1.4. конвергенция когнитивного и деятельностного подходов.

Описав основные экспериментальные подходы и теоретические модели эффекта мигания внимания, можно сделать попытку ответа на вопрос, что же скрывается в рас- смотренных работах за понятием «внимание». Это позволит понять, не было ли в рабо- тах по эффекту мигания внимания и сходным эффектам сформулировано некоторых принципиально новых представлений о внимании и каковы в целом тенденции развития этих представлений.

Прежде всего, внимание продолжает пониматься как механизм отбора по ключе- вым (Botella & Eriksen, 1991, 1992) или критическим (Treisman, 1969) признакам, то есть осуществляющий селекцию релевантных стимулов фильтр или его аналог (Humphreys,

1998). Подобное представление о внимании лежит и в основе метафоры «заслонки»  на ранних стадиях переработки информации, обеспечивающей отбор стимулов, подлежащих дальнейшей переработке и последующему отчету (Raymond et al., 1992), либо аналогич- ного устройства на поздних стадиях переработки (Chun & Potter, 1995). В самом общем виде внимание рассматривается в подобных моделях как механизм торможения во избе- жание интерференции или как «совокупность, или сочетание, механизмов возбуждения и торможения, действующих в определенной области пространства/времени» (Shapiro & Raymond, 1994, p.152).

Другое представление связывает внимание с так называемыми ресурсами  – акти- вационными или емкостными возможностями/ограничениями системы переработки ин- формации. Явная опора на ресурсные представления, то есть рассмотрение внимания как ресурсов системы переработки информации, которые затрачиваются на обработку одного стимула и в это время недоступны для обработки других стимулов, характерна для работ целого ряда авторов (Chun, 1997a; Duncan et al., 1994; Jolicoeur, 1998; Soto-Faraco & Spence, in press и др.). С другой стороны, внимание может рассматриваться и как меха- низм  управления распределением ресурсов:  например, как «в высшей степени функ- циональное свойство мозга, которое обеспечивает направление когнитивных ресурсов для облегчения переработки кратко предъявляемой сенсорной информации посредством ограничения переработки другой информации, претендующей на те же ресурсы» (Shapiro

& Terry, 1998, р.306).

Еще один из подходов в работах по эффектам «функциональной слепоты» как не-

способности к построению образа целевого объекта отождествляет внимание с особым

процессом  в перерабатывающей системе, который приводит к осознанию  целевого объ- екта: например, с процессом интеграции признаков в образе объекта, что характерно для одноименной теории А. Трейсман (1987; Treisman, 1993), обособления эпизодической ре- презентации  целевого объекта (Kanwisher, 2001) либо перевода информации о целевом объекте  в доступную  сознательному  отчету форму (Jolicoeur, 1999a,b,c; Vogel et al.,

1998 и др.).

Специальной и наиболее интересующей нас тенденцией является рассмотрение внимания как характеристики функциональной системы, выстроенной под решение кон- кретной перцептивной задачи.  Внимание здесь понимается как свойство системы или как совокупность механизмов, обеспечивающих решение задачи (Shapiro & Terry, 1998; Vogel et al., 1998; Deacon & Shelley-Tremblay, 2000). В проекции на мозговые механизмы восприятия внимание представляется как «скоординированные усилия широко распреде- ленной системы зон мозга, включающих низкоуровневые зоны, отвечающие за регистра- цию зрительной информации (V1), более высокоуровневые центры, отвечающие за ана- лиз этой информации и опознание объектов (затылочная зрительная кора), и, наконец, надмодальные центры, включенные в отбор, координацию и определение приоритетов в потоке информации, требующем действия (таламус, префронтальная кора)» (Enns et al., in press), иными словами, не локализуется в системе переработки информации, но выступает скорее как характеристика функциональной системы, занятой решением определенной перцептивной задачи.

Именно в этой тенденции намечается конвергенция когнитивного и деятельно- стного подходов к вниманию. Вместе с тем, за понятием задачи для когнитивных пси- хологов внимания стоит прежде всего ее объективная структура (стимульные условия и заданные в инструкции требования к испытуемому). Сам испытуемый со всем арсеналом целей и средств деятельности остается в тени. Конечно же, когнитивная психология дви- жется по пути все большего учета субъективных факторов, что, однако, не вносит ясно- сти в представления о связи внимания со структурой деятельности испытуемого. Соглас- но определению одного из ведущих психологов внимания, автора теории множественных (составных) ресурсов Д. Гофера, «в психологических исследованиях “задача” – общий термин, используемый достаточно свободно и расплывчато, для характеристики “целостности”, которая включает в себя все элементы стимуляции, ответов испытуемого и экспериментальных инструкций, задаваемых экспериментатором испытуемому и при- меняемых последним для достижения определенной цели или реализации намерения» (Gopher, 1994, с.112). В состав задачи входят характеристики окружения (модальность, тип, качество и скорость предъявления стимулов, а также форма, тип и сложность тре- буемой реакции в сочетании с общими условиями предъявления задачи), исполнитель,

или связанные с испытуемым элементы задачи (доступность и комплектность кодов па- мяти, доступность требуемого репертуара реакций, совместимость стимулов и реакций, уровень тренированности, элементарные способности типа моторной координации и т.п.) и, наконец, инструкция исполнителю (тип и ожидаемый уровень выполнения задачи, от- носительную важность различных аспектов поведения и др.). Поэтому любая задача – объединенный продукт множества внутренних (недоступных прямому наблюдению) и внешних переменных и взаимодействий между ними. Однако структура задачи не связы- вается столь определенно со структурой перцептивной деятельности испытуемого, как это характерно для деятельностного подхода (см. Гиппенрейтер, 1999).

Психологическая теория деятельности предоставляет, на наш взгляд, значительно более адекватный понятийный аппарат для анализа как общей природы и свойств внима- ния, так и конкретных феноменов, выявленных в изложенных экспериментах. Попробуем рассмотреть эффект мигания внимания с привлечением схемы анализа задачи как «цели, данной в определенных условиях» (Леонтьев, 1975, с.107), разработанной в рамках пси- хологической теории деятельности.

При рассмотрении любой задачи полезно различать ее объективную  структуру, к которой можно отнести стимульные условия и требования  к испытуемому, и субъектив- ную структуру (см. рис.1.4). Под последней понимают цель, принятую субъектом, и дос- тупные для решения задачи его собственные средства  (Леонтьев, 1975; Петухов, 1981). В некоторых ситуациях имеет место столкновение (конфликт) между заданными условиями и требованиями задачи. В этих случаях система средств субъекта оказывается крайне ог- раниченной или же вовсе недостаточной для реализации поставленной цели в данных ус-

ловиях.

Рисунок 1.4. Психологическая структура задачи (по: Петухов, 1981).

Именно с такой ситуацией мы сталкиваемся в экспериментальных моделях полу- чения эффекта мигания внимания.  С одной стороны, стимулы сменяют друг друга слиш- ком быстро, и каждый последующий стимул маскирует предыдущий – а значит, необхо- димо зафиксировать «ответ» на первую часть задачи до тех пор, пока эта информация не стерта и не подверглась интерференции со стороны вновь прибывающих стимулов. С другой стороны, необходимо сразу начинать поиск зонда среди этих стимулов, которые

для успешного решения первой задачи следовало бы игнорировать во избежание интер- ференции. Иными словами, испытуемый вынужден и обращать, и не обращать внимания на стимулы, следующие за первым целевым – а также и тратить, и не тратить время на фиксацию первого целевого стимула в памяти. Каким образом испытуемый действует в складывающейся конфликтной ситуации? Во всяком случае, так, что второй целевой сти- мул, вопреки намерениям испытуемого, оказывается утерян.

Поскольку объективная структура задачи, при решении которой наблюдается ми- гание внимания, была подробно проанализирована выше (выделены основные типы тре- бований к испытуемому и условия, при которых эффект имеет место, усиливается, осла- бевает или исчезает совсем) и, более того, поскольку анализ ее не дает окончательного ответа на поставленный вопрос, обратимся к рассмотрению субъективной структуры за- дачи, которой зарубежная когнитивная психология не уделяет должного внимания. Мы, напротив, предполагаем, что адекватное выяснение причин «функциональной слепоты» в условиях БППЗС должно опираться не только на объективные психологические и нейро- физиологические данные, но, прежде всего, на анализ субъективной (внутренней) струк- туры задачи и соответствующей задаче структуры перцептивной активности субъекта.

Цель.  Если исходить из определения задачи, сформулированного А.Н. Леонтье- вым (1975), цель – наиболее важный, определяющий и направляющий компонент процес- са решения всякой задачи, не исключая и задачу перцептивную. Именно анализ целей по- зволяет различить в структуре задачи отдельные основные и вспомогательные действия и операции. В конце 1960-х В.Я. Романовым проведен ряд экспериментальных исследова- ний внимания с использованием разработанного объективного метода, исходно позво- лявшего оценить «степень внимания» к объекту в соответствии с поставленной перед ис- пытуемым задачей. Речь идет о «методе вызванного нистагма», основанном на совмеще- нии двух видов зрительной стимуляции: неподвижного объекта и движущихся контраст- ных решеток (Гиппенрейтер, Романов, 1970; Романов, 1971). Испытуемый получает фик- сационную задачу в отношении объекта (например, светящейся точки), тогда как движу- щийся фон вызывает непроизвольные микродвижения глаз, или так называемый фокаль- ный опто-кинетический нистагм (ФОКН), параметры которого зависят от факторов, оп- ределяющих степень и свойства зрительного внимания: направленности перцептивной деятельности, степени сложности зрительных действий и др. Анализ параметров ФОКН позволил выделить иерархизированные действия и операции в структуре перцептивной деятельности испытуемого. Осуществленный анализ объективно продемонстрировал, что в задаче «непрерывной фиксации» светящейся точки на фоне движущихся полос сохра- нение постоянного положения взора (двигательная фиксация глаз) – цель действия, тогда как получение зрительной информации относительно этого объекта – только средство ее

достижения; в задаче слежения за изменением цвета точки, напротив, получение зритель- ной информации (регистрация изменений цвета) – главное действие, тогда как двигатель- ная фиксация глаз – вспомогательная операция; еще более сложные задачи с элементами вне зрительной модальности (слуховая, тактильная, умственная задача) в сочетании с фиксацией точки приводили к уходу внимания из зрительной сферы, то есть операция двигательной фиксации на искомом объекте спускалась еще ниже в иерархической струк- туре деятельности испытуемого.

Аналогичный способ анализа может быть применен и к задаче, при решении кото- рой возникает эффект мигания внимания (в известных нам исследованиях данная задача не предполагала, к сожалению, иных объективных показателей внимания, за исключени- ем продуктивности обнаружения/опознания зонда на разных позициях ряда). Можно предположить, что в стандартной задаче, вызывающей эффект мигания внимания, обра- ботка каждого  из целевых стимулов выступает как отдельная цель. Это означает, что ис- пытуемый вынужден осуществить два последовательных перцептивных действия, вы- полнение первого из которых нарушает выполнение второго, поскольку требует тех же самых механизмов или средств решения перцептивной задачи, либо второе не может быть начато до тех пор, пока не завершено первое, то есть пока не достигнут результат, соответствующий поставленной цели.

Естественно, каждое из указанных действий предполагает участие нескольких взаимосвязанных уровней организации перцептивной деятельности: как фоновых, свя- занных с условиями выполнения задачи – таков, например, уровень осуществления «от- бора сенсорных данных» по А. Трейсман (Treisman, 1969), то есть удержания взгляда в той области экрана, где будут предъявляться стимулы (с одной стороны, оно является следствием поставленной задачи, а с другой стороны, только обслуживает ее выполне- ние), так и непосредственно связанных с содержанием задачи, заключающейся в (1) обна- ружении и/или опознании заранее определенных стимулов ряда и (2) отчете о них.

Каково же может быть содержание работы ведущего уровня организации перцеп- тивной деятельности, что представляют собой те цели, которые стоят перед испытуемым в стандартной задаче, вызывающей мигание внимания? Во-первых, это осуществление

«мониторинга» ряда последовательно сменяющих друг друга стимулов, среди которых могут появиться целевые стимулы (если испытуемый не поставит цели мониторинга, то сам поиск целевых стимулов не будет возможен). Во-вторых, поиск (отсечение всякого очередного дистрактора), обнаружение по физическому признаку (цвету) и опознание первого целевого стимула.  В-третьих, анализ признаков стимулов вслед за первым целе- вым и обнаружение второго целевого стимула (зонда). Наконец,  в-четвертых, отчет о це- левых стимулах после завершения ряда.

Заметим, что для достижения последней из перечисленных целей потребуется фиксация первого целевого стимула в рабочей памяти (возможно, называние для себя опознанной буквы; с другой стороны, есть объективные основания для того, чтобы пред- полагать, что речь здесь идет скорее о зрительном, чем об акустическом кодировании). Перцептивная система работает в стрессовых условиях восприятия, отчет о данном сти- муле отсрочен, и таковое запечатление требуется, поскольку происходит мгновенная мас- кировка целевого стимула следующим за ним стимулом.

Если мы имеем дело с задачей отчета о форме стимула и называния трех следую- щих за ним букв, как в задаче Э. Вайхзельгартнера и Дж. Сперлинга, то первые две цели, равно как и последняя, по всей видимости, сохраняются, тогда как работа с зондовым стимулом будет заменена опознанием букв, следующих за первым целевым стимулом. Их количество, подлежащее отчету, заведомо меньше известного из литературы объема зри- тельной КП для признаков и их объединений (Luck & Vogel, 1997), а также более ранних оценок объема КП (Клацки, 1978; Линдсей, Норман, 1974) и объема внимания по Вундту (1912) – того количества стимулов, которое может войти в отчет после краткого тахисто- скопического предъявления массива стимулов, как, например, в классических экспери- ментах Дж. Сперлинга (см. Клацки, 1978).

Основной «сбой» работы перцептивной системы, именуемый «миганием внима- ния», заключается в неспособности отчитаться о втором целевом стимуле или в пропуске подлежащих отчету стимулов на определенных позициях ряда, то есть в течение некото- рого «критического» временного интервала (в среднем от 100 до 500 мс). Предположи- тельно мониторинг ряда стимулов продолжается на фоновом уровне, о чем свидетельст- вуют, в частности, данные регистрации вызванных потенциалов. Ранние компоненты ВП, связанные со зрительными событиями в точке фиксации, или в фокусе внимания (P100 и N100), сохранны для не попадающих в отчет зондовых стимулов, процессы их опознания вплоть до уровня значений тоже осуществляются (о чем свидетельствует сохранность компонента N400), однако компонент P300, связываемый с переводом информации в ра- бочую память (физиологическим коррелятом данного процесса является активация лоб- ной коры), подавлен. Напротив, сам эффект мигания внимания по времени сопутствует пику данного компонента ВП в отношении первого целевого стимула.

Явление преимущественного положения первой позиции (Lag-1 sparing) можно объяснить одновременным удержанием обеих перцептивных целей и соответствующих им схем целевых объектов. Когда на объект, обладающий ключевым признаком, непо- средственно накладывается еще один объект, также являющийся носителем ключевого признака (пока мониторинг ряда с целью поиска первого целевого стимула все еще оста- ется процессом ведущего уровня), этот объект (зонд либо первая из трех букв, подлежа-

щих отчету: в последнем случае единственным «ключевым» признаком оказывается по- рядок появления) также становится событием ведущего уровня и достигает сознания. Бо- лее того, вспомним, что преимущество первой позиции наблюдается в случае фокусиров- ки внимания на одном ряду зрительных стимулов и в случае распределения (разделения) внимания между модальностями или областями зрительного поля, где предъявляется не- сколько рядов стимулов. Однако данное явление исчезает, если необходимо переключе- ние сфокусированного внимания от одной модальности или пространственной позиции к другой. Можно предположить, что после обнаружения первого целевого стимула в по- следнем случае процессом ведущего уровня (отдельным действием) становится именно сдвиг внимания от одного ряда стимулов к другому, поэтому информация о событиях в этих рядах стимулов, даже став достоянием фоновых процессов, теряется, несмотря на то, что само переключение занимает менее 150 мс (Peterson & Juola, 2000). В случае же «раз- деленного внимания» удержание второй перцептивной цели обеспечивает такое же пре- имущество первой позиции (при большей загруженности ведущего уровня, обеспечи- вающего мониторинг сразу двух рядов стимулов), как и в случае работы с одним рядом стимулов.

Однако достижение цели невозможно, если оно не обеспечивается адекватными средствами  решения задачи. Вероятно, за «миганием» внимания стоит недостаточная обеспеченность  процесса решения зондовой задачи достуными познающему субъекту

«средствами», и тогда можно говорить о «жестких» ограничениях, вызывающих эффект, либо неадекватное  выстраивание  системы средств: в последнем случае в принципе воз- можна такая организация перцептивной деятельности испытуемого, при которой эффект мигания внимания при сохранении всех формальных требований к его получению на- блюдаться не будет.

Средства решения перцептивной задачи выбираются или строятся с учетом усло- вий, в которых должна быть решена задача. На основе макромодельных представлений о внимании и его включенности в процесс решения перцептивной задачи можно выделить следующие типы средств ее решения (см. Печенкова, Фаликман, в печати): (1) ресурсы системы переработки информации – ее энергетические и структурные (емкостные, вре- менные) возможности и ограничения, обусловленные строением центральной и перифе- рической нервной системы и возможным уровнем активации мозга; (2) средства и меха- низмы отбора (селекции) на разных уровнях: с одной стороны, это операции отбора (или механизмы их осуществления – набор соответствующих психофизиологических функ- ций), а с другой стороны – те схемы, эталоны, шаблоны, на основании которых он произ- водится. Возможно, в момент решения задачи схемы удерживаются в рабочей памяти, где осуществляется их сопоставление с воздействующими извне стимулами.

При решении реальной перцептивной задачи средства ее решения объединены в иерархическую систему, которая в одних случаях выстраивается автоматически, а в дру- гих, более сложных, контролируемо. Во втором случае следует говорить о поиске субъек- том стратегии решения задачи. Стратегию мы будем понимать как способ выстраивания системы средств, направленный на достижение поставленной цели и задающий опреде- ленный подход к задаче. Применение стратегии можно рассматривать как одно из прояв- лений произвольной регуляции перцептивной деятельности, заключающейся в оптималь- ной организации доступных механизмов и средств решения задачи (глагол “regulare” пе- реводится с латыни как «приводить в порядок», «вносить правильность», «устанавливать правильное взаимодействие частей механизма»).

Одно из наиболее общих определений стратегии в познании принадлежит Дж. Брунеру, который рассматривает стратегию как общий способ работы со стимуляцией, планомерно осуществляемый в ряде последовательных попыток решения задачи, и опре- деляет ее как «некоторый способ приобретения, сохранения и использования информа- ции, служащий достижению определенных целей в том смысле, что он должен привести к определенным результатам» (Брунер, 1977, с.136). В исследованиях зрительного внима- ния стратегия рассматривалась как тип доступных перцептивной системе операций отбо- ра (отсечения нерелевантной информации), наиболее адекватный условиям и требовани- ям задачи (Pashler, 1994; Treisman, 1969), а также как более или менее активный способ отбора и/или распределения ресурсов переработки, определяемый предварительным зна- нием о целевых стимулах, их типе и месте предъявления (McLean et al., 1983; Barriopedro

& Botella, 1998). В качестве одного из вариантов понимания «стратегии внимания» в ре- шении задачи зрительного поиска можно упомянуть рассмотрение ее как «установки внимания», соответствующей текущим явным или неявным целям перцептивного акта, принятым испытуемым в результате получения инструкции либо основанным на собст- венном плане действия, почерпнутом из повседневной жизни. Было показано, что выде- ленные на такой основе стратегии «обнаружения отличающегося элемента» и «поиска признака», заданного в условиях задачи, при решении одной и той же задачи приводят к различным результатам (Egeth & Yantis, 1997).

В исследованиях эффекта мигания внимания с недавнего времени начали появ- ляться работы, прямо или косвенно затрагивающие стратегический аспект решения двой- ной перцептивной задачи в условиях БППЗС (Arnell, in press; Arnell, Trangsrud et al., 2001; McLaughlin et al., 2001; Shih, 2000; Shore et al., in press и др.). В этих работах термин

«стратегия» чаще всего связывается непосредственно с работой произвольного внимания: стратегия в самом общем виде рассматривается как произвольное распределение «ресур- сов внимания», направленное ожидание – например, появления определенного типа сти-

мула в определенной модальности или на определенной пространственной позиции, для чего как раз и необходимо предварительное знание о порядке их смены. Разговор о фор- мировании стратегии в принципе начинается там, где испытуемый имеет минимальную информацию о внешних ограничениях в решении задачи и внешних же возможностях справиться с ними, чего нет в стандартных условиях получения эффекта мигания внима- ния. С другой стороны, предоставление испытуемому средств управления собственным вниманием считается более чем нежелательным.

Однако наиболее важным исследователям представляется тот факт, что испытуе- мый решает двойную задачу, поэтому понятие «стратегия» применяется прежде всего для описания способов координации составных частей этой задачи между собой. Например, К. Арнелл дает общее определение стратегий как «способов маневрирования между дву- мя задачами […], направленных на минимизацию интерференции между задачами» (Arnell, in press). Если задача продолжительна во времени, то есть предполагает последо- вательную обработку ряда сменяющих друг друга или появляющихся друг вслед за дру- гом стимулов, среди таких способов выделяются укрупнение единиц информации, которое можно рассматривать как специфическую форму группировки, задержка информации в

«буфере» перерабатывающей системы до тех пор, пока не станет возможным продолже- ние ее переработки, последовательное переключение между задачами и т.п. П. Жоликер отмечает, что максимально широко понимаемая стратегическая регуляция решения пер- цептивной задачи играет значительную роль в возникновении эффекта мигания внимания (Jolicoeur et al., in press). Закрепление (кодирование) информации в КП – процесс, кото- рый не обязательно, но, как правило, находится под активным стратегическим управле- нием испытуемого (причем управлению подлежат операции и отбора информации, под- лежащей закреплению, и запуска процесса закрепления). Тогда эффект исходно носит стратегический характер, ярким примером чего, с точки зрения автора, являются уже са- мые первые исследования Дж. Реймонд с коллегами, где испытуемым в контрольном ус- ловии предъявлялся, как и в экспериментальном условии, первый целевой стимул, кото- рый они, однако, игнорировали согласно инструкции, в результате чего эффект мигания внимания не наблюдался.

Усиление и ослабление эффекта мигания внимания в ряде случаев рассматривает- ся также как «стратегический артефакт», связанный со специфической подготовкой к по- явлению стимула определенного типа или  в  определенной модальности (Potter et  al.,

1998). Экспериментальные данные указывают, что сложно переоценить роль факторов ожидания и подготовки, то есть «направления внимания», в возникновении кроссмодаль- ного эффекта мигания внимания. В частности, это может быть продемонстрировано по- средством сравнения блокового и смешанного типов экспериментального дизайна в крос-

смодальных исследованиях, когда испытуемый либо знает, либо не знает, в какой мо- дальности ему следует ожидать второго целевого стимула. Стратегия, понимаемая здесь как «избирательное распределение ресурсов», выступает как ключевой фактор, опосред- ствующий взаимодействие между трудностью первой и эффективностью решения второй задачи (Shore et al., in press). С другой стороны, даже в том случае, когда в стандартном зрительном эксперименте используется блоковый дизайн и испытуемый знает, что в дан- ном блоке зондовый стимул может появляться только на позиции +1, только на позиции

+2 и т.д. после первого целевого стимула, эффект сохраняется (неопубликованное иссле- дование Д. Шора: из личной переписки), что свидетельствует об общей трудности произ- вольного «распределения ресурсов» во времени.

Однако, к сожалению, в последнее время в экспериментальных исследованиях эф- фекта мигания внимания в качестве одной из магистральных линий можно выделить раз- работку специфических манипуляций, которые позволили бы избежать стратегических эффектов, устранить их как потенциальный источник артефактов в изучении «объектив- ных возможностей», то есть ограничений сугубо органического характера, системы пере- работки информации (напр., Arnell, in press; Arnell & Duncan, in press; Arnell, Trangsrud et al., 2001; Jolicoeur et al., in press; McLaughlin et al., 2001; Nakama & Egeth, in press; Peterson

& Juola, 2000; Shore et al., in press). Исследователям эффекта двойная задача с дискретны- ми целевыми стимулами, случайным образом разнесенными во времени (предъявляемы- ми в ряду других стимулов или только сопровождаемыми масками), исключающая при- менение стратегий как способов произвольной регуляции процесса решения задачи, представляется лучшим инструментом исследования «фундаментальных ограничений центральной переработки» (Arnell, in press). Именно в таких условиях испытуемый рабо- тает в исследованиях отрицательного прайминга, слепоты к повторению, слепоты по нев- ниманию, психологического рефрактерного периода и мигания внимания.

Таким образом, представления о стратегии гетерогенны, однако стратегия есть яв- ление, которое отражает активность познающего субъекта. Поэтому затруднительно его описание в терминах стимульных переменных и требований задачи, характерное для ког- нитивной психологии. Напротив, деятельностный подход открывает широкие возможно- сти анализа стратегий со стороны субъективной структуры задачи, то есть в свете цели, которую ставит перед собой испытуемый, и применяемых им средств достижения этой цели в заданных условиях. Нам представляется эвристичным рассмотрение стратегии как осознанного способа построения или применения испытуемым системы средств решения задачи. Стратегия выступает как метасредство решения перцептивной задачи, средство управления системой актуально и потенциально доступных средств решения задачи, спо- соб отбора и выстраивания системы средств для достижения поставленной цели. Такой

способ проявляется и может быть выделен в анализе субъективных отчетов в виде поста- новки дополнительной цели, определяющей способ достижения основной цели. С другой стороны, этот способ может быть задан извне в организации условий перцептивной дея- тельности испытуемого, отвечающей более высокому уровню переработки. Однако имен- но дополнительную цель, в противоположность общей закономерности работы испытуе- мого в ряду последовательных проб, мы считаем тем самым содержательным критерием, на основании которого возможно выделение стратегий. Формирование и последователь- ное применение стратегии предполагает предварительное осознание части используемых средств, осознанное соотнесение этих средств с условиями решения задачи и друг с дру- гом, а также их оценку как эффективных, то есть прогноз повышения продуктивности по- знавательной активности, которую традиционно относят к критериям внимания (напр., Гиппенрейтер, 1983б; Дормашев, Романов, 1995).

Прямым следствием данного утверждения будет предположение относительно по- вышения эффективности решения перцептивной задачи в затрудненных условиях, если познающему субъекту доступен более широкий спектр средств организации собственной перцептивной активности – например, более высокоуровневые схемы, в которые может включаться стимуляция. Мы предполагаем, что специальная организация перцептивной деятельности испытуемого, результатом которой будет укрупнение единиц деятельности, а значит, и изменение «режима работы» внимания, может сделать доступной отчету ту информацию, которая иначе оказывается утеряна по причине мигания внимания.

Однако очевидно, что более детальной анализ субъективной структуры задачи не- возможен без опоры на субъективные  отчеты испытуемых относительно хода реше- ния двойной задачи и используемых стратегий. Специальная задача сбора и анализа субъ- ективных отчетов в сопоставлении с продуктивными показателями деятельности испы- туемых, насколько нам известно, не была поставлена ни в одной из работ, посвященных эффекту мигания внимания. Поэтому данная задача представляется нам важнейшим ша- гом в исследовании динамики внимания в условиях БППЗС.