недавно вышедшей на экран документальной драме.

ГРАНИЦЫ ВЛИЯНИЯ СМИ

Мы не должны слишком преувеличивать роль СМИ в создании наших представлений о реальности. Безусловно, телевидение и другие масс-медиа – важные источники новостей, однако некоторые исследования (например, Gunter, 1987; J. P. Robinson & Davis, 1990) предполагают, что телевидение – не очень эффективный способ получения новой информации.

Если в качестве примера взять войну во Вьетнаме, то критика в СМИ, начавшаяся около 1967 года, скорее следовала за общественным мнением, а не опережала его. Во время корейской (1950–1953) и вьетнамской (1963–1975) войн происходили одинаковые перемены в общественном мнении, которое не поощряло эти войны, причиной таких перемен явились неудачи американской армии и неразрешимая патовая ситуация, а вовсе не характер освещения этих событий в прессе (Strobel, 1997). В обществе многих тревожит, что программы новостей и репортажи влияют на людей с нейтральной точкой зрения, однако такое влияние проявляется гораздо реже, чем нам кажется (Perloff, 1989). Даже если СМИ не обладают значительной политической силой, то на ситуацию может влиять вера самих политиков в существование такого влияния. Эта вера выразилась, в частности, в ограничении и цензуре освещения военных операций во время войны в Персидском заливе, чтобы избежать «повторения Вьетнама».

Даже если программа новостей не оказывает на людей значительного воздействия, она несомненно занимает важное место в массовом сознании. Освещение новостей само становится новостью, и даже большей новостью, чем событие, о котором говорится. Накануне одного из совещаний лидеров политических партий в Айове, на которых определялся кандидат в президенты, некую избирательницу на телестудии спросили, планирует ли она посетить совещание и участвовать в выборе кандидата в президенты. Она оглянулась вокруг и сказала: «Наверное, но все-таки мне бы не хотелось пропускать все то, что происходит здесь. Здесь так здорово». Другими словами, акт репортажа становится событием, заслоняя порой событие, о котором идет в нем речь. Этот пример наводит нас на дальнейшие размышления, которые мы продолжим в контексте специфической темы – политики, рассматриваемой нами в главе 8.