5.3.

Слово композиция восходит к латинскому compositio, которое означает «составление, сочинение»

В теории ораторского искусства под композицией речи понимается по­строение выступления, соотношение его отдельных частей и отношение ка­ждой части ко всему выступлению как единому целому. Для наименования этого понятия наряду со словом композиция употребляются также близкие по смыслу слова построение, структура.

Когда говорится о композиции ораторской речи, то обязательно учиты­вается, как соотносятся между собой части выступления, какое место занимает отдельная часть по отношению ко всему выступлению.

Организация материала в речи, расположение всех частей выступления определяются замыслом оратора, содержанием выступления. Если соотноше­ние частей выступления нарушается, то эффективность речи снижается, а ино­гда сводится к нулю.

Представьте себе, что оратор должен был выступить с информационным сообщением на тему «Зимние Олимпийские игры». Естественно, что аудито­рия предполагала услышать рассказ о проходивших в то время Олимпийских играх, узнать о результатах последних соревнований, ознакомиться с именами новых чемпионов. Однако этого не произошло. В течение 8 минут оратор де­лал вступление – говорил об истории Олимпийских игр, на изложение основ­ной темы речи ему осталось лишь 2 минуты. Понятно, что сведений о состо­явшихся соревнованиях ему удалось сообщить очень мало. И хотя оратор ин­тересно рассказывал об истории Олимпийских игр, слушатели остались недо­вольны, так как их ожидания не оправдались. Из-за неправильного построения речи, нарушения соотношения между частями выступления оратору не удалось реализовать целевую установку, выполнить поставленную перед ним задачу.

Приступая к работе над композицией речи, необходимо прежде всего определить порядок, в котором будет излагаться материал, т.е. составить план. По определению толкового словаря русского языка, план – это взаимное рас­положение частей, краткая программа какого-нибудь изложения.

Речи, написанные без предварительно составленного плана, как показы­вает практика, обычно имеют существенные композиционные недостатки. Оратор, не продумавший плана выступления, нередко «уходит» от основной темы, не укладывается в отведенное для выступления время.

Для успеха речи, – писал известный русский юрист и общественный деятель А. Ф. Кони в статье «Советы лекторам», – важно течение мысли лек­тора. Если мысль скачет с предмета на предмет, перебрасывается, если главное постоянно прерывается, те такую речь почти невозможно слушать.

На разных этапах подготовки речи составляются различные по цели и назначению планы. Так, после выбора темы выступления рекомендуется со­ставить предварительный план будущей речи. Для чего он нужен? Обычно ка­ждая тема требует решения многих вопросов. Например, в выступлении на тему об охране окружающей среды можно говорить о загрязнении воздуха, рек, морей, водоемов, об истощении почвы, об уничтожении лесов, раститель­ности, о защите животного мира и т д. Видите, сколько вопросов связано с данной темой. Поэтому важно сразу определить, какие конкретно вопросы вы предполагаете осветить в своей речи. Из перечисления этих вопросов и состо­ит предварительный план, который помогает более целенаправленно подби­рать литературу и отбирать фактический материал для выступления. Конечно, в процессе изучения литературы, анализа подобранного материала план может измениться, однако он будет способствовать вашей целеустремленной работе.

Предварительный план отражает собственное решение оратором темы выступления, его личный подход к данной проблеме.

После того как изучена литература, обдумана тема, собран фактический материал, составляется рабочий план.

При его написании необходимо не только выделить вопросы выбранной темы, но и отобрать из них самые существенные и основные, определить, в какой последовательности они будут изложены. В рабочий план вносятся формулировки отдельных положений, указываются примеры, перечисляются факты, приводятся цифры, которые будут использованы в речи. Составление рабочего плана помогает лучше продумать структуру выступления. Когда на­писан подобный план, легче определить, какие разделы оказались перегружен­ными фактическим материалом, какие, напротив, не имеют примеров, какие вопросы следует опустить, так как они менее существенны для раскрытия дан­ной темы, какие включить и т. д. Это дает возможность устранить недостатки в построении речи. Рабочий план может иметь несколько вариантов, потому что в процессе работы над выступлением он уточняется, сокращается или рас­ширяется.

Рабочий план дает возможность судить о содержании выступления, его структуре.

Характерной особенностью рабочего плана, как и предварительного, яв­ляется то, что он представляет ценность для самого оратора, поэтому его пунк­тами бывают не только законченные предложения, но и незаконченные, а так­же словосочетания и даже отдельные слова.

На основе рабочего плана оратору рекомендуется составить основной план, называющий вопросы, которые будут освещаться в выступлении. Он пишется не столько для оратора, сколько для слушателей, чтобы облегчить им процесс восприятия речи.

Формулировки пунктов основного плана должны быть предельно четки­ми и ясными. Этот план сообщается слушателям после объявления темы вы­ступления или во введении при раскрытии цели речи.

Следует, однако, иметь в виду, что план речи не всегда оглашается ора­тором. Это зависит от вида речи, от состава и настроя аудитории, от намерений оратора. Чаще всего план сообщается в лекциях, докладах, научных сообщени­ях и т. п. Слушатели обычно во время таких выступлений ведут записи, и план помогает им следить за ходом изложения материала. В приветственных, во­одушевляющих, убеждающих, призывающих речах сообщение плана неумест­но.

По структуре планы бывают простыми и сложными. Простой состоит из нескольких пунктов, относящихся к основной части изложения темы. Простой план можно превратить в сложный, для чего необходимо его пункты разбить на подпункты.

В сложном плане выделяют также вступление, главную часть, заключе­ние. При составлении плана публичного выступления необходимо соблюдать основное требование, предъявляемое к нему. Он должен быть логически вы­держанным, последовательным, с естественным переходом от одного пункта к другому.

Стандартных, одинаковых планов даже по одной и той же теме не суще­ствует. Каждый выступающий по-разному подходит к освещению темы и со­ставляет свой план речи. Больше того, у одного и того же оратора могут быть различные варианты плана по теме выступления.

После написания плана оратору необходимо поработать над построени­ем отдельных частей своей речи. Как отмечают теоретики ораторского искус­ства, наиболее распространенной структурой устного выступления с античных времен считается трехчастная, включающая в себя следующие элементы: вступление, главную часть, заключение. Каждая часть речи имеет свои особенности, которые необходимо учитывать во время подготовки к ораторской речи. Эти особенности обусловлены спецификой восприятия речевого сооб­щения. Например, ученые многочисленными экспериментами доказали, что лучше всего усваивается и запоминается то, что дается в начале или в конце сообщения. В психологии это объясняется действием закона первого и послед­него места, так называемого «закона края». Поэтому начало и конец речи, т.е. вступление и заключение, должны быть в центре внимания.

5.3.2.

Рассмотрим эти составные элементы композиции.

От того, как оратор начал говорить, насколько ему удалось заинтересо­вать аудиторию, во многом зависит успех выступления. Неудачное начало снижает интерес слушателей к теме, рассеивает их внимание. Во вступлении подчеркивается актуальность темы, значение ее для данной аудитории, форму­лируется цель выступления, кратко излагается история вопроса. Перед вступ­лением ораторской речи стоит важная психологическая задача – подготовить слушателей к восприятию данной темы.

Известно, что слушатели бывают по-разному настроены перед началом речи, так как руководствуются разными мотивами. Одни приходят, потому что их интересует тема выступления, они хотят расширить и углубить свои знания по данной теме, надеются получить ответы на интересующие их вопросы. Дру­гие присутствуют в силу необходимости: являясь членами данного коллектива, они обязаны быть на этом мероприятии. Первая группа слушателей с самого начала готова слушать оратора, слушатели второй группы сидят с установкой «не слушать», а заниматься «своими» делами (читать, разгадывать кроссворды и т. п.). Но ведь оратору необходимо завоевать внимание всей аудитории, за­ставить работать всех слушателей, в том числе и нежелающих слушать. Это, бесспорно, трудное и ответственное дело. Поэтому во введении особое внима­ние уделяется началу речи, первым фразам, так называемому зачину.

Опытные ораторы рекомендуют начинать выступление с интересного примера, пословицы и поговорки, крылатого выражения, юмористического замечания.

Во вступлении может быть использована цитата, которая заставляет слушателей задуматься над словами оратора, глубже осмыслить высказанное положение.

Пробуждает интерес к выступлению, помогает внимательно слушать и рассказ о каких-либо значительных событиях, имеющих отношение к данной аудитории, к теме выступления.

Эффективное средство завоевания внимания слушателей – вопросы к аудитории. Они позволяют оратору втянуть аудиторию в активную умствен­ную деятельность.

А. Ф. Кони учил лекторов, что первые слова должны быть чрезвычайно просты, доступны, понятны и интересны, они должны «зацепить» внимание слушателей. В статье «Советы лекторам» А. Ф. Кони приводит несколько примеров таких необычных, оригинальных вступлений и дает соответствующие пояснения к ним. Знакомство с этими примерами и комментариями представляет интерес для всех, кто учится выступать публично.

Надо говорить о Ломоносове, – пишет автор. – Во вступлении можно нарисовать (кратко – непременно кратко, но сильно!) картину бегства в Москву мальчика-ребенка, а потом: прошло много лет, в Петербурге, в одном из старинных домов времен Петра Ве­ликого, в кабинете, уставленном физическими приборами и заваленном книгами, чертежами и рукописями, стоял у стола человек в белом парике и придворном мундире и рассказывал Екатерине II о новых опытах по электричеству. Человек этот был тот самый мальчик, кото­рый когда-то бежал из родного дома темной ночью.

Здесь действует на внимание простое начало, как будто не относящееся к Ломоносо­ву, и резкий контраст двух картин.

Внимание непременно будет завоевано, а дальше можно вести речь о Ломоносове: поэт, физик, химик...

Затем А. Ф. Кони приводит пример, как можно было бы начать лекцию о законе всемирного тяготения:

В рождественскую ночь 1642 года в Англии в семье фермера средней руки была большая сумятица. Родился мальчик такой маленький, что его мож­но было выкупать в пивной кружке». Дальше несколько слов о жизни и учении этого мальчика, о студенческих годах, об избрании в члены королевского об­щества и, наконец, имя самого Ньютона. После этого можно приступить к из­ложению сущности закона всемирного тяготения. Роль этой «пивной кружки» – только в привлечении внимания. А откуда о ней узнать? Надо читать, гото­виться, взять биографию Ньютона...

Можно привести немало подобных примеров интересных вступлений из практики выдающихся ораторов, мастеров слова, опытных лекторов. Напри­мер, известный естествоиспытатель, блестящий популяризатор научных зна­ний, профессор Московского университета К. А. Тимирязев в апреле 1930 г. читал лекцию в Лондонском королевском обществе. Свое выступление перед английскими академиками ученый начал так:

Когда Гулливер в первый раз осматривал Академию в Лагаде, ему преж­де всего бросился в глаза человек сухопарого вида, сидевший, уставив глаза на огурец, запаянный в стеклянном сосуде. На вопрос Гулливера диковинный че­ловек пояснил ему, что вот уже восемь лет, как он погружен в созерцание это­го предмета в надежде разрешить задачу улавливания солнечных лучей и их дальнейшего применения. Для первого знакомства я должен откровенно при­знаться, что перед вами именно такой чудак. Более тридцати пяти лет провел я, уставившись, если не на зеленый огурец, закупоренный в стеклянную посуди­ну, то на нечто вполне равнозначащее – на зеленый лист в стеклянной трубке, ломая себе голову над разрешением вопроса о запасении впрок солнечных лу­чей [59].

Развернутым сравнением, приковывающим внимание, заставляющим думать, начинается и «Нобелевская лекция» писателя А. И. Солженицына:

Как тот дикарь, в недоумении подобравший странный выброс ли океана? захоронок песков? или с неба упавший непонятный предмет? _ замысловатый в изгибах, отблескивающий то смутно, то ярким ударом луча, – вертит его так и сяк, вертит, ищет, как приспособить к делу, ищет ему доступной низшей службы, никак не догадываясь о высшей.

Так и мы, держа в руках Искусство, самоуверенно почитаем себя хозяе­вами его, смело его направляем, обновляем, реформируем, манифестируем, продаем за деньги, угождаем сильным, обращаем то для развлечения – до эс­традных песенок и ночного бара, то – затычкою или палкою, как схватишь, для политических неизбежных нужд, для ограниченных социальных. А Ис­кусство – не оскверняется нашими попытками, не теряет на том своего про­исхождения, всякий раз и во всяком употреблении уделяя нам часть своего тайного внутреннего света.

Оригинально построил начало своего выступления на международном симпозиуме и герой романа А. Крона «Бессонница»:

Я выдержал небольшую паузу. Она была нужна не только мне, но и слу­шателям. Они ведь еще и зрители, прежде чем слушать, они любят посмотреть на нового человека и даже обменяться с соседом критическими замечаниями насчет внешности и костюма.

– Есть что-то знаменательное, – сказал я, – в том, что одна из первых международных встреч ученых, посвященных защите жизни, происходит в городе, начертавшем на своем щите «Колеблется, но не тонет» – гордый девиз, который в наше время мог бы стать девизом всей нашей планеты.

Сведения о гербе Парижа – гонимый волнами кораблик с латинской надписью, обозначающей «колеблется, но не тонет», – я почерпнул из путе­водителя. Не бог весть какое начало, но оно понравилось. Аудитория мгновен­но оценила, что человек, прибывший «оттуда», свободно говорит по-французски, улыбается, шутит и, кажется, не собирается никого поучать. Мне удалось походя польстить городскому патриотизму парижан.

Чтобы найти интересное, оригинальное начало, необходимо много рабо­тать, думать, искать. Это процесс творческий, он требует немало усилий. На­пример, писатель Ю. Трифонов в статье «Нескончаемое начало» рассказывает, как тяжело даются ему самые первые фразы его произведений:

Начало переделываю и переписываю множество раз. Никогда не удавалось сразу найти необходимые фразы. Бродишь будто наощупь, с завязанными глазами, тыкаешься в одно, в другое, пока вдруг не натолкнешься на то, что нужно. Мучительнейшее время. На­чальные фразы должны дать жизнь вещи. Это как первый вздох ребенка. А до первого вздо­ха – муки темноты, немоты.

В начальных фразах ищу музыкальный строй вещи. Какой-то особый, символиче­ский смысл для начала необязателен, хотя, разумеется, прекрасно, если он возникнет можно начать просто, как бы исподволь. Но непременно должна быть найдена точная музы­кальная нота, должен почувствоваться ритм целого. Если это найдено – как за роялем, ко­гда подбираешь по слуху, тогда дальше все пойдет правильно.

Следует иметь в виду, что каждая тема требует своего, особого начала При этом необходимо учитывать и состав аудитории, и степень ее подготов­ленности.

Важной композиционной частью любого выступления является заклю­чение. Народная мудрость утверждает: «Конец венчает дело». Убедительное и яркое заключение запоминается слушателям, оставляет хорошее впечатление о речи. Напротив, неудачное заключение губит порой неплохую речь. Вы, веро­ятно, не раз были свидетелями того, как выступающий, не уложившись в рег­ламент, просто обрывает выступление, не произносит заключительных слов.

Некоторые ораторы в конце речи начинают многократно извиняться пе­ред слушателями за то, что у них не было достаточно времени на подготовку речи, поэтому им не удалось хорошо выступить, что они, вероятно, не сооб­щили аудитории ничего нового и интересного и слушатели напрасно потрати­ли время. Этого не следует делать. Плохо, если оратор заканчивает выступле­ние шуткой, не относящейся к теме выступления.

Такое заключение отвлекает внимание аудитории от главных положений речи.

Каким же должно быть заключение? А. Ф Кони писал:

Конец – разрешение всей речи (как в музыке последний аккорд – разрешение пре­дыдущего; кто имеет музыкальное чутье, тот всегда может сказать, не зная пьесы, судя только но аккорду, что пьеса кончилась); конец должен быть таким, чтобы слушатели по­чувствовали (и не только в тоне лектора, это обязательно), что дальше говорить нечего.

По мнению А. Ф. Кони, конец речи должен закруглить ее, т. е. связать с началом. Он приводит пример, как можно было бы закончить речь о Ломоно­сове:

Итак, мы видели Ломоносова мальчиком-рыбаком и академиком. Где причина такой чудесной судьбы? Причина – только в жажде знаний, в богатырском труде и умноженном таланте, отпущенном ему природой. Все это вознесло бедного сына рыбака и прославило его имя.

Мы уже говорили, что в процессе восприятия ораторской речи действует «закон края» и лучше запоминается то, что дается в начале и конце сообщения. Поэтому рекомендуется в заключении повторить основную мысль, ради кото­рой произносится речь, суммировать наиболее важные положения. В за­ключении подводятся итоги сказанного, делаются выводы, ставятся перед слушателями конкретные задачи, которые вытекают из содержания выступле­ния.

Продумывая заключение, особенно тщательно поработайте над послед­ними словами выступления. Если первые слова оратора должны привлечь внимание слушателей, то последние призваны усилить эффект выступления.

Именно такую роль играют заключительные слова в речи крупнейшего русского адвоката Ф. И. Плевако по делу люторических крестьян:

Нет, вы не осудите их. Мученики терпения, страстотерпцы труда беспросветного найдут себе защиту под сенью суда и закона.

Вы пощадите их.

Но если слово защиты вас не трогает, если я, сытый, давно сытый человек, не умею понять и выразить муки голодного и отчаянного бесправия, пусть они сами говорят за себя и представительствуют перед вами.

О, судьи, их тупые глаза умеют плакать и горько плакать; их загорелые груди вме­щают в себя страдальческие сердца; их несвязные речи хотят, но не умеют ясно выражать своих просьб о правде, о милости.

Люди они, человеки!..

Судите же по-человечески!..

Последние слова оратора должны мобилизовать слушателей, воодушев­лять их, призывать к активной деятельности.

Если речь заканчивается лозунгом, призывом, то слова лозунга произно­сятся высоким тоном, эмоционально.

5.3.3.

В высказывании выделяются три части: начало, середина и конец. В начале речи ритор стремится скон­центрировать этос, чтобы определить позиции дове­рия и сотрудничества с аудиторией. В середине речи он концентрирует логос, поскольку аргументация оце­нивается в зависимости от степени доверия ритору. В завершении речи он концентрирует пафос, поскольку решение требует волевого усилия.

Независимо от того, что станет говорить или писать ритор в начале речи, слова его будут восприниматься сквозь призму этической оценки, затем аудитория пе­рейдет к оценке содержания и, наконец, свяжет завер­шение речи с побуждением к решению.

Отдельное высказывание включено в систему аргу­ментации и занимает в ней определенное место. Умест­ность и влиятельность высказывания определяется тем, как оно развивает и воспроизводит предшествующие высказывания и направляет ход аргументации. Услови­ем включения высказывания в аргументацию является членораздельность – сочетание воспроизводимых форм, в которых представлено высказывание, с элементами нового в его содержании. Речь может содержать инфор­мацию, предназначенную для усвоения, побуждение к действию, побуждение к мысли, привлекать внимание к говорящему или обстановке, развлекать, пробуждая фан­тазию. Каждая из перечисленных функций проявляется в речевых формах повествования, описания, суждения, умозаключения, вопроса, определения, повеления, призыва, побуждения. Публичное высказывание, как прави­ло, является сложной речью, в которой эти формы соче­таются в целесообразном порядке, что и делает его ос­мысленным. Состав и порядок частей зависят от цели, которую ставит перед собой ритор.

Но публичное высказывание является и произведе­нием слова, которое имеет самостоятельную ценность. Если ритор стремится выразить более или менее значи­тельное содержание, он публикует произведение, рас­считывая, что аудитория станет обращаться к нему нео­днократно. Сохранение и понимание произведений слова возможно постольку, поскольку их построение представляется закономерным. Поэтому публикуемое произведение обязательно относится к какому-либо жанру словесности – ораторской прозе, документу, эссе, памфлету, философскому трактату, проповеди, и выпол­няется в соответствующей форме. Но жанровые формы словесности предполагают определенные состав и ком­позицию частей, которая вырабатывается литературной традицией. Оценка произведения слова основана на сравнении его с другими подобными. Без такого срав­нения понять содержание и замысел отдельного произ­ведения невозможно.

Существуют различные способы описывать распо­ложение: как развитие сюжета (экспозиция, завязка, куль­минация, развязка), как последовательное развитие мыс­ли (положение, причина, подобное, противоположное, пример, свидетельство), как последовательность мотивов (внимание, интерес, визуализация, действие), как состав и последовательность речевых форм, уместных в начале, середине и конце высказывания.

Преимущество последнего способа в том, что,, во-первых, расположение одновременно предстает как раз­вертывание предложения в систему аргументов и как цепочка композиционных элементов, так называемых частей речи, которая может изменяться в зависимости от обстоятельств и замысла; и во-вторых, части расположе­ния представляют собой воспроизводящиеся речевые формы, построение которых подчиняется собственным правилам и может быть объяснено на примере литера­турных прецедентов.

В каноническом представлении высказывание раз­вертывается в следующих составе и последовательно­сти частей:

начало речи: вступление, предложение (пропозиция), перечисление;

середина речи: изложе­ние, подтверждение, опровержение;

завершение речи: рекапитуляция (обобщение, вывод), побуждение.

Каждая позиция – начало, середина и конец выс­казывания – характеризуется составом частей, кото­рые могут быть в ней представлены. Но высказывание может начинаться и изложением или опровержением. Рекапитуляция может находиться в различных пози­циях и завершать изложение, связанную группу аргу­ментов, перечисление или вступление. Если высказы­вание пространно и сложно по содержанию, оно может состоять из повторяющихся и варьирующихся конст­рукций частей – описаний, рассуждений, рекапиту­ляции, побуждений, соединенных связками или раз­деленных выводами. Высказывание, таким образом, представляет собой сложную конструкцию повторя­ющихся элементов, строение которых, в свою очередь, модифицируется в зависимости от их назначения, со­седства и смысловой связи.

Однако эта сложная конструкция сохраняет смыс­ловое единство и соподчиненность элементов. Чем сложнее высказывание, тем большее значение имеет изобретение и тем труднее сделать расположение яс­ным и прозрачным по смыслу, сохраняя единство его смыслового образа – гармоничное соотношение объе­мов и конструкций частей.

Ораторская проза остается материалом, на кото­ром в общей риторике отрабатывается техника распо­ложения: будучи относительно краткой, ораторская речь отличается особенно четким расположением. Этого требуют условия произнесения речи в суде или политическом собрании, когда высказывание нужно построить так, чтобы оно сохраняло качества импро­визации, но допускало анализ и критику аргументации. Вместе с тем, ораторская проза – вид литературы: в процессе публикации ораторские речи обрабатывают­ся авторами, как это делал, например, Цицерон, и ча­сто представляют собой не то, что оратор сказал в действительности, а то, что он предпочел видеть опубли­кованным.

В соответствии с традицией композиция строится по приведенной канонической схеме, после­довательность частей которой вовсе не означает, что всякое высказывание, даже судебную речь, следует располагать именно таким образом. Эта каноническая схема, тем не менее, основана на определенной логике.

Во вступлении ритор представляет себя и основа­ния своего обращения к аудитории; затем он высказы­вает свою позицию – предложение, чтобы аудитория сразу представила себе, что и на каком основании ей предлагается; далее в разделении ритор указывает со­став и последовательность главного содержания выс­казывания – аргументации, чтобы аудитория смогла охватить образ предмета; затем он излагает фактичес­кий материал, описывая предмет и повествуя о собы­тиях; на основе изложенных фактов ритор переходит к обоснованию предложения доводами рассуждения, сводя или разводя факты с нормами в соответствии с положением речи; изложив факты, обосновав предло­жение и ясно сформулировав свою позицию, ритор переходит к опровержению, которое может быть про­дуктивным, если определены предпосылки критики; разбор фактов и обоснование завершаются обобще­нием – рекапитуляцией, которая воспроизводит по­ложение в отношении к аргументации, или выводами, которые обращают аудиторию к последующему раз­вертыванию аргументации и на основе которых ри­тор побуждает аудиторию принять предлагаемое ре­шение.

В начале речи представлены три части – вступле­ние, предложение и разделение, которые объединены за­дачей представить этический образ ритора. Вступление является речью о речи, так как в нем предлагается ос­нование обращения ритора к аудитории в данных обстоятельствах с данной речью. Предложения является началом речи в тесном смысле, поскольку предложение – речь, свернутая до одной фразы, а при развертывании предложения раскрывается и содержание авторского смысла.

Разделение указывает содержание аргументации, которая будет развернута в дальнейшем, и последовательность рассмотрения проблемы.

Тем самым начало речи приобретает этическое значение как словесная конструкция: этичный ритор ориентирует аудиторию, указывая свою позицию, отношение и ход предполагаемой аргументации.

Этическое содержание начала речи проявляется и в указании на распределение ответственности. По правилам ведения диалога говорящий обязан обращать к слушающему значимые сообщения, он отвечает за ценность информации и уместность речи. Слушающий при этом условии отвечает за внимание к словам говорящего: «Имеющий уши да слышит». Если получатель упускает существенное содержание, он несет полную ответственность за последствия своего невнимания поэтому начало речи строится так, чтобы привлечь внимание получателя к содержанию высказывания и тем самым облегчить задачу в условиях многообразия публичных высказываний: по началу речи можно судить о значимости ее содержания, и в воле получателя принять высказывание или отказаться от него. Честный ритор обязан следовать тому, что он предлагает, – единство построения этически значимо. А аудитория, приняв ритора с его речью, обязана следовать за словами ритора и сделать заключение о высказывании. На принципе разделения ответственности основано сотрудничество между ритором и аудиторией.

Вступление произносится или читается первым, а сочиняется, если вообще сочиняется, последним и в этом смысле   является самой трудной для ритора частью высказывания. Характер выступления зависит от состава аудитории, ее настроения, обстановки, замысла речи и от состояния ритора,, в особенности если речь устная. Интуиция, опыт, чувство такта играют здесь определяющую роль. Вступления часто импровизируется, и неудачная импровизация может испортить всю речь, но ритору помогает знание правил построения вступления. А.Волков приводит следующие правила построения выступления:

Во-первых, даже при неудавшемся вступлении, если оно кратко, интерес публики к ритору сохраниться и ошибку можно исправить – впереди целая речь, в содержании которой обнаружатся качества ритора.

Во-вторых, вступление должно быть умеренно энергичным: яркое вступление привлекает внимание и вызывает симпатию к оратору, но если речь, в особенности устная, начинается слишком эмоционально, оратору может не хватить сил продолжать на том же эмоциональном уровне: от сильной эмоции аудитория быстро устает, а ритору нужно приберечь пафос к концу речи.

В-третьих, стилистически вступление не должно резко контрастировать с основными частями речи, так как может сложиться впечатление, будто ритор стремится привлечь внимание к себе, а не к предмету речи.

В-четвертых, во вступлении следует избегать существенных для аргументации формулировок и данных, если они не повторяются в других частях речи, так как аудитория входит в речь постепенно, и вступление воспринимается на фоне внешних и внутренних помех.

В-пятых, вступление не следует сочинять до основных частей речи, так как оно отражает для ритора содержание и пафос высказывания в целом, являясь речью о речи.

В риторике выделяются три рода вступлений: обычное, с ораторской предосторожностью и внезапное.

Обычное вступление: «Милостивые государи, с чувством невольного смущения приступаю я  к моему докладу. Оно вызывается прежде всего глубокою скорбью о том, что, получив, наконец, давно желанную возможность принять активное участие в заседании нашего Общества, я не вижу пред собою ни полного мысли и энергии лица Николая Яковлевича Грота, ни проникнутого одухотворенною красотою образа Влади­мира Сергеевича Соловьева. Оба они уже вступили на тот берег, от которого нас еще отделяют туманы и неотрадные волны житейской суеты. Мне больно со­знавать, что и возможность видеть здесь дорогого на­ставника, которому я сам многим обязан в своем духов­ном развитии, – видеть Бориса Николаевича Чичерина, пресечена постигшим его недугом... Смущает меня и со­держание моего доклада.

В нем очень мало места для философских рассуж­дений или психологических исследований. Он, в сущ­ности, касается вопроса педагогического, т. е. вопроса о том – не следует ли, при современном состоянии уголовного процесса, расширить его академическое преподавание в сторону подробного исследования и установления нравственных начал, которым должно принадлежать видное и законное влияние в деле от­правления уголовного правосудия. Поэтому я заранее прошу снисхождения, если этот доклад не будет впол­не соответствовать строгому и стройному характеру трудов, к которым привыкло общество» (Кони А.Ф. Общие черты судебной этики. Доклад на заседа­нии Московского Психологического Общества 22 декабря 1901.).

Кроме общих правил краткости, умеренности, уме­стности, соответствия предмету и постепенности, это вступление характеризуется следующими качествами:

1. Во вступлении особенно проявляются (не выра­жаются) ораторские нравы – честность, скромность, доброжелательность, предусмотрительность, или те этические качества, которые нужны ритору для пра­вильного построения этического образа. В докладе А.Ф. Кони – это, в первую очередь, скромность, доб­рожелательность и предусмотрительность; в цитиро­ванной выше речи П. А. Столыпина – это честность и доброжелательность: в ситуации первого обращения Председателя Совета Министров к Третьей Государ­ственной Думе после роспуска Второй специальное проявление скромности было бы неуместным, так как могло ввести аудиторию в заблуждение относительно намерений ритора и его отношения к роли Думы. В академической речи, которая произносится знаме­нитым юристом и государственным деятелем перед собранием интеллигентов, напротив, уместно подчер­кивание скромности и доброжелательности. Но в речи А.Ф. Кони проявляются и честность, как самооценка компетентности, и предусмотрительность, как указа­ние на задачи доклада и характер его обсуждения.

2. Ритор показывает основания своего обращения к аудитории с речью и стремится дать представление об уровне значимости предмета для общества. Таким основанием может быть проблема или важность пред­мета. При этом достаточно распространены апелляции к авторитетам.

3. Во вступлении, как правило, в неявном виде, ука­зывается тип ценностной иерархии, которой следует ритор, или, по крайней мере, приводятся топы, кото­рые объединяют ритора и аудиторию и представляют­ся существенными. В речи А.Ф. Кони – это весьма искусное обращение к категории духовного опыта, которое подается через намек на завершение жизнен­ного пути автора, а также более явный намек, даже указание на нестроение судопроизводства, которое связывается с педагогической задачей судебной этики как предмета: аудитория маститого судебного орато­ра – университетская профессура, достаточно оппо­зиционная властям и убежденная в силе просвещения и науки, но, равным образом, и воспитанная в духе на­родничества, для которого личная нравственность сто­ит в системе ценностей выше, чем наука или право.

Вступление с ораторской предосторожностью, – самый трудный вид вступления. Ораторская предосто­рожность применяется тогда, когда аудитория заранее несогласна с ритором. Речевая техника ораторской предосторожности представляет собой либо инсинуацию – столкновение суждений оратора и индивидуального восприятия аудитории, либо приведение к авторитету ритора. Рассмотрим примеры.

Вот вступление к речи П.А. Столыпина «О морской обороне», произнесенной в Государственной Думе 24 мая 1908 года.

 После всего, что было тут сказано по вопросу о морской смете, вы поймете, господа, что тяжелое чув­ство безнадежности отстоять испрашиваемые на пост­ройку броненосцев кредиты, с которым я приступаю к тяжелой обязанности защищать почти безнадежное, почти проигранное дело. Вы спросите меня: почему же правительство не преклонится перед неизбежностью, почему не присоединится к большинству Государствен­ной Думы, почему не откажется от кредитов?

Ведь для всех очевидно, что отрицательное отно­шение большинства Государственной Думы не имеет основанием какие-нибудь противогосударственные побуждения; этим отказом большинство Государствен­ной Думы хотело бы дать толчок морскому ведомству, хотело бы раз навсегда положить конец злоупотребле­ниям, хотело бы установить грань между прошлым и настоящим. Отказ Государственной Думы должен был бы, по мнению большинства Думы, стать поворотным пунктом в истории русского флота; это должна быть та точка, которую русское народное представительство желало бы поставить под главой о Цусиме для того, чтобы начать новую главу, страницы которой должны быть страницами честного, упорного труда, страница­ми воссоздания морской славы России. (Возгласы: «вер­но», рукоплескания.)

Поэтому, господа, может стать непонятным упор­ство правительства: ведь слишком неблагодарное дело отстаивать существующие порядки и слишком, может быть, недобросовестное дело убеждать кого-либо в том, что все обстоит благополучно. Вот, господа, те мысли или приблизительно те мысли, которые должны были возникнуть у многих из вас; и если, несмотря на это, я считаю своим долгом высказаться перед вами, то для вас, конечно, будет понятно, что побудительной причи­ной к этому является вовсе не ведомственное упорство, а основания иного, высшего порядка.

Мне, может быть, хотя и в слабой мере, поможет то обстоятельство, что кроме, конечно, принципиально оппозиционных партий, которые всегда и во всем будут противостоять предложениям правительства, остальные партии не совершенно единодушны в этом не столь простом деле, и среди них есть еще лица, которые не поддались, может быть, чувству самовнушения, которо­му подпало большинство Государственной Думы. Это дает мне надежду если не изменить уже предрешенное мнение Государственной Думы, то доказать, что, может существовать в этом деле и другое мнение, другой взгляд, и что этот взгляд не безумен и не преступен.

Вступление к речи «О морской обороне» содержит ораторскую предосторожность (инсинуацию) и элемен­ты внезапного вступления. Важнейшая особенность внезапного вступления – кризис: оратор, подхватывая и развивая эмоцию аудитории, добивается ее кульми­нации, после которой аудитория, расплескав значитель­ную часть возбуждения, становится более пластичной и направляется в нужное русло.

Ритор делает неожиданный для аудитории ход. Цусимское поражение и предложение правительства строить снова броненосцы, но теперь уже дредноуты, вызывает возмущение депутатов. От Столыпина, есте­ственно, ждут, что он станет защищать эти предложе­ния. Ему предстоит выступать после ряда зажигатель­ных антиправительственных речей.

Ритор плавно вошел в речь, использовав несвой­ственный ему сентиментальный пафос и упомянув о предшествующих выступлениях. В последней фразе абзаца он объединяется с аудиторией посредством фигуры ответствования. Этим он снимает эмоциональ­ное отторжение аудитории. Оратор два раза повторя­ет слово «безнадежность» и два раза слова «тяжелое чувство», как бы обнажая тяжелую мысль, непроиз­вольно срывающуюся с языка. И уже с первых фраз он, надо полагать, подхватывает эмоцию зала. Второй период (причинный) развивает взятую эмоцию, но завершает ее романтическим пафосом, твердо опти­мистически – и ритор добивается аплодисментов. Это и есть кризис, эмоциональный перелом речи, после которого можно сделать обрыв. Но это обрыв эмоции, а не содержания – ритор закрепляет сказанное: на­чало третьего периода повторяет начало первого, вступление как бы начинается снова. Далее он обра­щается к мотивам предложения, чтобы приступить к последней и главной задаче – делению аудитории.

Эмоция коллективна, а мысль индивидуальна. Поэтому если ритор желает аргументировать, ему нуж­но разделить возбужденную аудиторию. По мере про­буждения мысли эмоция остывает. И оратор сначала отделяет оппозицию, а указанием на отсутствие еди­нодушия среди остальных партий – противопоставля­ет тех, кто эмоционально следует оппозиции, тем, кто менее склонен ей следовать и мог бы разумно рассмот­реть проблему. Оратор понимает, что полностью пре­одолеть предубеждения аудитории он не может, но и задача вступления – посеять сомнение и сбить эмо­цию. Дредноуты все-таки были построены и верно служили стране до середины 50-х годов.

5.3.4.

Хорошо продуманное вступление и необычное заключение еще не обес­печивают успеха выступления. Бывает, что оратор оригинально начал свое вы­ступление, заинтересовал слушателей, но постепенно их внимание ослабевает, а затем и пропадает. Перед выступающим стоит очень важная задача – не только привлечь внимание слушателей, но и сохранить его до конца речи. По­этому наиболее ответственной является главная часть ораторского выступле­ния.

В ней излагается основной материал, последовательно разъясняются вы­двинутые положения, доказывается их правильность, слушатели подводятся к необходимым выводам.

Писатель К.Федин, определяя сущность композиции художественного произведения, подчеркивал: «Композиция есть логика развития темы». Если в выступлении нет логики, последовательности развития мысли, трудно воспри­нимать содержание речи, следить за ходом рассуждений оратора, запомнить прослушанное. Поэтому в главной части выступления важно соблюдать ос­новное правило композиции – логическую последовательность и стройность изложения материала.

Все мысли в слове должны быть связаны между собой так, чтоб одна мысль содержала в себе, так сказать, семя другой, – утверждал М. М. Сперан­ский в «Правилах высшего красноречия».

Другое правило в расположении мыслей, по его мнению, состоит в том, чтобы все они были подчинены одной главной:

Во всяком сочинении есть известная царствующая мысль, к сей-то мысли должно все относиться. Каждое понятие, каждое слово, каждая буква должны идти к сему концу, иначе они будут введены без причины, они будут излишни, а все излишнее несносно...

Действительно, очень важно расположить материал таким образом, что­бы он работал на главную идею речи, соответствовал намерениям оратора, по­могал ему добиться своей цели. Причем выполнить свою задачу оратор должен уметь наиболее простым, рациональным способом, с минимальной затратой усилий, времени, речевых средств. Этого требует еще один принцип построе­ния публичной речи, названный в методической литературе принципом эконо­мии.

Продумывая структуру главной части речи, выступающий должен определить, каким методом он будет излагать материал, какие доводы возьмет для доказательства выдвинутого положения, какие ораторские приемы ис­пользует с целью привлечения внимания слушателей.

Задача оратора – умело расположить все эти компоненты, чтобы своим выступлением оказать желаемое воздействие на аудиторию.

Структура выступления зависит прежде всего от метода преподнесения материала, избранного оратором. Эти методы сформировались на базе много­вековой ораторской практики, описаны в различных риторических пособиях, активно используются современными ораторами. Кратко охарактеризуем ос­новные из них.

Индуктивный метод – изложение материала от частного к общему. Выступающий начинает речь с частного случая, а затем подводит слушателей к обобщениям и выводам. Этот метод нередко используется в агитационных выступлениях.

Дедуктивный метод – изложение материала от общего к частному. Оратор в начале речи выдвигает какие-то положения, а потом разъясняет их смысл на конкретных примерах, фактах. Широкое распространение этот метод получил в выступлениях пропагандистского характера.

Метод аналогии – сопоставление различных явлений, событий, фак­тов. Обычно параллель проводится с тем, что хорошо известно слушателям. Это способствует лучшему пониманию излагаемого материала, помогает вос­приятию основных идей, усиливает эмоциональное воздействие на аудиторию.

Концентрический метод – расположение материала вокруг главной проблемы, поднимаемой оратором. Выступающий переходит от общего рас­смотрения центрального вопроса к более конкретному и углубленному его анализу.

Ступенчатый метод – последовательное изложение одного вопроса за другим. Рассмотрев какую-либо проблему, оратор уже больше не возвращается к ней.

Исторический метод – изложение материала в хронологической по­следовательности, описание и анализ изменений, которые произошли в том или ином лице, предмете с течением времени.

Использование различных методов изложения материала в одном и том же выступлении позволяет сделать структуру главной части речи более ори­гинальной, нестандартной.

Каким бы методом ни пользовался оратор в выступлении, его речь должна быть доказательной, суждения и положения убедительными.

Оратору необходимо не только убедить в чем-то аудиторию, но и соот­ветствующим образом повлиять на нее, вызвать ответную реакцию, желание действовать в определенном направлении. Поэтому при работе над компози­цией следует продумать систему логических и психологических доводов, ис­пользуемых для подтверждения выдвинутых положений и воздействия на ау­диторию.

Располагая определенным образом доводы в своей речи, оратор не дол­жен забывать о таком важном принципе композиции, как принцип усиления. Суть его заключается в том, что значимость, вес, убедительность аргументов постепенно нарастают, самые сильные доводы используются в конце рассуж­дения.

Публичное выступление имеет свои специфические особенности, кото­рые необходимо учитывать, продумывая композицию основной части выступ­ления. Каждая ораторская речь должна вызывать интерес у аудитории, стрем­ление познать тему выступления. Только интересные, содержательные лекции, доклады, беседы слушаются с большим вниманием. «Никогда, никакими сло­вами вы не заставите читателя познавать мир через скуку», – писал Алексей Толстой. Об этом должен помнить и оратор.

Но как бы ни интересно было выступление, внимание со временем при­тупляется и человек перестает слушать. В этом каждый мог убедиться на соб­ственном опыте. Борьба с утомлением внимания – важная задача, о которой не должен забывать оратор, продумывая структуру своей речи. Поэтому выс­тупающему необходимо знать ораторские приемы поддержания внимания у слушателей и заранее планировать их при работе над композицией публичного выступления. Составляя свою речь, оратору следует определить, какой прием использовать в том или ином месте.

Какие же ораторские приемы привлечения внимания аудитории сущест­вуют? Известный судебный деятель XIX века Пороховщиков (Сергеич) такими приемами считает прямое требование внимания от слушателей, обращение к слушателям с неожиданным вопросом. Для привлечения внимания аудитории он рекомендует ораторам прервать речь, сделать паузу.

Одним из интересных ораторских приемов является так называемая тайна занимательности. Для того, чтобы заинтересовать и заинтриговать слушателей, предмет речи сразу не называется. Вот что пишет об этом приеме П. Сергеич в книге «Искусство речи на суде»:

Перейдем к пятому приему, после которого останутся еще только два; из них по­следний, седьмой, – самый интересный. Пятый прием есть очень завлекательный, но вме­сте с тем и... Впрочем, в настоящую минуту мне кажется удобнее обратиться к шестому приему, не менее полезному и, пожалуй, сходному с ним в своем основании; шестой прием основан на одной из распространенных и чувственных слабостей человека; нет сомнения, что, задумавшись хотя бы на секунду, всякий мало-мальски сообразительный человек сам укажет его; я даже не знаю, стоит ли прямо называть эту уловку, когда читатель уже издали заметил, что сочинитель просто старается затянуть изложение и подразнить его любопыт­ство, чтобы обеспечить себе его внимание.

Возвращаясь теперь к пятому приему, мы можем сказать, что внимание слушателей получает толчок, когда оратор неожиданно для них прерывает начатую мысль, – и новый толчок, когда, поговорив о другом, возвращается к недоговоренному ранее.

К специальным ораторским приемам привлечения внимания аудитории можно отнести и вопросно-ответный ход. Оратор вслух раздумывает над по­ставленной проблемой. Он ставит перед аудиторией вопросы и сам на них от­вечает, выдвигает возможные сомнения и возражения, выясняет их и приходит к определенным выводам. Это очень удачный прием, так как он обостряет внимание слушателей, заставляет вникнуть в суть рассматриваемой темы.

Вопросно-ответным приемом в выступлениях нередко пользовался А. Н. Толстой. Так, выступая на конференции молодых писателей, А. Н. Толстой задавал вопросы слушателям, себе и тут же на них отвечал, поэтому речь его превращалась в диалог, живую беседу с аудиторией, например:

Писать всегда трудно, и чем труднее, тем лучше выходит. Как перелезть через эти препятствия? С уверенностью можно сказать только одно: из всех возможных решений ху­дожественной задачи нужно выбирать то, которое для вас самого интересно, которое вас наиболее увлекает.

Иными словами, каждое ваше художественное положение вы должны проверять на вашем собственном отвращении: противно вам это писать или нет? Если вам писать про­тивно, скучно, не пишите, – это все равно получится скверно, фальшиво.

...передо мной встал грозный вопрос о том орудии, которым можно превращать глы­бы жизни в ее отображения в искусстве.

...Что же это за орудие? В данном случае это язык, на котором говорит твой народ.

Тогда я впервые понял, что я русского языка не знаю. Почему я пишу фразу так, а не эдак? Выбираю те слова, а не эти? В чем законы языка? Какой здесь критерий? Красиво? Но это еще ничего не говорит – красиво! Эстетический критерий – фикция, поскольку он оторван от действительности, от жизни народа, от его истории.

Оживляют выступление примеры из художественной литературы, по­словицы, поговорки, фразеологические выражения и т. п.

Опытные ораторы в серьезную по содержанию речь вводят элементы юмора. Об этом действенном приеме рассказал герой «Скучной истории» А. П. Чехова:

Читаешь четверть, полчаса, и вот замечаешь, что студенты начинают поглядывать на потолок, на Петра Игнатьевича, один полезет за платком, другой сядет поудобнее, третий улыбнется своим мыслям... Это значит, что внимание утомлено. Нужно принять меры. Пользуясь первым удобным случаем, я говорю какой-нибудь каламбур. Все полтораста лиц широко улыбаются, глаза весело блестят, слышится недолго гул моря... Я тоже смеюсь. Внимание оживилось. Я могу продолжать.

Каждому оратору следует иметь представление и о возможных недостат­ках в композиции публичного выступления, чтобы избежать их при подготовке к выступлению. Основной из них – нарушение логической последовательно­сти в изложении материала.

К недостаткам композиции относится перегрузка текста теоретиче­скими рассуждениями, отсутствие доказательности основных положений, обилие затронутых вопросов и проблем.

Оратору не следует освещать много вопросов в своем выступлении. Это утомляет слушателей, лишает оратора возможности глубоко и полно рассмот­реть все затронутые им вопросы. Рекомендуется предлагать вниманию аудито­рии не более 3–4 вопросов.

Публичное выступление не должно содержать фактов, примеров и т. п., не относящихся к обсуждаемому предмету. Необходимо, чтобы речь оратора была экономной и краткой. Но краткость речи, подчеркивал А. Ф. Кони, со­стоит не в краткости времени, в течение которого она произносится, а в отсут­ствии всего лишнего. Выступление может продолжаться часами и быть крат­ким, иногда же речь звучит всего несколько минут, а слушателям кажется длинной и утомительной.

Еще одним недостатком композиции можно считать шаблонное, трафаретное по­строение речи.

Сатирики И. Ильф и Е. Петров в романе «Двенадцать стульев» высмеяли трафарет митинговой речи середины двадцатых годов.

В Старгороде пускали трамвай и по этому поводу организовали митинг. Первым вы­ступил председатель Старкомхоза т. Гаврилин. Начал он свое выступление словами:

«Трамвай построить – это не ишака купить». Оригинальное начало вызвало смех у Остапа Бендера. Ободренный приемом, Гаврилин, сам не понимая почему, вдруг заговорил о международном положении. Он несколько раз пытался пустить свой доклад по трам­вайным рельсам, но с ужасом замечал, что не может этого сделать. Слова сами по себе, про­тив воли оратора, получались какие-то международные...

Так же строилась речь и других ораторов.

Представитель Маслоцентра, которого уже давно жгло, протиснулся к перилам три­буны, взмахнул рукой и громко заговорил... о международном положении! Последним вы­ступал главный инженер Треухов. Он готовился рассказать о тяжелой работе, о суббот­никах, о многом, что сделано и что можно еще сделать... «Треухов открыл рот и, запинаясь, говорил: – Товарищи! Международное положение нашего государства...». И дальше за­мямлил такие прописные истины, что толпа, слушавшая уже шестую международную речь, похолодела. Только окончив. Треухов понял, что и он ни слова не сказал о трамвае...

Конечно, авторы сгустили краски, описанный митинг воспринимается как гротеск и шутка, но можно привести и другой пример из книги К. И. Чу­ковского «Живой как жизнь»:

Хоронили одного старика, – пишет автор, – и меня поразило, что каждый из надгробных ораторов начинал свою унылую речь одной и той же заученной формулой:

– Смерть вырвала из наших рядов...

И мне подумалось, что тот древний надгробный оратор, который впервые произнес эту живописную фразу над каким-нибудь древним покойником, был, не­сомненно, человек даровитый, наделенный воображением поэта. Он ясно предста­вил себе хищницу-смерть, которая налетела на тесно сплоченных людей и вырвала из их рядов свою добычу.

Но тот двадцатый и сотый оратор, который произносит эту фразу как при­вычный, ходячий шаблон, не вкладывает в нее ни малейшей эмоции, потому что живое чувство всегда выражается живыми словами, хлынувшими прямо из сердца, а не попугайным повторением заученных формул.

«Нет, – подумал я, – они не любили покойного и нисколько не жалеют, что он умер».

Конечно, не существует универсальных правил построения публичного выступления. Композиция будет меняться в зависимости от темы, цели и за­дач, стоящих перед оратором, от состава слушателей.

Следует помнить, что интересные, захватывающие речи – это прежде всего результат тщательно продуманного плана, удачного построения речи.

Работа над планом, композицией речи – творческий процесс. Каждая лекция, каждое выступление, если они хорошо продуманы, если они результат большой предварительной работы, отражают особенности, интересы, склонно­сти самого выступающего.