3.3. влияние  семантической группировки стимулов  на  эффект  мигания внимания (основной эксперимент).

Конкретные гипотезы  исследования:

(1) В задаче прочтения слова, начинающегося с белой буквы, и опознания способа начертания этой буквы вероятность отчета об отдельных буквах ряда будет зависеть от того, может ли данная буква быть пропущена без ущерба для смысловой стороны задачи. С другой стороны, вероятность пропуска букв в сокращаемых словах будет демонстриро- вать иную динамику внимания к ряду стимулов, чем в случае стандартного эффекта ми- гания внимания.

(2) В выполняемой в тех же условиях задаче опознания способа начертания белой буквы и отчета о трех следующих за ней буквах (модифицированной задаче Э. Вайхзель- гартнера и Дж. Сперлинга) будет получен стандартный эффект мигания внимания.

3.3.1. Методика.

Испытуемые: студенты и выпускники психологического факультета МГУ и ряда других факультетов МГУ и ВУЗов г. Москвы. Средний возраст испытуемых – 21,2 года. Зрение – нормальное или скорректированное до нормального. Родной язык – русский. Участие испытуемых в эксперименте оплачивалось. Всего в эксперименте приняли уча- стие 24 человека, 16 девушек и 8 юношей. Результаты 4 испытуемых были изъяты из дальнейшего анализа: 2 испытуемых в целом не справились с задачей прочтения слов, один из испытуемых не продемонстрировал стандартного эффекта мигания внимания на указанной скорости предъявления стимулов, еще один испытуемый отказался от следова- ния инструкции читать слова и называл любые слова русского языка, начинающиеся на целевую букву.

Стимуляция соответствовала использованной в первой контрольной серии (см. параграф 3.2.2). Однако в  основной серии испытуемому предъявлялись ряды букв, в ко- торых с буквы белого цвета начиналось слово, предъявляемое побуквенно вплоть до кон- ца ряда (вслед за последней буквой всегда предъявлялась маска #). В качестве таких со- ставных стимулов использовались существительные русского языка из 4-6 не повторяю- щихся букв (исключая буквы Ы, Ё и Й как состоящие более чем из одного элемента и бу- квы Ъ и Ь как не имеющие звукового эквивалента). Было использовано два рода слов:

(1) «сокращаемые»: существительные русского языка (единственное число, име- нительный падеж) из 5-6 букв, которые могут быть сокращены посредством устранения одной и только одной буквы – так, что слово останется осмысленным, хотя и изменит значение (каждому слову соответствовал единственный вариант сокращения). Всего было использовано 105 таких слов: по 25 слов, из которых могла быть утеряна буква с каждой из позиций после белой буквы, начиная от позиции +1 и заканчивая позицией +4, и 5 слов из 6 букв, которые могли быть сокращены на шестую букву (позиция +5). Потенциально пропускаемая буква функционально выступает здесь в качестве «зонда», по отчету о ко- тором можно судить об общей доступности восприятию стимулов с соответствующих по- зиций. Слова были отобраны из электронного словаря русского языка с помощью компь- ютерных программ Difflet и Punchlet, разработанных программистом Г.В. Курячим.

(2) «несокращаемые»: существительные из 4-6 букв, которые не могут быть со- кращены посредством устранения одной буквы. Слова были отобраны из словаря с по- мощью компьютерных программ Difflet и Punchlet.

Полные списки использованных слов приведены в табл. 1.1.1 и 1.3 Приложения I.

Заметим, что в случае работы со словами вслед за первым целевым стимулом сле-

дует не шесть, а пять стимулов, тогда как в первых работах по эффекту мигания внима-

ния за первым целевым стимулом следовало обычно 7-8 стимулов, и только к концу ряда наблюдалось полное восстановление эффективности решения зондовой задачи. В наших экспериментах, в которых вслед за первым целевым стимулом следовало 6 стимулов- букв, равно как и в экспериментах М. Чана и М. Поттер (Chun & Potter, 1995), полное восстановление по сравнению с контрольным условием наблюдалось на позиции +5. Бо- лее того, в работе М. Петерсона и Дж. Джуолы, где асинхрония появления стимулов (суммарная длительность предъявления буквы и межстимульного интервала) составляла также 120 мс, а второй целевой стимул появлялся на одной из 5 позиций после первого целевого стимула, был получен стандартный эффект мигания внимания с полным восста- новлением вероятности отчета о зонде к концу ряда (Peterson & Juola, 2000).

Предъявление стимульного материала осуществлялось по следующей схеме:

(1)  предваряющая контрольная серия: 70 рядов не связанных друг с другом букв. Ряды были созданы с помощью генератора случайных последовательностей Seqgen и ис- пользовались в предыдущих экспериментах;

(2)  основная серия: 210 рядов, в которых с белой буквы начиналось побуквенное предъ- явление слова русского языка; 105 рядов включали сокращаемые слова и 105 рядов – несокращаемые слова (ряды были перемешаны в случайном порядке во избежание ка- ких бы то ни было догадок со стороны испытуемого);

(3)  завершающая контрольная серия: 70 случайных рядов букв, использованных в преды-

дущих экспериментах.

Таким образом, в течение экспериментального сеанса каждому испытуемому предъявлялось по 350 рядов букв. Перед началом каждой серии испытуемый выполнял от

12 до 24 тренировочных проб. При необходимости (в случае возникновения затруднений) экспериментатор знакомил испытуемого с отличиями отдельных письменных букв от пе- чатных. При переходе к задаче прочтения слов испытуемый выполнял 24 тренировочных пробы, в которых последовательно возрастало количество букв в предъявляемых словах (4-5-6). Результаты тренировочных проб в дальнейший анализ не включались. Средняя длительность эксперимента, включая перерывы между условиями и время на беседу с ис- пытуемым, составляла около полутора часов.

Стандартная инструкция предъявлялась испытуемому в устной форме перед каж- дой из трех серий (тексты инструкций приведены в Приложении I). В предваряющей и завершающей сериях испытуемому предлагалось (1) определить форму белой буквы и (2) назвать три буквы, идущие вслед за ней – последняя задача была использована в исследо- ваниях, связанных с открытием и описанием эффекта мигания внимания (Weichselgartner

& Sperling, 1987; Raymond et al., 1992), а также в одной из недавних работ (Baldo & Regatão, 2000). В основной серии испытуемый должен был также (1) определить способ

начертания буквы белого цвета и (2) отчитаться о слове, начинающемся с этой буквы и предъявляемом побуквенно вплоть до конца ряда.

Мы предполагаем, что требование обнаружения буквы белого цвета и ее опозна- ния является достаточным для того, чтобы вызвать эффект мигания внимания по отноше- нию к последующим стимулам, если таковой в принципе может иметь место при работе со связным рядом букв. Но введение отдельной задачи, не связанной с содержанием зада- чи прочтения слова, представляется нам необходимым именно для того, чтобы можно было уверенно утверждать, что испытуемый в данных условиях решает не одну, но две иерархически встроенных одна в другую задачи, и должен осуществлять кодирование информации о первом целевом стимуле во время предъявления ряда. Действенность за- дачи определения способа начертания целевой буквы как вызывающей стандартный эф- фект мигания внимания была продемонстрирована в первой контрольной серии.

Источником лишней нагрузки на перцептивную систему могло бы стать то, что в случае работы со словами испытуемый должен определить как способ начертания, так и название буквы, тогда как в случае работы со случайными наборами букв первая задача заключается только в определении формы первого целевого стимула. Однако в исследо- вании Р. Уарда с коллегами было показано, что, в отличие от психологического рефрак- терного периода, в случае стандартного эффекта мигания внимания количество призна- ков (параметров) первого целевого стимула, о которых должен отчитаться испытуемый, не влияет на степень выраженности эффекта (Ward et al., 1996; см. также воспроизведение этого результата в работе Jolicoeur, 1999a). Более того, Х. Ботелья с коллегами установи- ли, что, при условии верного определения одного из признаков целевого стимула в том случае, когда перед испытуемым стоит задача опознания двух его признаков (например, цвет и значение слова, заданного через размер букв), вероятность правильного опознания второго требуемого признака значимо выше, чем в случае ошибочного опознания первого признака; следовательно, испытуемый, скорее всего, способен к построению полной ре- презентации целевого стимула до того, как он будет замещен следующим стимулом (Botella et al., 1992). Интересно, что при оценке объема зрительной кратковременной па- мяти установлено, что этот объем не зависит от того, о каком количестве признаков каж- дого из предъявленных объектов должен отчитаться испытуемый (Luck & Vogel, 1997).

3.3.2. Результаты и обсуждение.

Результаты основной и фоновых серий (показатели решения задач по первым 70 рядам, последним 70 рядам и 210 центральным «семантическим» рядам) подвергались отдельному анализу. Перед  началом обработки были  отсеяны ряды,  в  которых была

допущена ошибка опознания способа начертания целевой буквы. Средняя вероятность верного решения этой задачи составила 89\% для предваряющей серии (по 1400 пробам),

96,19\% для основной серии (по 4200 пробам) и 90,43\% для завершающей серии (по 1400 пробам). Показатели успешности решения задачи опознания способа начертания целевого стимула в предваряющей и завершающей сериях значимо не различаются. Однако, согласно  результатам  однофакторного  дисперсионного  анализа,  успешность  решения этой задачи в основной серии статистически значимо отличается как от предваряющей (F(1,38)=45.69; p<0.0001), так и от завершающей (F(1,38)=48.30; p<0.0001) серий.

Результаты  основной   серии  подверга-

90

80

70

60

50

40

30

20

10

0

-3   -2   -1   0   1    2    3          4          5

Позиция относительно первого целевого стимула

Рисунок 3.3. Вероятность отчета об от- дельных  буквах ряда в верных  и ошибоч- ных ответах о предъявленных словах.

лись следующему анализу, включающему не- сколько этапов: после отсеивания ответов, со- держащих неверное решение первой задачи (в среднем 3,18\% рядов по испытуемому), из ана- лиза исключались отказы дать какой-либо от- вет относительно того, что было прочитано (в среднем 2,55\% рядов по испытуемому). По ос- тальным ответам, как верным, так и ошибоч- ным, был построен график зависимости веро-

ятности упоминания буквы в ответе от ее пози-

ции по отношению к первой букве слова. Полученный график показал отсутствие выра- женного эффекта мигания внимания на семантически связанном материале при общем снижении вероятности отчета о букве к концу ряда (см. рис.3.3). Таким образом, если ис- пытуемый и допускал ошибку в прочтении слова, то эта ошибка была с большей вероят- ностью обусловлена пропуском или неверным опознанием одной или нескольких букв не из критического временного диапазона, но из завершающей части предъявляемого ряда, которая выходит за пределы действия эффекта мигания внимания.

Каждому из ответов испытуемого были приписаны атрибуты в соответствии со следующей схемой (вспомним, что исходные стимулы обладали одним атрибутом: со- кращаемое или несокращаемое слово):

•   Слово / Не-слово (псевдослово).

•   Неполный отчет о буквах, следовавших за целевой (в данный класс вошли и сокращенные сокращае-

мые слова).

•   Упоминание в ответе букв, предшествовавших первому целевому стимулу.

•   Изменение объективного порядка букв (анаграмма).

•   Возможная ошибка зрительного опознания одной или нескольких из букв, предъявленных после или

непосредственно перед целевой буквой, а также в качестве нее (ошибка реконструкции).

•   Привнесение (придумывание) объективно отсутствовавшей в ряду (на позициях от –3 до +5) буквы.

Мы предполагаем, что перечисленные ошибки относятся к разным уровням пер- цептивной системы или этапам выполнения поставленной задачи, причем распределение параметров ответа по уровням может выглядеть следующим образом:

I. Перцептивный уровень (“входные данные”):

-           верное – неверное опознание буквы (ошибки реконструкции и объединения – например, со-

единение последовательно предъявленных букв Ш и Ц в букву Щ).

II. Уровень буфера зрительной КП (промежуточный этап сохранения и связывания данных):

-           полное – неполное сохранение требуемых стимулов (полный/неполный отчет о буквах, следо-

вавших за первым целевым стимулом);

-           включение в ответ только букв, следующих за первым целевым стимулом, или также букв,

предшествующих ему;

-           сохранение – изменение исходного порядка стимулов.

III. Семантический уровень (“выходные данные”):

-           слово – не-слово (неудача опознания слова);

-           ошибки привнесения: достраивание набора опознанных букв до существующего слова рус-

ского языка с добавлением объективно не предъявленных букв.

На следующем этапе обработки отсеивались ответы с вероятными ошибками ре- конструкции (4,79\% всех ошибок в решении второй задачи при условии правильно ре- шенной первой) и ошибками привнесения (27,77\% ошибок). Средняя вероятность допу- щения испытуемым такой ошибки в одной пробе составила 0.36. Мы рассматриваем сум- марный показатель ошибок реконструкции и привнесения по той причине, что в данной задаче (в отличие от задачи опознания буквы белого цвета в первом эксперименте) не- возможно однозначно утверждать, действительно ли испытуемый неверно реконструиро- вал по физическим признакам одну из предъявленных ему букв ряда, или же данная буква была добавлена в ответ без восходящих (стимульных) влияний.

Оставшиеся ответы испытуемых составили следующую 16-клеточную таблицу, построенную на основе анализа всех выделенных атрибутов ответов (см. табл.3.1). Одна из клеток таблицы содержит невозможный класс ответов: полный отчет об отдельных бу- квах в правильном порядке без упоминания букв, предшествовавших белой – и при этом не слово. Ошибок еще одного возможного класса – слов с использованием всех букв ис- ходного слова в измененном порядке и добавлением букв, предшествовавших белой – при анализе протоколов обнаружено не было.

Основные  типы ответов в задаче прочтения слов.

Таблица  3.1.

Примеры всех типов ошибок приведены в Приложении I.

Анализ ошибок демонстрирует целый ряд интереснейших закономерностей рабо- ты испытуемого с рядами БППЗС, представленных здесь значительно более ярко, чем в работе с бессвязными буквами. Рассмотрим несколько примеров.

1.   «Анаграммы». Наличие данного класса ошибок свидетельствует о том, что даже в случае по- становки задачи прочтения слова отдельные буквы сохраняются не в том порядке, в котором поступают. Более того, составление («прочтение») слова происходит, по всей видимости, не по мере поступления букв, а часто после того, как отдельные буквы будут опознаны. Не гово- ря о достаточно большом количестве анаграмм, которые давали в итоге не-слова или допуска- ли пропуск букв (всего на анаграммы приходится 20,83\% ошибок без учета ответов, в кото- рых имели место ошибки реконструкции или привнесения букв), некоторые слова испытуе- мые прочитывали полностью и в ответе называли слово, состоящее из тех же самых букв, но в ином порядке. Например, слово «Пятак» 8 из 20 испытуемых прочли как «Пятка» (заметим, что это слово оказалось единственным из 210, правильного ответа относительно которого не дал ни один из испытуемых: остальные допустили ошибки иного рода в его прочтении). Сло- во «Воин» 3 испытуемых обратили в «Вино» и т.д. Иногда в результате первая буква слова, в отношении способа начертания которой давался, тем не менее, верный ответ, оказывалась на втором или даже на третьем месте («Ситец» – «Истец», «Рубка» – «Бурка» и т.д.). Таким обра- зом, на уровне слов сохраняется закономерность, выявленная ранее в работе с дискретными стимулами: несоответствие порядка воспроизведения отдельных стимулов порядку их предъ- явления (Holcombe et al., 2001; Raymond et al., 1992). Однако отметим, что в случае работы со словами указанный факт выявляется только при условии либо сбоя на семантическом уровне (неспособность образовать слово), либо содержащейся в исходной стимуляции возможности

изменения порядка букв без потери смысла.

2.   Включение в ответ букв, предшествующих целевой. Данный класс ошибок свидетельствует не только о том, что испытуемый в действительности воспринимает и запоминает большее число стимулов ряда, чем от него требуется в инструкции (см. Botella & Eriksen, 1992), но и о том, что эти стимулы могут вовлекаться в активно-конструктивный процесс выстраивания слова или включаться в процес семантической группировки стимулов. В этом плане наиболее пока- зательно встраивание таких стимулов в слова на место букв с позиций, потенциально подвер- женных эффекту мигания внимания. В результате могли получаться как слова, так и не-слова (например, ряд «…щлюКупец» приводит к ответу «…Клюпец», ряд «…гющКолчан» вызыва- ет ответ «Кощан», ряд «…вщгНорма» в трех случаях – ответ «Нога»), а также включение их в слова и не-слова, полный набор букв которых воспроизводится правильно (например, 3 испы- туемых из 20 на предъявленный ряд «…рбуГлина» дали ответ «Глубина», слово «Трубка» в ряду букв «…дчиТрубка» было прочтено одним из испытуемых как «Триубка» и т.д.). Воз- можно, данный класс ошибок является следствием особой стратегии работы с буфером зри- тельной кратковременной памяти – стратегии накопления и удержания как можно большего количества букв, сопровождающих первый целевой стимул, либо особого процесса «класте- ризации» (clustering), способствующего решению поставленной задачи (Reeves & Sperling,

1986). Косвенным свидетельством тому является статистически значимое повышение вероят-

ности упоминания стимула с позиции –1 в завершающей серии (см. обсуждение ниже).

Среднее количество правильно прочитанных слов независимо от категории (со- кращаемые или несокращаемые) по всем испытуемым составило 42\%. При этом вероят- ность правильного прочтения несокращаемого слова составила 52,5\%, вероятность пра- вильного прочтения сокращаемого слова – 31,7\% (различие статистически значимо), а вероятность сокращения этого слова на одну букву на позиции, запланированной в экспе- рименте, – 19,3\%. Интересно, что в сумме два последние показателя дают 51\% ответов, что практически совпадает с вероятностью правильного прочтения несокращаемого сло- ва. Согласно результатам однофакторного дисперсионного анализа, вероятность пра- вильного прочтения несокращаемого слова статистически значимо отличается от вероят- ности правильного прочтения сокращаемого слова (F(1,38)=19.83; p<0.0001), но не отли- чается от суммарного показателя по правильно прочтенным и сокращенным сокращае- мым словам. Получая возможность «потерять» букву без ущерба для осмысленности подлежащего отчету слова, испытуемый действительно «теряет» ее более чем в трети случаев. С другой стороны, включение в ответ буквы, которая может быть пропущена, не является чисто случайным, и это дает основания допускать, что отчет испытуемого со- держит реально воспринятые буквы, но не является результатом только активной рекон- струкции слова.

Отдельный анализ успешности прочтения слов разной длины методом парных сравнений (см. табл.3.3.9 в Приложении III) выявил значимое отличие успешности про- чтения 4-буквенных слов от 5-буквенных и 6-буквенных слов, которые читались с одина- ковой успешностью (как несокращаемые, так и сокращаемые). Парадоксально, но в слу- чае работы с сокращаемыми словами чаще подвергались запланированному сокращению

5-буквенные  слова  (различие  оказа-

лось статистически значимым).

100

80

60

40

20

0

1          2          3          4          5          6

Позиция относительно первого целевого стимула

Сокращ.

Слова

Двойная задача (зонд Х)

Одна задача

(зонд Х)

Для сокращаемых слов было построено синтетическое распределе- ние вероятностей отчета по каждой из позиций после целевой буквы (см. среднюю кривую на рис.3.4). Вероят- ность упоминания в ответе самой це- левой буквы составляет здесь 100\%,

поскольку  в   рассмотрение  включа-

Рисунок  3.4. Сравнение отчета  об отдельных буквах  в сокращаемых словах и отчета о зондовой букве в стандартных условиях  получения эффекта  мигания внимания.

лись только правильно прочитанные либо сокращенные должным образом сокращаемые  слова  (сокращений  по

первой букве, в отношении которой была поставлена дополнительная задача, не предпо- лагалось). Подсчет вероятности отчета о букве с каждой из позиций осуществлялся по отдельному набору слов, допускающих сокращение по данной позиции.

Работа испытуемых с сокращаемыми словами, реконструированная по «функцио-

нальным зондам» (допускающим пропуск буквам), выявила иные закономерности внима-

ния к отдельным стимулам ряда в слу-

120

100

80

60

40

20

0

0          1          2          3          4          5

Позиция относительно целевого стимула

Среднее

Исп.6

Исп.17

чае прочтения слов по сравнению с ус- ловиями быстрого последовательного предъявления не связанных друг с дру- гом букв. Только у одного испытуемого (исп.17) по итогам обработки результа- тов по потенциально сокращаемым сло- вам был получен стандартный эффект мигания внимания и у одного (исп.6) – ярко  выраженный  эффект,  смещенный на одну позицию (последний случай от-

Рисунок 3.5. Индивидуальные различия в отчете о

пропускаемых буквах в сокращаемых словах в зави-

симости от позиции после целевой буквы.

ражает и динамику по группе в целом).

На рис.3.5 для сравнения приведены графики по сокращаемым словам для данных испы-

туемых и по выборке в целом.

Несколько испытуемых продемонстрировали также резкое снижение вероятности отчета о буквах на подверженных эффекту мигания внимания позициях +3 (до 9\%) и +4 (до 12.5\%). Если в отношении указанных испытуемых можно говорить о ярко выражен- ной динамике внимания к ряду стимулов, то в среднем наблюдается более или менее рав- номерная вероятность отчета о буквах по всем позициям после первого целевого стимула. Статистический анализ посредством метода парных сравнений выявил, что значимо раз- личаются следующие пары позиций: +1 и +4 (t=2.81, p<0.011), +2 и +4 (t=3.31, p<0.004). Иными словами, опознание стимула на позиции +4 значимо хуже опознания стимулов на этих двух позициях, оказавшихся статистически эквивалентными в случае работы со сло-

вами.

В свете этих результатов интересно сравнение распределения вероятностей отчета по сокращенным сокращаемым словам, где в качестве «функционального зонда» высту- пала потенциально пропускаемая буква, с результатами эксперимента, где испытуемый решал задачу обнаружения зонда Х после определения способа начертания буквы белого цвета. На рис.3.4 можно видеть, что сначала график, описывающий отчет испытуемого о потенциально пропускаемых  буквах  в  критическом временном диапазоне, ведет  себя сходно с графиком контрольного условия (решение испытуемым единственной зондовой задачи), но с позиции +3 начинается снижение вероятности отчета о стимуле с данной по- зиции, и уже с позиции +4 график по сокращаемым словам начинает совпадать с графи- ком,        описывающим            продуктивность

решения  зондовой  задачи  в  экспери-

80

60

40

20

0

1          2          3          4          5

Позиция после целевой буквы

5-букв.

6-букв.

среднее

ментальном условии (двойная задача).

Еще более детальный анализ выявляет, что незначительное сниже- ние вероятности отчета о букве с пози- ции +5 обязано своим появлением прежде всего «недочитыванию» до конца («обрыву») 5-буквенных слов, а

Рисунок 3.6. Сравнение вероятности упоминания пропускаемых букв в 5-буквенных и 6-буквенных словах.

не пропуском пятой буквы в 6- буквенных словах: в последнем случае вероятность  отчета  о  буквах  со  всех

позиций сохраняется примерно одинаковой (см. рис.3.6).

С целью выявления частоты и позиционной зависимости пропуска отдельных букв в остальных ошибочных ответах анализу подверглись частотные распределения упоми- нания букв по отдельным позициям относительно целевой буквы для следующих шести классов ответов: [1] неверно прочитанные слова, сокращенные более чем на одну букву, содержащие буквы, предшествовавшие целевому стимулу, и/или полученные из исход- ных слов в результате перестановки букв; [2] не-слова, полученные аналогичным обра- зом; [3] слова с использованием неверно опознанных букв, то есть с вероятными ошибка-

ми зрительной реконструкции (са-

100

80

60

40

20

0

-3  -2  -1   0   1   2   3   4   5

Позиция относительно первого целевого стимула

Неверные слова

Не-слова

Слова з.о.

Не-слова з.о.

Слова привн.

Не-слова привн.

ми  ошибочно  опознанные  буквы из анализа исключены); [4] не- слова с использованием неверно опознанных букв; [5] слова с ис- пользованием привнесенных ис- пытуемым букв; [6] не-слова с ис- пользованием привнесенных ис- пытуемым букв. Помимо общего уточнения, за счет каких позиций

испытуемые   делают   ошибки   в

Рисунок 3.7. Частоты упоминания букв с отдельных позиций ряда для разных  классов  ошибочных  ответов испытуемых.

прочтении слов, пятый класс оши-

бок  особенно  интересен  в  плане

вычленения «каркаса», на основе которого, возможно, происходит достраивание слова.

В целом распределения сходны с синтетическим распределением, полученным для сокращаемых слов (см. рис.3.7). Двухфакторный дисперсионный анализ (Тип ошибки х Слово / Не-слово в отчете) показал, что факторы не взаимодействуют ни по одной из по- зиций. Что касается факторов по отдельности, то наблюдается высокая значимость разли- чий по типу ошибки по каждой из позиций, за исключением +3 (заметим сразу, что сов- падение именно по данной позиции было выявлено и при сопоставлении предваряющей и завершающей фоновых серий). По фактору «слово/не-слово», напротив, различия значи- мы только  по позиции +3 (F (1,18) = 6.46, p<0.012): в не-словах позиция +3 эквивалентна позиции +4, тогда как в словах по ней наблюдается незначительное, но значимое сниже- ние.

Сравнение синтетического распределения по сокращенным сокращаемым словам и по ошибочным словам и не-словам без ошибок зрительного опознания и привнесения продемонстрировало значимое отличие двух последних классов ошибок от первого по позиции +1 (по результатам однофакторного дисперсионного анализа – F(1,18)=6.08, p<0.018 и  F(1,18)=4.84,  p<0.034, соответственно): в  том  случае, когда испытуемым в

принципе давалась возможность «потерять» букву, следующую за первым целевым сти- мулом, они включали эту букву в отчет в среднем в 67\% проб. Если объективно такой возможности не было, то в случае прочтения не-слова испытуемый упоминал в ответе бу- кву, следующую за первым целевым стимулом, в 76\% проб, а для слов, хотя и не соответ- ствующих исходно предъявленным, этот показатель достигал 81\% (однако, согласно дан- ным однофакторного дисперсионного анализа, последние два показателя статистически значимо не различаются).

Для отдельных испытуемых была получена достаточно высокая внутренняя согла- сованность частотных распределений по отдельным позициям, построенных для разных классов ошибок. Эти результаты согласуются и с синтетическим распределением по со- кращенным сокращаемым словам. Например, исп.17 продемонстрировал выраженный эффект мигания внимания на позициях +2 и +3 в пробах, где в качестве ответов были да- ны неверные слова и не-слова (см. рис.3.8). Отметим одну характерную особенность ре- зультатов данного испытуемого: для него характерна предельно высокая частота отчета о стимулах с позиций, предшествующих первому целевому стимулу (позиция –2 – до 20\%, позиция –1 – до 60-70\%). Можно предположить, что возникающий в работе со словами эффект мигания внимания у данного испытуемого обусловлен тем, что по сигналу (появ- ление целевой буквы белого цвета) начинается перевод в КП той информации, которая успевает попасть в буфер зрительной КП к данному моменту времени («кластера» букв). Это приводит к высокой вероятности отчета о находившихся в буфере стимулах, но к снижению вероятности отчета о последующих стимулах, то есть к эффекту мигания вни-

мания. Результаты предваряющей и за-

100

80

60

40

20

0

Исп.17

-3 -2 -1  0   1  2   3  4  5

Позиция относительно первого целевого стимула

Неверные слова

Не-слова

Сокращ.слова

вершающей серий указывают на то, что данный способ работы выступил как специфичный для решения задачи со словами: в предваряющей серии испы- туемый не отличался по показателю частоты упоминания стимулов с пред- шествующих позиций от остальных ис- пытуемых, а в завершающей серии этот показатель резко возрос, хотя и не дос-

Рисунок 3.8. Внутрииндивидуальная согласованность эффекта  мигания внимания для разных  типов ответов.

тиг показателя по словам (при том, что эффект мигания внимания сохранился).

Чувствительность основной  экспериментальной манипуляции к частотности отдельных слов языка. К настоящему моменту экспериментально установлено, что ста- тистическая структура словарного состава русского языка – иначе говоря, частота упот-

ребления отдельных слов – значимо влияет на эффективность (полноту и точность) крат- ковременного запоминания предложений, состоящих из этих слов. Так, высокочастотные слова, более часто используемые в разговорной речи, публицистических и художествен- ных текстах и имеющие тем самым более высокий «уровень готовности», воспроизводят- ся в целом лучше, тогда как низкочастотные – хуже (Головнева, 1989). Поскольку крите- рии отбора слов в наших экспериментах были предельно жесткими (существительные из

5-6 букв, в которых все буквы различаются, отсутствуют буквы Й, Ё, Ы, Ь и Ъ и которые могут быть сокращены до другого существительного русского языка посредством устра- нения одной и только одной буквы), пары несокращенных и сокращенных сокращаемых слов имели разную частотность в языке. Поэтому возникло предположение, что сокраще- ние слов могло осуществляться или не осуществляться по принципу увеличения частот- ности того или иного варианта прочтения слова в русском языке (на основе «готовности» соответствующих схем). Для проверки этого предположения разности между вероятно- стями прочтения сокращенного и несокращенного вариантов стимульных слов (1) и раз- ности частот этих вариантов (2), извлеченные из «Частотного словаря русского языка» (1977), были ранжированы, а затем сходство преобразований оценивалось посредством подсчета коэффициента корреляции Кендалла. Это сходство не оказалось статистически значимым (τ = 0.107, р<0.119). Следовательно, можно утверждать, что сокращение со- кращаемых слов не было обусловлено только частотной структурой русского языка. Ка- чественный анализ (см. табл.1.2 в Приложении I) также выявил большое число случаев, когда высокочастотное слово трансформировалось по причине потери буквы в низкочас- тотное слово чаще, чем оказывалось прочитанным правильно (например, слово «весна» с частотой 172 было правильно прочитано 30\% испытуемых, а сокращено до слова «вена» с частотой 1 35\% испытуемых), и наоборот (например, слово «седло» с частотой 17 было правильно прочитано 45\% испытуемых, а сокращено до слова «село» с частотой 164 только 5\% испытуемых).

Анализ результатов «фоновых»  серий.

I. В предваряющей серии был получен стандартный протовариант эффекта мига-

ния внимания (Weichselgartner & Sperling, 1987; Raymond et al., 1992; Baldo & Regatão,

2000). Кривая вероятности отчета об отдельных буквах ряда в зависимости от их позиции по отношению к первому целевому стимулу, имеющая характерный для эффекта мигания внимания U-образный прогиб, приведена на рис.3.9. Статистический анализ распределе- ния ответов на вторую задачу по позициям после первого целевого стимула методом пар- ных сравнений продемонстрировал статистически значимое отличие позиций +2 и +3 от остальных позиций ряда (см. табл. 3.3.6 в Приложении III). Было выявлено также значи- мое отличие позиции +6 от позиций +4 и +5 (вопреки наличию маски в конце ряда), ил-

люстрирующее постепенное увеличение вероятности отчета о букве с соответствующей

позиции  по  мере  удаления интервала

60

50

40

30

20

10

0

-3 -2 -1  0   1   2   3   4  5   6

Позиция относительно первого целевого стимула

Предв.серия

Заверш.серия

«мигания» и достижение показателя по позиции  +1 (результаты по  позициям

+1 и +6 значимо не различаются; впро- чем, показатель по позиции +1 не от- личается значимо и от сходных по ве- роятности отчета позиций +4 и +5).

Эти результаты в целом совпа- дают с данными, полученными в ис- следовании Дж. Реймонд с коллегами

(Raymond et al., 1992), в которой испы-

Рисунок 3.9. Результаты предваряющей и завер-

шающей  контрольных серий.

туемые также работали со стимулами-

буквами,         однако            имели дело    с

бóльшим их количеством после первого целевого стимула и с большей скоростью предъ- явления. Этим, возможно, объясняется бóльшая вероятность опознания стимулов в кри- тическом временном диапазоне в нашем исследовании.

Соответствующие кривые приведены для сравнения на рис.3.10.

Закономерностей в порядке отчета о трех стимулах в целом выявлено не было, за исключением нескольких случаев, когда испытуемые начинали отчитываться с последних стимулов ряда и заканчивали первыми (см. анализ субъективных отчетов). Это отсутствие выраженных закономерностей соответствует результатам целого ряда работ, в которых было показано, что временная последовательность двух целевых стимулов практически не  может  быть  установлена,  когда

они появляются в рамках короткого

50

40

30

20

10

0

-3 -2 -1  0  1  2  3  4  5  6  7

Позиция относительно первого целевого стимула

Предв. Серия

Raymond et al.,

1992

временного  интервала  (в   пределах

200 мс) (Chun & Potter, 1995; Shapiro

& Raymond, 1994; Shih, in press), не говоря уже о ситуации, когда отчету подлежит большее количество стимулов (Raymond et al., 1992; Weichselgartner & Sperling, 1987). Действительно,  Дж.  Реймонд  и  К.

Рисунок 3.10. Сравнение результатов предваряющей контрольной серии и эксперимента Дж. Реймонд (1992).

Шапиро  в  одной  из  программных работ   отмечают:  «После   того   как

стимулы попали в зрительную КП, информация о порядке их предъявления, вероятнее

всего, уже не сохраняется» (Shapiro & Raymond, 1994, р.174), а исследования эффекта на- рушения отчета о порядке середины ряда в условиях БППЗС демонстрируют, что осуще- ствление кодирования порядка стимулов требует дополнительной ресурсоемкой операции (Holcombe et al., 2001).

II. В завершающей серии, в которой испытуемый выполнял задание, аналогичное предваряющей серии, эффекта мигания внимания получено не было. Напротив, наблюда- лось постепенное снижение вероятности упоминания в отчете буквы по мере удаления ее позиции от целевого стимула (см. вторую кривую на рис.3.9). Данный результат не соот- ветствовал нашим исходным предположениям и был проверен в дополнительном экспе- рименте (см. параграф 3.4). Согласно результатам однофакторного дисперсионного ана- лиза, в третьей части, по сравнению с первой, значимо увеличилась вероятность называ- ния буквы, предшествующей первому целевому стимулу (позиция -1) (F(1,38)=6.62; p<0.014), буквы, непосредственно следующей за ним (F(1,38)=6.51; p<0.015), буквы на позиции +2, наиболее подверженной эффекту мигания внимания, как по литературным, так и по нашим данным (F(1,38)=12.62; p<0.001). Помимо этого, значимо и закономерно уменьшилась вероятность упоминания стимулов на позициях +4 (F(1.38)=5,27; p<0.027),

+5 (F(1,38)=9.89; p<0.003) и +6 (F(1,38)=15.33; p<0.0001), не подлежащих отчету согласно требованиям задачи. Отметим, что по второй из критических позиций, +3, результаты предваряющей и завершающей серий значимо не различаются, что может свидетельство- вать о том, что для этой позиции эффект остался в целом сохранным.

В решении второй задачи, помимо пропуска подлежащих отчету и называния объ- ективно следующих за ними букв, испытуемые в обеих сериях допускали ошибки назы- вания объективно не предъявленных (на позициях от –3 до +6) стимулов, среди которых, в свою очередь, можно различить вероятные ошибки зрительной реконструкции (невер- ного опознания букв по отдельным элементам, объединения элементов двух букв и т.п.) и чистые ошибки привнесения. Среднее суммарное количество таких ошибок у испытуемо- го (по 70 рядам) составило 17 в предваряющей серии и 26.35 в завершающей серии. Различие, согласно однофакторному дисперсионному анализу, статистически значимо (F(1,38)=6.08, p<0.01). Таким образом, в завершающей серии испытуемые становились значимо более неточны (при этом показатель количества ошибок сходен с соответствую- щим показателем основной серии), хотя и более эффективны  в решении второй задачи.

120

100

80

60

40

20

0

-3  -2  -1  0   1   2   3   4   5   6

Позиция относительно первого целевого стимула

Сводный график по словам

Сокращаемые слова

Предв.серия

Заверш.серия

Сравнение результатов предваряющей и завершающей серий со средними результатами основной серии демонстрирует прежде всего более высокую эф- фективность опознания отдель- ных букв вне зависимости от по- зиции в задаче на прочтение слов, чем в задаче на называние от- дельных букв, следующих за це-

левым стимулом (см. рис.3.11), то

Рисунок  3.11. Сравнение результатов предваряющей, ос-

новной и завершающей серий основного эксперимента.

есть выраженный эффект превос-

ходства слова (Cattell, 1886). Естественно, вероятность упоминания в ответе белой буквы (позиция 0) сравнению не подлежит: в решении задачи предваряющей и завершающей серий такое упоминание является ошибкой, тогда как в основной серии – следованием требованиям задачи. Интересно общее совпадение динамики вероятности упоминания в ответе стимулов по позициям в основной и завершающей сериях, а также сопоставимое значение вероятности отчета о стимуле, предшествующем целевому, в этих сериях.

Рисунок  3.12. Изменения профиля результатов от предваряющей серии (часть  1) к завершающей се-

рии (часть 3): индивидуальные различия.

Испытуемый 16

Испытуемый 1

80

70

60

50

40

30

20

10

0

-3 -2 -1  0  1  2  3  4  5  6

Позиция относительно первого целевого стимула

Часть 1

Часть 3

70

60

50

40

30

20

10

0

-3 -2 -1  0   1   2   3   4   5   6

Позиция относительно первого  целевого  стимула

Часть 1

Часть 3

Конечно же, существенное изменение профиля результатов наблюдалось не у вся- кого испытуемого. Так, четверо испытуемых продемонстрировали отсутствие изменений либо очень незначительное изменение формы кривой в завершающей фоновой серии по сравнению с предваряющей (см., напр., результаты исп.16 на рис.3.12). Однако у осталь- ных шестнадцати испытуемых изменения были выражены весьма ярко (см., напр., ре-

зультаты исп.1 на рис.3.12).

Полученные результаты позволяют говорить об активной стратегической регуля- ции решения задачи опознания отдельных букв после решения задачи прочтения слова. Данный вывод подкрепляется субъективными отчетами испытуемых.

Анализ  субъективных отчетов.  В описанных сериях нас в большей степени ин- тересовали не стратегии работы с отдельными стимулами ряда (более того, в эксперимен- те отсутствовал зондовый стимул, который отличался бы от остальных стимулов ряда оп- ределенными характеристиками), но способы решения двойной задачи, а также основные препятствия в ее решении, осознаваемые испытуемым. Отдельный интерес представляют способы прочтения слов в условиях БППЗС в основной серии, а также осознание воз- можных помех, приводящих к разным типам ошибок в прочтении слов.

Конечно же, можно выделить целый ряд неспецифических способов решения по- ставленной задачи, которые использовались испытуемыми во всех трех сериях: например, проговаривание (называние) букв про себя. Самим испытуемым, однако, часто казалось, что они не успевают отслеживать таким образом все буквы. Испытуемые пробовали так- же «до появления белого цвета на буквы не смотреть», а форму белой буквы реконструи- ровать или «интуитивно додумать» потом (исп.4). Однако нас больше интересовали спо-

собы, специфичные для поставленных задач.

Таблица  3.2.

Связь  между компонентами двойной задачи в субъективных отчетах испытуемых

(в каждой клетке  таблицы – количество испытуемых, давших указанную  оценку).

В табл.3.2 приведены суммарные данные по оценке испытуемыми предъявленной им двойной задачи как двух последовательных, мешающих друг другу задач либо как единой задачи, возможно, состоящей из двух последовательных, но нераздельных дейст- вий, для каждой из серий. Налицо изменение оценки одной и той же задачи в предваряю- щей и завершающей сериях, которое можно связать с решением задачи из основной се- рии, оцененной большинством испытуемых как единое целое.

Задача, предъявленная испытуемым в предваряющей серии, оценивалась всеми без исключения как очень трудная. Действительно, большинство испытуемых отмечали, что определение формы белой буквы и называние трех букв, следующих за ней, являют собой две не связанные друг с другом и мешающие выполнению друг друга задачи: «Я не могла

их никак соединить» (исп.1), «Совместить их практически невозможно» (исп.11). Испы- туемые часто отмечали, апеллируя к понятию внимания, что решение задач возможно только в ущерб друг другу: «На чем заостришь внимание, то лучше и решается» (исп.15);

«Если на одной концентрируешься, другую просто не выполняешь» (исп.17). В частно- сти, белая буква, согласно отчетам, «заслоняла собой весь последующий ряд», «вытесня- ла дальнейшие буквы», что препятствовало воспроизведению непосредственно следую- щих за ней стимулов: «Если пыталась обращать внимание именно на белую букву, весь ряд проскакивал» (исп.15). Отдельное затруднение заключалось в необходимости отчета о разных атрибутах стимулов, предполагающей, возможно, перенастройку перцептивной системы (см. Kawahara, Enns & Di Lollo, in press; Kawahara, Di Lollo & Enns, in press; Visser et al., 1999): «Надо переключиться и с белого на черный, и с формы буквы на то, какая буква была» (исп.18). Чтобы справиться с переключением, испытуемые пытались

«реагировать на белый импульс и запоминать общий очерк» (исп.4), однако при исполь- зовании данного способа белая буква «все равно как будто пугает» (исп.7). Был упомянут и несколько иной способ работы, предполагающий входную фильтрацию стимульного потока: «Формируешь критерий письменной буквы, и потом просто отсекаешь, печатная она или письменная» (исп.14).

Первая задача (определение способа начертания белой буквы) оценивалась разны- ми испытуемыми и как более легкая, и как более сложная, чем вторая. Называть три бук- вы одним испытуемым было сложнее после письменных, а другим – после печатных букв. Приведем несколько примеров: «Письменная буква настолько поражает воображе- ние своими крючочками и закорючками, что все остальные проходят мимо» (исп.3). Или, напротив: «Письменная буква больше отличается от остальных, поэтому и определяется быстрее» (исп.6).

Что касается решения второй задачи, некоторые испытуемые отмечали, что, по всей видимости, вопреки инструкции, называются далеко не первые буквы: «Пока пыта- ешься запомнить, какая была белая, еще две-три успевают проскочить незамеченными» (исп.4). Другие замечали, что наиболее часто, опять же вопреки инструкции, запомина- лись первая буква после белой и последняя, а иногда белая буква могла занимать место одной из трех букв, подлежащих называнию. У отдельных испытуемых возникало стой- кое впечатление, что вслед за белой буквой предъявляется только три буквы: «Думала, что вижу все, а потом поняла, что их явно не три, а больше, и я называю любые из них» (исп.9). Более того, иногда в конце серии испытуемые удивленно спрашивали, не могло ли после белой буквы появляться более трех букв. На наш взгляд, подобные вопросы, на- ряду с объективными показателями, могут быть ярким свидетельством того, что часто испытуемые действительно «не видели» стимулов в критическом временном диапазоне.

Чтобы справиться с задачей, испытуемые пытались отчитываться о трех буквах в обратном порядке, «с конца», пробовали сначала называть три буквы, а потом сообщать о форме  белой  буквы,  которая  «проще  запоминалась»  (этим  способом  пользовалась бóльшая часть испытуемых). В отчетах описывались также попытки группировать буквы по две-три, например: «Появляется белая, а потом все буквы идут как в одном слове, на- сыпаются в  мешок, и  я пытаюсь их  воспроизвести, как если бы плохо  расслышала» (исп.1). Испытуемая особо отмечает, что такое объединение удавалось, если точно опо- знавалась буква вслед за белой. Отмечалась бóльшая легкость решения задачи в случае кажущейся связанности стимулов: например, когда «пролетают куски алфавита» (исп.4), а не бессвязные буквы; с другой стороны, данная ситуация вызывала сомнения, так ли это было в действительности.

В основной серии задача оценивалась большинством испытуемых как более лег- кая, чем в фоновых сериях (несмотря на исходное впечатление невозможности решить ее в начале тренировочной серии), и рассматривалась скорее как единое целое. Так, испы- туемые сообщали, что форма белой буквы припоминалась уже, как правило, после назы- вания слова – из целого его «образа», например: «Если это слово, то она /буква/ там уже содержится» (исп.6); «Буква запоминалась сама по себе» (исп.10); «Задача /с белой бук- вой/ стала субъективно второстепенной, а слово было на первом плане» (исп.16); «Вооб- ще не акцентировала внимание на том, какая белая буква: она почему-то у меня сама за- поминалась – наверное, потому, что она первая в слове: мы когда пишем, первая буква всегда как-то отличается» (исп.18); «Можно помнить слово и сосредоточить свое внима- ние именно на нем, а буква сама считается, письменная она или печатная» (исп.2); «Если слово прочитано, то сразу знаешь все» (исп.4); «Внимание концентрировалось именно на слове, а букву можно было потом из него вынуть» (исп.7). Таким образом, отчеты свиде- тельствуют в пользу того, что первичная задача превращается здесь во «второстепенное действие» в контексте решения целостной задачи прочтения слова. Более того, вспомним, что задача определения способа начертания целевого стимула в данной серии выполня- лась значимо лучше, чем в фоновых, что свидетельствует против гипотезы о возможной роли тренировки в течение экспериментального сеанса как источника изменения профиля результатов в завершающей серии. Но были и случаи, когда «задача с белой буквой со- всем мешала» (исп.13), «приходилось отвлекать внимание на то, письменная буква или печатная» (исп.14).

Много интересных наблюдений было сделано испытуемыми относительно реше- ния задачи прочтения слова. Иногда данная подзадача оценивалась как предельно слож- ная, иногда – как сравнительно легкая. Встречались и двойственные оценки, например:

«Очень легко, но при этом читается какой-то бред» (исп.1). Заметим, что неосмыслен-

ность прочитанного, как правило, вызывала у испытуемых бурную эмоциональную реак- цию, значительно более выраженную, чем в случае неудачи отчета о трех буквах в фоно- вых сериях. На наш взгляд, это является свидетельством изменения ведущего уровня ор- ганизации перцептивной деятельности испытуемого. О том же говорит и постановка ис- пытуемыми собственных целей более высокого уровня, чем собственно перцептивная (прочтение всех букв слова), например: «Очень хотелось смысл найти» (исп.2).

У испытуемых возникало ощущение пробелов в том, что читается, особенно если слово казалось длинным. Согласно субъективным отчетам, иногда эти пробелы заполня- лись post factum, во время ответа: «Видишь не всегда все буквы, иногда угадываешь по опорным буквам» (исп.4); «Часть букв видишь, а остальные сами встраиваются» (исп.7);

«Возникает чувство, что некоторые буквы выпущены» (исп.11); «Успеваю читать каждую вторую букву, остальные остаются за полем внимания» (исп.15); «Слова складываются часто по первой букве и, наверное, еще последней», но «слово придумывается легче и быстрее, чем если бы сказать просто: “Придумай слово на букву А”» (исп.8). Иногда ис- пытуемые сообщали, что «слово слишком длинное для того, чтобы быть в такой серии» (исп.11); «Слов из шести букв, вообще-то, не было, это я называла» (исп.8). Во избежание чрезмерного влияния на основной результат именно подобных конструктивных процес- сов нами были использованы сокращаемые слова.

С другой стороны, испытуемым иногда казалось, что предъявленное слово в дей-

ствительности короче,  чем  прочлось, то  есть  откуда-то  «вторгались» лишние  буквы:

«Слово “круг”, а прочиталось “креуг”» (исп.1). Возможно, в таких случаях имеет смысл говорить о группировке стимулов, сопутствующих целевому и задержавшихся в буфере зрительной КП, вопреки требованиям задачи (начинать прочитывать слово только  с це- левого стимула).

Способы решения данной задачи отличались от побуквенного прочтения, харак- терного в большинстве случаев для задачи из предваряющей серии. Напротив, часто они оказывались сходны с вундтовским описанием процесса апперцепции как укрупнения единиц восприятия: «Пытаешься читать не по буковке, а целиком» (исп.3); «Не боишься пропустить какие-то буквы, потому что знаешь, что это слово, и оно сложится само» (исп.12); «Когда буквы просто прочитываешь и пытаешься из них что-то составить, они забываются, по одной куда-то уходят, и вообще ничего не получается» (исп.12). С другой стороны, испытуемая, показавшая наиболее высокий результат в работе с несокращае- мыми словами (88.3\% правильных ответов), сообщает именно о побуквенном прочтении

– за которым, однако, вновь следует образование целостной единицы: «Восхитительное чувство, как в первом классе: сначала прочитываешь буквы, а потом из них само склады- вается слово. Засвечивается первая буква, затем выхватывается некоторое количество

букв, а дальше складывается слово» (исп.11).

Равно как и объективные данные, субъективные отчеты свидетельствуют о том, что отдельные буквы часто сохраняются не в том порядке, в котором были предъявлены, а слово составляется после опознания отдельных букв: например, «Прочлось слово “блоха”, но по порядку я читала “блоах”, точно “блоах”» (исп.2); «Кажется, что в ответе порядок менялся» (исп.9). «Они все-таки точно в перепутанном порядке. Не у меня, а там» (исп.11). Более того, отмечается ведущая роль семантического уровня (то есть нис- ходящей, а не восходящей переработки) в установлении порядка букв: «А если бы слово было неосмысленным, то порядок вообще был бы непонятен» (исп.2). Несколько испы- туемых отметили возможность того, что они начинали прочтение слова с буквы, предше- ствующей белой: «Иногда кажется, что в слове высвечивается не первая буква, а вторая. Но первая там тоже есть» (исп.11); «Иногда сомневался, какая буква была первой: либо та, которая перед белой, либо сама белая» (исп.19).

Один из испытуемых сообщил, что в данной части эксперимента добавилась «тре- тья задача» (исп.6). Субъективное представление задачи как состоящей из трех последо- вательных действий – прочесть и опознать белую букву, прочитать остальные буквы и собрать прочитанные буквы в слово – может быть оценено как не вполне успешная стра- тегия: вероятность правильного прочтения несокращаемого слова у этого испытуемого составила 31\% (при среднем показателе по выборке 52.53\% и стандартном отклонении

14.38\%), а на его индивидуальной кривой по сокращаемым словам наблюдается выра- женное падение вероятности отчета об отдельных буквах на временном интервале от 240 до 480 мс после белой буквы (сдвинутое «мигание» внимания).

В завершающей серии, задача в которой совпадала с предваряющей серией, испы- туемые пытались следовать способам, наработанным за время выполнения основной се- рии, однако, как правило, субъективно оценивали эти попытки как безуспешные, напри- мер: «Проще, если пытаешься прочесть с белой буквы слово, но при этом начинаешь до- писывать сам, и непонятно, приписываешь ли к ответу что-то лишнее» (исп.4). Действи- тельно, в завершающей серии испытуемые допускали статистически значимо больше ошибок привнесения объективно не предъявленных букв, чем в предваряющей серии.

С другой стороны, решению задачи препятствовали и попытки семантизации или хотя бы фонематического оформления материала: «Пыталась читать слова, но это меша- ло, потому что бессмыслица отвлекала еще больше» (исп.3). В частности, отмечалось, что данный способ не был эффективен, если за белой буквой следовали только согласные (исп.5). Была замечена и интерференция со стороны первого целевого стимула, который являлся частью ответа в основной серии: «Если брать как одну задачу, то прочитывалась белая буква и две за ней, а больше ничего, поэтому пришлось задачи разграничивать»

(исп.12). «Часто в три буквы хотелось включить и белую» (исп.9). «Белая буква претен- довала постоянно на третье место, поэтому приходилось отдельно отсекать» (исп.14). В действительности же, вопреки собственным ожиданиям, испытуемые вводили в отчет бу- кву белого цвета не чаще, чем в предваряющей серии (16,92\% и 16,34\% ответов, соответ- ственно).

В целом, если 50\% испытуемых снова сообщали, что задача рассыпается на две отдельные, мешающие друг другу части, то остальные 50\% продолжали настаивать на том, что задача теперь являет собой единое целое. Приведем несколько примеров обра- щения к способам, навязанным решением предшествующей задачи: например, «читать слово, начинающееся с белой буквы, как бы странно оно ни было, и потом ее вычитать» (исп.2). Задача определения способа начертания белой буквы «выполнялась при этом са- ма собой», за исключением случаев, когда происходила путаница в порядке букв. Об ана- логичном подходе к задаче сообщают и другие испытуемые: «Была вначале тенденция складывать даже бессмысленные, но слова» (исп.5). «Если читать как слово, получается абракадабра, но все равно легче» (исп.18). «Было легче: начал пытаться объединять буквы в слова, как в первом задании» (исп.20). Еще один испытуемый пробовал «читать слоги»:

«Первый слог – белая буква, второй – последующие три. Хотелось читать слово, и вооб- ще было легче смотреть на то, что идет после белой буквы» (исп.1). В общем виде дан- ный способ работы был выражен следующим образом: «Воспринимала четыре буквы как целое. Хотя какие-то буквы могли и пропускаться» (исп.5).

Использовались и способы, упомянутые в отчетах после предваряющей серии, что приводило к осознанию аналогичных ограничений. Например, у испытуемых снова воз- никла неуверенность, что в отчет попадают именно буквы, следующие за целевой. Сами- ми испытуемыми отмечался эффект тренировки, например: «Я натренировалась» (не- сколько испытуемых); «Больше доверяешь тому, что говоришь» (исп.12); «Кажется, при- училась наконец к той скорости, с которой буквы предъявляются» (исп.18). Многим ис- пытуемым казалось, что вслед за белой буквой предъявляются как печатные, так и пись- менные черные буквы, что оценивалось как особое затруднение в решении задачи. В дей- ствительности же, в данном эксперименте, как и в первой предварительной контрольной серии (см. параграф 3.2), вслед за белой буквой всегда предъявлялись только печатные буквы. Как минимум шесть испытуемых пытались практиковать отведение глаз в сторону от экрана «после того, как пройдут три буквы», что, однако, объективно не снижало веро- ятности упоминания в ответе последних стимулов ряда.