Англо-немецко-русский химический тезаурус: первый опыт составления

Воронин Александр Павлович студент факультета фундаментальной и прикладной химии ИГХТУ, г. Иваново

E-mail: flox-av@yandex.ru

Милеева Марина Николаевна

научный руководитель, канд. филол. наук, доц. ИГХТУ, г. Иваново

Интеграция российской науки в мировое сообщество предусматривает использование  в  качестве  источников  информации  статей  со  всего  мира и представление своих результатов в виде, понятном для зарубежных учёных. И если  для  основных  вопросов  достаточно  владения  английским  языком и знания профессиональных терминов, то в более узких специальных вопросах нередко возникает необходимость отсылки к оригинальным статьям, написан- ным на языке автора, не имеющим перевода на английский. В таком случае может    помочь    знание    второго    иностранного    языка,    однако    среди учёных, занимающихся   естественными   науками,   это   является   достаточно большой редкостью.

Целью данной исследовательской работы является составление трёхстороннего  англо-немецко-русского  тезауруса  по  химии.  Данный  выбор

объясняется тем, что, в то время как английский язык является признанным мировым языком науки, немецкий всё ещё остаётся одним из ведущих языков науки по значимости и распространённости [2]. Высока степень вовлечённости российских студентов, аспирантов и молодых учёных в программы немецкой службы академических обменов DAAD. Многими российскими учёными востребованы тексты диссертаций и научные статьи по естественным наукам, выкладываемые  в  свободный  доступ  в  Интернет  институтами-членами Общества Макса Планка. Так как единственным ограничением для использо- вания  данных  информационных  ресурсов  является  незнание  языка,  многие из них обращаются за помощью к профессиональным переводчикам, которые, в свою  очередь,  страдают  от  нехватки  знания  узкоспециальных  терминов и сокращений,  используемых  в  современных  естественнонаучных  немецко- язычных статьях. Оптимальным выходом в этих условиях может стать трёхсторонний тезаурус, предназначенный для оказания помощи переводчикам и  учёным,  владеющим  немецким  языком  на  базовом  уровне.  Выбор английского языка в качестве связующего не случаен, так как большинство терминов как в немецком, так и в русском языке представляют собой заимствования или кальки с английского, а для некоторых недавно возникших понятий ещё не существует общепринятого русского эквивалента.

В результате интеграции научного сообщества многие термины, используемые в научных статьях, являются интернациональными, и их перевод на большинство языков очевиден даже для неспециалистов. В первую очередь, это касается заимствований из греческого и латинского языков, бывших официальными   языками   науки   на   протяжении   долгого   времени.   Также в настоящее   время   многими   специалистами   подробно   изучается   волна интернационализмов из английского языка, чему способствует процесс глобализации и современный статус английского языка как международного.

Согласно переводческой классификации Л.И. Борисовой, слова, наиболее часто вызывающие трудности при переводе научного и научно-популярного текста, можно условно разделить на пять групп:

1. неологизмы, ещё не зарегистрированные в словарях общей тематики;

2. «ложные друзья переводчика»;

3. слова широкой семантики;

4. низкочастотные слова с узкой семантикой;

5. стилистически окрашенные лексические средства [1, с. 14].

Данный перечень может быть сокращён, если исключить из него узкоспециальную  интернациональную  лексику,  которая  по  определению должна быть известна специалисту в данной области (на которых в большей степени   рассчитан   данный   глоссарий).   Конкретизируя,   можно   уточнить, что трудность  для  перевода  специалистом  представляют  либо  общенаучные понятия,    имевшие    «жизнеспособные»    эквиваленты    в    языке-реципиенте на момент лингвистического контакта (как, например, der Schmelzpunkt (нем.) — melting  point  (англ.)  —  точка  плавления  (рус.)),  либо  многозначные языковые единицы, имеющие как минимум одно значение, соответствующее научному стилю.

В связи с этим в качестве рабочего материала для тезауруса были использованы, с одной стороны, общехимические учебные тексты, содержащие основную,   необходимую   для   перевода   общенаучную   лексику   (названия веществ, состояний, процессов и манипуляций). С другой стороны, используются   современные   научные   статьи   узкоспециальной   тематики, на основе  которых  были  глубже  проработаны  отдельные  низкочастотные, многозначные и стилистически окрашенные лексические единицы с учётом актуальных и перспективных направлений современной химии. Так, большое внимание было уделено лексике по таким разделам, как супрамолекулярная и вычислительная  химия,  названиям  методик  и  техник  физико-химического анализа. С целью сделать данный тезаурус более понятным для переводчиков

к большинству          терминов        даётся краткое           определение  на        русском          языке, раскрывающее его сущность.

В настоящий момент тезаурус включает в себя 174 лексические единицы. Большую  часть  из  них  составляют  имена  существительные,  также представлены глаголы, прилагательные, причастия, наречия и устойчивые словосочетания.

Анализ    соотношения    заимствованных    и    оригинальных    терминов в научных текстах, проведённый в процессе создания тезауруса, выявил ряд закономерностей   при   сопоставлении   немецкого,   английского   и   русского языков. Во-первых, несмотря на преобладание в научном стиле именных форм, общая доля оригинальных существительных по отношению к общему числу терминов оказывается значительно ниже, чем таковая у других частей речи. Это явление  нетрудно  объяснить,  взяв  за  основу  предыдущие  рассуждения. В самом деле, большинство терминов, обозначающих предметы или явления, принадлежащие  к  научной  картине  мира  (названия  тел,  веществ, математических объектов, физических величин и единиц измерения, методов и техник  исследования,  технических  устройств  и  их  компонентов),  были введены в период интеграции мировой науки и вследствие этого представляют собой интернациональную лексику. Для многих терминов интернацио- нальность закреплена документально научным сообществом (например, номенклатура  химических  соединений  IUPAC,  международная  система единиц). Исключениями из этого правила являются тривиальные названия, уникальные для каждого языка, которые более подробно рассмотрены ниже.

Во-вторых, частое использование интернационализмов в языке совре- менной науки зачастую приводит к калькированию английских терминов, особенно в тех случаях, когда оригинальный термин включает в себя многозначную компоненту. Так, английский термин hot stage microscopy, описывающий   возникшую   в   1880 г.   методику,   до   сих   пор   не   имеет общепризнанного русского эквивалента (варианты: высокотемпературная микроскопия, микроскопия фазового перехода) и в большинстве статей даётся

на английском языке. Особенно большое количество подобных примеров наблюдается в вычислительной химии (natural bond orbital (англ., нем., рус.), frozen core (англ., нем., рус.)).

Наряду с калькированием для перевода научных терминов также применяются заимствования, нередко с изменением слова, подчиненным грамматическим правилам языка-реципиента. Так, для отглагольных существительных, обозначающих неодушевлённый объект-актор, в немецком языке распространено словообразование с существительным das Mittel — средство, как, например, das Oxidationsmittel (нем.) — oxidizer (англ.) — окислитель (рус.). Ещё одним способом перевода является словообразование по аналогии  с  языком  источника,  причём  в  отдельных  случаях  полученный термин  может  не  полностью  совпадать  с  исходным  (например,  das Nanoröhrchen (нем., дословно «нанотрубочка») — nanotube (англ.) — нанотрубка (рус.)).

Одним из «камней преткновения» при переводе химических текстов являются тривиальные названия соединений, зачастую неизвестные даже носителям языка (das Ätznatron (нем.) — caustic (англ.) — каустик (рус.)). Поскольку открытие многих химических соединений, имеющих тривиальные названия, по времени совпадает с периодом господства в химии немецких учёных,  зачастую  возникают  ситуации,  в  которых  термины  в  немецком и русском  языке,  соответствуя  друг  другу,  в  то  же  время  не  эквивалентны английскому варианту (как напр., die Weinsäure (нем.) — tartaric acid (англ.) — винная кислота (рус.)).

Отдельно  можно  рассмотреть  проблему  перевода  специальных аббревиатур,  присутствующих  в  большом  количестве  в  научных  статьях и обозначающих в большинстве своём названия физико-химических методов анализа (напр. DSC — Differentielle Scanning Kalorimetrie (нем.) — differential scanning   calorimetry   (англ.)   —   дифференциальная   сканирующая   калори- метрия (рус.)) либо часто используемых реагентов (THF — das Tetrahydrofuran (нем.)  — tetrahydrofurane  (англ.)  —  тетрагидрофуран  (рус.)).  Как  правило,

в немецком    и    английском    языках    подобные    аббревиатуры    совпадают, хотя существует       и       ряд       неприятных       исключений       (напр.       die Ionenaustauschchromatographie  (IEX)  (нем.)  —  ion  exchange  chromatography (IEC) (англ.) — ионообменная хроматография (ИОХ) (рус.)).

Ожидается,   что   тезаурус   будет   использоваться   как   переводчиками, так и самими  учёными,  владеющими  немецким  языком  на  базовом  уровне. Однако,    как    видно    из    вышеизложенного,    минимальный    необходимый для перевода объём лексики различен для переводчиков и для специалистов, знающих немецкий язык на базовом уровне. Вследствие этого можно говорить о    двух    возможных    вариантах    тезауруса:    полном    для    переводчиков и «сокращённом»     для     специалистов.     Предполагается,     что     вариант для переводчиков будет включать помимо уже имеющихся понятий, вызыва- ющих трудности, отдельный раздел интернациональных терминов, также снабжённый краткими пояснениями для облегчения понимания материала.

В перспективе планируется дальнейшее расширение тезауруса, добавление клишированных фраз и выражений, а также каталогизация лексики по более узким  отраслям  химии,  что  позволит  использовать  его  для  создания собственных публикаций и выступлений на немецком языке.

Список литературы:

1.  Борисова Л.И.      Лексические      особенности      англо-русского      научно-

технического перевода. — М.: НВИ-ТЕЗАУРУС, 2005. — 216 с.

2.  van Leeuwen, Th. N., et al. Language biases in the coverage of the Science Citation Index and its consequences for international comparisons of national research  performance//Scientometrics,  Budapest.  Vol. № 51.  No. 1  (2001).  — P. 335—346.

МОДАЛЬНЫЕ МОДИФИКАТОРЫ

КАК СРЕДСТВО РЕАЛИЗАЦИИ КОММУНИКАТИВНОЙ СТРАТЕГИИ ДИСТАНЦИРОВАНИЯ

Гражданинова Наталья Константиновна студент 3 курса, Институт Иностранных языков ВГСПУ, г. Волгоград Е-mail: grazhdaninova.na@gmail.com

Панченко Надежда Николаевна научный руководитель, д-р филол. наук, профессор каф. языкознания ВГСПУ, г. Волгоград

В  последние  годы  появляется  значительное  количество  работ, посвященных  коммуникативной  деятельности  человека,  и  следует  отметить, что внимание ученых притягивают самые разные коммуникативные феномены, характеризующие  кооперативное  и  некооперативное  общение.  Кроме  того, в фокус лингвистического интереса попадают и те явления, коммуникативный статус которых не является однозначно определяемым. Предметом нашего исследования является коммуникативная стратегия дистанцирования. При этом, под  стратегией  мы  понимаем  «комплекс  речевых  действий,  направленных на достижение коммуникативной цели» [1, с. 54].

Заметим, что исследователями выделяются различные группы стратегий, которые отражают характерные черты интересующей нас англоязычной коммуникации: высоко развитые возможности вербального маневрирования, уклонения от прямолинейности высказывания, дистанцирования [2, с. 11].

Стратегия дистанцирования в процессе коммуникации может рассмат- риваться как инструмент, позволяющий регулировать степень близости/ удаленности коммуникантов. Подчеркнем, что под феноменом дистанциро- вания     мы     понимаем     «отдаление»,     «отстраненность»     от     адресата и/или от объекта высказывания.

Очевидно,    что    стратегия    дистанцирования    может    реализовываться в коммуникации с помощью различных приемов, вербальных и невербальных средств. Так, например, для реализации стратегии дистанцирования можно использовать коммуникативную категорию чуждости, основанную на противо-

поставлении  «они»  ―  «мы».  На  стратегию  дистанцирования  также  может

«работать» прием демонстративной вежливости и т. д. Кроме перечисленного, в реализации   стратегии   дистанцирования   важную   роль   играет   категория модальности   и   такие   средства   её   выражения,   как   модальные   глаголы, модальные модификаторы (единицы субъективной модальности), сослага- тельное наклонение, вопросительные конструкции, пассивный залог и т. д.

Целью настоящей статьи является рассмотрение одного из коммуни- кативных средств реализации стратегии дистанцирования ― модальных модификаторов,  к  которым,  в  частности, относятся  вводные  единицы, играющие    важную    роль,    как    в    процессе    коммуникации    в    целом, так и в ситуации коммуникативного дистанцирования.

Известно, что маркеры модальности могут выполнять функцию смягчения или  митигации,  а  также  функцию  усиления,  что  позволяет  «уклониться» от прямолинейности,  смягчая  резкость  высказывания [4, с. 115].  Кроме  того, благодаря возможности варьировать степень обязательности, желательности, позволительности  и т. п., маркеры  модальности способны  выступать в роли дистанцирующих средств.

Следует заметить, что лексико-синтаксические средства смягчения (модификаторы), отличаются разнообразием как с точки зрения синтаксической формы,   так   и   семантики.   Это   могут   быть   единицы,   ориентированные на говорящего (I think / I suppose/ I am wondering), либо на слушающего (Do you think/ Would you mind), минимизаторы (just a second, a spot, a little, a bit), маркеры вежливости (please, kindly, sweetly), лексические заполнители пауз (well, now well, so), конечные формативы, используемые для подтверждения согласия   собеседника   и   взаимопонимания   (   right,   will   you,   would   you) и т. д. [3, с. 192].  На  прагматическом  уровне  все  эти  лексические  средства выполняют одинаковую функцию ― смягчают речевые акты, которые потенциально таят в себе угрозу вторжения в зону независимости собеседника в силу их импозитивного характера и тем самым угрожают лицу как собесед- ника, так и самого говорящего [3, с. 193].

Важно еще раз подчеркнуть, что феномен «дистанцирования» может использоваться   для   «отдаления»,   «отстранения»   не   только   от   партнера по коммуникации,     но     и     от     объекта     высказывания     (игнорирование содержательной части высказывания, уклонение от референта высказывания, темы беседы, ситуации общения и т. д.). Другими словами, используя лексико- синтаксические модификаторы (I think/I suppose/I guess/I believe/I assume и др.), говорящий имеет возможность выразить косвенно свои намерения, тем самым снизить степень прямолинейности, что в итоге призвано реализовать стратегию дистанцирования:

You  are  making  me  very  nervous.  Do  you  think  you  could  slow  down? Ты заставляешь меня нервничать. Ты думаешь, ты мог бы снизить скорость? В  данном  примере  представлена  просьба  жены  снизить  скорость, произнесенная в состоянии раздражения. Говорящий смягчает свое высказы- вание   с   помощью   конструкций   (Do   you   think),   что   в   итоге   приводит к дистанцированию от возможного конфликта.

Использование вводных конструкций (I think, I suppose, I assume, I'm afraid и др.) позволяет смягчать высказывание, регулировать речевое взаимодействие, в том числе, использовать их как средство коммуникативного дистанцирования.

Среди модальных модификаторов выделяется группа единиц (I beg, probably и др.), которая может быть направлена на «уклонение» от предмета обсуждения и тем самым служить целям дистанцирования:

I beg your pardon, I said, how strange meeting you here.

В данном примере говорящий демонстрирует нежелание продолжать беседу, дистанцируясь от ситуации коммуникативного взаимодействия, используя вводную конструкцию I beg your pardon.

Для иллюстрации использования модальных модификаторов при реали- зации  коммуникативной стратегии дистанцировния воспользуемся  примером из книги «Of Human Bondage» Уильяма Сомерсета Моэма.

Филипп был раньше влюблен в Мисс Улкинсон, но вскоре его чувства остыли.  Молодой  человек  использует  модальные  модификаторы,  которые

помогают ему снизить степень воздействия высказывания, избежать «угрозы»

конфликта и в итоге позволяют дистанцироваться от общения с Мисс Уилкинсон.

Однажды   утром,   мисс   Уилкинсон   обняла   Филиппа   и   этот   жест не понравился молодому человеку:

It was slightly uncomfortable, for she held him in such a position that he felt rather choked.

Начиная  с  этого  момента,  задается  целеустановка  на  дистанцирование: об этом  свидетельствует  выбор  таких  языковых  средств,  как  использование модальных модификаторов:

I beg your pardon, but if it’s struck you that the gardener’s quite likely to pass

the window any minute.

Данная реплика молодого человека направлена на то, чтобы увеличить дистанцию. Кроме того, Филипп старается смягчить степень своего высказывания, используя вводную конструкцию I beg your pardon, тем самым прося  прощение  за  то,  что  старается  прервать  действия  мисс  Уилкинсон, а также использует минимизатор quite для смягчения степени высказывания, что также помогает избежать конфликта между коммуникантами.

Далее Мисс Уилкинсон, не обращая внимания на поведение и реплики Филиппа, предлагает ему вместе с ней почитать книгу: I suppose you will read the   book   with   me,   но   Филипп,   явно   не   желая   этого   делать,   старается

«уклониться» от коммуникативного взаимодействия:

I'm afraid I have to go to the uncle to help her.

Заметим, что на самом деле Филиппу не нужно помогать дяде, он лишь старается  избежать  дальнейшего  разговора  и  покинуть  Мисс  Уилкинсон. Она почувствовала, что Филипп исключает возможность сближения, заметив его шаги по отдалению (холодный взгляд, излишняя этикетность, отсутствие знаков заинтересованности в общении). Поэтому, увидев холодность Филиппа, Мисс Уилкинсон прибегает к колкостям:

I suppose it is just like you to do everything what your uncle will tell you.

В данном случае очевидно, что она считает Филиппа недостаточно самостоятельным и взрослым. Используемый в данном примере модальный модификатор I suppose смягчает степень воздействия на адресата. Кроме того, данная  реплика  ведет  к  ухудшению  отношений.  Именно  поэтому  Филипп не видит  смысла  в  дальнейшем  продолжении  разговора  и  желает  покинуть Мисс Уилкинсон, говоря:

Let me just go to the uncle. Excuse me a moment, please.

Высказывание   демонстрирует   намерение   Филлипа   закончить   беседу и покинуть Мисс Уилкинсон, он говорит косвенно об этом, используя «Excuse me a moment, please».

Завершая рассмотрение одного из многочисленных вербальных средств реализации стратегии дистанцирования ― использования модальных модификаторов, заметим, что данное средство самостоятельно или в сочетании с другими коммуникативными средствами позволяет говорящему «отдаляться» от адресата и/или от объекта высказывания. Применение подобных конструк- ций  предоставляет  возможность  адресанту,  смягчать  степень  воздействия на адресата, предотвращать потенциальную «угрозу» конфликта и тем самым дистанцироваться от возможного развития некооперативного коммуника- тивного взаимодействия. В дальнейшем нам представляется небезынтересным проследить специфику реализации стратегии дистанцирования с помощью невербальных средств коммуникации.

Список литературы:

1.  Иссерс О.С.  Коммуникативные  стратегии  и  тактики  русской  речи:  учеб. пособие. М.: Эдиториал УРСС, 2003. ― 288 с.

2.  Кузьменкова Ю.Б.  Стратегии  речевого  поведения  в  англоязычной  среде:

учеб. пособие. М.: Первое Сентября, 2006. ― 48 с.

3.  Ларина Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации: Сопоставление английских  и  русских  лингвокультурных  традиций:  учеб.  пособие.  М.: Языки славянских культур, 2009. ― 512 с.

4.  Тахтарова С.С.  Категория  Коммуникативного  смягчения:  дис.  …  докт. филол. наук. Волгоград, 2010. ― 406 с.