Послесловие. геополитические ориентиры россии

Идущие сегодня в Евразии геополитические процес­сы оказывают влияние на судьбу народов и государств, развивавшихся под влиянием России в течение несколь­ких столетий.

После распада СССР перед Россией остро встала проблема сохранения своего единства и целостности как федеративного государства. В значительной степени ре­шение этой проблемы связано с определением геополи­тического статуса новой России, ее места в современном многополярном мире и выработкой соответствующей стратегии поведения. Для этого прежде всего необходи­мо четко определить структуру и динамику совокупной геополитической мощи страны (т.е. сумму сильных и слабых сторон положения России) на фоне ведущих го­сударств мира и их союзов.

373

Народы мира в зеркале геополитики

Некоторые евразийские государства, в том числе и в СНГ, под воздействием националистических элит и внешних антироссийских сил отказываются от позитивных культурных, экономических и поли­тических связей с Россией под разнообразным пред­логами, в том числе под предлогом ухода от «рос­сийского экспансионизма».

Главной причиной снижения геополитического потенциала России обычно считают — и не без ос­нования — экономику, которая находится в состоя­нии перманентного кризиса. В долгосрочной пер­спективе все заметнее будет сказываться негативное воздействие еще одного, приобретающего самостоя­тельное значение фактора— демографического. России грозит острая нехватка (в соответствии с ее территорией и размерами ее природных богатств) номинально дееспособного населения, все более прогрессирующее ухудшение его качества (в ре­зультате физической, психической и духовной де­градации), изменение этнодемографической струк­туры народонаселения.

Русские — основной государствообразующий эт­нос — находятся в тяжелом демографическом положе­нии. В не столь отдаленной перспективе это грозит серь­езными последствиями как для самого этноса, так и для Российской Федерации в целом, поскольку замещение русских каким-то иным этносом породит хаос и кон­фликты, лишит Евразию важнейшего этнического и культурно-политического компонента.

Тяжелое демографическое положение русских осо-^ бенно тревожно в сравнении с численно бурным демогра-

374

Послесловие

фическим ростом евразийского Юга. Если эти тенденции сохранятся в существующей пропорции, то через 40-50 лет неизбежно произойдет вытеснение русских с зани­маемых ими позиций в РФ, размывание относительной однородности России или даже поглощение русских юж­ными народами. Последний фактор может послужить причиной нарушения этнического баланса в Евразии и подтолкнуть демографически бурно развивающиеся наро­ды Юга к национальной экспансии на русские территории (прежде всего это касается Сибири и Дальнего Востока).

Данную проблему следует решать немедленно, с учетом имеющегося опыта геополитического анализа кризисных ситуаций. Реализация геополитических пла­нов с самого начала обязана синхронно сопровождаться действиями, направленными на демографический рост русских и народов России и на их этническую перегруп­пировку с целью удержания «жизненного пространства». Достичь этой цели можно исключительно политически­ми методами, которые должны и привести непосредст­венно к искомому результату и предопределить эконо­мические меры в данной области.

Идеологическим обеспечением этих геополитиче­ских планов может стать концепция российского этно-центризма. Концепция этноцентризма должна, по мне­нию большинства российских геополитиков, использо­вать не только государственную, но и культурно-этническую терминологию с особым акцентом на таких категориях, как «державность», «народность», «духов­ность» и «этническая комплементарность». При этом не­обходимо избегать любых попыток прямой реставрации тех форм, которые исторически себя исчерпали.

Демографические проблемы России в последние годы волнуют не только специалистов — этнологов,

375

Народы мира в зеркале геополитики

демографов, политиков, но и предпринимателей, по­скольку в реальную плоскость переходят: невозмож­ность освоения природных ресурсов Сибири и Дальнего Востока (а ведь именно оно может стать локомотивом, способным вытянуть Россию из затяжного экономиче­ского кризиса и в дальнейшем гарантировать ее незави­симое развитие); нехватка людских ресурсов для подъ­ема промышленности и сельского хозяйства; ненасы­щенность и прерывистость информационного простран­ства; неэффективность коммуникаций. Долгосрочную перспективу будут иметь: «обвал» численности и даль­нейшее снижение качества социально-профессиональ­ных групп интеллектуального труда; проблемы с созда­нием эффективной (достаточной по размерам для защи­ты обширной территории и качеству подготовки) ар­мии; фактическая «выдача приглашений» соседним пе­ренаселенным странам так или иначе приглядываться к российским землям и ресурсам; радикализация русского этнобольшинства, озабоченного своей дегенерацией. Таким образом, сегодня Россию по совокупным геопо­литическим параметрам вряд ли можно отнести к гло­бальным державам или глобальным центрам силы. Тем более что остается неясной судьба СНГ, которое в принципе способно превратиться в обширную зону гео­политического доминирования России.

Нейтрализация негативных сторон геополитического положения России. — например, протяженности и уяз­вимости новых государственных границ, ослабления гло­бальных позиций в международных отношениях, — предполагает опору на сохранившиеся внутренние ре­зервы российской геополитической мощи. К ним отно­сятся такие традиционные геополитические ценности, как природные ресурсы и территория, оставшаяся воен-

376

Послесловие

ная мощь с упором на ядерное оружие, промышленный (прежде всего военный) и интеллектуальный потенциал.

Однако внутренние возможности России сегодня не настолько велики, чтобы их можно было использовать во благо России, но наперекор любым внешним обстоятель­ствам. Отсюда и задачи — создать благоприятные меж­дународные условия, обеспечивающие некоторую «пере­дышку» для приведения в порядок внутренней силовой базы, и максимальная реализация имеющихся геополи­тических ресурсов. Какая же геополитическая стратегия более всего соответствует этим задачам?

В принципе существует три типа стратегий, в том числе и геополитических: экспансионистские, уступаю­щие (допускающие сжатие сферы влияния и даже сокра­щение физической территории страны), позиционные (направленные на консервацию статус-кво или, по край­ней мере, его основных позиций) [27].

Экспансионистская стратегия с проникновением в дальнее зарубежье потребовала бы большого избыточно­го запаса геополитической мощи — для проведения са­мой политики, закрепления на новых позициях (т. е. «пе­реваривания» завоеванного), долгосрочной их защиты от внутренней оппозиции и внешних конкурентов (именно последняя, «защитительная», задача и не была решена Советским Союзом в Афганистане). Такого потенциала у России нет.

Уступающая стратегия сознательно проводилась различными странами не раз. Можно вспомнить хотя бы важный геополитический маневр Великобритании в кон­це 1950-х годов, известный как «уход с востока от Су-эца»; или продажу в 1867 г. Россией Аляски, которую она вряд ли могла бы долго удерживать, учитывая отсут­ствие надежных коммуникаций из центра страны через

377

Народы мира в зеркале геополити ки

Сибирь, низкую эффективность народного хозяйства (реформа 1861 г. лишь открывала возможность для уско­ренного развития страны), обостренные отношения с Турцией и великими европейскими державами и т. д. Значительно ближе к нашим дням пример уступательной стратегии государственных решений в период «пере­стройки», «сдавших», во многих случаях без адекватной компенсации, многие геополитические козыри СССР (уход из «третьего мира» и с рынков вооружений, по­спешный и хаотичный вывод войск из Восточной Евро­пы и Германии), а также «постперестройки», «жертвой» которой стал сам СССР. Развитие этой линии дальше гу­бительно, ибо оно означало бы уход России из СНГ и, вероятно, распад самой России.

По совокупной геополитической мощи на данном этапе Россия уступает практически всем глобальным центрам силы. Значит, ей остается выбор в пользу пози­ционной стратегии, состоящей в конкретном россий­ском случае из двух основных направлений.

Во-первых, следует удерживать страны ближнего за­рубежья в орбите российского притяжения, разумеется, те, которые представляют интерес для самой России. Важны материальные связи и зависимости — сохранение оставшихся и развитие новых экономических контактов России с государствами СНГ, экспансия российского го­сударственного и частного капитала в ближнее зарубе­жье.

Во-вторых, со странами дальнего зарубежья, и преж­де всего с глобальными центрами силы, наиболее рацио­нальна стратегия «балансирующей равноудаленности» (т. е. некоторой отстраненности России от международ­ных дел под предлогом озабоченности собственными делами).

378

Послесловие

Стратегия   «балансирующей   равноудаленности» предполагает:

- что у России, как, впрочем, и у любого крупного государства, нет и не может быть идеальных партнеров, она просто «обречена» рационально подходить к плани­рованию и осуществлению своей внешней политики;

- что Россия, безусловно, не должна нарочито дис-танцироваться от кого-либо из мировых лидеров (напри­мер, от Японии из-за притязаний Токио на Курильские острова), с каждым из них нужно стремиться находить области, где кооперация возможна и желательна для ка­ждой из сторон; следует принимать участие и в многона­циональных проектах, но только в тех, которые действи­тельно отвечают ее интересам;

- что России не стоит рассчитывать на сотрудниче­ство с глобальными центрами силы как на основное и универсальное средство преодоления ее внутреннего кризиса — сегодняшний мир очень сложен и противоре­чив, поэтому коллизии в отношениях практически с каж­дым из мировых лидеров будут негативно сказываться на уровне и объеме кооперации, будут придавать ей «нер­возность»: существенным тормозом в сотрудничестве станет и воля многих государств не допустить возрожде­ния России как мощной, стабильной и независимой дер­жавы-конкурента;

- что России не следует ожидать открытости миро­вых рынков для российских товаров, особенно тех, кото­рые могут составить конкуренцию продукции Запада, — поэтому реальная зарубежная экономическая помощь России до сих пор остается на скромном уровне и струк­тура ее далека от оптимальной; даже по западным экс­пертным оценкам, контраст между заявлениями о под­держке реформ в России и тем, как осуществляется со-

379

Народы мира в зеркале геополитики

действие, настолько велик, что фактически речь идет о двух разнонаправленных стратегиях Запада;

- что Россия не должна ориентироваться на какой-то один центр силы (Европу, США, Китай и т.д.), ибо без­мерное сближение с любым из них в условиях ее нынеш­ней слабости окажется положением ведомого, а это, в свою очередь, способно ущемить российские националь­ные интересы и подхлестнуть экстремистские настрое­ния внутри страны. России выгодна хотя бы примерная взаимоуравновешенность мировых лидеров, обеспечи­вающая глобальную и региональную стабильность и дающая ей наилучшую возможность использовать огра­ниченные ресурсы для эффективного внешнеполитиче­ского маневрирования. В любом геополитическом про­цессе действуют более активные и более пассивные его участники (причем обычно меняясь ролями), Россия — в силу ее нынешних трудностей — относится сегодня ко второй группе.

Вышесказанное с учетом экономических и этноде-мографических условий позволяет предположить, что для России на данном этапе оптимальной является по­литика «балансирующей равноудаленности» от новых и старых .мировых лидеров (или, по возможности, равно-приближенности к ним). Сегодня России больше всего подходит роль, которую веками играла Великобритания, следившая за европейскими пертурбациями как бы со стороны и периодически, в соответствии со своими инте­ресами, выступавшая в качестве критического «веса» в большой политике — решающего и всеми желанного «довеска» в подвижном балансе коалиций континенталь­ных держав. При этом в основе национальной стратегии Великобритания лежали четыре принципа: предпочти­тельная опора на морскую мощь, а не на наземные силы;

380

Послесловие

упор на гибкие внешнеполитические комбинации, а не на постоянные союзы; балансирование, а не покорение; вы­борочная интервенция вместо широкой и длительной конфронтации. Эта стратегия была чрезвычайно успеш­ной, обеспечивая Великобритании единоличный гло­бальный статус в течение двух веков. Нынешнее состоя­ние России увеличивает ее шансы играть роль такого «довеска» — для новых мировых лидеров она на данном этапе не является вызывающим тревогу конкурентом, зато для большинства из них привлечение на свою сто­рону ее ресурсов весьма желательно.

В основе политики балансирующей равноудаленно­сти, по мнению геополитиков, в частности К.Э. Сорокина [27], должны лежать четыре задачи:

1. Максимальное использование все еще имеющихся у России рычагов воздействия на мировую систему, при­чем не только военно-политических. Складывающаяся структура международных отношений по сравнению с биполярной более динамична. Поэтому даже небольшие изменения в условиях протекания глобальных процессов (скажем, экономических) могут быть эффективными и иметь серьезные последствия. Россия, бесспорно, еще способна вносить такие изменения, к примеру, варьируя уровнем нефте- и газоэкспорта.

2. Недопущение чрезмерного усиления отдельных геополитических полюсов за счет, например, активиза­ции связей с претендентами, которые, очевидно, будут готовы предоставить России режим «политико-эконо­мического благоприятствования».

3. Использование к своей выгоде существующих и потенциальных противоречий между ведущими миро­выми державами и возглавляемыми ими коалициями, а также внутри них, между глобальными и региональными

381

Народы мира в зеркале геополитики

центрами силы. России вряд ли стоит предпринимать энергичные усилия для сглаживания подобных противо­речий — их сохранение не только обеспечивает большую свободу действий, но и затрудняет возможность ее меж­дународной изоляции, образование глобальной или ре­гиональных антироссийских коалиций.

4. Применение во внешней политике принципа «увязки», т. е. жесткой обусловленности своих уступок аналогичными действиями других стран. Прежде всего, это должно касаться стран СНГ (от миротворчества до санкций, например за нарушение условий межгосударст­венных соглашений или отражение внешних угроз, за­трагивающих Россию, и т. д.). При этом следует иметь в виду. что условия реализации российских интересов в каждом конкретном случае могут сильно различаться в соответствии с реакцией «объекта» интересов (например, зажатой между враждебными и потенциально недружест­венными государствами Армении, для которой Россия является единственной надеждой на национальное выжи­вание, и Украины, которая активно предлагает себя Запа­ду, а внешнеэкономическую политику планирует ориен­тировать прежде всего на Европейский Союз). Подобные условия могут меняться также с течением времени в за­висимости от внутренней ситуации, эффективности рос­сийского подхода и результатов внешних влияний.

Отдельной проблемой стоит поиск социально-поли­тических и этнодемографических инструментов реализа­ции практикуемых в международных отношениях геопо­литических приемов (при условии наличия националь­ных интересов, которые стоят подобных усилий).

У России и сегодня еще сохраняются ресурсы воз­действия на соседей по СНГ и Балтии. В то же время у нее практически нет универсальных и одновременно без-

382

Послесловие

условно действенных способов реализации своих инте­ресов в дальнем зарубежье. Такая ситуация, считает К.Э. Сорокин [27], требует тщательного отбора геополи­тических решений для каждого конкретного регио­на/страны и для каждой ситуации при тщательном про­счете возможных негативных последствий.

Во-первых, следует исходить из того, что чем менее стабильно государство — объект российских интере­сов — и чем менее оно устоялось в социально-полити­ческом отношении, тем менее подходят экономические и политические методы и тем более России придется пола­гаться на военно-политические и даже военные меры. Верна и обратная зависимость.

Во-вторых, нынешняя политическая власть в самой России слаба и противоречива в своих действиях и тако­вой может оставаться еще довольно долго (учитывая по­литическую апатию одной части^электората и поляриза­цию мнений в другой). Поэтому государственные струк­туры с трудом защищают базовые российские интересы даже в ближнем зарубежье. Сегодня им в этом может помочь, по крайней мере, одна сила, играющая все боль­шую роль в российском обществе, — крупные россий­ские предпринимательские структуры (например, Газ­пром), включая коммерческие банки, для которых быв­шие советские республики пока еще являются относи­тельно «мягкой» для внедрения экономической зоной.

В-третьих, проводя в жизнь межэтнические и поли­тические отношения «балансирующего» типа, следует учитывать три принципа из арсенала западного «внеш­неполитического реализма».

Прежде всего, это принцип творческого использова­ния старой мудрости, что у слабого (ослабленного) го­сударства есть шанс на выживание только в том слу-

383

Народы мира в зеркале геополитики

чае, если оно имеет не одного, а двух и более сильных соседей. В советские времена этот принцип был известен как игра на межимпериалистических противоречиях. Се­годня, при неустоявшейся еще многополярности, Россия могла бы в полной мере воспользоваться эффектом вза­имной нейтрализации разнонаправленных геополитиче­ских влияний, причем не только внутренних («соперни­чество за Россию»), но и внешних на региональном уровне, в частности в ближнее зарубежье. К примеру, следует дифференцировать спектры исламской опасно­сти с южного направления, следует различать антирос­сийский исламский анархоэкстремизм афганского толка (движение талибов) и ваххабизм, иранский госфундамен-тализм (с его представителями Россия довольно успешно сотрудничает) и турецкий светский ислам (хотя и обла­дающий ограниченным потенциалом кооперации с Рос­сией, за исключением, пожалуй, экономики). Кроме рели­гиозных (конфессиональных) необходимо учитывать и резко противостоящие друг другу этноконфессиональные конкурирующие геополитические экспансии в Централь­ной Азии и Закавказье — иранскую и турецкую.

Второй принцип — «пакетный» метод увязывания тех проблем, где Россия имеет прочные позиции (по­ставки энергоносителей, расчеты по долгам), и тех, где ее no'sutfuu нуждаются в укреплении.

Наконец, третий принцип состоит в том, чтобы добровольно отказаться от того, что удержать невоз­можно или невыгодно, снабдив такое подношение набо­ром потенциальных проблем для нового «хозяина» (Этот прием активно практиковался европейскими державами при предоставлении независимости своим колониям. Вспомним, какую взрывоопасную геополитическую «мо­заику» оставили англичане на месте своих индийских и

384

Послесловие

ближневосточных владений). Используя такой прием, Россия может предложить активным международным структурам (европейским, глобальным) полную свободу самим разрешать глубинные конфликты в ближнем зару­бежье (приняв это предложение, международные органи­зации в конечном итоге распишутся еще в большем соб­ственном бессилии, чем в бывшей Югославии) либо же резко уйти, скажем, из южных районов СНГ. За этим по­следует истощающее соперничество внешних держав за освободившееся место, перенапряжение ресурсов побе­дителя, если таковой будет, и его вынужденное отступ­ление на прежние позиции под давлением как несосто­явшихся — и оттого разочарованных — геополитических вассалов, так и, будем надеяться, окрепшей России, если она, конечно, опять определит свои интересы в оспари­ваемых районах.

В-четвертых, существует и такой механизм воздей­ствия, как возможность форсированной эвакуации всех русскоязычных граждан, желающих переехать в Россию (речь идет прежде всего о южных республиках бывшего СССР). Размещение мигрантов-переселенцев в некогда обжитой сельской местности российского Нечерноземья, в освоенных районах Сибири и Дальнего Востока, в мел­ких российских городах способствовало бы снижению депопуляции населения. Такое мероприятие, будь оно реализовано, помогло бы частично решить проблему не­хватки рабочих рук, особенно на востоке страны. Воз­можность ее осуществления вызвала бы «переполох» в этих государствах, ибо они лишались бы, как правило, высококвалифицированной рабочей силы и специали­стов. Она также положила бы конец использованию рус­ской диаспоры странами СНГ в качестве заложника при общении с Россией, избавила бы последнюю от постоян-

385

Народы мира в зеркале геополитики

ных и обременительных миротворческих и «погранич­ных» затрат и прекратила бы дискуссию о том, за кого Россия, собственно, отвечает: этнических русских, рус­скоязычных или российских граждан.

В-пятых, применение военной силы как «высшее» средство государственной политики. При этом вопрос о применении войск (или устрашении) может возникнуть только в отношении тех регионов и в тех ситуациях, в которых реально и серьезно затронуты высшие государ­ственные интересы, и только после тщательной оценки и анализа альтернативных (несиловых) вариантов дейст­вий. В западном мире традиционные государственные потребности пытаются обеспечить, по крайней мере пер­воначально, номинально невоенными приемами — от экономической экспансии и политического заигрывания до различных форм экономического шантажа и военно-политического давления. Цель подобных действий — международное признание и правовое закрепление, или легализация, своих интересов в определенных регионах мира (например, в виде договоров о прокладке трубопро­водов, строительстве промышленных предприятий или продаже товаров отечественными компаниями; соглаше­ний о размещении собственных или союзных войск на территории третьих стран, использовании морских пор­тов и терминалов, оснащении и обучении местных армий и т. д. и т. п.). И лишь нарушение международно при­знанных интересов в решительной и грубой форме дает основание для использования войска. При этом реализа­ция российских интересов и их обеспечение, по крайней мере в ближнем зарубежье, должны объективно вести к образованию сферы преимущественного геополитиче­ского влияния России за пределами ее физических гра­ниц.

386

Послесловие

Фактические границы сферы преимущественного влияния России могут определяться результатами сово­купной оценки каждого потенциального ее компонента, по крайней мере, по трем параметрам:

1) присутствию на данной территории реальных рос­сийских интересов и степени их важности сегодня и в будущем;

2) наличию у России достаточных инструментов для их реализации в данном конкретном регионе;

3) общему балансу расходов и приобретений в про­цессе реализации государственных интересов.

Неоднозначный и тем более отрицательный резуль­тат по любому из этих критериев должен учитываться при принятии решения относительно ближайших пер­спектив России в данном регионе. Но с течением време­ни такие параметры могут меняться, что, очевидно, будет отражаться на географических координатах ориентиро­ванного на Россию геополитического пространства. На этих параметрах может сказываться и действие феномена этнической близости, регионализации и исторически обусловленной «неорганичности» многих возникших на постсоциалистическом пространстве государств — неко­торые из них (или их части) могут составить структуру зоны преимущественно российского влияния (это и бывшие советские республики и союзники СССР, не на­шедшие общего языка с новыми мировыми лидерами).

Пророссийское   геополитическое   пространство должно в обозримом периоде строиться за счет двухсто­ронних связей заинтересованных государств с Россией, которые отнюдь не исключают и параллельного сущест­вования многосторонних (не включающих Россию) от­ношений, как замкнутых внутри конкретного геополити­ческого пространства, так и выходящих за его пределы.

387

Народы мира в зеркале геополитики

При этом не исключено, что в интересующих Россию регионах будет иметь место и нероссийское влияние — опыт таких различных регионов, как Западная, Цен­тральная и Восточная Европа, Юго-Восточная Азия, Ближний Восток, свидетельствует, что на территории одной страны или группы стран вполне способны ужи­ваться интересы не всегда дружественных друг другу государств.

Сказанное выше позволяет заключить, что Россия должна строить отношения со странами ближнего и дальнего зарубежья на строго индивидуальной основе, не пытаясь разрабатывать какой-то единой для всех страте­гии. Единственное, что должно определять подходы Рос­сии к бывшим союзным республикам и зарубежным партнерам в контексте ее геополитических ориенти­ров, — это адекватный ситуациям прагматизм.

388