Моделирование европейского пространства

«Срединная Европа». Метод Роккана. Концепция «Срединной Европы» или «Единой Европы» получила своеобразное конкретное обоснование в идеях Ст. Роккана (см. Rokkan St. Citizens, Elections, Parties. Oslo. 1970) (до этого Р. Челлен, Ф. Ратцель, К. Хаусхофер, К. Шмитт). В отличие от У. Хоскинса и Ф. Броделя в работах Стейна Роккана редко можно встретить исторические факты, явления, события, в его работах отсутствуют футурологические предсказания. С. Роккан формален, рассматривает модели на макроуровне, используя систему исчислимых переменных. Схематизация переменных по логике С. Роккана выглядит следующим образом:

Он определяет эти переменные исходя из предмета своего научного интереса (т.е. экспликанды – социокультурные параметры) и генетически обусловленных свойств субъектов, видоизменяющих данный социум. Модельные переменные – это возможность выбора для субъекта и социума.

Метод С. Роккана позволил создать модель Европы в сравнительно простых формулах:

динамика «пояса городов»;

точка «отвердения» в государственном строительстве.

Самая известная формула Роккана (динамика «пояса городов») связывает топологическое положение с успешностью формирования наций и государств. Роккан начертил оптимальную карту Европы (как теоретическую модель), взяв за основу два измерения – «силу городов» и «силу идеи».

Принципиальная схема выглядит так:

По его мнению, города Европы, возникшие во времена Римской империи, сохранили свою экономическую функцию и политическую самостоятельность и в период распада в силу того, что они в свое время возникли в пограничных районах, на окраинах империи. Так сложились оптимумы городов-государств, устойчивые не только в пространстве, но и во времени. Города сохранили цельность, функциональность и культурную связь, оставаясь независимыми друг от друга и от традиционного окружения. «Пояс городов» был также достаточно силен, чтобы остановить экспансию кочевых народов, которые к этому времени уже выполнили свою историческую роль проводников между социокультурными сверхсистемами древнего мира. Европейский «мир-пространство» стал самодостаточен, так же, как и Восток. «Пояс городов» всегда выполнял функцию канала распространения культуры между Средиземноморьем и Дальним Востоком, а в Новое время и Атлантикой. Цепь оптимумов-городов создавала теоретическую модель оптимумов будущего (в том числе национальных государств, империй, сверхдержав), что могло вылиться в различные варианты и замедляло цивилизационные процессы на периферии (зона разряжения). В России традиционная периферия, наоборот, победила города, разрушенные к этому времени в результате внешних воздействий.

Выделение «пояса городов» как фактора географического детерминизма и коммуникативности, прежде всего заслуга географов Э. Жюйярда и А. Нонна, исследовавший роль реки Рейн и других транспортных магистралей Европы. «Пояс городов» явился ядром и движителем западноевропейской цивилизации, определив ее территориально-административное деление и социально-пространственную структуру. Территориальное положение политической единицы на переменной карте С. Роккана имеет решающее значение для движения во времени. «Государства-империи» возникали вне «пояса городов», в то время как сам пояс оградил себя от власти «государств-империй». Зона наивысшего экономического развития Западной Европы, данная исследовательским отделом ЕС, повторяет «пояс городов» от Южной Британии, по дуге, до Северной Италии (см. Les Villes Europeennes. May 1989. Report pour la DATAR).

Оптимальные геополитические варианты. Оптимумы государств (социумов) в рамках «пояса городов» всегда отличались меньшими пространственными размерами и большей равновесностью. Равновесие физических и социальных сил, внутренних и внешних, создали устойчивость данного пространства.

Государства-империи, «высушивая» пространство, не позволяя возникать городам (центрам, узлам) на периферии, уничтожают себя; если же они осуществляют насильственную модернизацию, вновь возникшие узлы социо-культурных коммуникаций все равно уничтожают империи.

В рамках теории «оптимальных вариантов» «пояс городов» подчеркивает особенности строения социального пространства (в физическом выражении) и динамику эволюции социумов в теоретическом и практическом плане. Сложность конфигураций империй, известное и извечное противостояние подтверждают данные положения и необходимость теоретического осмысления моделей социально-физического пространства. «Оптимальные варианты» социумов возможны как пространственные модели и применимы к естественно-историческим реалиям.

В «оптимальном варианте» радиус освоения территории оценивается возможностями коммуникаций. Расчеты показывают следующие характеристики расширяющего «оптимума»:

В отличии от Ф. Ратцеля Виаль де ла Блаш, помимо акцента на активной роли человека и помимо отрицания свойственного первому географического детерминизма, совершенно иначе определял роль государств и других политических образований в процессе развития цивилизаций. Если для Ф. Ратцеля государство – это прежде всего «органическое существо», то В. Блаш склонен рассматривать его скорее как нечто внешнее. вторичное. определяемое в конечном счете самим характером и формой взаимодействия различных локальных очагов, отдельных ячеек цивилизации. Ни Ф. Ратцель, ни В. Блаш не отрицали возможности образования мирового государства. Ф. Ратцель связывал эту возможность с естественным территориальным ростом государств. Развитие контактов, расширение торговых отношений он рассматривал в качестве прелюдии к установлению политического контроля. Торговля и война – это две формы, две стадии в процессе территориального роста государства. В. Блаш больше внимания уделял вопросам коммуникаций, взаимодействий отдельных локальных очагов, теоретически понятным, но практически являющимися делом отдаленного будущего, когда человек превратится в «гражданина вселенной».

Важной особенностью концепции В. Блаша является тезис о постепенном преодолении противоречий между континентальными и морскими государствами в связи с развитием коммуникаций.

«Поссибилизм» В. Блаша был воспринят ученным миром как коррекция  жесткого географического детерминизма. Германские геополитики считали критику В. Блаша обоснованной и важной, интерпретируя ее в духе возрастания этнического и расового фактора, а это резонировало с общим всплеском интереса к расовой проблематике в Германии 20-х годов.