3.3. онтогенез материнской потребностно-мотивационной сферы

Общие замечания

На основании исследований по биологии и психологии материнства можно выделить шесть этапов развития материнской потребностно-мотивационной сферы в онтогенезе: этап взаимодействия с собственной матерью, игровой, этап няньчания, этап дифференциации мотивационных основ материнской и половой сфер, взаимодействие с собственным ребенком и последний этап, на котором у матери образуется привязанность и любовь к ребенку как личности. Все эти этапы имеют разные возрастные границы и разную роль в возникновении и развитии содержаний всех блоков материнской потребностно-мотивационной сферы. Например, первый этап (взаимодействие с собственной матерью) для человека охватывает практически всю жизнь, включая не только ранний онтогенез, отношения с матерью в процессе взросления и воспитания собственного ребенка, но и влияние образа матери на материнскую сферу женщины до конца ее жизни.

Особенности материнской сферы являются относительно устойчивыми для каждой женщины. Однако они варьируются для каждого конкретного ребенка. К моменту рождения ребенка у матери есть некоторый «стартовый уровень» содержаний всех блоков материнской сферы, обусловленный историей ее развития, включая опыт, полученный с предыдущими детьми. Актуальное материнство (взаимодействие именно с этим ребенком) модифицирует содержание материнской сферы в зависимости от конкретных условий. Наиболее устойчивыми являются стиль эмоционального сопровождения, некоторые другие содержания операционального блока (операции общения, baby tolk, воспитательные стратегии и др.). Более вариативен потребностно-эмоциональный блок (потребность во взаимодействии с ребенком, потребность в заботе и охране и особенно потребность в материнстве, наиболее подверженная опыту собственного материнства). Ценностно-смысловой блок является самым лабильным и зависит от развития всей личности и динамики других ценностей. Интерференция ценностей ребенка и материнства с другими внедряющимися ценностями существенно изменяется непосредственно в актуальном материнстве, то есть на пятом этапе онтогенетического развития.

Говоря о развитии материнской потребностно-мотивационной сферы, ее следует относить к конкретному ребенку, который является объектом этой сферы в данном случае. Содержание материнской сферы может различаться (в определенных индивидуальных рамках) у одной женщины относительно ее разных детей.

Первый этап. Взаимодействие с собственной матерью

Этот этап начинается с внутриутробного периода развития и продолжается практически всю жизнь женщины. Наиболее значимым является младенческий и ранний возраст, когда у ребенка сохраняется гештальт младенчества. Этот период жизни сам по себе являетсят сензитивным для формирования базовых основ личности и отношения к миру. Исследования привязанности показали, что существуют внутрисемейные циклы непрочной привязанности, передающиеся по материнской линии. Разные формы непрочной привязанности матери являются источником непрочной привязанности ребенка [Ricks и др.]. Качество материнско-дочерних связей и его влияние на материнскую сферу женщины определяется, помимо привязанности, стилем их эмоционального общения, участием матери в эмоциональной жизни дочери, причем важным считается изменение такого участия со стороны матери в соответствии с возрастными изменениями эмоциональной сферы дочери. Большое значение имеет удовлетворенность матери ее материнской ролью [Shereshefsky and Yarrow, von Mens-Verhulst and all и др.].

Исследования на животных и человеке показали, что взаимодействие с собственной матерью меньше сказывается на родительском поведении будущих отцов, чем будущих матерей. Для мальчиков (и самцов у приматов) нарушения их отношений с матерью большее влияние оказывают на половую сферу и социальную, а также на развитие мотивации достижений. Для девочек же это прямо связано с их материнской сферой [Gomber and Mitchell, Shereshefsky and Yarow и др.].

С. Фанти, М. Марконе и другие представители микропсихоанализа считают, что начало развития будущего отношения матери к ее ребенку закладывается еще внутриутробно на основе первых эмоциональных конфликтов матери с плодом и продолжается в младенчестве. Во время беременности у женщины актуализируется этот эмоциональный опыт, который влияет на содержание ее собственного материнства.

Как было видно из анализа развития ребенка, возможность для реакций ребенка на стимуляцию от матери и ее встраивание в регуляцию своих отношений с миром реально появляется во второй половине внутриутробного периода. Однако участие этого опыта в развитии материнской потребностно-мотивационной сферы не может рассматриваться как прямое и непосредственное. Для уточнения этого процесса рассмотрим развитие всех блоков материнской сферы на этом этапе.

Потребностно-эмоциональный блок

Потребность во взаимодействии с ребенком как объектом — носителем гештальта младенчества объединяет переживания при физическом контакте, особенности самого процесса взаимодействия, эмоциональное общение. Все эти составляющие отличны от таковых при контакте с другими партнерами. Их особенностью является устойчивый положительно-эмоциональный фон переживаний матери, который связан с компонентами гештальта младенчества. Он отражает эмоциональный смысл взаимодействия с объектом — носителем гештальта младенчества Объект, которому этот гештальт свойственен, еще не может быть выделен в субъективном опыте плода и ребенка первой половины младенчества. Но сам эмоциональный смысл ситуации уже доступен Ситуация возникает в присутствии некоторого набора стимулов, отражаемых в субъективном опыте ребенка. Это два ряда стимулов' компоненты гештальта младенчества и определенные изменения эмоционального состояния и поведения матери

Реакция на сами компоненты гештальта младенчества имеет сложный генезис. До того момента, как ребенок столкнется с этими стимулами, принадлежащими конкретным объектам-носителям, некоторые характеристики этих стимулов он имеет возможность воспринять раньше от собственной матери. Это вкус и запах околоплодной жидкости и молока, цвет кожи лица и груди матери, некоторые характеристики ее речи (особенно baby tolk, в котором есть элементы инфантильных вокализаций, имитация звуков самого ребенка), а также стимуляция от груди матери в тактильной модальности (упругость, гладкость кожи, подкожный слои жира, структура молочной железы) Изменения внешнего вида матери и состояния ее кожи в беременности таковы, что приближаются к инфантильным, большое количество жидкости в тканях, образование подкожной жировой прослойки и т.д. Судьба этих качеств в дальнейшем онтогенезе непростая, они участвуют в образовании объектов деятельности не только материнской, но и комфортной, половой, пищевой сфер. В данном случае следует отметить их роль в материнской сфере поведения.

Первоначально обладателем целостного гештальта младенчества является сам ребенок (явно или в представлении матери), а изменения в ситуации взаимодействия, которые доступны ребенку, происходят в стимуляции от матери. Это ее изменение своего эмоционального состояния, которое ребенок во второй половине внутриутробного периода определяет по ее гормональному фону и соответствующим изменениям в сердцебиении, вокализациях, стиле движений, прикосновениям, а также специфическим особенностям речи, характерным для взаимодействия с ребенком. В родах ребенок, обладая повышенной сензитивностью к восприятию стимулов от матери и способностью имитации выражения ее лица, получает первый реальный опыт переживания эмоционального смысла ситуации взаимодействия матери с ним самим. Поскольку поведение матери в родах и после них существенно зависит от ее отношения к ребенку и общего содержания материнской сферы [Grossman at all, Shereshefsky and Yarrjw, Fraiberg и др.], то новорожденный получает возможность подкрепить свои первые впечатления в послеродовом периоде. После рождения к уже освоенным стимулам прибавляются выражения лица матери и особенности общения Ребенок имеет возможность перенести имеющийся эмоциональный опыт сначала на ситуацию своего взаимодействия с матерью, а затем, после развития предметного восприятия, объединять этот опыт с ситуацией взаимодействия взрослых с другими объектами — носителями гештальта младенчества. Эти объекты могут быть разными: другие дети, детеныши животных, игрушки, предметы обихода с соответствующими изображениями и т.п. Следует признать, что в современном обществе все большая доля приходится на игрушки и предметы обихода (то есть объекты-модели), гораздо меньше объектов — заместителей животных, встречаются объекты — заместители взрослые, которые сами демонстрируют во взаимодействии инфантильные черты, и другие взрослые проявляют к ним соответствующее отношение, но, видимо, меньше всего настоящих объектов — детей младенческого возраста. При обследовании беременных и матерей в женских консультациях и детских садах г. Москвы оказалось, что многие из них увидели впервые вблизи младенца и имели с ним контакт после полового созревания, а часто это был их собственный ребенок.

После окончания раннего возраста ребенок уже осознает себя как представителя «детской группы». В этом возрасте возможна рефлексия разницы эмоционального смысла взаимодействия матери и других взрослых с объектами — носителями гештальта младенчества и самим собой.

Таким образом, к моменту собственной первой встречи с целостным живым объектом — носителем гештальта младенчества у ребенка образуется достаточно сформированное представление об эмоциональном смысле самой ситуации такого взаимодействия. Позднее на основе опыта своих отношений со взрослыми, отношений матери и других взрослых к объектам, гештальт младенчества которых имеет разные возрастные варианты, возникает дифференциация эмоционального отношения к компонентам гештальта младенчества и степени их выраженности. Этому способствуют имеющиеся в культуре художественные средства воспитания и развлечения ребенка (сказки, картинки, мультфильмы и кинофильмы и многое другое). Особенности этих средств заключаются в том, что в героях специально акцентируются определенные качества и дается их оценка. Отношение взрослых, опосредующее воздействие на ребенка этих средств, позволяет ему более конкретно выделить, какие именно компоненты гештальта младенчества и в каком сочетании и интенсивности связаны с какими модификациями эмоционального смысла взаимодействия с их носителями.

Модель поведения взрослых влияет и на образование самого объекта материнской сферы. Такой носитель гештальта младенчества, как детеныш высших животных, может в конкретных условиях жизни ребенка получить статус объекта для эмоционального взаимодействия, заботы, стать желанным в тактильном контакте и т.п.. При этом те же самые качества у настоящего ребенка оказываются ближе к отрицательному полюсу. Например, непосредственное проявление матерью эмоций при возне со щенками, качество и количество тактильного контакта сильно отличаются от ее сдержанности в общении со своим ребенком и реакции на его инфантильную результативность. Разница отношений членов семьи к детям, основанная как на субъективных, так и объективных причинах (болезненность одного из детей, дети от разных отцов и т.п.), способствует большой дифференциации самих объектов материнской сферы. При неустойчивом, непредсказуемом со стороны ребенка отношении матери, которое зависит только от ее состояния, а не от объективных условий ситуации взаимодействия, развивается амбивалентное отношение к носителю гештальта младенчества.

Взаимодействие с собственной матерью и наблюдение за взаимодействием других взрослых с разными объектами — носителями гештальта младенчества касается и других потребностей материнской сферы. Как взрослые воспринимают и переживают необходимость заботы о ребенке, как перераспределяются их роли, способны ли они включать в этот процесс эмоциональное общение, как переживают эффективность своей заботы и т.п. — все это наполняет содержанием потребность в заботе и охране у самого ребенка.

Эмоциональное переживание взрослым ситуации взаимодействия с ребенком (как объектом — носителем гештальта младенчества) в процессе взаимодействия ребенка с матерью и другими взрослыми становится не только принадлежностью ситуации, но и свойством самого взрослого. Это имеет прямое отношение к наполнению содержанием потребности в материнстве. Дети прекрасно понимают состояние самих взрослых и стремятся это состояние разделить, особенно на ранних этапах развития общения. Достижением ситуативно-личностного общения является понимание состояния другого. Выделение в субъективном опыте ребенка состояния матери в ситуации взаимодействия с ребенком и в других ситуациях происходит уже к концу раннего возраста и хорошо выражено в сюжетно-ролевой игре детей-дошкольников.

Позднее, в период полового созревания, влияние оказывает отношение матери к возможности или к реальной беременности женщины, к прерыванию беременности, ее участие в подготовке к родам и в послеродовом периоде. В этом возрасте трудно разделить содержания потребностно-эмоционального и ценностно-смыслового блоков, испытывающих влияние от модели поведения и переживаний собственной матери.

Операциональный блок

В операциональном блоке на основе взаимодействия с матерью формируются стиль эмоционального сопровождения, компоненты baby tolk, некоторые конкретные операции общения и ухода и эмоциональная окраска этих операций, придающая им необходимый стиль. Все содержания операционального блока достаточно полноценно выражены в поведении собственной матери и других исполнителей материнских функций и могут рассматриваться как семейная модель. От матери в большей степени зависят стиль эмоционального сопровождения и общий стиль тактильного контакта с ребенком. Такие операции общения, как глазной контакт, эмоционально-выразительные средства принадлежат не только материнской сфере и должны расцениваться как проецирующиеся в нее из сферы общения. Однако способы употребления матерью глазного и тактильного контактов во взаимодействии с дочерью отражаются на ее дальнейшем материнском поведении, хотя не прямо его повторяют. Более всего передается дочери использование взгляда в глаза как средства положительно-эмоционального контакта (или его отсутствие). Достаточно устойчиво передается от матери к дочери адекватный стиль эмоционального сопровождения. Остальные модификации этого стиля устойчиво ведут к изменению адекватного эмоционального сопровождения, но конкретный его вариант зависит от многих сопутствующих влияний: других взрослых, друзей, развития полового поведения, качества привязанности и особенностей сферы общения.

Достаточно полноценно осваивается во взаимодействии с матерью (и другими взрослыми, выполняющими материнские функции) способ речевого общения с младенцем — baby tolk. Он может затем адекватно проявляться даже без дальнейшего «упражнения» во взаимодействии с маленькими детьми. Как известно, элементы такой речи употребляются в эмоционально-насыщенном общении между взрослыми, по отношению к собственным родителям, половым партнерам и имеют смысл успокаивания, утешения, умиления и демонстрации покровительственного отношения и т.п. Употребление такого типа речи взрослыми можно рассматривать как их индивидуальную характеристику (по степени выраженности и ситуативности).

Ценностно-смысловой блок

Возникновение и развитие ценности ребенка происходит в два этапа сначала в процессе освоения эмоционального смысла взаимодействия с ним возникает ценность самого себя как ребенка. Отсюда берет начало переживание значения контакта взрослых с собой, общения, заботы о себе и т.п. В зависимости от содержания этих компонентов в поведении близких взрослых у ребенка может сформироваться стремление к проявлению только такой заботы, в процессе которой взрослые демонстрируют свое эмоциональное отношение к нему. В этом случае ребенок может стремиться сохранить свою зависимость или научиться попадать в ситуации, требующие повышенной заботы и внимания (болезнь, несчастные случаи и т.п.). Другим вариантом служит стремление ребенка к получению «отрицательного внимания», описанное в детской психологии. В каждом возрасте необходимо изменение акцента взрослых на содержание взаимодействия с ребенком.

Во взаимодействии с носителями гештальта младенчества и наблюдении за таким взаимодействием других взрослых образуется ценность ребенка для себя. Это развитие связано с ценностью себя как ребенка и может вести как к появлению стремления к взаимодействию, так и ревности, ненависти, брезгливости и Т.П. Этот процесс в большей степени относится к последующим этапам развития. Пока речь может идти только об объединении ценности себя как ребенка с ценностью для взрослых других обладателей гештальта младенчества.

Относительно ценности материнства речь может идти только о возникновении модели материнства своей матери как субъекта, испытывающего определенные эмоции в ситуации взаимодействия с ребенком. Можно допустить, что ребенок, по крайней мере в конце раннего возраста, воспринимает отношение других к своей матери, как имеющей ребенка. Позднее включается оценка самой матерью отношения к себе других, как к матери, рефлексия дочерью степени удовлетворенности матери своим материнством. Все это входит в модель материнства собственной матери и ее соотношение с семейной и культурной моделями.

Таким образом, на первом этапе формируются эмоциональный смысл материнско-детского взаимодействия и эмоциональная реакция на стимулы гештальта младенчества, в основном его первый компонент, что является основой развития всех трех потребностей материнской сферы Это происходит в процессе собственного взаимодействия с матерью и другими носителями материнских функций и при наблюдении за их взаимодействием с другими объектами — носителями гештальта младенчества. В операциональном блоке формируется эмоциональная основа операции ухода и стиля эмоционального сопровождения, запечатление ситуации и компонентов baby tolk. В ценностно-смысловом блоке — основное содержание ценности ребенка и ценности материнства, транслируемые матерью и другими носителями материнских функций.

Второй этап. Развитие материнской сферы в игровой деятельности

Этот этап развития материнской сферы, несмотря на большое значение игровой деятельности в развитии психики ребенка вообще, мало исследован в плане развития материнства. Он интерпретируется в разных психологических подходах в зависимости от взглядов на роль игры в развитии личности (проигрывание личностных конфликтов в психоанализе, развивающая функция игры в отечественной психологии и т.п.). Однако все соглашаются с тем, что в сюжетно-ролевых играх в дочки-матери и в семью происходят конкретизация и развитие некоторых компонентов материнской сферы. С точки зрения отечественного подхода важным является включение содержаний материнства именно в сюжетно-ролевую игру, в которой девочка принимает на себя роль матери. Это игры с куклой-младенцем или с другими детьми, где они исполняют роли матери и ребенка. В разновозрастных группах детей распространены игры в дочки-матери и в семью, где роль ребенка отводится младшим детям. По логике развития самой сюжетно-ролевой игры первоначально возникают сюжетно-отобразительные действия (кормление куклы, укачивание), а затем принятие на себя роли матери. Проживание в роли состояний своего персонажа( идентификация с ним, моделирование в игровых ситуациях реальных событий из жизни дает возможность «отработки» не только мотивационных основ, но и операционального состава материнской сферы. С этой точки зрения сюжетно-ролевая игра в дочки-матери не может быть заменена режиссерской (например, с Барби), последняя может рассматриваться только как дополнительный элемент в столь необходимом игровом опыте.

Потребностно-эмоциональный блок

В процессе игры с куклой-младенцем происходит дальнейшее образование объекта материнской сферы. Кукла является моделью ребенка, причем с акцентированными младенческими признаками. Такой акцент облегчает закрепление гештальта младенчества на ребенке. Условность игрушки позволяет свободно разыгрывать различные ситуации, наделять куклу разными свойствами и способностями, помогая формировать свой собственный образ младенца и способы взаимодействия с ним. Усиление конкретности в образе куклы, наделение ее определенными свойствами (движения, звуки и т.п.) обедняют собственную фантазию ребенка и «клишируют» игровые действия по обыгрыванию именно этих свойств. Приближенность образа к реальному младенцу и богатство атрибутики предпочтительна для детей старшего дошкольного возраста, однако только при условии полноценного развития игры с более обобщенной игрушкой.

В игре с куклой участвует и отношение взрослых как к самим куклам, так и к играм девочки. Конкретное влияние на развитие эмоционального отношения к ребенку можно усмотреть только в особенно ярких случаях извращения отношения взрослых. Например, выкалывание отчимом глаз кукле, выбрасывание любимой куклы в наказание и т.п. Понятно, что эти факты влияют на эмоциональное отношение к ребенку не сами по себе, а в сочетании со многими другими.

Содержание игр дошкольников свидетельствует, что девочки реально опробуют и модифицируют модель материнства своей матери, обогащая ее как собственной фантазией, так и опытом других детей.

Операциональный блок

В игре происходит конкретное упражнение всех операций материнской сферы поведения. Девочки проигрывают все свои впечатления от наблюдений за материнско-детскими взаимодействиями, активно употребляют baby tolk, операции кормления и ухода. В старшем дошкольном возрасте этому способствует конкретная игровая атрибутика.

Ценностно-смысловой блок

Относительно ценностей ребенка и материнства влияние игрового этапа не требует подробных комментариев. В исследовании беременных и матерей с детьми дошкольного возраста количественное заполнение и качественные особенности этого этапа (содержание игр с куклами) соотносится с обшей ценностью ребенка и материнства и является в этом отношении логическим продолжением первого этапа развития. Значение, которое придавалось кукле в народной педагогике, свидетельствует об осознании связи игры в куклы с развитием материнства. В России кукла передавалась от матери к дочери, специально изготовлялась для дочери. Куклу наряжали к празднику, вывозили в гости, на смотринах невесты она служила доказательством готовности девушки к роли хозяйки и матери. Эти традиции помогали сохранять и поддерживать культурную и семейную модели материнства. В современном обществе на этом этапе развития полноценной замены усмотреть не удается.

Третий этап. Няньчание

В биологии большое значение придается опыту взаимодействия молодых животных с детенышами младенческого возраста. Такую возможность получают подрастающие детеныши приматов и некоторых других стадных млекопитающих. Наиболее распространено няньчание у приматов. Детеныши младенческого возраста вызывают большой интерес у старших. Однако мать позволяет контактировать с младенцем только своим старшим детенышам. У шимпанзе мать сначала разрешает старшему только прикасаться к детенышу, а после трех месяцев — взаимодействовать с ним под своим присмотром. Примерно с четырех месяцев малыша доверяют старшему для самостоятельного няньчания. В него входит переноска детеныша, игра с ним, некоторые элементы груминга (взаимного обыскивания), который в основном носит характер контакта и ласки, охрана от посягательства других подростков. Кормление, уход за шерстным покровом и кожей детеныша, переноска на дальние расстояния, защита от серьезной опасности осуществляются матерью. На долю старшего детеныша (обычно это старшая дочь, реже младшая сестра) приходится то, что в наибольшей степени связано с общением и получением удовольствия от контакта, без груза ответственности за обеспечение жизненно важных для малыша функций.

В психологии отмечается только важность для женщины опыта взаимодействия с младенцами в детском возрасте. Результатом такого опыта является, помимо освоения некоторых навыков обращения с ребенком, появление к нему интереса и положительно-эмоционального отношения. К сожалению, границы сензитивного периода, особенности взаимоотношения с младенцами, содержание субъективного опыта и его роль в развитии материнской сферы недостаточно изучены. Исследования развития материнской потребностно-мотивационной сферы поведения в разных возрастах (дошкольники, подростки, беременные, отказницы, матери с младенцами и детьми-дошкольниками) позволили более конкретно охарактеризовать этот этап.

Этап няньчания имеет достаточно четкие возрастные границы. Он начинается примерно с 4,5 лет, когда хорошо развита сюжетно-ролевая игра, и заканчивается к началу полового созревания. Наиболее сензитивным является возраст от 6 до 10 лет. К этому возрасту уже сформированы реакции на компоненты гештальта младенчества, их объединение на объекте-носителе, есть представление о специфике взаимодействия взрослых с младенцами и его обыгрывание с моделью-куклой. Дети хорошо дифференцируют возрастные характеристики других детей, в их собственном развитии появляется произвольность, предвосхищающая функция эмоций, планирование и способность отвечать за свои поступки. Именно в среднем дошкольном возрасте, освоив взаимодействие со взрослым в процессе ситуативно-делового общения (до конца раннего возраста), дети проявляют стремление к участию в «настоящей» деятельности взрослых, так как помимо желания у них есть уже для этого определенные возможности. Характерным для этого возраста является стремление и готовность ребенка к овладению социальными эталонами поведения, что проявляется в увеличении доли игр с правилами, окончании периода словотворчества и возникновении грамматически правильной речи, появлении образцов для поведения и т.п. Развитие потребности в эмоциональном общении со взрослым в ситуативно-личностном общении и освоение в младшем дошкольном возрасте эмоционального общения со сверстниками в совместных играх позволяет пяти-шестилетним детям усмотреть во взаимодействии с младенцем источник богатых впечатлений и удовольствия Ярко проявляемые младенцами эмоции в общении, их инициатива и не ограниченный воспитательными функциями (как у взрослых) искренний эмоциональный отклик во взаимодействии и игре, возможность осуществить с реальным объектом освоенные в сюжетно-ролевой игре действия и переживания создают прекрасные условия для закрепления на живом младенце всех сформированных прежде компонентов материнской сферы. Следует отметить также, что к старшему дошкольному возрасту развитие сюжетно-ролевой игры характеризуется смещением интереса детей от условных игрушек к конкретным. Таким образом, живой младенец «попадает точно в цель» относительно всех сторон психического развития старшего ребенка.

Это подтверждается и кросскультурными исследованиями. В культурах, где в качестве нянек используются старшие дети, им в возрасте от 6 до 8 — 9 лет доверяют шестимесячных младенцев. После этого мальчики начинают участвовать во взрослой деятельности мужского населения, а девочки — в домашнем хозяйстве, продолжая опекать «своего» младшего или частично помогать в няньчании вновь появившихся младенцев. Естественный перерыв в родах у человекообразных обезьян составляет 4-5 лет, в примитивных культурах, где большая часть заботы о ребенке приходится на мать, этот разрыв примерно такой же. У новогвинейского племени манус, по описанию М. Мид, при рождении ребенка над матерью произносят заклинание: «Да не родить тебе следующего ребенка, пока этот не побежит и не поплывет». Имеется в виду научится управлять пирогой, поскольку вся жизнь манус связана с водой. Только в культурах, где материнские функции распределяются между многими членами семьи и племени, возможны более короткие перерывы в родах. В этом случае каждый шестилетний ребенок получает «своего» младшего, имея возможность более или менее тесного и продолжительного контакта с младенцами неоднократно в течение дальнейшей жизни. Наиболее интересна последовательность введения старшего ребенка в контакт с младшим. В первые дни и недели в большинстве случаев у матери с новорожденным ограничен контакт с другими членами семьи. Последним либо вообще запрещено приближаться и дотрагиваться до ребенка, либо допускается ограниченный тактильный и эмоциональный контакт. В возрасте нескольких недель, когда у младенца появляются эмоциональные реакции на взрослых, старшие дети активно привлекаются к эмоциональному контакту и играм с младенцем, чуть позже им доверяют забавлять и успокаивать малышей, но только с шести месяцев, когда младенец может сам сидеть и начинает ползать, увеличивается перерыв в кормлениях и вводится прикорм, он передается старшим детям на более длительное время. Описания М. Мид, J.K. Nugent с соавторами, Weisner и Gallimor, Sternglanz и Nash и других исследователей свидетельствуют, что в течение первого и второго года основное обеспечение нужд ребенка осуществляет мать, а шести-семилетние няньки постепенно переходят с игр и взаимодействия к наблюдению за детьми и участию в уходе за ними.

Таким образом, и у высших животных, и при распределении материнских функций в традиционных культурах в этапе няньчания можно выделить два периода. Первый характеризуется налаживанием эмоционально-личностного общения и совместных игр с младенцами первого полугодия, а второй — осуществлением элементов заботы и ухода за младенцами второго полугодия и детьми раннего возраста. Последовательность этих периодов позволяет «наложить» необходимость заботы на уже имеющееся эмоциональное отношение, а соответствующее возрастным особенностям старших детей распределение материнских функций — удовлетворить их потребность в сюжетно-ролевой игре и участии во взрослой деятельности, без форсирования ответственности за жизнь и здоровье малыша.

В современных нуклеарных семьях Европы и Америки дело обстоит иначе. Детям дошкольного возраста, у которых наблюдается наиболее явный интерес к младенцам без выраженного страха перед их беспомощностью, обычно не разрешается непосредственный контакт. Их чаще привлекают к «технической» помощи родителям, и они становятся сторонними наблюдателями взаимодействия матери с младенцем, где яркие эмоции членов диады воспринимаются как недоступное для себя удовольствие. Техническая сторона ухода таким образом выхолащивается, неизбежное уменьшение собственного эмоционального общения с родителями, их погруженность в удовольствие от младенца и недоступность этого для старшего ребенка служат прекрасной почвой для появления чувства ревности и формирования ценности ребенка и потребности в заботе по «уклоняющемуся» от оптимального пути. Понятно, что для ребенка помладше (до начала возраста, сензитивного для няньчания), в силу его возрастных особенностей, хорошо ясен смысл взаимодействия матери с младенцем, ощутимо уменьшение внимания и любви родителей к нему самому и недостаточно освоены собственные переживания относительно гештальта младенчества и их носителей. Это также способствует появлению чувства ревности, влияющего на образование эмоционального отношения к младенцам, ценности ребенка и материнства.

У детей подросткового возраста интересы смещаются в сторону интимно-личностного общения со сверстниками и познавательной деятельности, а позже — в сторону полового развития. Однако в современных евро-американских семьях именно этих детей считают уже способными к самостоятельности и ответственности в уходе за младшими. Без предварительного закрепления эмоционального отношения к младенцам и в случаях неадекватного их возрастным интересам перераспределения материнских функций у подростков формируется отношение к ребенку как обузе и помехе. Характерно, что реакции на разные компоненты гештальта младенчества при этом различаются. Качества, относящиеся к первому и частично второму компонентам, становятся предпочитаемыми, а инфантильная результативность, требующая наибольших затрат со стороны носителя материнских функций, отвергается.

Если до окончания этапа няньчания опыта взаимодействия с младенцами не было, то часто возникает страх перед ними, так как подростки, а тем более взрослые оценивают имеющийся у них опыт как недостаточный для взаимодействия с маленькими детьми. Наиболее часто возникает страх повредить ребенка неумелым обращением, некомпетентностью в уходе и т.п. Это первое впечатление корректируется в случае дальнейшего участия в уходе за ребенком, однако впоследствии женщины его очень хорошо помнят. Если контакт был кратковременным, то страх перед младенцами сохраняется на всю жизнь и постепенно исчезает только на опыте взаимодействия с собственным ребенком.

Кратковременность контакта и его содержание могут оказать большое влияние на дальнейшее развитие материнской сферы. Если последующий опыт достаточно быстро и эффективно не «исправляет положение», то впечатления от орущего, плохо пахнущего, испачканного и т.п. ребенка остаются на всю оставшуюся жизнь. Причем чем позже они возникают, тем хуже. Полное выпадение опыта няньчания до полового созревания может привести к восприятию ситуации взаимодействия взрослых с младенцами как неестественной, неприятной; выражаемые взрослыми эмоции, особенности их речевого общения с младенцем воспринимаются как неуместные, раздражающие. Поведение и вид младенца не вызывают никаких положительных эмоций, нет стремления к контакту, прикосновению. Разумеется, опыт, получаемый на этапе няньчания, как и любой другой, не является изолированным. Он возникает на уже имеющейся основе и в дальнейшем преобразуется другими формами опыта. Однако качественные и количественные характеристики этого этапа развития материнской сферы логически связаны с семейной, культурной и материнскими моделями материнства и детства. Именно в оформлении взаимодействия старших детей с младенцами эти модели проявляются во всех своих особенностях. Поэтому этап няньчания является наряду с первым из выделенных этапов развития наиболее важным в формировании материнской сферы.

Теперь кратко обобщим этот этап по содержанию всех блоков материнской сферы.

Потребностно-эмоциональный блок

В актуальном взаимодействии с младенцем конкретизируется и дифференцируется отношение к компонентам гештальта младенчества и происходит их объединение на реальном объекте. Ребенок становится (или не становится) адекватным объектом деятельности для материнской потребностно-мотивационной сферы. Появляется конкретное, индивидуальное содержание потребности во взаимодействии с этим объектом

Конкретизируется содержание переживаний от осуществления заботы о ребенке, оформляется реальная основа потребности в заботе и охране ребенка как объекта материнской сферы.

Возникают свои собственные настоящие переживания от взаимодействия с ребенком, заботы о нем, от того, как распределены функции между разными участниками взаимодействия с ребенком и как каждый участник эти функции оценивает. Все это становится непосредственной субъективной основой формирования потребности в материнстве.

Операциональный блок

В процессе реального взаимодействия с младенцем отрабатывается инструментальная сторона операций ухода и формируются их стилевые характеристики. Последние существенным образом зависят от ситуации взаимодействия и возраста старшего ребенка. Реакция присутствующих взрослых также имеет решающее значение. Предостерегающие возгласы и опасения старших не способствуют проявлению и закреплению уверенных и ласковых движений, даже в том случае, если собственного страха не было, и т.п.

Большое значение этот этап имеет для освоения операции общения и baby tolk. Возможность полностью погрузиться в непосредственное эмоциональное общение с младенцем без сопутствующих задач по уходу, кормлению и т.п. в первом периоде няньчания позволяет дифференцированно воспринимать все изменения его мимики, движений, вокализаций, так как это полностью исчерпывает содержание такого общения. Исследования в рамках теории социального научения показали решающую роль такого дифференцированного реагирования матери на развитие взаимодействия в диаде. Реально взаимодействие в диаде в первые недели осуществляется в процессе удовлетворения потребностей ребенка, и мать не сосредоточена исключительно на своих эмоциональных переживаниях. Ее внимание, а соответственно и эмоции, распределяются между разными содержаниями этого взаимодействия. Однако мимика, движения лица, глаз, речь матери полностью совпадают с реакциями ребенка (разумеется, в диадах с ненарушенными взаимоотношениями). Эти особенности поведения матери выглядят как уже «готовые» к началу общения с ребенком, и в дальнейшем взаимодействии изменяются на основе адекватной реакции матери на возрастные изменения в поведении ребенка. Получается, что она непроизвольно сопровождает выполнение операций по уходу и кормлению уже имеющимися у нее поведенческими проявлениями своих эмоций, соответствующими возрастным особенностям перцептивного развития ребенка. Но задачами в этой деятельности матери являются именно уход и кормление, а не общение. Общение станет самостоятельной задачей позже, в конце второго месяца. Потребность же ребенка в общении возникает и развивается именно на основе выражаемых взрослыми эмоций [МИ. Лисина и др.]. В первом периоде няньчания эмоциональное взаимодействие является прямой и единственной задачей и в процессе такого взаимодействия отрабатываются особенности эмоционального поведения будущей матери, для которой не было достаточного материала на предыдущих этапах развития.

В няньчании возникает возможность развития собственного стиля эмоционального сопровождения. На него влияют следующие обстоятельства: наличная модель поведения взрослых с возможностью сравнения со своим непосредственным опытом; свои переживания от отрицательных эмоций ребенка и свой опыт от участия в их устранении; характер участия в разделении с младенцем его положительных эмоций, в частности, кому «достается награда» после избавления ребенка от дискомфорта. Необходимость успокоить плачущего младенца при недостаточной компетентности и поддержке взрослых ведет к образованию синтонирующего стиля переживания его отрицательных состояний, перенагрузка технической помощью в ущерб разделению положительных эмоций младенца — к игнорированию или осуждению его отрицательных эмоций и Т.П. В любом случае особенности протекания периода няньчания позволяют достаточно точно реконструировать «стартовый» стиль эмоционального сопровождения, характерный для женщины.

Ценностно-смысловой блок

На этапе няньчания конкретизируется ценность ребенка, образуется основа ценности материнства и возникает «стартовый» тип интерференции ценности ребенка с внедряющимися ценностями из других мотивационно-потребностных сфер.

Ценности ребенка и материнства, уже имеющиеся в некоторой форме на основе культурной, семейной и материнской моделей, взаимодействуют с собственным опытом и становятся своими собственными ценностями. Наиболее существенно влияет данный этап на формирование типа интерференции ценностей. Он зависит от возраста старшего ребенка, характера перераспределения материнских функций в семье и особенностей оформления взрослыми процесса взаимодействия старшего ребенка с младенцем. Отношение родителей к разным аспектам взаимодействия с младенцем, их переживание изменений в распорядке жизни, общении с друзьями, перерыв в профессиональной деятельности матери, уменьшение заботы о себе и т.п. прямо связываются с разными особенностями ребенка и удовольствиями, от него получаемыми. Появление младшего ребенка в тот период, когда у старшего актуальны другие потребности (до или после сензитивного для няньчания возраста) провоцирует очень жесткую интерференцию внедряющихся ценностей с ценностью ребенка, и последняя становится помехой для реализации других, более важных. В этих случаях дело может поправить очень вдумчивая организация взаимодействия младшего и старшего детей.

Особенно следует отметить усугубление интерференции ценностей в условиях многодетной семьи, где детям просто физически не достается достаточно внимания родителей. При этом в наиболее неблагоприятных условиях оказываются самые старшие, на которых возлагается большая часть заботы о младших. В таких случаях возникает феномен «перебора заботы»: постоянная забота о нескольких младших детях в ущерб эмоциональному общению и одновременно другим актуальным возрастным потребностям старшего ведет к ослаблению самостоятельной ценности ребенка и усилению напряжения других не реализующихся в этих условиях ценностей. В дальнейшем ущемление других потребностей в связи с рождением своих детей переживается как неизбежная и очень серьезная потеря. Следует учесть, что в подобных случаях на этапе няньчания в достаточной степени насыщается и даже исчерпывается потребность во взаимодействии с детьми и заботе о них, а потребность в материнстве переходит (на примере матери и собственном опыте) скорее в обязанность.

Таким образом, этап няньчания состоит из двух периодов, правильная последовательность и содержание которых обеспечивают благоприятное развитие всех компонентов материнской потребностно-мотивационной сферы. На этом этапе закладывается тип интерференции ценностей материнства с ценностями из других сфер.

Четвертый этап. Дифференциация мотивационных основ материнской и половой сфер

Этот этап развития материнской сферы имеет большее значение для потребностно-эмоционального блока, чем для остальных. Относительно ценностно-смыслового блока можно говорить о конкретизации культурной модели связи половой и материнской сфер. Кроме того, угроза нежеланной беременности подвергает серьезному испытанию самостоятельную ценность ребенка и тип ее интерференции с другими ценностями.

Потребностно-эмоциональный блок

Предыдущий этап развития материнской сферы, который является для нее достаточно насыщенным, для половой сферы, напротив, считается менее значимым (в психоанализе он называется латентным, переходным между фаллической и генитальной фазами). При адекватной заполненности этапа няньчания впечатления от контакта с ребёнком в тактильной сфере, которые по соматическому компоненту во многом совпадают с таковыми в половой, «закрепляются» на ситуации взаимодействия с ребенком как объектом материнской сферы. В результате возникновение в послеродовом периоде новых впечатлений от контакта с ребенком (контакт «кожа — кожа», грудное кормление — то есть стимуляция эрогенных зон), а также оргазмоподобные ощущения, возникающие при грудном кормлении (сокращения матки, вазомоторные явления и т.д.), интерпретируются не как ощущения, связанные с половой сферой, а как принадлежащие к материнской. Ребенок, который является уже реальным объектом материнской сферы, служит медиатором, определяет смысл ситуации, ведущие эмоции и характер возникновения ситуативных, обеспечивающих эмоциональное обусловливание новых впечатлений (механизм ведущих и ситуативных эмоций [В.К. Вилюнас]).

Если же до полового созревания переживания от тактильного контакта с ребенком не сформировались и не конкретизировались на нем как объекте материнской сферы, то путь их перевода в контекст реальной деятельности «остается свободным». Половое развитие, подкрепленное в этот возрастной период мощным гормональным обеспечением, «переводит на себя» значение тактильного контакта и все ощущения эрогенных зон. В дальнейшем их возникновение при взаимодействии с ребенком может переживаться как шокирующее, несовместимое с ситуацией и т.п. Существенно влияют на это особенности представления о возможном восприятии детьми половых отношений взрослых. Совмещение компонентов ситуаций, относящихся к половому поведению и к ребенку, собственный детский опыт относительно половых отношений взрослых и т.п. могут повлиять на развитие материнского чувства весьма необычным образом Возможно ограничение тактильного контакта, купирование переживания экстаза кормления и другие особенности. К кому из детей такое отношение матери будет выражено ярче — к сыну или дочери, зависит от семейной модели супружеских отношений и собственного опыта развития половой сферы.

Операциональный блок

Относительно развития операций вряд ли можно сказать что-то новое. Можно предположить лишь дифференциацию ситуации применения речи типа baby tolk, так как в некоторой модификации она может применяться в общении с половым партнером. Использование женщиной инфантильных интонаций и особенностей грамматического строя речи провоцирует по отношению к ней проявление покровительства и снижение агрессии со стороны полового партнера. Поскольку это рассматривается как адаптивное с эволюционной точки зрения социальное поведение для беременных и матерей с младенцами (Д Джохансон и М. Иди, R. Foley и др.), то можно предположить, что освоение ситуации, в которой при взаимодействии с половым партнером адекватным является инфантильный стиль поведения, начинается на этом этапе и может иметь значение для актуализации инфантильных черт поведения в беременности (этот момент будет проанализирован позже).

Ценностно-смысловой блок

Как уже отмечалось выше, объединение в субъективном опыте ценностно-смысловых блоков половой и родительской сфер происходит только у человека. Оно является разным в разных культурах. Сам по себе факт связи половых отношений с рождением ребенка уже имеет значение. Но гораздо важнее то, как эти факты связаны в конкретной культурной и семейной модели. Представления о законнорожденности, перворожденности, рождении ребенка от любимого или нелюбимого партнера и т.п. доказывают, что безусловной ценности ребенка для общества практически не существует. Даже самые ярые противники искусственного прерывания беременности допускают такую возможность для зачатия в результате изнасилования. Понятно, что к самому ребенку это никакого отношения не имеет В период полового созревания все эти проблемы становятся не просто существующими, а своими собственными. Исчезновение запрета на внебрачные половые связи, снижение возраста вступления в половые отношения, наряду с увеличением возраста зависимости от родителей, множественность моделей поведения в современном обществе и многое другое делают развитие ценностей материнства в период полового созревания необыкновенно сложным.

Следует отметить, что данный этап развития материнской потребностно-мотивационной сферы является наименее изученным.

Пятый этап. Взаимодействие с собственным ребенком

Этот этап является необыкновенно сложным для развития всех блоков материнской сферы. В нем можно выделить несколько самостоятельных периодов. Часть из них (беременность, роды, период грудного вскармливания) обеспечена эволюционными психофизиологическими, в том числе и гормональными, механизмами регуляции. Начинается этот этап с момента возникновения чувствительности для ребенка и с появления первых признаков беременности для матери. В данном случае речь идет о матери. Пятый этап — это непосредственная реализация матерью своих функций во взаимодействии с ребенком. Эти функции, как было видно ниже, не обязательно связаны с осознанием факта беременности. Однако у человека без этого факта никак нельзя обойтись. Более того, планирование беременности, ее желанность или нежеланность, представления о ребенке и своем материнстве до беременности, специальная организация зачатия и т.д. заставляют более внимательно отнестись к периодизации этого этапа.

В психологии выделяются разные стадии родительства: принятие решения о рождении ребенка, беременность, период становления родительства, период зрелого родительства, период «постродительства» (для бабушек и дедушек) [W.B. Miller]. В актуальном материнстве выделяются стадия принятия решения о сохранении беременности, период беременности до шевеления плода, период после шевеления, роды, послеродовой период [В.И. Брутман, М.С. Радионова и др.]. В гинекологии и акушерстве выделяются три триместра беременности, предродовой период, роды, послеродовой период. Любая периодизация связана с конкретными задачами исследования. Относительно развития материнской сферы поведения можно выделить девять периодов пятого этапа, которые и будут рассмотрены ниже. Поскольку в данном случае речь идет о материнской сфере, субъектом которой является сама мать, то целесообразно начать с момента идентификации матерью факта беременности. Переход к следующему этапу материнства связан с утратой ребенком гештальта младенчества, У человека происходит не полная утрата этих качеств, они преобразуются в другие возрастные особенности ребенка, еще длительное время ему присущие.

Феноменология пятого этапа, во-первых, необыкновенно сложна и многообразна, а во-вторых, это уже реализация всех содержании материнской сферы (всех трех ее блоков), сформированных на предыдущих этапах. Поэтому целесообразно не разбивать содержание материнской сферы на блоки, а представить целостное последовательное описание всех периодов данного этапа с выделением возможных типологий поведения и переживаний матери. Такое изложение материала полезно еще и потому, что данный этап — это именно тот период материнско-детского взаимодействия, в котором начинает осуществляться психологическая работа с матерью и ребенком

1-й период Идентификация беременности

Этот период в большинстве случаев начинается и заканчивается еще до возникновения первых изменении в/физическом состоянии женщины и непосредственно связан с осознанием факта беременности. В редких случаях беременность не осознается, несмотря на уже присутствующий соматический компонент. Изменение в самочувствии, задержка менструации и Т.П. могут интерпретироваться как разного рода недомогания. Вопрос о полном неосознании женщиной своей беременности в таких случаях является очень сложным. Имеющиеся в литературе данные, особенно касающиеся женщин, отказывающихся от ребенка, свидетельствуют, что речь должна идти о различных формах игнорирования признаков беременности как варианте личностных защитных механизмов. Причины и конкретные проявления этого феномена всегда индивидуальны [В.И Брутман, М С Радионова и др.]. В некоторых случаях идентификация беременности может произойти через несколько месяцев после зачатия, иногда только после начала шевеления плода.

Обычно предположение о возможности беременности появляется у женщины через 2-3 дня после задержки менструации Конкретные сроки связаны с четкостью менструального цикла В случаях если беременность планируется и тем более предпринимаются специальные меры для ее наступления (особенно при лечении от бесплодия или при жестком планировании зачатия), возможна идентификация биохимической беременности с помощью соответствующих анализов.

В обычных случаях возникновение первого подозрения уже провоцирует определенные переживания. До подтверждения факта беременности они всегда носят оттенок беспокойства, причиной которого может быть либо страх наступления беременности, либо страх ее не наступления. Какие меры и как быстро будет предпринимать женщина для уточнения наличия беременности, зависит от конкретных условий. Тревога по поводу беременности (как «отрицательная», так и «положительная») чаще всего ведет к наиболее раннему и точному установлению факта беременности. В случаях нежелательной беременности в сочетании с затруднениями ее прерывания возможно, напротив, длительное затягивание подтверждения беременности. При сочетании желательности беременности, ее естественном наступлении и личностной зрелости матери она прибегает к специальным мерам (например, осмотр врача, анализы) через 1 – 2 недели после появления подозрения на беременность. В наше время популярны стали индивидуальные тесты для определения беременности. Для «оптимальных» случаев характерно использование тестов через 3 — 4 дня после задержки менструации, после чего женщина обращается к врачу только через 3 — 4 недели (для постановки на учет в женской консультации). Таким образом, в среднем эти женщины посещают врача первый раз примерно в 7 недель (от 6 до 8 — 9, реже до 10 – 11). Сроки идентификации беременности составляют примерно одну неделю. В большинстве случаев за это время принимается решение о сохранении беременности или ее прерывании.

Исследования беременных, отказниц и матерей с детьми разного возраста показали, что момент идентификации беременности очень хорошо помнится, все связанные с ним переживания актуализируются очень точно, вне зависимости от его давности. Содержание и интенсивность этих переживаний, как будет видно ниже, непосредственно отражают значение этой беременности для матери и многие особенности ее материнской сферы. Можно выделить 8 вариантов переживания идентификации беременности.

Тревожное. При подозрении на беременность возникает сильная тревога, которая устойчиво сохраняется до подтверждения факта беременности и после него, часто даже усиливаясь. Впоследствии характерно яркое сохранение в памяти всех обстоятельств и своих действий, эмоциональное состояние актуализируется легко и отличается живостью и непосредственностью. Женщины склонны подробно и неоднократно обсуждать причины своих негативных переживаний, оправдывать их неожиданностью, тревогой за сохранение беременности (если беременность интерпретируется как желанная). Если беременность нежеланна, то тревога сопровождается другими переживаниями (досада, страх и т.п.).

Первая эмоция отрицательная (страх, тревога, ужас, растерянность, разочарование и др.) Она достаточно явно выражена и продолжается до уточнения факта беременности. После этого происходит смена эмоционального состояния на положительное: удовлетворение от подтверждения планов, радость, приятное удивление. Первые ощущения чаще всего не возвращаются. Средняя выраженность этого перехода характеризует женщину как достаточно ясно осознающую перемены в жизни и свою ответственность при общем положительном отношении к беременности. Резкая выраженность перехода отражает амбивалентное отношение и наличие некоторых проблем в принятии беременности. Если в дальнейшем признаков амбивалентности не обнаруживается, то это означает, что противоречия получают свое разрешение на этом первом этапе и для их возобновления нужны серьезные причины в дальнейшем.

Слабо выраженные отрицательные эмоции, которые обычно не предваряют, а перемежаются с более выраженными положительными. Основное состояние можно описать как удовлетворение, радостное удивление, в сопровождении периодически возникающей озабоченности и сожаления. После уточнения наличия беременности возникает состояние «принятия факта» и сосредоточения на задачах, связанных с беременностью. Особо сильно выраженных положительных эмоций не наблюдается, хотя общая оценка своего состояния явно положительная. Большое значение имеют ожидания близких, отвечая которым женщина часто склонна преувеличивать свою собственную радость. Это наиболее благоприятный вариант переживания идентификации беременности, характеризующий женщину как зрелую, готовую к материнству, понимающую всю важность происходящих в ее жизни перемен и принимающую .свою беременность как желательную, готовую перестраивать свою жизнь в ориентации на ребенка.

Эйфорическое состояние. Все переживания очень сильно выражены и абсолютно отсутствуют какие-либо признаки тревоги, озабоченности, сожаления и т.п. Чаще всего такое состояние характерно при недостаточной рефлексии неизбежных изменений в жизни, непринятии на себя ответственности, обшей личностной незрелости. В этих случаях любое нарушение «идеального течения беременности» (как в отношении физиологии, так и внешних условий) ведет к появлению страха, резкой смене общего эмоционального состояния. Такие женщины обычно не готовы и к проблемам послеродового периода. Осложнения возникают к концу беременности, когда эти проблемы становятся реальными. На практике не встречается сочетания эйфорического типа идентификации беременности с последующим отсутствием проблем в материнстве.

Амбивалентное отношение. Характеризуется периодической сменой полярных эмоций, затягиванием решения о сохранении беременности. При осознании нежелательности беременности и невозможности ее прерывания возможны депрессивные или аффективные эпизоды, адресация к внешним причинам, мешающим принятию беременности. При этом обычны раннее появление соматических ощущений, связанных с беременностью, их сильная выраженность. В некоторых случаях в качестве причин своих состояний и переживаний расцениваются наличие соматических заболеваний, осложняющих беременность, семейные и социальные условия и т.п.

Слабо выраженное амбивалентное отношение с неоправданным затягиванием решения о сохранении беременности. Причинами, мешающими это сделать, могут быть недостаток денег, «горящая» путевка, заболевание типа простуды или просто «некогда было». Такое отношение можно выразить фразой: «Когда хватилась, уже поздно было». Последствия могут быть самыми разными: от благополучной: коррекции в «хороших» условиях (которые индивидуальны для каждого случая) до отказа от ребенка, и зависят от конкретной ситуации.

Неправдоподобно длительная интенсификация беременности. Налицо уже все признаки беременности, однако они интерпретируются как отравление, нарушение менструального цикла, грипп и т.п. В таких случаях соматические ощущения часто бывают смазаны, живот начинает увеличиваться поздно, женщины говорят, что нарушения цикла у них бывают часто (хотя проверить это невозможно). Подробное обсуждение обстоятельств и самочувствия женщины позволяет заключить, что подозрения на беременность возникали, но активно подавлялись. Такое состояние чаще всего обнаруживается у женщин, впоследствии отказывающихся от ребенка. При сохранении беременности как желанной это очень редкие случаи, которые можно оценить как «нетипичные».

Аффективно-отрицательное переживание идентификации беременности, устойчиво сохраняющееся вне зависимости от решения о ее сохранении. В разных случаях в зависимости от обстоятельств и личностных особенностей женщины первые негативные эмоции могут переходить либо в игнорирование факта беременности, либо в депрессивное состояние, либо сохраняется эффективно-отвергающее отношение. Обычно в этих случаях беременность идентифицируется вовремя Исключение составляют редкие случаи поздней идентификации, когда уже невозможно прерывание беременности, из-за нетипичных физических состояний (нарушение цикла, продолжение менструаций и т.п.) или у совсем юных беременных

Следует сказать, что переживание идентификации беременности не влияет на дальнейшее развитие материнства, а только отражает «стартовое» содержание потребностно-эмоционального и ценностно-смыслового блоков материнской сферы.

2-й период. До начала ощущений шевеления.

Этот период охватывает вторую половину первого триместра и начало второго. Физиологически он характеризуется появлением симптоматики беременности, неприятными физическими ощущениями, изменениями в эмоциональном состоянии. Считается, что в первом триместре наиболее выражена тревожность, резкая смена настроении, появляется раздражительность, снижается общая активность. Физиологической основой этих изменений является гормональная перестройка. Адаптивное значение изменения эмоционального состояния состоит в ограничении контактов с внешним миром, что способствует сохранению беременности и успешному развитию плода на первых неделях, наиболее в этом отношении опасных. Такое же поведение наблюдается у всех приматов У орангутанов, у которых спаривание не регулируется появлением у самки внешних признаков овуляции и возможно в любое время, описанное состояние самки способствует распаду пары или, по крайней мере, прерыванию половых отношений.

Беременные женщины по-разному оценивают свои состояния, как физические, так и эмоциональные. Некоторые их интерпретируют как усталость, сонливость, желание побыть одной или «сваливают» все на тошноту и дурноту. Другие «цепляются» за каждую внешнюю причину для слез, обид и т.п. Характерные для первого триместра недомогания также оцениваются и переживаются по-разному. Этот период для матери весьма существенен в развитии ее материнской сферы. Появление ребенка становится реальным фактом. С другой стороны, еще нет никаких его конкретных признаков. Чувство матери свободно от внешней стимуляции, присущей живому ребенку, и как бы в «чистом виде» отражает все стартовые содержания материнской сферы. Однако она уже имеет возможность на своем опыте прочувствовать происходящие изменения и подготовиться к более серьезным. Можно сказать, что это первый опыт приспособления себя к нуждам будущего ребенка, опыт интерпретации своих переживаний с точки зрения себя как матери.

Если до появления возможности осознания беременности все регулировалось внутренними и внешними обстоятельствами, то теперь появляется возможность реального развития отношения матери к своему ребенку, так как она знает о его существовании и сроках его появления. В этот период представления о ребенке не очень конкретны, описание его затруднено и обычно носит описание своих эмоций и переживаний. Представления о будущем относятся к достаточно поздним периодам развития ребенка (младенец середины или конца первого года, более старший ребенок вплоть до подростка) и зависят от опыта женщины. Многие женщины еще не замечают существенных изменений в своем отношении к жизни и в интересах. Свое состояние оценивается только с точки зрения самочувствия.

По характеру переживаний симптоматики и эмоциональному состоянию можно выделить следующие варианты:

Оптимальный вариант. Эмоциональное состояние характеризуется периодическими, недлительными снижениями общего физического и эмоционального тонуса, повышенной раздражительностью, которые интерпретируются как усталость и следствие соматического недомогания Источники плохого настроения женщина находит в несоответствующих ее состоянию и самочувствию условиях работы, быта, недостаточно внимательном или, напротив, слишком назойливом отношении близких. Ребенок представляется в возрасте около года или немного младше, активность по подготовке к родам и материнству слабая, в форме общих планов заняться этим позже.

Соматический компонент выражен достаточно четко, средний по интенсивности. Расценивается как неизбежное, вполне терпимое состояние. Женщина ориентируется на свои состояния с точки зрения того, какие конкретные способы можно использовать для оптимизации самочувствия, и активно их применяет. Живот обычных по срокам беременности размеров. Чаще всего соотносится со 2-м и 3-м типами идентификации беременности.

Усиленное переживание эмоциональных и соматических состоянии. Все как бы «чересчур». Эмоциональное состояние характеризуется раздражительностью, недовольством по отношению к окружающим, Требовательностью. Их отношение оценивается как недостаточно внимательное, несоответствующее всей тяжести состояний беременной.

Образ ребенка либо отсутствует, либо, напротив, очень конкретен. Он представляется как идеальный младенец, «выстраданный» матерью.

Физические симптомы переживаются очень тяжело, как страдание, повышена чувствительность