4. учение о числах: пифагор.

Античная философия стоит на той точке зрения, что все позна­ваемое познается в таком единстве, в котором различимы все возможные его последующие членения, – то есть  вместе с принципом различения его внутренней структуры. Таким принципом различения, то есть видения изначального подлинного облика, прообраза выступает число. Число понимается и принимается многими античными мыслите­лями как первая сущность, определяющая все многообразные внутрикосмические связи мира, основанного на мере и числе, со­размерного, симметричного и гармоничного.

Греческие мыслители,  прежде всего пифагорейцы, а вслед за ними и академики обращали особое внимание на роль числа в познании и конституировании мира:  “Числу все вещи подобны”, – утверждает Пифагор.

Пифагор является в интел­лектуальном отношении одним из наиболее значительных людей, когда-либо живших на земле. Математика в смысле дока­зательного дедуктивного обоснования начинается именно с Пифагора. У него она оказалась тесно связанной с особой формой мис­тицизма. Влияние математики на философию тоже отчасти связано с именем этого философа.

Пифагор полагал, что душа – бессмертна, что она переселяется в другие виды животных, что все, что некогда произошло, через определенные пе­риоды времени  происходит снова: что нет абсолютно ничего нового и что все живые существа  родст­венны друг другу.

В философии выделяют две стороны деятельности его: религиозного пророка и  чистого мате­матика. Его влияние  на развитии как религии, так и науки.   Причем эти деятельности не были столь самостоятельны, как это может представляться современному сознанию. При своем возникновении большинство наук оказывались  связанными не­которыми формами ложных верований, которые придавали наукам фиктивную ценность. Астрономия, например, была связана с астрологией, хи­мия – с алхимией. Математика же оказалась связана с более утонченным типом заблуждений. Математическое знание казалось определенным, точным и применимым к реальному миру. Более того, считалось, что это знание можно  получить, исходя из чистого размышления, не прибегая к наблюдению. Поэтому утвердилось мнение, что размышление  дает людям идеал знания, по сравнению с которым будничное эмпирическое (опытное) знание несостоя­тельно. На основе математики было сделано предположение, что мысль выше чувства, интуиция - выше наблюдения. Если же чувственный мир не укладывается в математические рамки, то тем хуже для этого чувственного мира.

Как известно, Пифагор говорил, что “все вещи суть числа”. Если это положение истолковать в современном духе, то в логическом отношении оно кажется бессмыслицей. Но то, что понимал под этим положением Пифагор,  не бессмысленно. Философ открыл, что число имеет большое значение в музыке. Об установленной им связи между музыкой и арифметикой напоминают до сих пор такие математические выражения, как “гармоническое среднее” и “гармо­ническая прогрессия”. В  представлении Пифагора числа, наподобие чисел на игральных костях или картах, обладают формой. Философ говорил о продолговатых, треуголь­ных, пирамидальных числах и так далее. Это были числа горстей гальки (или более естественно для нас, числа горстей дроби), требуемые для образования формы. Пифагор, очевидно, полагал, что мир состоит из атомов, что тела построены из молекул, состоящих в свою очередь из атомов, упорядоченных в различные формы. Таким образом, он надеялся сделать математику научной основой в физике,  а так же и в эстетике.

            Основная цель научного поиска Пифагора была сосредоточена на проблемах математики и  конкретно – на категориях числа и отношения. При этом Пифагор настолько увлёкся анализом математических величин, что абсолютизировал роль числа и проблемы математики на понимание общества и природы. Увлекаясь поиском гармонии, симметрии в математике, он понял, что эти же проблемы интересны для общества в целом. Он где-то находил аналогичные вещи, а где-то просто стал приписывать природе и обществу функции математических начал. Мир был назван космосом как раз потому, что в нём определился порядок, “впервые найденный” Пифагором.

Начавшееся с Пифагора сочетание математики и теологии харак­терно для религиозной философии Греции, средневековья и Нового времени, вплоть до Канта. До Пифагора орфизм был аналогичен азиатским мистическим религиям. Но для Платона, св. Августина, Фомы Аквинского, Декарта, Спинозы и Канта характерно тесное сочетание религии и  научного  суждения, морального вдохновения и логиче­ского восхищения тем, что является вневременным. Это  сочетание начинается с Пифагора и отличает интеллектуализированную теологию Европы от более откровенного мистицизма Азии. С Пифагора начи­нается вся концепция вечного мира, доступного интеллекту и недо­ступного чувствам. Если бы не он, то христиане не говорили бы в учении  о Христе как о Слове; если бы не он, теологи не искали бы логических доказательств бытия Бога и бессмертия. У Пифагора все эти идеи представлены, но еще в скрытой форме.