5.3.1  комплекс рекомендаций по развитию личного творческого потенциала

            Общее правило когда-то задал Борис Пастернак:

                                   “Все время схватывая нить судеб, событий,

                                   Жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытья!”

            Но есть еще один важный аспект. Сейчас все заметнее интерес российских людей к духовным проблемам. В такой стране, как Россия, это вполне закономерно. С одной стороны, есть много грехов, которые надо замаливать, а с другой - путь в духовность через Религию не самый худший. Но не единственный...

            “Клин вышибается клином, а подобное лечится подобным”. Завещанная Марксом “научная идеология” у нас превратилась в религию, ибо россияне склонны любую систему ценностей воспринимать как духовную, принимать как религию. Поклонение тоталитарному Идеалу вытеснило диалектическое сознание, которое, вроде бы, было “символом веры” марксистов. Катехизисом стал при этом “Краткий курс истории ВКП(б)”, написанный бывшим семинаристом. Крайности сходились, что диалектикой истории вполне объяснимо.

            Ведомое подобными “учебниками жизни”  юное поколение фанатиков стало уничтожать по указке сверху уже не только религию и церкви, а всю русскую культуру, не приемлемую для “интернационалистов”. Среди этих фанатиков было много евреев, но русских там было не меньше. Дело совсем не в национальности, а в религиозности массового сознания, которая является  лишь одним аспектом “нормативности”.

            Коммунистические идеалы легко вытеснили идеалы христианские, ибо коммунистическая мораль в теории мало чем отличалась от религиозной морали. В этой сфере придумать что-либо новое и невозможно, ибо биологически сам человек не меняется уже в течение миллионов лет. Для русских тем более  важно само поклонение, а содержание  Иконы - не самое главное.

            Но нет ничего удивительного  в другом. Поругание православной церкви привело к тому, что социалистические идеалы в массовом сознании померкли, а христианские - только еще больше укрепились. Церковь вышла из годины испытаний,  как и подобает всякому мученику, - “просветленной и сильной”. Для нормативного, консервативно настроенного сознания всегда так: пойдешь направо, а выходишь налево, или наоборот.

            Прогнозирование будущего имеет смысл лишь для двух типов сознания: познающего (когнитивного), то есть, “фактологического сознания”  и для творческого – «духовно-инновационного сознания». Только их носителям сияет свет в конце туннеля,  когда у них в голове возникает видение увязанных с целями средств решения проблем. Тогда в большинстве случаев они кричат: ”Эврика!” Именно поэтому любая Бифуркация в нашей стране обречена, если большинство населения не перейдет от нормативного сознания к “познающему”, а от него не двинется к “духовно-инновационному”.

Почему же в эпоху так называемого “казарменного социализма” русская церковь окрепла, а русская культура получила незаживающие раны? Сталинское теократическое правление подтвердило давно известный в Европе факт, что Власть и Религия должны быть разведены, а не съедать в борьбе друг друга.  Русская традиция помнит и о “симфонии” Церкви и Государства - другом способе “разведения” - диалектическом.  Церковь имеет такое же  право на критику Государства, как Оппозиция при демократическом  управлении.

            Для нас важно, что между нормативностью сознания и его социальной активностью есть известная корреляция. Нормативное сознание всегда более активно, а познающее и творческое, напротив, склонно к рефлексии. Идея “недеяния” относится уже к христианской мистике, а не к  ритуальной нормативности.

            Однако, “безголовая активность” населения, столь характерная для советских времен, когда рефлексия вообще не приветствовалась,  к 1989 году  была полностью развенчана в мире. Западный мир воспринял ее как свою победу в холодной войне, что не так, ибо погибла она по своим имманентным для самой причинам.

            Западные политики видят выход в приходе “яйцеголовых” к власти, в срастании политической власти и “мозговых трестов”, не дублирующих действия политиков. На наш взгляд, это новая иллюзия, ибо опирается  она на очередную односторонность,  чисто интеллектуальную доминанту. Но “без сердечности и духовности” ничего не получится! Лучше возвращаться  уж тогда к проверенной на практике “симфонии политики и религии».

            История показывает, что чрезмерно идеологизированная власть  приводит в итоге к застою и экономику и культуру. Идеология ведь не может ни быть “нормативной”, следовательно, она всегда будет тормозить развитие подлинной науки, двигающей экономический прогресс, мешать культуре, условием роста которой всегда будет свобода и известный плюрализм художественных воззрений.

            Научная идеология - это нонсенс, не было такой и никогда не будет. Претензии марксизма на научность были блефом. Но «творческо-инновационной» идеология может быть, если будет не только системой духовных ценностей, но и творческой программой изменения мира по законам Любви. Идеологическое обеспечение Экономики пойдет только во вред экономике,  а вот религиозное обеспечение Культуры всегда идет ей на пользу.  Но только до определенного предела, пока не требуется размежевание территорий. Правда, без взаимного неприятия.

            Духовное развитие Личности предполагает взаимное дополнение Религии и Культуры. Как можно освоить богатейшие пласты мировой культуры, основанные на истории христианства, если отвергать Религию? Но после их освоения, Личность должна искать утешение не только в Религии, но  и в самостоятельном творчестве.  Вера в Бога - личное дело каждого. И дело достаточно интимное. Церковь создает только базу для ее укрепления. Развитие духовно-творческого взгляда на мир и его переделку на базе одной христианской  конфессии не осуществимо. Без личного и духовного творчества тут не обойтись. Только  религиозная догматика - плохой союзник творческой свободе.

            Нам не обойти стороной одну из сложнейших духовных тем современности, выраженную в словах Осипа Мандельштама: ”Культура - это Церковь нашего времени”. (См. Библ. № 60). Науке пока не удалось заставить нас быть атеистами, но она позволила нам сомневаться в уникальности только церковного пути к Богу. Массовый уход в Культуру не обязателен только одной церковной дорогой, возможны параллельные пути движения, например, через духовное творчество.

            Вера - это лишь начальная тропка к Богу. Насколько она помогает начинающему творцу  ощутить связь с нравственным содержанием, законами человеческого общежития, настолько  первые шаги в искусстве важно начинать с освоения темы Природы. Не  просто “с окружающей нас среды”,  которую   вряд ли вы полюбите сердцем, а  именно с родной Природы, где вы родились… Конечно, начинать можно с чего угодно, сердцу не прикажешь, но обойти тему Природы в творчестве “недушеполезно”.

            Закономерна взаимосвязь и последовательность освоения тематических аспектов творчества. В соответствии с нашей моделью  она такова: Природа - Социум (Человек) - Культура (Метаприрода) - Бог (Метасоциум). В ходе освоения этих тематических циклов важно не только расширение содержания своих произведений, но и обогащение авторской точки зрения на них. С Природой у начинающего автора наиболее тесные взаимоотношения, как писал А.Вознесенский о родине: ”Мне больно, когда тебе больно, Россия!”

            Мифологическое сознание растет, как говаривал один наш знакомый, “на уровне травы”. Автор настолько слит с Природой, что вычленить из творческого  текста его личную точку зрения просто невозможно. Поэтому и создается мифологический образ, как, например, у Сергея Есенина. А вот Общество мы вынуждены воссоздавать  в творчестве уже не со столь целостных, как Природу, позиций.

            Христианский  идеал не может до конца раствориться в авторской позиции, ибо он много старше ее и мудрее. Он всегда над ней. Реализовать же точку зрения Идеала автору помогает не только духовная идеология, но и знание жанровой специфики данного вида искусства. Идеально-жанровое видение мира требует от зрителей уже некоторой подготовки, хотя бы пониманием жанровой специфики искусства. Строго говоря, “жанр” - это заложенная автором программа восприятия произведения искусства зрителем.

            Требуется рассмешить зрителя? - На то существуют законы комического! Надо заставить его прослезиться? - Воздействуй с помощью мелодрамы! Хочешь помочь ему  ужасаться и переживать,  используй секреты авантюрного жанра. Профессиональное владение жанром свидетельствует об умении автора  управлять эмоцией зрителя в процессе восприятия искусства.

            Но  видение  автора, делающего “жанровое искусство”,  ограничено показом жизни с позиций какой-то  одной стороны Идеала, что хорошо для подростков. Более развитый зритель - не подопытный кролик, его одной формой (“жанром”) не соблазнишь, ему жизненное содержание подавай!

Зритель не стоит на месте, и автор должен расти, углублять и расширять свой ракурс познания жизни в искусстве.  Многообразие авторских точек жизни рисует нам более сложную (чем с позиций Идеала) картину жизни, но которая по-своему в чем-то и проста!  Однако, эта “простота - хуже воровства”, ибо по зубам только гениям в искусстве.

            При дальнейшем развитии автора вполне закономерен его интерес к теме Культуры.  Автор начинает задумываться о себе, о  специфике творчества, анализирует свое видение жизни. Он начинает осознавать корреляцию между  глубиной и уровнем своего познания жизни и способностью эту жизнь в своих произведениях выразить “в формах самой жизни”.  Эту закономерность вытеснения родовой (жанровой) поэзии “поэзией авторской” отметил в своих исследованиях искусства  гениальный поэт Осип  Мандельштам. ( Библ. № 60., стр 45).

            Насколько неповторимо своеобразие восприятия разным зрителем одного и того произведения искусства, настолько широко разнообразие самих авторов, созидающих эти произведения. Поэтому одно многообразие накладывается на другое и порождает сам феномен вечно развивающейся и никогда неисчерпаемой до дна Культуры. Ни один вид человеческой деятельности не способен породить такой сложности. Наука в этом отношении принципиально отличается от искусства необходимостью однообразного понимания всеми ее законов, теорем и формул.

            Внешне кажется, что произведение искусства - нечто статичное и законченное, на деле  оно  лишь атом,  представляющий  собой “электронное облако”, где  каждый электрон - конкретное восприятие этого произведения каким-либо зрителем. Чем значительнее произведение искусства, тем обширнее его “электронная аура”. Классическая культура создала вокруг земного шара свою “художественную ноосферу”, ибо до сего времени и Гомер , и Данте, и Гете, и Пушкин оказывают мощное влияние своим “радиационныим излучением” на  читателей,  уже далеко не их современников. Да и не только они.

Метафора “электронного шлейфа” вокруг подлинного произведения искусства помогает понять отличие шедевра от среднего произведения. Вокруг последнего не может быть такой “ауры”, ибо  разнообразие восприятий “китча” унифицировано, сливается в точку, не способную разрастись до облака.

            Как физики на рубеже Х1Х и ХХ веков, ознакомившись со строением атома, забеспокоились, что “материя исчезает”, так и сейчас искусствоведы могут заявить, что произведение искусства вне его восприятия не существует как художественная реальность. Особенно эта ситуация характерна для истории кинематографа. Кто помнит фильмы годовой давности, если они не были отнесены критиками к шедеврам? Не будем говорить уже о серых фильмах более давних лет. Они превратились в груду металлических коробок на складах Госфильмофонда. В массовом сознании они точно “не существуют”.

            Таким образом, не актуализированное в общественном сознании явление культуры превращается в фантом,  призрак,  мираж. Как же быть с утверждением, что “рукописи не горят”? Но одно не противоречит другому. “Горит” в реальности  не подлинная культура, а “китч”, массовые поделки псевдохудожников. Именно они обладают способностью проваливаться в “пропасть” общественного сознания и не застревать в его структуре. Хотя длительное накопление “токсинов” массовой культуры оказывает свое воздействие, но лишь при условии, что оно не разжижено подлинными произведениями искусства, выступающими для человека своеобразным лекарством от  антикультурных гнойничков.

            Нам кажется, что влияние западных авантюрных видеофильмов на нашу молодежь преувеличено,  ведь опасность их только в том, что эти идеи подтверждаются самой нашей реальностью, “заказными убийствами”, российской мафией,  рэкетом и прочими подобными атрибутами нашей российской жизни. Там, где отечественная реальность  не обеспечивает “двойного подтверждения” сюжетов, тем и идей “массового  кино”, беспокоиться еще не о чем.

            Разброс вариантов восприятия того или иного шедевра  столь обширен, сколь   велико разнообразие самого воспринимающего сознания публики.  При этом  по величине разнообразия можно судить о глубине самого произведения.  Ясно, что глубина сказочки  “Курочка ряба” не сравнима с многообразием смыслов  “Войны и мира”,  хотя у каждого из них есть свой читатель. Условно говоря, в каждом из них своя “плотность времени”.

            Творчество - это процесс создания знаковых структур, способных к “поглощению времени”. Это “поглощение” может быть и положительным и отрицательным.  Положительное накопление времени в произведении способствует его энергоёмкости, возможности повлиять на большее количество зрителей.  Они как бы получают от него положительный энергетический заряд, повышающий их собственную плотность времени. Возможно, есть связь между количеством “личной плотности времени”, способствующей нашему долгожительству, и энергетической ёмкостью каждого индивида.

            В процессе восприятия величина полученного от произведения энергетического заряда зависит от внутреннего “разнообразия” самой воспринимающей личности, её адекватности разнообразию художественной структуры произведения. При этом носителями высокого энергетического заряда выступают в произведении  положительные герои с высокими нравственными качествами. От их способности творить добро, сеять “разумное, доброе, вечное”, зависит  величина нравственного заряда, получаемого от произведения всей его  аудиторией.

    Но такое же воздействие способна оказывать и позиция автора, заявленная им в своем произведении. Например, в “Ревизоре” нет положительных героев, но сама комедия энергетически очень сильна, ибо в ней положительным образом воздействует авторская ирония, превращающая отрицательные образы в положительно заряженные частицы нравственного урока в сознании зрителей.

            Отрицательное поглощение (“выделение времени”) есть  излишняя переактуализация сегодняшних проблем в произведении, слабая его ориентация на  идеи Вечности. Автор зацикливается на одном сегодняшнем дне, на одной какой-то его теме.  Такая прагматическая актуальность приводит только к понижению энергоёмкости произведения, ослаблению его нравственного влияния. Патология культуры, как  и патология (болезнь) тела, вызванная потерей его энергии,  объясняется во многом утратой  творческой способности  “аккумулировать в произведениях искусства время”.

    Культура заболевает, как только баланс Добра и Зла внутри ее смещается в сторону Зла, как только видные представители этой культуры начинают изрекать сентенции вроде: “Если враг не сдается, его уничтожают!”  (М.Горький).  Тогда этот тип культуры  надо лечить положительно заряженным нравственно творчеством, как делали в советское время Платонов, Зощенко, Ахматова, Пастернак и другие.

            Исторически Культура впитывает “времена различной плотности”.  Самое разряженное из них - “Время Мифа”, которому соответствует фольклорный уровень плотности. Затем следует “нормативное время”. Более плотным является “Время познания”,  для  которого характерен  “когнитивный уровень плотности”. Однако наивысшей плотностью обладает “Время Инновации”, то есть, - самой высокий  “духовно-творческий уровень плотности” Культуры.

            Возникает  вопрос: ”Почему “Время Мифа” - самое разряженное?” Оно носит циклический характер и движется по кругу в пору, когда другие художественные структуры (Норма, Факт и Инновация) еще не сформировались.  Поэтому существует своеобразный культурный  (и временной) вакуум.  Творческая энергия Мифа недостаточно высока,  но  “языческая духовность”, обеспечиваящая  сцепление частиц культуры в систему,  вполне способна удерживать их  на определенном радиусе от центра - анонимной фигуры автора, характерного для этого типа культуры.  Фольклор анонимен. Кто автор хоровода в деревне? - Народ!

            Поэтому при восприятии фольклора возникает ощущение “вечного возвращения”, зацикленности, поскольку  у анонимных творцов не хватает энергетического импульса увлечь все элементы за собой, вот они  и  движутся по самому  инерционному типу развития  - кольцу. Энергетика анонимных творцов мала, чтобы вырвать зрителя из этого замкнутого художественного круга и направить к другой цели.

            Время Нормы - это не круг, а фиксированная прямая, у которой есть и Начало, и Конец. Основной импульс ей дан Богом. Энергетика нормативно-мыслящего художника тоже очень высока, по крайней мере,  достаточна, чтобы изъять зрителя из ”языческого круга” и повести за собой в соответствующем Идеалу направлении. Ещё более высока  авторская энергетика “познающего Творца”, работающего в “эстетике Факта”, концентрирующего на бесконечной прямой уже новый тип времени - “когнитивное время”.

 Такому художнику кажется, что у него Вечность, как позади, - в Прошлом, так и в впереди - в Будущем.  На он смотрит на мир слишком заземленно, зациклился на его деталях, а поскольку со всех сторон - Вечность, она стала как бы несуществующей для него,  все его  внимание приковано к  деталям - “фактам”, встречающимся на пути. Поэтому реализм приучает зрителя смотреть себе под ноги, не поднимая взора к Небу. Но почему так высока фактологическая энергетика произведения? Дело в том, что здесь впервые в культуре автор вступает в прямой диалог со своим зрителем, поэтому энергия коммуникации концентрируется в произведении и так воздействует на зрителя.

            Самым “энергетически концентрированным” оказывается “инновационное время”. Оно способно аккумулировать все предыдущие типы художественного “пространственно-временного континуума” и быть достаточно энергоёмким, чтобы соединить круг и прямую в раскручивающуюся “энергетическую спираль”. С помощью этой “спирали” художник увлекает зрителя в далекие  дали Космоса, преодолевая  пространственно-временное сопротивление Вселенной.

            Чем отличается дилетант-любитель от профессионала в искусстве? Любитель торопится сполна высказать все, что его волнует, спешить раскрыть себя миру.  Профессионал думает сначала об особенностях  восприятия своего сообщения. Он знает, что о самом важном не говорят прямо, а  заставляют фантазию слушателя работать на основе “значащих умолчаний”, повышающих  общую энергетику культурного  диалога. Так учил писателей еще А.С.Пушкин:  «Не стоит всё высказывать - в этом тайна занимательности”. Умолчание с учетом психологии его многоаспектного восприятия оказывается более эффективным сообщением, чем прямая речь открытым текстом.

            “Значащие пустоты” не только скрывают напряжение занимательности текста, но своей структурой, полной провалов и лакун, более мощно отражают космическую суть мира. Структура без “пустот” - плоская структура, а обладающая ими, напротив, объёмна и глубока.  Секрет творчества в нахождении автором оптимальной “пустоты-запоненности” в пространстве произведения. Пустоты текста  в соответствующей тематической структуре могут выступать метафорой Космоса, в котором преобладает вакуум. Но, как последний никогда не является абсолютной пустотой, так и художественное умолчание имеет голос, более чистый и звонкий, нежели пустое многоголосие.         

            С другой стороны диалог с Богом - это форма молчания. Духовные старцы проходили свое небесное посвящение только в молчании. Поэтому художественные лакуны в произведении могут в соответствующей духовно ориентированной структуре выполнять подобную же роль.

            Инновационный творец ориентирует свое произведение на способность зрителя или читателя с помощью воображения и фантазии содержательно интерпретировать “умолчания и пустоты”. Таков, к примеру, фильм Федерико Феллини “Восемь с половиной”. Его надо просмотреть несколько раз, чтобы до конца проникнуться его содержанием. Глубинные смыслы фильма возникают в сознании зрителя лишь при каждом новом просмотре. Инновационное произведение всегда требует многократного к себе обращения. Только “жанр” ясен с первого раза.

            Способность зрителей к ассоциациям и сотворчеству не только демонстрирует их личный уровень восприятия духовной культуры, но и является  определенной преградой для  развития самого автора. Не всякий автор способен перепрыгнуть через этот барьер, ведь он живет в определенном социуме, он связан со своими слушателями многими корнями и флюидами своей души.  Поскольку в определенном смысле, “талант остаётся  функцией  социальной отзывчивости”, то эстетическая глухота воспринимающего сознания будет подобна удавке на шее автора.

            Наглядным свидетельством современного кризиса культуры является не столько отсутствие большого числа хороших авторов, сколько  отсутствие глубоко ориентирующегося в культуре и ориентированного на духовность читателя. Ведь предложение всегда порождается спросом. Эстетическая глухота массового российского читателя есть следствие уровня, достигнутого советским искусством. Возникает замкнутый круг, который необходимо разрывать.

            Можно ли? Да, если рвать с разных сторон: зритель должен двинуться в сторону развития личного творческого потенциала, а автор - в сторону развития своего профессионального мастерства и духовного уровня, возможности выражения более высоких  в своем творчестве идей. Но и общество должно проявить  интерес к такому взаимному движению. Тогда разрыв “заколдованного круга” станет реальностью.

            Анализ показывает, что советское искусство так и не смогло  развить творческие  потенции  народа. Оно  апеллировало к определенному классу и социальной группе,  а подлинное искусство - дело личное, индивидуальное, равно, как в творчестве, так и в восприятии.  Творческий акт удаётся, если автор сумел настроиться на эстетическую волну не столько класса, сколько конкретной личности. Импульс творческой энергии автора должен  найти конкретный адрес - ДУШУ РЕАЛЬНОГО СЛУШАТЕЛЯ, А НЕ  МИФИЧЕСКУЮ ДУШУ КЛАССА.

            Различие между подлинным и массовым творчеством  подобно различию между  живой и неживой природой. Творческий акт активизирует мертвые элементы, соединяя их в структуры, способные к самостоятельной жизни вместе.  Они не просто механическая сумма, они  несут новое качество.  Силой своего таланта художник вспрыскивает живую воду творчества в ансамбль неживых элементов, - вот он заискрился, засверкал, произошло чудо сотворения новой Красоты. Но эта Красота живуча лишь постольку, поскольку она опирается на глубокое духовное содержание. Пустышки долго не живут.

            Главная особенность искусства в том, что оно - живое. Жизнь, скорей всего, есть установление духовных связей в данном локальном сгустке пространства-времени. Под влиянием творческого импульса скульптора глыба мрамора становится живой девушкой Галатеей, способной влюбить в себя самого ее создателя.  Силой своего таланта театральный режиссер создает спектакль, имеющий , как у живого существа, и дату рождения и дату смерти.

            Длительность жизни спектакля будет зависеть не только от таланта его создателей, но и от отзывчивости театральной аудитории. Так и гениальный фильм, который при рождении вызывал только гнев руководителей студии, способен в итоге ответить на потребности зрителей, живущих в разных странах и в разные времена. Раз он сумел “аккумулировать Большое Время”, он будет жить в Вечности.

            Художник способен отправить свое послание некой, совершенно не известной себе аудитории. Энергетически оно должно быть настолько сильным, чтобы пробить броню эстетической черствости этой аудитории,  пересотворить ее, организовав из нее некую новую систему. В этом своеобразие инновационного искусства -  открытие не только “нового содержание в адекватной ему форме”, но и  “сотворение” нового зрителя, испытывающего внутреннюю потребность в этой, духовной по своей сути,  инновации.  Но об этой потребности он ничего не знал, пока не познакомился с инновационным произведением. Поэтому большое инновационное искусство всегда сориентировано не только на сознание, но и на подсознание своей аудитории.

            Однако у инновационного творчества есть огромный искус, соблазн и одновременно опасность - стать  “искусством для искусства”, “чистым творчеством”, как говорил Герман Гессе,  ”игрой в бисер”. Это происходит, если творцу не хватает энергетики на сотворение зрителя, подогрев его дремлющей души.  Такое искусство обречено на замкнутость, на опасность самозацикленности, а затем по сути выпадает  из Культуры до того времени, пока не появится массовый зритель, способный его адекватно оценить. Ведь Культура всегда - единство творчества и восприятия.

            Творческо-инновационое мышление ищет целостной связи с Культурой, пестует эти связи, а не рвет их во имя цеховой замкнутости. Язык Инновации построен на единстве духовной традиции и художественного  новаторства.  Опираясь на реальные запросы своего времени, Культура умеет ответить на вызов Истории, но ее ответ слышит Вечность.  Культура, таким образом, становится языком общения с Вечностью, братством художников и зрителей, спаянным единым устремлением в Большое Время, , следовательно, и к Богу. Инновационные авторы задают самим фактом своего существования новые стили, осваиваемые зрителем и поднимаемые ими на новую высоту, ибо зрителю со стороны виднее.

            Мы говорили уже об открытой М.М.Бахтиным  возможности интерпретировать произведения искусства глубже и значительнее, чем предполагают во время их творения сами авторы. Инновационное творчество есть диалог настолько подготовленного читателя с автором, что он способен последнего удивить, поставить в тупик, заставить задуматься, подтолкнуть на новое творчество. Художник не может в отрыве от аудитории осознать глубину своего подлинного дарования. Чем глубже произведения он создает, тем более он нуждается в глубоком интерпретирующем сознании. Так Диалог становится основные творческим импульсом развития Культуры в целом.