4.6. методики, разработанные а. в. крушинским для изучения способности животных к поиску приманки, исчезающей из поля зрения

Рассмотренные выше эксперименты убедительно показали спо­собность антропоидов к целенаправленному употреблению орудий в соответствии с «мысленным планом». Данную способность можно рас­сматривать как проявление элементарного мышления.

В то же время описанные выше методы анализа решения живот­ными задач имели определенные ограничения:

результаты таких опытов носили чисто описательный харак­тер, и субъективизм в их трактовке был почти неизбежен;

при повторении эксперимента неизменно возникал вопрос о том, что животное не решает задачу заново, а стереотипно применяет опыт, приобретенный в предшествующей пробе;

такие методики практически невозможно было использовать в опытах на животных-неприматах, а поэтому исключалась воз­можность сравнительного анализа, необходимого для ответа на вопрос, насколько широко зачатки мышления представлены у более примитивно организованных животных (см. 1.3).

Ответ на последний вопрос требовал другого методологического подхода. Для его изучения нужны были универсальные тесты, которые можно было бы предлагать разным животным и при этом получать результаты, пригодные для количественной оценки, статистической обработки и получения сравнительной характеристики разных видов.

Такие методологические подходы были созданы независимо друг от друга двумя учеными — Г. Харлоу и Л. В. Крушинским. Г. Харлоу (см. 3.3.2) в 50-е годы предложил метод сравнительной оценки выс­ших когнитивных функций животных, который дает возможность вы­яснить, улавливают ли животные общий принцип, лежащий в основе их решения, т.е., по выражению автора, формируется ли у них «уста­новка на обучение».

Попытка Г. Харлоу была удачной. С помощью его теста действи­тельно можно было почти в стандартных условиях исследовать самых разных животных и охарактеризовать динамику их обучения количе­ственными параметрами. Однако метод Харлоу позволял охарактери­зовать в основном одну сторону мышления животных — способность к обобщению.

Л. В. Крушинский предложил универсальные методики тестирова­ния и предпринял широкое сравнительное исследование способнос­ти животных к другому виду элементарного мышления — решению экстренно возникших задач, для которых у них нет готовой программы.

В отличие от описанных выше задач, в которых надо было достать удаленную, но видимую цель, значительная часть методик, предложен­ных Л. В. Крушинским для изучения зачатков мышления животных, ос­нована на поиске приманки, тем или иным способом исчезающей из поля зрения, как только животное начинало ее есть. Этим они отлича­лись от ранее рассмотренных методик, в которых цель всегда была «в пределах, зрительного поля». Поэтому решение задач в методиках Крушинского должно было осуществляться не под контролем внешних сти­мулов, а за счет оперирования «образом исчезнувшей приманки».*

* Более подробно методики описаны в книге Л. В. Крушинского «Биологичес­кие основы рассудочной деятельности» (1986).

Повторим определение мышления (рассудочной деятельности животных), данное Л. В. Крушинским, которое он называл «рабочим»:

«Способность животного улавливать эмпирические законы, связы­вающие предметы и явления внешнего мира, и оперировать этими законами в новой для него ситуации для построения программы адаптивного поведенческого акта».

4.6.1. Понятие об «эмпирических законах» и элементарной логической задаче

Л. В. Крушинский ввел понятие элементарной логической задачи, т.е. задачи, которая характеризуется логической связью между со­ставляющими ее элементами. Благодаря этому она может быть реше­на экстренно, при первом же предъявлении, за счет мысленного ана­лиза ее условий. Такие задачи по своей природе не требуют предвари­тельных проб с неизбежными ошибками. Как и задачи, которые рассматривались в разд. 4.5, они могут служить альтернативой и «про­блемному ящику» Торндайка, и выработке различных систем дифференцировочных УР. Дифференцировочные УР, точнее, порядок сме­ны подкрепления по ходу выработки, не связаны для животного с «естественной» логикой событий внешнего мира. Именно поэтому их нельзя решить иначе, чем постепенно, при многократных пробах и подкреплении правильных реакций.

Отличительную черту тестов Крушинского составляет то, что их решение требует (согласно его определению) оперирования так называемыми «эмпирическими законами». Имеется в виду, что анализу подлежат такие свойства предметов и явлений, которые присущи им в силу природных физических законов и с которыми животное постоянно сталкивается в жизни.

Прибегая к терминологии когнитивной психологии, можно ска­зать, что эти «законы» входят в состав «познавательной карты», или  «образной картины мира животного», т.е. той системы знаний, кото­рую оно накапливает в течение жизни. На необходимость и плодо­творность использования таких тестов указывал Д. Примэк (Premack, 1983), называя эту форму мышления животных «естественным мыш­лением» (natural reasoning), в отличие от их способности к обобщению и умозаключениям.

Тесты для изучения способности к обобщению и умозаключению орга­низованы таким образом, что их условия и структура достаточно произвольно определяются экспериментатором и совершенно не связаны с естественными закономерностями. Это относится также к тесту Ревеша-Крушинского, где алгоритм изменений положения приманки задается экспериментатором про­извольно и не имеет никакой связи с процессами в естественной для живот­ных среде (см. 4.7), или формированию установки на обучение в тестах Харлоу.

Базовые формы когнитивной деятельности животных были час­тично описаны в гл. 3. Ниже перечислены наиболее важные эмпири­ческие законы, владение которыми, как писал Л. В. Крушинский, необходимо животному для решения ряда логических задач.

1. Закон «неисчезаемости» предметов (object permanence). Живот­ные способны сохранять память о предмете, ставшем недоступным непосредственному восприятию. Животные, «знающие» этот эмпири­ческий закон, более или менее настойчиво ищут корм, тем или иным способом скрывшийся из их поля зрения (описание поведения мле­копитающих в тесте на отсроченную реакцию см. в 3.4.1). Представле­ние о «неисчезаемости» есть и у многих птиц. Так, вороны и попугаи активно ищут корм, который у них на глазах накрыли непрозрачным стаканом или отгородили от них непрозрачной преградой. В отличие от этих птиц голуби и куры законом «неисчезаемости» не оперируют или оперируют в весьма ограниченной степени. Это выражается в том, что в большинстве случаев они почти не пытаются искать корм после того, как перестают его видеть.

Представление о «неисчезаемости» предметов необходимо для ре­шения всех типов задач, связанных с поиском приманки, скрывшей­ся из поля зрения.

2. Закон, связанный с движением, — одним из самых универсаль­ных явлений окружающего мира, с которым сталкивается любое жи­вотное независимо от образа жизни. Каждое из них без исключения с первых же дней жизни наблюдает перемещения родителей и сибсов, хищников, которые им угрожают, или, наоборот, собственных жертв. Вместе с тем животные воспринимают изменения положения деревь­ев, травы и окружающих предметов при собственных перемещениях. Это создает основу для формирования представления о том, что дви­жение предмета всегда имеет определенное направление и траекторию. Знание этого закона лежит в основе решения задачи на экстраполя­цию (см. 4.5.5.2).

3. Законы «вмещаемости» и «перемещаемости». Имеется в виду, что на основе восприятия и анализа пространственно-геометрических признаков окружающих предметов животные «знают», что одни объем­ные предметы могут вмещать в себя другие объемные предметы и пере­мещаться вместе с ними.

В лаборатории Л. В. Крушинского разработаны две группы тестов, с помощью которых можно оценивать способность животных разных видов оперировать указанными эмпирическими законами. Схемы этих экспериментов представлены ниже(см. 4.6.3).

Как полагал Крушинский, перечисленные им законы не исчер­пывают всего, что может быть доступно животным. Он допускал, что они оперируют также представлениями о временных и количествен­ных параметрах среды, и планировал создание соответствующих тес­тов. Животные действительно способны оценивать количественные и даже числовые параметры стимулов (см. гл. 5).

Многие животные, в том числе обезьяны, в тесте на предпочтение выби­рают стимулы большей площади и объема. По-видимому, они могут, также без специальной тренировки, воспринимать и сравнивать стимулы, различа­ющиеся по числу элементов. Вороны и голуби, например, без всякой предва­рительной подготовки выбирают кормушку, содержащую большее число зе­рен или личинок мучного хрущака. В обоих случаях тест проводится в ситуа­ции «свободного выбора», когда птицы съедают любую выбранную ими приманку, а обезьяны получают любой выбранный ими стимул.

Предложенные Л. В. Крушинским (1986) и описанные ниже методики сравнительного изучения рассудочной деятельности с помощью элементарных логических задач основаны на допуще­нии, что животные улавливают эти «законы» и могут использо­вать их в новой ситуации. Задачи построены так, что возможно их экстренное решение принятое логическим путем, в соответствии с лежащим в их основе принципом, и нетребующее предвари­тельного обучения по методу проб и ошибок.

4.6.2. Методика изучения способности животных к экстраполяции направления движения пищевого раздражителя, исчезающего из поля зрения («задача на экстраполяцию»)

Под экстраполяцией понимают способность животного выносить функцию, известную на отрезке, за ее пределы. Л. В. Крушинский предложил несколько элементарных логических задач для ее изу­чения.

Наибольшее распространение получил так называемый «опыт с ширмой» (рис. 4.12). В этом опыте перед животным помещают непро­зрачную преграду — ширму (длина — около 3 м, высота 1 м). В центре ширмы имеется вертикальная щель, через которую животное видит

Рис. 4.12. Исследование способности к экстраполяции в опытах с ширмой.

А — общий вид установки для опытов с хищными млекопитающими, кролика­ми и птицами (рисунок Т. Никитиной); Б — камера для экспериментов с мышами (пояснение в тексте).

две кормушки, в начале опыта расположенные прямо перед щелью. Кормушки разъезжаются в стороны, как только животное начинает есть, но оно может видеть начальный участок их пути до момента исчезновения за поперечными преградами-клапанами. Через несколь­ко секунд кормушки скрываются за клапанами, так что их дальней­шее перемещение животное уже не видит и может только представ­лять его мысленно.

За щелью находятся две кормушки: одна с кормом, другая пустая. Это делается для того, чтобы создать животному возможность альтернативного выбора. К тому же если двигаются две кормушки, то животное не сможет отыскать корм, ориентируясь на звук при движении.

Опыты с грызунами проводятся несколько по-другому. Во вторую кормуш­ку тоже наполняют кормом (поилки с молоком). Эту кормушку либо закрывают сеткой (в опытах с крысами), либо (опыты с мышами) ставят так, чтобы жи­вотное ее не видело. Это позволяет «уравнять запахи», идущие от приманки с двух сторон камеры, и тем самым препятствовать отысканию корма с помощью обоняния. Экспериментальная камера для исследования способности к экстра­поляции у мышей (рис. 4.12Б) устроена так, чтобы животное оставалось в ней в интервалах между предьявлениями задачи. В одной из стенок камеры (1) на середине ее длины на уровне пола имеется отверстие (2), дающее животному доступ к поилке (3) и позволяющее видеть начальный этап ее перемещения. Контрольная поилка (4) перемещается в противоположную сторону. С помо­щью специального рычага (5) их можно разместить у боковых отверстий (6). «Обход ширмы» в этом варианте установки — это перемещение животного вправо или влево и подход к одному из боковых отверстий. Траектория (7) показывает путь мыши при правильном решении задачи.

Чтобы решить задачу на экстраполяцию, животное должно пред­ставить себе траектории движения обеих кормушек после исчезнове­ния из поля зрения и на основе их сопоставления определить, с ка­кой стороны надо обойти ширму, чтобы получить корм.

Способность к решению этой задачи проявляется у многих позво­ночных, но ее выраженность значительно варьирует у разных видов.

Основной характеристикой способности животных к рассудочной деятельности служат результаты первого предъявления задачи, потому что при их повторении подключается влияние на животных и некото­рых других факторов. В связи с этим для оценки способности к реше­нию логической задачи у животных данного вида необходимо и дос­таточно провести по одному опыту на большой группе. Если доля осо­бей, правильно решивших задачу при ее первом предъявлении, достоверно превышает случайный уровень, считается, что у животных данного вида или генетической группы есть способность к экстраполяции (или к дру­гому виду рассудочной деятельности).

Как показали исследования Л. В. Крушинского, животные многих видов (хищные млекопитающие, дельфины, врановые птицы, чере­пахи, крысы-пасюки, мыши некоторых генетических групп) решали задачу на экстраполяцию безошибочно. В то же время животные дру­гих видов (рыбы, амфибии, куры, голуби, большинство грызунов) обходили ширму чисто случайно (рис. 4.1 ЗА).

При повторных предъявлениях задачи поведение животного зави­сит не только от способности (или неспособности) экстраполировать направление движения, но и от того, запомнило ли оно результаты предыдущих решений. Ввиду этого данные повторных опытов отража­ют взаимодействие ряда факторов, и для характеристики способнос­ти животных данной группы к экстраполяции их надо учитывать с известными оговорками.

Многократные предъявления позволяют точнее проанализировать поведение в опыте животных тех видов, которые плохо решают зада­чу на экстраполяцию при ее первом предъявлении (о чем можно су­дить по невысокой доле правильных решений, которая не отличается от случайного 50\%-го уровня). Оказывается, что большинство таких особей ведет себя чисто случайным образом и при повторениях зада­чи. При очень большом числе предъявлении (до 150) такие живот­ные, как, например, куры или лабораторные крысы, постепенно обучаются чаще обходить ширму с той стороны, в которую скрылся корм. Напротив, у хорошо экстраполирующих видов результаты повторных применений задачи могут быть несколько ниже, чем ре­зультаты первого (например, у лисиц и собак, рис. 4.13Б). Причиной такого снижения показателей теста может быть, по-видимому, вли­яние различных тенденций в поведении, напрямую не связанных со способностью к экстраполяции как таковой. К ним относится склонность к спонтанному чередованию побежек, предпочтение одной из сторон установки, характерное для многих животных, и т.д. В опытах Крушинского и сотрудников у некоторых животных (например, врановых и хищных млекопитающих) обнаруживались проявления боязни обстановки опыта, нередко сопровождавшиеся

Рис. 4.13. Решение задачи на экстраполяцию.

А — успешность решения задачи на экстраполяцию животными разных так­сономических групп при ее первом предъявлении; по оси ординат — доля правильных решении в процентах (плоскость соответствует 50\%-му случай­ному уровню правильных решений); Б — усредненные кривые успеха реше­ния задачи при ее многократных предъявлениях животными разных таксоно­мических групп (по Крушинскому, 1986). По оси ординат — как в случае А, по оси абсцисс — номера предъявлений.

беспорядочными обходами ширмы независимо от направления дви­жения корма.

Вопрос о влиянии разных стратегий поведения в опыте на прояв­ление способности к экстраполяции был подробно проанализирован в опытах на уникальной модели— двух парах линий мышей с робертсоновской транслокацией на разном генетическом фоне (Полетаева, 1998). Оказалось, что эта способность зависит и от генотипа (см. также гл. 9).

С помощью теста на экстраполяцию, который позволяет давать точную количественную оценку результатов его решения, впервые была дана широкая сравнительная характеристика развития зачат­ков мышления у позвоночных всех основных таксономических групп, изучены их морфофизиологические основы, некоторые аспекты фор­мирования в процессе онто- и филогенеза, т.е. практически весь тот круг вопросов, ответ на которые, согласно Н. Тинбергену (Tinbergen, 1963), необходим для всестороннего описания поведения.

4.6.3. Методики изучения способности животных к оперированию пространственно-геометрическими признаками предметов

Анализ пространственных характеристик необходим во многих ситуациях, с которыми сталкиваются животные в естественной среде обитания. В опытах Толмена (1997) была продемонстрирована способ­ность животных к обучению в лабиринте за счет формирования и за­поминания мысленной «пространственной карты» (см. 3.4). Эту спо­собность интенсивно изучают в настоящее время.

Элементы пространственного мышления обезьян были обнаружены и в опытах В. Келера. Он отмечал, что во многих случаях, намечая путь достиже­ния приманки, обезьяны предварительно сопоставляли, как бы «оценивали» расстояние до нее и высоту предлагаемых для «строительства» ящиков. Пони­мание пространственных соотношений между предметами и их частями со­ставляет необходимый элемент более сложных форм орудийной и конструк­тивной деятельности шимпанзе (Ладыгина-Котс, 1959; Фирсов, 1987).

К пространственным признакам можно отнести также геометричес­кие свойства предметов (например, форму, наличие или отсутствие симметрии, размерность). На анализе усвоения животными простран­ственных свойств предметов основаны эмпирические законы «вмещаемости» и «перемещаемости» объемных (трехмерных) предметов, кото­рые могут вмещать друг друга и перемещаться, находясь один в другом.

Задача на оперирование эмпирической размерностью фигур (ОЭРФ). Л. В. Крушинский (1986) предложил тест для оценки одной из форм пространственного мышления — способности животного в поисках приманки сопоставлять предметы разной размерности: трехмерные (объемные) и двумерные (плоские).

Суть теста состоит в том, что объемная приманка может быть помеще­на (и спрятана) только в объемную (ОФ), но не в плоскую (ПФ) фигуру.

Он был назван тестом на «оперирование эмпирической размернос­тью фигур» или тестом на «размерность» (Дашевский, 1977; 1979).

Этот термин был введен для характеристики предлагаемой задачи пото­му, что так называемая «плоская фигура», хотя и имела минимальную тол­щину, на самом деле также была трехмерной. Однако поскольку соотношение толщины плоской фигуры и размера «в глубину» объемной фигуры было от 1:40 до 1:100, то при предъявлении в паре такие фигуры имели четко различ­ную «пространственность» и эмпирически оценивались как фигуры разной раз­мерности. Форму фигур, которые давались животному для сопоставления, подбирали так, чтобы плоская бьыа фронтальной проекцией объемной.

Для успешного решения задачи на ОЭРФ животные должны вла­деть следующими эмпирическими законами и выполнять следующие операции:

* мысленно представить себе, что приманка, ставшая недоступ­ной для непосредственного восприятия, не исчезает (закон «не-исчезаемости»), а может быть помещена в другой объемный предмет и вместе с ним перемещаться в пространстве (закон «вмещаемости» и «перемещаемости»);

* оценить пространственные характеристики фигур;

* пользуясь образом исчезнувшей приманки как эталоном, мыс­ленно сопоставить эти характеристики между собой и решить, где спрятана приманка;

* сбросить объемную фигуру и овладеть приманкой.

Первоначально опыты были проведены на собаках, но методика экспериментов была сложна и непригодна для сравнительных иссле­дований. Б. А. Дашевский (1972) сконструировал установку, примени­мую для исследования этой способности у любых видов позвоноч­ных, включая человека.

Она представляет собой стол, в средней части которого расположе­но устройство для раздвигания вращающихся демонстрационных плат­форм с фигурами. Животное находится по одну сторону стола, фигуры отделены от него прозрачной перегородкой с вертикальной щелью в середине. По другую сторону стола находится экспериментатор. В час­ти опытов животные не видели экспериментатора: он был скрыт от них за перегородкой из стекла с односторонней видимостью.

Опыт ставится следующим образом (рис. 4.14), Голодному живот­ному предлагают приманку (1), которую затем прячут за непрозрач­ный экран-коробку (2). Под его прикрытием приманку помещают в объемную фигуру (ОФ), например куб, а рядом помещают плоскую фигуру (ПФ), в данном случае квадрат (проекцию куба на плоскость). Затем экран удаляют, и обе фигуры, вращаясь вокруг собственной оси, раздвигаются в противоположные стороны с помощью специ­ального устройства (3). Чтобы получить приманку, животное должно опрокинуть объемную фигуру (4).

Процедура эксперимента позволяла многократно предъявлять за­дачу одному и тому же животному, но при этом обеспечивать макси­мально возможную новизну каждого предъявления.

Для этого всякий раз животно­му предлагали новую пару фигур, отличающуюся от ос­тальных по цвету, форме, раз­меру, способу построения (плоскогранные и тела враще­ния) и размеру (рис. 4.15).

Примеры индивидуальных «кри­вых накопления», демонстрирующих динамику успешности решения за­дачи на ОЭРФ, даны на рис. 4.16. На этих кривых правильное решение задачи — выбор объемной фигуры — изображен отрезком прямой, направ­ленным под углом 45° вверх по оси абсцисс, выбор плоской фигуры — таким же «шагом вниз», отсутствие выбора — горизонтальным отрезком. Обезьяны, дельфины, медведи и врановые птицы успешно решают эту задачу. Как при первом предъявле­нии теста, так и при повторных про­бах они выбирают преимуществен­но объемную фигуру. В отличие от них хищные млекопитающие и часть врановых птиц реагируют на фигуры чи­сто случайно и лишь после десятков сочетаний постепенно обучаются правильным выборам.

Эти эксперименты позволили уточнить картину различий в уров­нях развития зачатков мышления у животных разных таксономических групп. Обезьяны, дельфины, медве­ди и врановые птицы успешно решают задачу на оперирование эмпирической размерностью фигур, в то время как хищные млекопитающие и часть врановых птиц ее решить не способны.

Рис. 4.14. Эксперимент с воро­ной по оперированию эм­пирической размерностью фигур (рисунок Т. Никити­ной).

Особое значение имеет факт сходства в решении этого теста у вра­новых птиц и наиболее высокоорганизованных млекопитающих — низ­ших узконосых обезьян, дельфинов, а также медведей, тогда как боль­шинство других хищных млекопитающих его не решает. Такие же разли­чия между ними были обнаружены по показателям формирования установки на обучение (см. 3.3.3) и довербальных понятий (см. 5.5.4).

Рис. 4.15. Набор фигур, использованных в тесте на оперирование эмпи­рической размерностью фигур (по Дашевскому, 1972). Фигуры раз­личались по форме и цвету.

1 — желтые; 2 — бледно-желтые; 3 — темно-серые; 4 — зеленые; 5 — неокра­шенные; 6 — голубые; 7 — синие; 8 — темно-зеленые; 9 — желтые; 10— голубые; 11 — серебристые; 12 — зеленые; 13— серые; 14 — бордовые; 15 — сине-зеленые; 16 — красные; 17 — оранжевые; 18 — светло-серые; 19 — чер­ные; 20 — серо-голубые; 21 — малиновые; 22 — темно-розовые; 23 — белые; 24 — малиновые; 25 — золотые; 26 — фиолетовые; 27 — неокрашенные; 28 — светло-розовые; 29 — неокрашенные; 30 — черные.

Несмотря на принципиальные различия в строении мозга мле­копитающих и птиц (отсутствие у птиц новой коры), наиболее высокоразвитые представители обоих классов достигают сходных, достаточно высоких уровней развития элементарного мышления.

Контрольный опыт. Схема задачи на оперирование размерностью позволила на ее основе разработать принципиально важный конт­рольный эксперимент — альтернативу логической задачи. При этом все «внешние атрибуты» опыта сохраняются, за исключением соб­ственно логической структуры теста.

Задачу, предлагаемую в подобном контрольном эксперименте, нельзя решить при первом предъявлении за счет «понимания» ее смыс­ла. То, какой выбор является правильным, можно установить только по ходу последовательных предъявлении теста (Дашевский, 1979). Поясним это на примере, приведенном на рис. 4.17. Вверху (А) (как и на рис. 4.14) дана схема исходного теста на ОЭРФ. В контрольном опыте (Б, В) демонстрационные платформы (2), на которых в соб­ственно эксперименте на ОЭРФ животному показывали приманку (1), а затем устанавливали фигуры (4 и 5), заменены кормушками такого же диаметра (3). Подкрепление можно помещать в любую из кормушек, и ее можно накрыть крышкой с прикрепленной к ней ОФ (как на рис. 4.17Б) или ПФ (как на рис. 4.17В).

Рис. 4.16. Успешность решения задачи на оперирование эмпирической размерностью фигур животными разных видов.

А — примеры «кривых накопления». По оси ординат — разность между чис­лом правильных и неправильных решений, по оси абсцисс — номера предъяв­лений; Б — усредненные кривые решения задачи на оперирование эмпири­ческой размерностью фигур и контрольного теста. По оси ординат — доля правильных выборов; по оси абсцисс — номера предъявлений

Рис. 4.17. Схемы опыта по оперированию эмпирической размерностью фигур (А), контрольных опытов по выработке дифференцировочного УР на предъявление ОФ и ПФ (Б, В) и по дифференцированию двух объемных фигур разного размера (Г) (см. текст; по Дашевскому, 1979).

В данной модификации контрольная задача теряет однозначность решения, поскольку приманка может с равной вероятностью нахо­диться как в одной, так и в другой кормушке (тогда как в задаче на ОЭРФ она могла быть спрятана только в ОФ).

В этом варианте задачи использовали те же самые зрительные раз­дражители: тот же набор ОФ и ПФ, что и в задаче на ОЭРФ (рис. 4.15). У одной группы особей каждого вида (собаки, кошки, врановые) подкрепляли выбор ОФ, у другой — ПФ. В обоих случаях при первых предъявлениях животные обеих групп выбирали фигуры чисто слу­чайно, и лишь постепенно, после десятков сочетаний они начинали чаще выбирать подкрепляемую фигуру, т.е. вырабатывали дифферен­цированный УР. Следует отметить, что, как и в задаче на ОЭРФ, каж­дый раз животному предъявляли новую пару фигур, которая отлича­лась от предыдущих по всем второстепенным признакам, кроме одно­го: одна фигура была плоской, а другая объемной. Тем самым процедура соответствовала выработке дифференцировочного УР на обобщенный признак «размерность» (см. 3.3 и 5.5).

Как показывает рис. 4.16Б, динамика обучения дифференцировке существенно отличается от динамики решения задачи на ОЭРФ. Она сравнима с той, которая характерна для животных, плохо решающих тест на ОЭРФ (например, собак) и не имеет ничего общего с дина­микой реакций у животных, хорошо справляющихся с задачей (обе­зьяны, дельфины, врановые птицы).

Таким путем были впервые продемонстрированы четкие раз­личия в поведении животных при решении элементарных логи­ческих задач и при выработке дифференцировочного УР, т.е. зада­чи, где логическая структура отсутствует (Дашевский, Детлаф, 1974; Дашевский, 1979; Крушинский и др., 1981).

Животные, способные к решению задачи на «размерность», уже в первых предъявлениях теста реагируют правильно. При такой же по внешним признакам задаче, но требующей выработки дифференци­ровочного УР, правильные ответы появляются после десятков предъявлении.

Задача на поиск приманки в двух объемных фигурах разного объе­ма. Успешное решение теста на ОЭРФ позволило предположить, что врановым могут быть доступны и другие задачи, основанные на опе­рировании представлением о геометрических свойствах предметов. Для проверки этого предположения может служить тест, в котором ис­пользуются две ОФ, одинаковые по форме и цвету, но существенно различающиеся по объему. За счет этого, хотя обе они обладают свой­ством «вмещаемости», лишь одна из них может вместить данную при­манку, поскольку ее объем превышает объем кормушки в 2—4 раза, а объем второй фигуры сопоставим с ней (рис. 4.17Г).

Для решения этого теста необходимо не только качественно оце­нить фигуры по признаку их размерности, но произвести и количе­ственное сопоставление их параметров. В этой связи задачу с двумя ОФ можно рассматривать как комбинированный тест, требующий опери­рования сразу двумя параметрами стимулов — пространственно-гео­метрическими и количественными. Оказалось, что при первом предъяв­лении задачи птицы с равной вероятностью выбирали обе фигуры, однако при ее повторениях (от 6 до 10 раз) они достоверно чаще выбирали большую фигуру.

Опыты были проведены на 20 птицах, имевших разный опыт участия в экспериментах: 10 из них ранее успешно решили задачу на ОЭРФ, 5 птиц с этой задачей не справлялись, а еще 5 предварительно вообще не были тести­рованы. В поведении птиц при решении этой задачи, как и задачи на ОЭРФ, обнаружились значительные индивидуальные различия: 7 птиц (из 20) досто­верно чаще выбирали большую ОФ (в среднем в 87\% случаев); 5 птиц выбира­ли большую фигуру, но это предпочтение было недостоверно (примерно 65\%); 4 птицы выбирали обе фигуры одинаково часто, а у 2 птиц обнаружилось предпочтение меньшей фигуры.

Эти индивидуальные особенности птиц при решении данного те­ста соответствовали показателям решения теста на ОЭРФ. Чем выше были результаты в решении теста на ОЭРФ, тем легче эти птицы справлялись и с «фигурами разного объема». Способность к решению основного теста на оперирование размерностью — условие необходи­мое, но не достаточное для решения второго.

Как уже указывалось, предполагаемый механизм решения таких тестов — мысленное сопоставление пространственных характеристик имеющихся при выборе фигур и отсутствующей в момент выбора при­манки, которая служит как бы эталоном для их сопоставления (Дашевский, 1979). Опыты с использованием двух ОФ, из которых лишь одна могла вместить объемную приманку, также свидетельству­ют об участии указанного механизма — мысленного сопоставления параметров фигур и отсутствующей в момент выбора приманки. По­скольку эту задачу решает меньшая доля особей, можно заключить, что она представляет для птиц большую сложность, чем предыдущая.

Врановые птицы, дельфины, медведи и обезьяны способны к решению элементарных логических задач, основанных на оперировании пространственно-геометрическими признаками предметов.