1. понятие и критерии международных отношений

На первый взгляд, определение понятия «международные от­ношения» не представляет каких-то особых трудностей: это — «совокупность экономических, политических, идеологических, правовых, дипломатических и иных связей и взаимоотношений между государствами и системами государств, между основными классами, основными социальными, экономическими, полити­ческими силами, организациями и общественными движениями, действующими на мировой арене, т.е. между народами в самом широком смысле этого слова» (2). Однако сразу же возникает целый ряд вопросов. Относятся ли, например, браки между людьми разных государств к сфере международных отношений? Отно­сятся ли к ней туристические поездки и поездки по частным при­глашениям граждан одной страны в другую? Вступает ли человек в международные отношения, покупая иностранный товар в ма­газине своей страны? Попытка ответить на подобные вопросы обнаруживает зыбкость, условность, а то и просто «неуловимость» границ между внутриобщественными и международными отно­шениями. С другой стороны, в чем выражается специфика «сово­купности связи и взаимоотношений между основными классами, действующими на международной арене», по сравнению с «орга­низациями и движениями»? Что скрывается за терминами «со­циальные, экономические, политические силы»? Что такое

46

«международная арена»? Все эти вопросы остаются как бы «за скобками» приведенного определения, которое к тому же явно страдает тавтологичностью.

Не много ясности вносит и попытка более строгого определе­ния международных отношений — как отношений «между госу­дарствами и негосударственными организациями, между партия­ми, компаниями, частными лицами разных государств...»(3). По сути, оно лишь более явно, чем предыдущее, сводит совокуп­ность международных отношений к взаимодействию их участни­ков. Главным недостатком подобных определений является то, что, в конечном счете, они неизбежно сводят все многообразие международных отношений к взаимодействию государств.

Попытка выйти за рамки межгосударственных взаимодейст­вий содержится в определении международных отношений как «совокупности интеграционных связей, формирующих человечес­кое сообщество» (4). Такое понимание международных отноше­ний, оставляя открытым вопрос об их участниках (или акторах), позволяет избежать недостатка их сведения к межгосударствен­ным отношениям. К его достоинствам может быть отнесено и то, что в нем выделена одна из основных тенденций в эволюции международных отношений. Однако, обладая указанными пре­имуществами перед приведенными ранее, данное определение имеет тот недостаток, что является слишком широким, стирая, по существу, границы между внутриобщественными и междуна­родными отношениями. Делая акцент не на участниках между­народных отношений, а на их взаимодействии друг с другом, оно, по сути, как бы «теряет» этих участников. Между тем, без пра­вильного понимания основных и второстепенных, закономерных и случайных участников международных отношений, так же как и без рассмотрения иерархии между ними — или, иначе говоря, без выделения главных и неглавных участников — выявить спе­цифику международных отношений достаточно трудно.

Впрочем, предъявлять слишком большие претензии к опреде­лениям было бы неверно: ни одна дефиниция не в состоянии полностью раскрыть содержание определяемого объекта. Ее за­дача — дать лишь первичное представление об этом объекте. По­этому при анализе международных отношений исследователи стре­мятся не столько дать «исчерпывающее» определение, сколько выделить основные критерии, на основе которых можно было бы понять их сущность и специфику.

Чаще всего исходным пунктом поисков и одним из сущес­твенных элементов специфики международных отношений многие исследователи делают именно выделение их участников. Так,

47

например, с точки зрения известного французского социолога Р. Арона, «международные отношения — это отношения между политическими единицами, имея в виду, что данное понятие вклю­чает греческие полисы, римскую или египетскую империи, как и европейские монархии, буржуазные республики или народные демократии... Содержанием международных отношений являют­ся, по преимуществу, отношения между государствами: так, бес­спорным примером международных отношений являются меж­государственные договоры» (5). В свою очередь, межгосударствен­ные отношения выражаются в специфическом поведении симво­лических персонажей — дипломата и солдата. «Два и только два человека, — пишет Р. Арон, — действуют не просто в качестве членов, а в качестве представителей общностей, к которым они принадлежат: посол при исполнении своих функций представляет политическую единицу, от имени которой он выступает; солдат на поле боя представляет политическую единицу, от имени кото­рой он убивает себе подобного» (там же). Иначе говоря, между­народные отношения в самой своей сущности содержат альтер­нативу мира и войны. Особенность международных отношений состоит в том, что они основаны на вероятностном характере того и другого и поэтому включают в себя значительный элемент риска.

В целях сделать свое понимание особенностей внешней по­литики и международных отношений более доступным, Р. Арон прибегает к сравнению их со спортом. При этом он подчеркива­ет, что, например, «по сравнению с футболом, внешняя политика является еще более неопределенной. Цель действующих лиц здесь не так проста, как забивание гола. Правила дипломатической игры не расписаны во всех деталях, и любой игрок нарушает их, когда находит в этом свою выгоду. Нет судьи, и даже когда некая сово­купность действующих лиц претендует на судейство (ООН), на­циональные действующие лица не подчиняются решениям этого коллективного арбитра, степень беспристрастности которого ос­тавляет повод для дискуссии. Если соперничество наций действи­тельно напоминает какой-либо вид спорта, то таким видом слиш­ком часто является борьба без правил — кэтч...» (см.: там же, р. 22). Поэтому, считает Р. Арон, международные отношения — это «предгражданское» или «естественное» состояние общества (в гоббсовском понимании — как «война всех против всех). В сфере международных отношений господствует «плюрализм су­веренитетов», поэтому здесь нет монополии на принуждение и насилие, и каждый участник международных отношений вынуж-

48

ден исходить в своем поведении во многом из непредсказуемого

поведения других участников (6).

Близкие мысли высказывают и многие другие исследователи, отмечающие, что международные отношения характеризуются отсутствием консенсуса между их участниками относительно об­щих ценностей, сколь-либо общепринятых социальных правил, гарантируемых юридическими или моральными нормами, отсут­ствием центральной власти, большой ролью стихийных процес­сов и субъективных факторов, значительным элементом риска и

непредсказуемости.

Однако не все разделяют ту мысль Р. Арона, в соответствии с которой основное содержание международных отношений состав­ляет взаимодействие между государствами. Так, по мнению аме­риканского исследователя Д. Капоразо, в настоящее время глав­ными действующими лицами в международных отношениях ста­новятся не государства, а классы, социально-экономические груп­пы и политические силы (7). Д. Сингер, представитель бихевио­ристской школы в исследовании международных отношений, предложил изучать поведение всех возможных участников меж­дународных отношений — от индивида до глобального сообщес­тва, — не заботясь об установлении приоритета относительно их роли на мировой арене (8). Другой известный американский спе­циалист в области международных отношений, Дж. Розенау, вы­сказал мнение, что структурные изменения, которые произошли за последние десятилетия в мировой политике и стали основной причиной взаимозависимости народов и обществ, вызвали ко­ренные трансформации в международных отношениях. Их глав­ным действующим лицом становится уже не государство, а кон­кретные лица, вступающие в отношения друг с другом при его минимальном посредничестве или даже вопреки его воле. И если для Р. Арона основное содержание международных отношений составляют взаимодействия между государствами, символизируе­мые в фигурах дипломата и солдата, то Дж. Розенау приходит фактически к противоположному выводу. По его мнению, ре­зультатом изменений в сфере международных отношений стано­вится образование так называемого международного континуу­ма, символическими субъектами которого выступают турист и

террорист (9).

В целом же, в многообразии приведенных точек зрения про­сматриваются попытки либо объединить, либо отдать пред­почтение в исследовании международных отношений одному из двух критериев. В одном случае — это специфика участников, в другом — особая природа международных отношений. Каждый

49

из них, как мы уже убедились, может привести к неоднозначным выводам. Каждый имеет свои преимущества и свои недостатки.

В рамках одного подхода существует возможность свести меж­дународные отношения, в конечном счете, либо к взаимодейст­вию между государствами, либо, напротив, к деятельности толь­ко негосударственных участников, что тоже неверно. Более под­робно вопрос об участниках международных отношений будет рассмотрен в главе VII. Поэтому здесь можно ограничиться лишь замечанием о том, что действительно имеющаяся и набирающая силу тенденция к расширению числа участников международных отношений за счет негосударственных и частных субъектов дик­тует необходимость внимательного анализа их роли в изменени­ях, происходящих на мировой арене. В то же время такой анализ должен обязательно сопровождаться сопоставлением удельного веса, который имеют в международных отношениях все их участ­ники, в том числе и такие «традиционные» как государства. Прак­тика показывает, что они и сегодня в большинстве случаев оста­ются главными и решающими действующими лицами в междуна­родных отношениях, хотя абсолютизация их значения как един­ственных и самодовлеющих неправомерна.

Противоположные выводы, взаимоисключающие крайности допускает и второй подход. Так, понимание природы междуна­родных отношений только как «естественного», «предграждан-ского» состояния не учитывает тенденции к их социализации, игнорирует нарастающие свидетельства преодоления такого со­стояния и становления нового мирового порядка (эта тема также будет рассмотрена в специально посвященной ей XII главе). С другой стороны, если исходить только из указанной тенденции, то тоже можно придти к ошибочному выводу, не учитывающему, что, несмотря на возрастающую целостность и взаимозависимость мира, на усиливающиеся процессы международной интеграции и сотрудничества различных государств и народов в экономичес­кой, политической, социальной и др. областях, международные отношения и сегодня во многом остаются сферой несовпадаю­щих интересов, соперничества и даже противоборства и насилия. Это уже не «джунгли», не «война всех против всех», но и не еди­ное сообщество, живущее по единым законам и в соответствии с общими, разделяемыми всеми его членами, ценностями и нор­мами. Это, скорее, переходное состояние, когда усиливающаяся тенденция к становлению мирового сообщества не стала необра­тимой, когда элементы регулирования и «плюрализм суверените­тов», расширение сотрудничества на основе взаимных интересов и совершенствование средств насилия сосуществуют друг с дру-

50

гом, то взаимно уравновешиваясь, то вновь вступая в противо­борство (10).

Все это говорит о том, что вышеуказанных критериев по край­ней мере недостаточно для определения специфики международ­ных отношений, что они должны быть если не заменены, то до­полнены еще одним критерием. Известный французский иссле­дователь М. Мерль, предложивший такой критерий, назвал его «критерием локализации». В соответствии с этим критерием, спе­цифика международных отношений определяется как «совокуп­ность соглашений или потоков, которые пересекают границы, или же имеют тенденцию к пересечению границ» (11). Исходя из факта разделения мира на государства, сохраняющие суверени­тет над своими территориальными границами, такое понимание позволяет как учитывать особенности каждого этапа в развитии международных отношений, так и не сводить их к межгосудар­ственным взаимодействиям. В него вполне вписываются и самые различные классификации международных отношений. Обобщая высказанные в этом отношении в научной литературе позиции, можно говорить о различных типах, видах, уровнях и состояниях

международных отношений.

Так, до недавнего времени в отечественной и восточно­европейской научной литературе международные отношения под­разделялись на основе классового критерия, на отношения господства и подчинения, отношения сотрудничества и взаимо­помощи и переходные отношения (12). Соответственно, к пер­вым относили отношения феодального и капиталистического типа, ко вторым — отношения между социалистическими странами, к третьим — отношения между развивающимися государствами, ос­вободившимися от колониальной зависимости.

Поскольку наблюдаемая в действительности картина не укла­дывалась в такую достаточно искусственную схему, постольку некоторые авторы пытались усложнить саму схему, не выходя, однако, за рамки классового подхода. Так польский автор Ю. Кукулка выделял три типа однородных и три типа переход­ных международных отношений (13). Реальная международная жизнь и прежде не вписывалась в подобную типологию, которая игнорировала наличие серьезных противоречий и даже вооружен­ных конфликтов между социалистическими странами, так же как и существование отношений подлинного сотрудничества (хотя и не исключающего противоречий) между капиталистическими го­сударствами. Изменения же, которые произошли в Восточной Европе в начале 90-х годов и которые привели к исчезновению мировой социалистической системы, заставили большинство спе-

51

циалистов полностью отказаться от классового и перейти к «об-щецивилизационному» критерию в классификации международ­ных отношений. В соответствии с последним в отечественной литературе была сделана попытка выделить два типа междуна­родных отношений — отношения, основанные на балансе сил, с одной стороны, и на балансе интересов, с другой (14). Впрочем, эта попытка, отражавшая увлеченность части отечественных ав­торов «новым политическим мышлением», фактически не оста­вила в науке сколь-либо существенного следа и не возобновля­лась после его поражения.

Виды международных отношений рассматриваются либо на основе сфер общественной жизни (и, соответственно, содержа­ния отношений) — экономические, политические, военно-стра­тегические, культурные, идеологические отношения и т.п., — либо на основе взаимодействующих участников — межгосударствен­ные отношения, межпартийные отношения, отношения между различными международными организациями, транснациональ­ными корпорациями и т.п.

В зависимости от степени развития и интенсивности тех или иных видов международных отношений, выделяют их различные (высокий, низкий, или средний) уровни. Однако более плодот­ворным представляется определение уровней международных отношений на основе геополитического критерия: с этой точки зрения выделяются глобальный (или общепланетарный), регио­нальные (европейский, азиатский и т.п.), субрегиональные (на­пример, страны Карибского бассейна) уровни международного взаимодействия.

Наконец, с точки зрения степени напряженности, можно го­ворить о различных состояниях международных отношений: это, например, состояния стабильности и нестабильности; доверия и вражды, сотрудничества и конфликта, мира и войны и т.п.

В свою очередь, вся совокупность известных науке различных типов, видов, уровней и состояний международных отношений представляет собой особый род общественных отношений, отли­чающихся своими особенностями от другого их рода — от общес­твенных отношений, свойственных той или иной социальной общности, выступающей участником международных отношений. В этой связи международные отношения можно определить как особый род общественных отношений, выходящих за рамки внуг-риобщественных взаимодействий и территориальных образова­ний. В свою очередь, такое определение требует рассмотрения вопроса о том, как соотносятся международные отношения и ми­ровая политика.

52