глава 11. александр невский в житии

                   И МИНИАТЮРАХ ЛИЦЕВОГО СВОДА

Лицевой свод – это московская летопись 16 века, составленная во времена Иоанна Грозного. Она включает в себя летописные рассказы других земель и жития святых. Входит в ее состав и Житие Александра Невского, иллюстрированное очень интересными миниатюрами, в которых прослеживается связь с новгородским искусством.

В 16 веке Иван Грозный повелел призвать иконописцев из Новгорода и Пскова и поручил им написать несколько символических икон, среди них – Святую Софию, Премудрость Божию. Об этом писал священник Сильвестр в деле Висковатого, который потребовал созыва Собора, поскольку не понял символический язык новых икон, появившихся в Москве.

По мнению В.Л. Янина, Первая редакция Жития Александра Невского написана не во Владимирском Рождественском монастыре, где был погребен Александр Невский, как думали до этого, а в Новгороде. В качестве подтверждения своей гипотезы он ссылается на сказание об ижорце Пелгусии, которому дается перед битвой видение святых Бориса и Глеба, спешащих на помощь Александру Невскому. Он считает, что это предание новгородского происхождения. О Пелгусии говорится, что он живет среди язычников, но соблюдает пост и почитает святых Бориса и Глеба.  Кроме того, В.Л. Янин устанавливает, что трое из шести храбрых новгородцев, о которых повествуется в Житии,  относятся к боярству Прусской улицы Новгорода, которое посещало новгородский кончановский храм, где была знаменитая икона св. Бориса и Глеба на конях.  Культ св. Бориса и Глеба утверждается в Синодальном списке первой Новгородской летописи, где говорится, что в 1301 году победа над шведами под Венцом достигнута «силою святыя Софья и помощью святою Бориса и Глеба». Отсутствие рассказа о видении Пелгусия в Синодальном списке Новгородской первой летописи В.Л. Янин объясняет тем, что Житие Александра Невского опирается не на летопись, а на устные предания, поскольку написано сразу после смерти князя и святого воина Александра Невского. В первой редакции нет заключения, Житие обрывается на возвращении Александра Невского после Ледового побоища в Переяславль, автор ничего не знает о принятии Александром Невским перед смертью схимы.

Рассматривая, как соотносится  изображение Александра Невского с его Житием, Ю.К. Бегунов считает, что следование той или иной традиции зависело от того, какие задачи ставил перед собой художник: изобразить ли князя Александра как родоначальника московских государей, как святого воина, защитника земли русской, или как монаха-схимника. В станковой живописи 17 века в клеймах иконы в деяниях рождение князя Александра изображалось в формах, обычных для иконографии Рождества Богородицы, крещение – в формах, близких к композиции Сретения.

По мнению И.А. Шляпкина, иконография Александра Невского складывается в Новгороде поздно из-за сложных отношений новгородцев с князем. Он приводит в качестве примера договор новгородцев с Ярославом Ярославичем 1263 года, где есть такие слова: «А что, княже, брат твой Александр деял насилие на Новгороде, а того ся, княже, отступи». В иконописном подлиннике Новгородской редакции 16 века описания иконы св. Александра Невского нет, но в вариантах по списку Филимонова (1667) помещено: «Преподобный Александр Невский, аки Георгий, риза киноварь, испод лазорь». Заметим, что красно-голубые одежды святого напоминают цвет одежд не только святого Георгия, но и самого Иисуса Христа.

По мнению Т. Казармщиковой, общерусская иконография Александра Невского как святого воина складывается именно в Новгороде. Она предполагает, что образцом для формирования новгородской иконографической традиции послужило изображение всадника с мечом на лицевой стороне великокняжеской печати Александра Невского. В.Л. Янин считает это первым портретным изображением самого князя и утверждает, что это символическое изображение князя в виде святого воина сохранялось на печатях сыновей Александра Невского до начала 14 века. Кроме того, Т. Казармщикова в образе воина в панцире и голубом шлеме на иконе «Чудо от иконы Знамение» видит также святого Александра Невского. Эта новгородская традиция, по ее мнению,  прослеживается до Нового времени, когда появляется икона святого Александра в виде всадника с прижатой к сердцу рукой (из собрания Шляпкина в Русском музее), как на иконе Софии Премудрости Божией изображен ангел и Иоанн Предтеча. Ту же иконографию исследователь видит в популярных лубочных картинах и на дореволюционном ордене святого Александра Невского.

В миниатюрах Лицевого свода 16 века на первой иллюстрации мы видим святого Александра, изображенного «средовеком» (человеком средних лет – с бородой темной и волосами темно-русыми),  сидящим на княжеском престоле в бледно-зеленых и красных одеждах, с нимбом вокруг головы на фоне кивория – шестигранного шатра на колоннах.  Рядом – престол с чашей и дискосом, на котором агнец. За престолом человек в монашеском одеянии и другие люди. Очевидно, что перед нами символическое изображение Евхаристии, где святой Александр уподобляется Иисусу Христу. В верхнем левом углу изображен Владимир Святославович с нимбом, великий князь киевский (Александр Невский был в восьмой степени родства с ним), под ним – отец Александра князь Ярослав Всеволодович, в верхнем правом углу изображена мать Александра Невского,  в инокинях Евфросиния,  с нимбом.  

На третьей миниатюре дается необычный портрет святого Александра. В тексте говорится о том, что он был почтен от Бога царствием земным, имел супругу и прижил чадо, но больше всех людей стяжал смиренномудрость, а затем дается описание: «И красив он был, как никто другой, и голос его – как труба в народе, лицо его – как лицо Иосифа, сила же его была частью от силы Самсона». Однако на самой миниатюре изображение лица князя Александра Ярославича далеко от лица прекрасного Иосифа, скорее, оно напоминает лик много прожившего и пострадавшего столпника из фресок Феофана Грека. Видимо, художнику надо было подчеркнуть духовную красоту смиренномудрого святого Александра. Л.А. Успенский писал о красоте в понимании Православной Церкви: это не красивость, которая свойственна твари в ее теперешнем состоянии, а свойство будущего века, где Бог будет «всяческая во всех».

 На следующих страницах Жития говорится о других добродетелях Александра Невского: храбрость, как у римского императора Веспасиана, мудрость, как у Соломона. Возможно, источником «портрета» святого Александра является Песнь Песней Соломона, где говорится о голосе, красоте лица и мудрости Царя. Эта книга Ветхого Завета носит иносказательный характер, ее воспринимают как рассказ о духовном союзе Жениха и Церкви. Суламите говорит о Соломоне: «Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною – любовь».

На восьмой иллюстрации показано нашествие на русскую землю Батыя. Татарские воины мечами и огнем уничтожают православных. Однако в верхнем правом углу показан Александр Невский с отцом Ярославом в красно-зеленых одеждах за стенами новгородского кремля, рядом с церковью они беседуют друг с другом и со своими людьми. Стены кремля защищает ангел в красном плаще с мечом в руках. В тексте выделены красным слова о том, что спасают Новгород мученики Борис и Глеб, помогают ангельские силы. Известно, что татаро-монголы не дошли до Новгорода всего сто километров, остановившись внезапно у Игнача креста (в районе нынешних Крестец) и повернув обратно.

На пятнадцатой миниатюре показан Александр Невский после того, как получил грамоту от «короля страны полущной». Уверенный в победе зять шведского короля Биргер прислал молодому новгородскому князю Александру письмо со словами: «Если можешь, защищайся, ибо я уже пришел к тебе и хочу взять тебя в плен, и будешь моим рабом и ты и сыновья твои». На миниатюре показаны стремительные действия Александра: он выходит из своих палат влево, почти касаясь протянутой рукой рамки миниатюры, затем его фигура показана в резком повороте вправо, падающей на колени перед иконой, и далее мы видим его подходящим под благословение архиепископа. Царский головной убор снят: перед нами человек, пребывающий в смирении и скорби. Текст Жития поясняет: «Князь же Александр Ярославович услышал такие слова и разгорелся сердцем и вошел в церковь Святой Софии и, преклонил колени перед святым алтарем, моля со слезами Господа Бога и Пречистую Богородицу о помощи, говоря: «Ты, Господи Боже, повелевший никому не преступать чужих границ, будь судьей, Господи, и этому и возбрани ему преступать чужие границы». Встав, он пошел на поклон к архиепископу Спиридону и благословился у него и вышел из церкви. И сказал, чтобы ободрить воинов своих: «Не в силе Бог, но в правде».

На девятнадцатой миниатюре показано видение ижорца Пелгусия: «И когда начался восход солнца, то услышал он шум страшный на море и увидел один насад плывущий, посреди же насада стояли святые мученики Борис и Глеб в красных одеждах, держа руки свои на плечах своих, гребцы же в насаде сидели словно мглою одетые. И сказал Борис Глебу: «Брат Глеб, вели грести быстрее, чтобы помочь сроднику своему, великому князю Александру Ярославичу». На миниатюре святые Борис и Глеб изображены в красно-зеленых одеждах дважды. На насаде темно-красного цвета два дома. Красное солнце вынесено в верхнюю строку Жития за рамки миниатюры.

На двадцать первой миниатюре изображено начало Невской битвы. Князь Александр на вороном коне со своими воинами в бурном натиске устремляется на неприятеля. Теперь он изображен как святой воин: в латах и плаще с длинным мечом в руке. Следующие миниатюры посвящены подвигами шести храбрых мужей новгородских:

 «Первый – по имени Гаврило Олексич. Он напал на шнек и увидел королевича, которого быстро несли под руки, и въехал за ними до самого корабля по сходням, по которым те взошли и поднялись перед ним на корабль, и, вернувшись назад, они сбросили его со сходен вместе с конем в море, и по Божьей милости он вышел оттуда невредим. И, снова напав на них, он крепко бился с самим воеводою посреди их войска; тогда убит был воевода их Спиридон, и епископ их был убит тогда же.

Второй – новгородец по имени Сбыслав Якунович. Этот много раз нападал и бился одним топором, не имея страха в сердце своем, многие пали от руки его, и подивились все силе его и храбрости.

Третий – Яков полочанин, он был ловчим у князя. Этот напал на полк с мечом и мужественно бился, и похвалил его князь.

Четвертый – новгородец по имени Миша. Этот напал пеший с дружиною своею и побил римлян три корабля.

Пятый – из младшей дружины его, по имени Сава. Этот ворвался в большой златоверхий королевский шатер, подсек у него столб, и шатер упал. Воины же великого князя Александра Ярославича, увидев падение шатра, возрадовались.

Шестой – из слуг, Ратмир. Этот бился пешим, и обступили его многие римляне, и был он побежден и скончался от многих ран.

Все это слышал я от господина своего князя Александра Ярославича и от иных участников битвы».

На миниатюре с первым подвигом Гаврило Олексич изображен на белом коне. Александр Невский наблюдает за ним из своего стана. На миниатюре, показывающей подвиг Сбыслава Якуновича, храбрый новгородский муж также на белом коне. Князь изображен едущим навстречу королевичу уже на белом коне, но и у королевича тоже белый конь. Силы русские и шведские показаны в равновесии.  Яков полочанин на белом коне устремляется в бой и повергает неприятеля в бегство. Его противник покидает поле битвы на белом коне, но у королевича уже коня нет. Новгородец Миша со своими воинами в натиске наступает на шнеки неприятеля. Александр Невский спокойно едет и беседует с воеводой – оба на белых конях. Королевич с правой стороны смотрит на князя Александра, его белый конь развернут в противоположную сторону. На следующей миниатюре Сава, Александр Невский и его воевода изображены на белых конях – неприятеля не видно, все поле битвы занимают русские воины. Следующая миниатюра рисует Александра Невского, восседающего на белом коне, на горе, под горой – сражающийся Ратмир. Королевич показан значительно ниже русского князя. Следующая миниатюра изображает ангелов с мечом в руках, под натиском которых шведские воины гибнут и спасаются вместе с королевичем на шнеках. В центре – князь Александр с воеводой. Дальнейшая картина завершает изображение битвы: русский князь с воеводой на белых конях наступает, шведы уходят на шнеках и топят корабли с погибшими.

Очевидно, что смена вороного коня на белого у Александра Невского имеет символическое значение. Возникает ассоциация с изображением св. Георгия Победоносца. В Книге Откровения Иоанна Богослова говорится о четырех всадниках, первый из них – Победитель – едет на белом коне. Кроме того, можно заметить, что постепенно высветляется палитра в миниатюрах – начиная с подвига первого храброго мужа.

На тридцать третьей миниатюре дается два изображения князя Александра Ярославича. Внизу он с дружиной возвращается домой, его белый конь важно выступает. Вверху он обращается с молитвой к образу Спаса Нерукотворного: «Благодарю Тебя, Владыко Преблагой, и славлю пресвятое имя Твое. Призвал я Тебя в день печали моей, и не оставил Ты меня, раба Твоего, и от врагов наших избавил нас. Они, поверженные, пали, мы же выстояли и распрямились. Так всех тепло кающихся Ты милуешь, подле всех ищущих Тебя с любовью и страхом Ты находишься, взирающими на Тебя Единого не пренебрегаешь, но благодетельствуешь им, и всех душою преклоняющихся перед властью твоей и обращающихся к Тебе с мольбою Ты жалуешь и славящих Тебя прославляешь, ибо Ты один все благо податель, и Тебе славу возносим, Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков. Аминь».  

Из остальных миниатюр обращают на себя внимание четыре. На них показаны иконы. На шестьдесят пятой миниатюре Александр Невский возвращается в Новгород после распри с новгородцами и идет со своим братом в Софийский собор, узнав о том, что немецкие рыцари захватили Псков: «Услышал об этом князь великий Александр, очень огорчился за пролитую кровь христианскую, и, не промедлив нисколько, но разгоревшись любовью к Святой Троице и святой Софии, взял с собою брата своего и всех воинов своих, и пришел в Новгород, и поклонился святой Софии с мольбой и плачем».  Святой князь Александр изображен трижды, в средней части он кланяется образу Софии Премудрости Божией, который помещен на фоне Софийского собора. Но на этой иконе нет изображения шести ангелов и полуфигуры Иисуса Христа над крылатым ангелом, восседающем на престоле. Кроме того, крылья у ангела золотые.

На семьдесят второй миниатюре показан Александр Невский во Пскове после его освобождения. Услышав немецких рыцарей: «Пойдем и победим князя Александра и возьмем его в плен», русский князь «опечалился и пошел в церковь Святой Троицы и помолился с плачем и слезами и пошел на землю немецкую». Икона Святой Троицы напоминает образ Андрея Рублева: все ангелы равны, но каждый из ангелов касается чаши – их три. Икона стоит перед престолом, на котором находятся Евангелие и чаша.

Восьмидесятая миниатюра изображает кульминацию Ледового побоища и повторяет семьдесят девятую, но отличается тем, что там на верхнем ярусе изображены небесное ангельское воинство, святые Борис и Глеб перед иконой Софии Премудрости Божией. На этот раз ангел показан огнеликим и огнекрылым. Рядом текст Жития:

«Была тогда суббота, и когда взошло солнце, сошлись полки, немцы и чудь прошли клином через полки Александра. И была тут сеча жестокая и сильная с немцами и чудью, и стоял треск от ломающихся копий и звон от ударов мечей, и казалось, что озеро замершее двинулось, и не было видно льда, ибо все было залито кровью.

А это слышал я от очевидца, который сказал мне, что видел полки Божьи в воздухе, пришедшие на помощь великому князю Александру. И победил он с помощью Божьей, и святой Софии, и святых мучеников Бориса и Глеба, которые пролили кровь свою».

 Почему ангел на этом образе огненный, а не золотой, как на шестьдесят пятой миниатюре? Можно предположить, что отсутствие полуфигуры Иисуса Христа и изменение цвета крыльев ангела на храмовой иконе Софийского собора объясняется тем, что художникам было важно подчеркнуть идею Премудрости Божией не только как Второй Ипостаси Троицы (Христос-Логос), но и как благодать Божию, которая дается верующему с чистым сердцем благодаря Евхаристии. Кроме того, восьмидесятая миниатюра соотносится с картинами Апокалипсиса. В Откровении Иоанна Богослова говорится об огненном ангеле, карающем грешных в день Страшного Суда.

 Тема Евхаристии проходит через все миниатюры. Изменение цвета коня Александра Невского и высветление палитры на миниатюрах, изображающих Невскую битву, также, видимо, дается с целью показать действие благодати Божией. На последней миниатюре на симметрично разделенном на две части церковном здании с щипцми находятся два образа – Спас Нерукотворный и Иоанн Богослов. Помещение образа апостола Иоанна в конец Жития должно было, видимо, напомнить слова из начала его Евангелия: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог. Оно было в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков; И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн. Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него. Он был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете. Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир» (1: 1-9). Житие Александра Невского с миниатюрами Лицевого свода показывает святого-мученика, идущего по пути подражания Христу, святого воина, защищающего православных,  и просветителя, несущего духовный свет, преображающий окружающих.

Л.А. Успенский размышляет: что такое образ Божий в человеке и что такое подобие Божие? Если образ Божий присущ человеку, то подобие он должен стяжать: образ раскрывается в подобии, и это совершается в свободе и самоотдаче любви. Через крещение благодать восстанавливает образ Божий в первоначальной его чистоте, подобие же Божие она потом осуществляет вместе с трудами человека в стяжании добродетелей, верх которых – любовь. Христос показал своим ученикам на горе Фавор то обоженное состояние, к которому призваны все люди. Так же как тело Господа прославилось и преобразилось в божественную славу и бесконечный свет, так и тела святых, преображаясь силой божественной благодати, прославляются и делаются блистательными. Благодать проникает в природу человека, сочетается с ней и человек уже здесь, на земле, входит в жизнь будущего века.

                            ЛИТЕРАТУРА:

1. Бегунов, Ю.К. Житие Александра Невского в станковой живописи начала 17 в. / Ю.К. Бегунов // Труды Отдела древнерусской литературы. М.; Л., 1966. Т. XXII. С. 311-326.

2. Буслаев,  Ф.И. Древнерусская литература и православное          искусство /     Ф.И. Буслаев. СПб., 2001.

3. Житие Александра Невского. Текст и миниатюры Лицевого летописного свода 16 века // Перев. В. Охотникова. Л., 1990.

4. Казармщикова, Т. Воин в панцире и голубом шлеме / Т. Казармщикова // Мир музея. 1993, № 1. С. 28-35.

5. Розов,  Н. Летописный рассказ о жизни и воинских подвигах великого князя Александра Ярославича в Лицевом летописном своде 16 века / Н. Розов // Житие Александра Невского. Текст и миниатюры Лицевого летописного свода 16 века. Л., 1990. С. 8-12.

6. Успенский, Л.А. Богословие иконы Православной Церкви / Л.А. Успенский. М., 2001.

7. Шляпкин, И.А. Иконография святого благоверного князя Александра Невского / И.А. Шляпкин // Записки отделения русской и славянской археологии Императорского русского археологического общества. Петроград, 1915. Вып. XI. С. 82-102.

8. Янин, В.Л. Церковь Бориса и Глеба в новгородском Детинце (О новгородском источнике Жития Александра Невского) / В.Л. Янин // Средневековый Новгород. Очерки археологии и истории / В.Л. Янин. М., 2004. С. 245-253.

                           ВОПРОСЫ:

Почему Первую редакцию Жития Александра Невского можно считать новгородской?

Какие традиции изображения святого Александра Невского существуют? В чем особенность новгородской иконографии?

Какие особенности новгородской живописи проявляются в миниатюрах Лицевого свода?

Каким образом в миниатюрной живописи выражается идея религиозного преображения личности?

Что такое образ и подобие Божие в человеке? Что такое благодать Божия? Как человек на земле может обрести Царство Божие?