Общая теория социальной коммуникации - Учеб­ное пособие (Соколов А.В.)

4.2. устная коммуникация

 

4.2.1. Схема устной коммуникации

Обычно схему устной коммуникации представляют подобной элементарной схеме коммуникационной дея­тельности (рис. 1.1), где имеются три участника: говорящий (источник речи) — речевое сообщение — слушающий (приемник речи). На самом деле картина оказывается бо­лее сложной, потому что в устной коммуникации задей­ствованы одновременно два естественных канала: вербальный (речевой) и невербальный, использующие разные таковые средства.

 

 

Рис.4.2. Соотношение различных родов коммуникации

 

Речевая деятельность осуществляется абстрактно мыслящим левым полушарием головного мозга, где располо­жены «центры речи». Это полушарие считается «говоря­щим». Правое полушарие не участвует в речевой деятель­ности, так как не способно воспринимать словесные смыслы, но зато оно реагирует на внелингвистические, невербальные сигналы. В силу того, что вербальные и невербальные каналы работают параллельно, речь и жести­куляция дополняют друг друга, устная коммуникация оказывается двухканальной, а если учесть каналы обрат­ной связи, то и четырехканальной (см. рис. 4.3)[51].

 

 

Рис.4.3. Схема устной коммуникации

 

Первые исследования невербальных средств воздей­ствия на аудиторию принадлежат античным ораторам. Цицерон в трактате «О произношении» уделил большое внимание использованию голоса и телодвижений во вре­мя публичных выступлений. Чарльз Дарвин специально  изучал выражение эмоций у животных и человека и нашел, что людям свойственны врожденные, биологически наследуемые средства, такие как смех, улыбка, плач, дрожь страха, холодный пот, румянец смущения, нахмуривание бровей и др. Но есть и социально обусловленные невербальные знаки: покачивание головы как знак отрицания или согласия, пожимание плечами для выражения недо­умения, складывание ладоней при убедительной просьбе и пр. Он заметил также, что сопровождающие живую речь мимика и жесты придают «живость и энергию высказан­ным нами словам. Они обнаруживают мысли и намерения других людей более точно, нежели слова, так как в словах возможна ложь»[52]. Последнее свойство невербального ка­нала — его откровенность отметил в свое время Ф. Шиллер, сказавший: «Из слов человека можно только заклю­чить, каким он намерен казаться, но каков он на самом деле, приходится угадывать по его мимике и ужимкам при высказывании слов, — по тем, стало быть, движениям, которые он делает нехотя»[53]. В межличностной коммуни­кации роль невербального канала особенно велика; по мнению некоторых ученых 60-70 \% эмоционального зна­чения в этом виде коммуникации передается невербаль­ными средствами и лишь остальное — за счет осмыслен­ной речи. Известно, что хорошо знающие друг друга люди могут понимать один другого «с полуслова» или вообще без слов.

Гадатели, предсказатели, ясновидящие узнают о прош­лом своего клиента, о его характере и образе жизни по одежде, манере стоять, ходить, по расположению морщин (у добрых морщины одни, у злых другие, у мрачных третьи и т.д.); особенно много могут рассказать блеск глаз, их подвижность, сосудистый рисунок и пр.

Современные исследователи подтвердили наблюдение Ф. Шиллера, Ч. Дарвина и других проницательных людей, что невербальные реакции менее контролируемы и выда­ют действительные помыслы говорящего более откровен­но, чем произносимые слова. Можно сделать вывод, что из всех коммуникационных каналов именно невербальный канал является наиболее правдивым и честным. Это объясняется тем, что невербальные сигналы генерируются на подсознательном уровне правым «чувствующим» полушарием головного мозга, а речевые высказывания сознатель­но контролируются левым «абстрактно мыслящим» полу­шарием. Импульсы подсознания трудно управляемы, поэтому они «правдивее» осознанной речи.

К невербальному каналу апеллируют все виды искус­ства. Помимо исполнительского искусства в виде танца и музыки, с ним тесно связаны изобразительное искусство и синтетическое искусство типа театра и кино. Базой словесного искусства (поэзия, литература), конечно, являет­ся вербальный канал, но в той мере, в какой он сопровож­дается «музыкой слова», он обогащается невербальными средствами.

В главе 6 Семиотика социальной коммуникации мы специально остановимся на знаковых средствах невер­бального канала. Как правило, они дополняют речь (прав­да, есть исключение: язык глухонемых и тайная жестику­ляция), поэтому не следует идеализировать их потенции. Они хорошо выражают эмоциональное состояние коммуниканта или реципиента, но не пригодны для передачи абстрактных понятий и смысловых нюансов, имеют при­митивную «мешочную» грамматику, трудоемки в испол­нении, требуют повышенного внимания при восприятии, не обладают алфавитом для записи. Именно последнее преимущество вербальной коммуникации — возможность составления письменных текстов — обусловило развитие документных коммуникационных каналов, ставших ха­рактерным отличием цивилизованных народов от варвар­ских племен.

 

4.2.2. Функции естественного языка и речи

Главное отличие человеческой коммуникационной дея­тельности от зоокоммуникации животных состоит в нали­чии вербального канала, передающего речевые сообщения (тексты) в устной и письменной форме. Это отличие оче­видно, как очевидно и то, что для его реализации человек должен обладать, во-первых, наследственно передаваемой речевой способностью (способностью членораздельно гово­рить и понимать обращенную к нему речь), во-вторых, знать какой-либо естественный язык и уметь им пользоваться (как известно, «материнским языком» — Muttersprashe — мы ов­ладеваем в детском возрасте в результате первичной социа­лизации). Естественный язык — это социальное достояние, фундаментальный раздел социальной памяти (см. раз­дел 3.4). Его следует отличать от речи, которая представля­ет собой овеществление (материализацию) результатов мышления (смыслов) с помощью языка, находящегося в ин­дивидуальной памяти говорящего (точнее — в индивидуаль­ном тезаурусе). Язык и речь образуют единство: нет языка — нет речи; нет речи — нет языка; речь осуществляется сред­ствами языка; язык реально существует лишь в речи.

Язык и речь в совокупности выполняют две сущностные, т. е. неотделимо присущие им, функции: во-первых, коммуникационную (часто говорят — «коммуникативную»), во-вторых, мыслительную. Язык и речь, благодаря этим функциям, являются средствами и орудиями социальной коммуникации и личностного мышления. Социальная ком­муникация, как известно, представляет собой движение смыслов в социальном времени и пространстве, поэтому сущностная коммуникационная функция делится на две сущностные функции: коммуникационно-временную, или социально-мнемическую, которую выполняет язык, явля­ющийся разделом социальной памяти (эта функция языка подробно рассмотрена в разделе 3.4), и коммуникационно-пространственную — функцию распространения смыслов в социальном пространстве, которая свойственна речи. Коммуникационная функция проявляется на межличнос­тном, групповом и массовом уровне, а мыслительная — лишь на личностном уровне, где она обеспечивает индиви­дуальное мышление. Стало быть, все мыслящие субъекты коммуникации, как индивидуальные, так и социальные, имеют дело с языком и с речью.

Сущностные функции проявляются в прикладных языково-речевых функциях. Под прикладной функцией понимаются те свойства языка и речи, которые позволяют людям использовать их в своей внеязыковой деятельности. Эти свойства многообразны, отсюда — многообразные области использования языка и речи в социальной и личной жизни, другими словами, в социальном пространстве и в индивидуально-психическом пространстве. Прикладные функции языка и речи систематизированы в табл. 4.2.

Таблица 4.2

Прикладные функции языка и речи

 

Области реализации функций

 

Функции, выполняемые

естественным языком

речью

 

Общественная жизнь (социальное пространство)

1.Социально-языковые

 

3. Социально-

речевые

 

Личный мир (индивидуально-психическое пространство)

2. Индивидуально-языковые

 

4. Индивидуально-

речевые

 

 

1. Социально-языковые функции

1а. Национально-культурная функция вытекает из сущностной функции социальной памяти, свойственной язы­ку. Подчеркнем, что национальный язык — это духовный генофонд народа, подобный генетическому фонду этно­са. На этом фонде строится национальная культура.

1б. Этнообразующая функция обусловлена тем, что на­циональный (этнический) язык входит в число необходи­мых конституирующих признаков этноса (народа, нации). Потеря родного языка равноценна утрате этнического са­мосознания. Отсюда — борьба национальных меньшинств за сохранение родного языка, их протесты против навязы­вания декретами власти чуждого им «государственного» языка. Язык, как известно, может служить средством «куль­турного империализма» и колонизации отсталых народов.

1в. Функция основания словесного искусства, поэтичес­кого творчества достаточно очевидна, но имеет смысл под­черкнуть связь этой функции с происхождением нацио­нальных языков. Практически неизвестны человеческие коллективы, говорящие на каком-либо языке, в которых отсутствовали бы поэтические произведения на этом язы­ке. Поэзия неотделима от языка потому, что творцами язы­ка выступают не все члены общества коллективно (один придумал одно слово, другой — падеж и т. п.), а люди, ода­ренные поэтическим гением. «Первоговорящий» одновре­менно и «первопоэт». На созданной «первопоэтами» и по­стоянно обогащаемой новыми творческими вкладами язы­ковой основе стало возможно существование современного фольклора, литературы, публицистики. По этой причине язык предстает в работах Современных философов-эстети­ков как культурно-эстетический феномен[54].

1г. Функция основания искусственных языков прояв­ляется в том, что все искусственные языки — от химичес­ких и математических номенклатур до языков компьютер­ного программирования и языков международного обще­ния типа эсперанто — вводятся в оборот посредством естественных языков и переводимы на них.

2. Индивидуально-языковые функции

Всякий человек рождается и, как правило, проводит дни свои в атмосфере родного языка: мы не только разговариваем, но и мыслим на родном языке, и это обстоятель­ство неизбежно накладывает свой отпечаток на личную духовную жизнь. Можно выделить следующие функции, выполняемые естественным языком в жизни отдельного человека:

2а. Функция социализации: овладев родным языком, человек начинает общаться с социальным окружением, получает доступы к культурному наследию и формиру­ется как типичный член данного общества.

2б. Мировоззренческая функция, заключающаяся в зависимости мировоззрения социализированной личности от ее родного языка. Многообразие языков огромно: есть языки, имеющие более 40 падежей, другие 6—8, у некото­рых их нет вообще; есть языки, где каждое слово однослож­но, и языки, где предложение — одно-единственное слово; в гавайском языке всего 7 согласных звуков, в языке саамов — 53 и т. п. Поскольку язык является орудием мышления, напрашивается вывод, что народы, использующие язык с 40 падежами, должны мыслить как-то иначе, чем народы, вообще не знающие падежей. С 30-х годов XX века и науке дискутируется так называемая гипотеза лингвисти­ческой относительности, связанная с именами Э. Сепира и Б. Уорфа[55]. Согласно этой гипотезе, структура языка опреде­ляет структуру мышления и способ познания внешнего мира. Китаец и североамериканский индеец по-разному понимают одни и те же события и явления, потому что они воспринимают мир через призму своего родного язы­ка. Гомер назвал синее Эгейское море «виноцветным». Виноградное вино, которое пили древние греки, было зеленоватого цвета. Синий же цвет ни разу Гомером не упо­мянут; не встречается он и на страницах Библии. Отсюда делается вывод, что древние жители восточного Среди­земноморья не отличали вообще синего цвета от зелено­го, голубого, возможно — фиолетового, поскольку отсут­ствуют слова для обозначения этих цветов. Таким обра­зом, все мы являемся пленниками своего родного языка. Зависимость этнического сознания от языка достаточно очевидна, но продолжаются споры о границах этой зави­симости.

2в. Инструментальная функция — владение языком может использоваться в утилитарных целях, например для чтения иноязычной литературы, для переводческой дея­тельности, для туристического общения и т. д. К. Маркс говорил, что иностранный язык — это оружие в жизнен­ной борьбе, очевидно, имея в виду инструментальную функцию языка.

2г. Функция самоопределения и самовыражения. Внут­ренняя речь, естественно, осуществляется на родном язы­ке, поэтому размышления человека о своем Я, о личной «самости», интимная самооценка производится средства­ми «мутер-шпрахе». Семантические ресурсы родного язы­ка играют решающую роль в процессе поэтического само­выражения.

Анализ творческого процесса художников слова пока­зал, что создание произведения словесного искусства идет не от идеи к слову, а само произведение по мере его раз­вертывания проясняет для автора творческий замысел. Художественная идея как бы вырастает из словесного фонда. Б. Л. Пастернак в «Докторе Живаго» следующим образом описывал состояние вдохновения: «Первенство получает не человек и состояние его души, которым он ищет выражения, а язык, которым он хочет его выразить. Язык, родина и вместилище красоты и смысла, сам начи­нает думать и говорить за человека и весь становится му­зыкой». Можно сказать, что вся русская литература в спя­щем состоянии скрыта в русском языке; литератор-чаро­дей должен расколдовать эту «спящую красавицу» и явить ее свету. Конечно, это возможно только в том случае, если реализуется функция 1в, функция основания словесного искусства.

Нужно отметить, что творческий процесс в сознании представителей точных наук протекает совсем иначе. А. Эйн­штейн признавался: «Слова, или язык, как они пишутся или произносятся, не играют никакой роли в моем меха­низме мышления, — это некоторые знаки или более или менее ясные образы, которые могут быть «по желанию» воспроизведены и комбинированы. ...Обычные и обще­принятые слова с трудом подбираются лишь на следую­щей стадии»[56]. Ясно, что в отличие от «Песни о вещем Олеге» теория относительности не спрятана в недрах какого-либо естественного языка.

3. Социально-речевые функции

За. Регулятивная функция — управляющая сила сло­ва. В. Маяковский провозглашал:

Я знаю силу слов,

я знаю слов набат...

В. Шефнер написал более сдержанно:

Словом можно убить, словом можно спасти,

Словом можно полки за собой повести.

Поэты правы. Общеизвестны факты влияния слова на физиологические и психологические процессы: вспомним внушение, заражение, гипноз. Говоря терминами И. П. Пав­лова, вторая сигнальная система влияет на жизнедеятельность человеческого (и только человеческого!) организ­ма не меньше, чем первая сигнальная система, присущая животным.

3б. Магическая функция. Речевая способность издав­на казалась людям великим даром богов, требующим ос­торожного и бережного обращения.

Таинственная связь усматривается мифологическим со­знанием между существом и его именем, на что неоднократ­но указывали исследователи первобытных обществ Л. Леви-Брюль, Б. Малиновский, Дж. Фрэзер. Неуместное употреб­ление имени человека или названия предмета — верят до сих пор некоторые люди — может иметь трагические послед­ствия. Магическое слово, по их мнению, заклинает, околдо­вывает, заговаривает, исцеляет и напускает порчу.

Зв. Контактная функция обеспечивает установление и поддержание этикетного контакта между людьми. Обмен приветствиями, разговор о погоде, о транспорте и т. п. — необходимые составляющие повседневного общения. Бес­содержательную болтовню в европейской культуре предпочитают угрюмому молчанию. Правда, в других культу­рах встречается иной этикет. Так, у североамериканских: индейцев допускалось прийти к соседу, молча покурить полчаса и уйти.

4. Индивидуально-речевые функции

4а. Функция развития интеллекта. Использование внутренней речи для осмысления внешних впечатлений  и самоопределения способствует развитию рационально­го мышления, т. е. интеллекта личности.

4б. Эмотивная функция. Функция эмоциональной оценки происходящего, эмоциональной разрядки и впе­чатляющего выражения чувств и воли говорящего.

4в. Культурно-нормативная функция. Исторически сло­жившийся национальный (общенародный) язык существу­ет в следующих формах: литературный язык, народно-раз­говорная речь, территориальные диалекты, социолекты (терминологические системы, жаргоны, кастовые языки).

Культурно-нормативная функция присуща только литера­турному языку. Степень владения литературным языком — показатель культурного уровня (образованности) человека. Отступления от литературных нормативов в публичных выступлениях воспринимаются как культурная ущербность. Действительно, если речь человека сбивчива, невежествен­на, запутана, груба, то таково, видимо, и его мышление, ведь мыслим мы при помощи внутренней речи.

4г. Функция идентификации индивида с группой. Владение вербальными (жаргон, слова-пароли, территориальный или социальный диалект) и невербальными специальными значениями есть знак принадлежности к той или иной со­циальной группе, например: медик, матрос, уголовник, пе­дагог, поэт и т. д. Характерный эпизод: когда академику И. П. Бардину задали вопрос: «Как вы говорите: киломЕтр или килОметр?» — он ответил: «Когда как. На заседании Президиума Академии — киломЕтр, иначе академик Виног­радов морщиться будет. Ну, а на Новотульском заводе, конечно, килОметр, а то подумают, что зазнался Бардин». Здесь показательно, что академик, вышедший из заводской среды, осознает свою принадлежность к двум различным соци­альным группам, что отражается в речевой практике.

Перечисленные 15 прикладных функций языка и речи возможно реализовать только благодаря сущностным ком­муникационной и мыслительной функциям. Причем ком­муникационная функция особенно отчетливо проявляется в функциях 1а, 16,1в, 1г, 2а, 2в, За, 36, Зв, 46,4в, 4г — всего в 12 функциях из 15; остальные три прикладных функции — 26, 2г, 4а — мировоззренческая функция, функция самооп­ределения и самовыражения, функция развития интеллек­та тесно связаны с мыслительной сущностной функцией.

 

4.2.3. Коммуникационные барьеры

Реализация коммуникационной функции устной коммуникации затрудняется коммуникационными барьерами — препятствиями на пути движения смысла от коммуниканта к реципиенту. Эти барьеры делятся на 4 класса:

1. Технический барьер в виде шумов и помех в искусственных коммуникационных каналах. Шумы имеют естественное происхождение, а помехи создаются умышленно. Из-за воздействия шумов и помех уменьшается различимость полезных сигналов и возникает актуальная задача распознавания сигналов на шумовом фоне. Эта за­дача актуальна для радиосвязи, проводной связи, видео­-звукозаписи, компьютерной техники (вспомним компью­терные вирусы, засорение пространства Интернет) и окон­чательное решение ее вряд ли возможно, так как всякое новое поколение техники страдает своими «болезнями», неведомыми ранее.

2. Межъязыковый барьер возникает при несоответ­ствии языков, кодовых систем, тезаурусов коммуниканта и реципиента. Это ситуация «Вавилонского столпотворе­ния», когда люди говорят на разных языках и не могут понять друг друга.

В настоящее время насчитывается несколько тысяч стихийно возникших языков, наречий и диалектов. Глав­ный ущерб, наносимый межъязыковым барьером, состо­ит не в том, что чужеземцы, сталкиваясь друг с другом, не могут объясниться на бытовые, торговые или военные темы. Здесь устное разноязычие преодолевается за счет невербального или иконического канала (если нет толма­ча-переводчика). Главная беда состоит в том, что в силу социально-мнемической функции, функции социализа­ции и мировоззренческой функции естественный язык накладывает печать своеобразия на национальную куль­туру, общественное сознание, индивидуальное мировоз­зрение. Межъязыковые барьеры разделяют род человече­ский на чуждые и враждующие друг с другом этносы, на­роды, нации. Манящий идеал межчеловеческой гармонии и мира оказывается не достижимым; разноязычное чело­вечество не может быть единым человечеством.

Кардинальный способ преодоления межъязыкового барь­ера виделся в разработке искусственного языка между народ­ного общения. Первым языком такого рода стал воляпюк, предложенный в 1879 г. в Германии И. М. Шлейером. Слова «естественных языков в нем видоизменялись и теряли опоз­наваемость, например, английское world — vol, speak — puk, отсюда volapuk — всемирный язык. Воляпюк оказался черес­чур сложным для практического использования, поэтому в дальнейшем международные языки стали строиться на основe интернациональной лексики, преобразованной по вкусу авторов. Грамматика максимально упрощалась. Количество проектов к 30-м годам XX века исчислялось тремя сотнями. Образовалось научное направление интерлингвистика. Наи­более популярны следующие продукты интерлингвистики:

Эсперанто (основан в 1887 г. Л. Заменгофом, Польша);

Идо (реформированный Эсперанто, 1907 г., Франция);

Окциденталь (1921—1922 гг., автор Э. Валем, Эстония);

Новиаль (синтез идо и окциденталя, осуществленный Л. Есперсеном, Дания, в 1928 г.);

Интерлингва — создан в 1951 г. Ассоциацией междуна­родного вспомогательного языка в США.

Наиболее успешным проектом оказался язык Эсперан­то, который заслуживает специального рассмотрения (см. раздел 4.2.4).

3. Социальный барьер возникает между людьми, го­ворящими на одном и том же естественном языке, но при­надлежащими к различным социальным группам. Затруд­нено взаимопонимание разных поколений (споры «отцов» и «детей»), представителей разных классов и сословий, имеющих антагонистические интересы, жителей города и села, мужчин и женщин, людей с разным образователь­ным цензом и т. д. Сущность социального барьера не в различных социолектах, жаргонах, стилях речи, отлича­ющих одну социальную группу от другой, а в различии ценностных ориентации, личного психофизиологическо­го и житейского опыта, содержание групповой памяти.

Эти различия неустранимы, да и нет необходимости стре­миться к их устранению, так как это привело бы к унылой унификации рода человеческого — «все на одно лицо».

4. Психологический барьер возникает вследствие ис­кажений в перцепции, неизбежно сопровождающей ком­муникацию. Перцепция, напомним, представляет собой познание (восприятие) коммуникантом и реципиентом друг друга. Это познание использует этические и эстети­ческие критерии, ситуационные расчеты, привычные сим­патии и антипатии. В результате в сознании общающих­ся людей формируется образ (имидж) партнера, который может быть привлекательным или отталкивающим, безразличным или волнующим и т. д. Большое значение име­ет коммуникационная ситуация: являются ли люди рав­ноправными сотрудниками, делающими общее дело, или они находятся в отношениях начальник — подчиненный и др. Кроме того, в сознании и коммуниканта, и реципи­ента всегда присутствует их собственный имидж, т. е. пред­ставление о себе самом.

Итак, в сознании коммуниканта складываются:

• собственный имидж — Як;

• имидж реципиента — Рк  .

В сознании реципиента в свою очередь образуются:

• собственный имидж — Яр;

• имидж реципиента — Кр.

В случае межличностного общения возникает следу­ющая ситуация: коммуникант говорит в качестве Як, об­ращаясь к Рк, реципиент отвечает ему как Яр и адресуется при этом к Кр(см. рис. 4.4). Ск и Ср — сообщения, которы­ми обмениваются К и Р.

Ясно, что в реальной жизни Як и Кр, также как Яр и Рк не совпадают, а в лучшем случае имеют сходство. Комму­никанту трудно предугадать его имидж в сознании реци­пиента, и наоборот. В результате каждый из них обраща­ется «не по адресу» и сам это не осознает. В этом и заклю­чается суть психологического барьера, который, строго говоря, неустраним во всех видах и формах социальной коммуникации, кроме подражания.

 

 

Рис. 4.4. Абстрактная и реальная схема коммуникации

 

При подражании дей­ствует схема

 

КР — СК —  ЯР .

 

Краткая характеристика коммуникационных барьеров показывает их принципиальную неустранимость ни в на­стоящем, ни в обозримом будущем. Однако для познания законов социальных коммуникаций важно познакомить­ся с попытками, иногда весьма впечатляющими, преодо­ления этих барьеров.

 

4.2.4. Проект искусственного международного

языка эсперанто

Идея искусственного международного языка очень соблазнительна для благородно и прогрессивно мыслящих энтузиастов. Единый, общепонятный и общепринятый язык мог бы стать платформой для преодоления националь­ной розни, для достижения взаимопонимания, доверия, в конечном счете — братства людей. Идее построения по­добного языка посвятил свою жизнь Людвиг Лазарь Мар­кович Заменгоф (1859—917), родившийся в Белостоке (ныне Польша, тогда Россия). Еще в гимназические годы Людвиг разработал проект «универсального языка», но отец, будучи российским статским советником и цензо­ром иностранных книг в Варшаве, сжег подозрительную рукопись. В студенческие годы, учась на медицинском факультете в Москве, затем в Вене, наконец в Варшаве, Людвиг Лазарь вернулся к своему проекту, но опублико­вал его много лет спустя, будучи практикующим докто­ром медицины.

26 июля 1887 г. вышла в свет тиражом 2000 экземпля­ров брошюра: Д-р Эсперанто. Международный язык. Пре­дисловие и полный учебник. Для русских. Варшава, 1887. Принципиальные начала эсперанто были изложены Заменгофом так:

• Слова взяты из важнейших европейских языков в наиболее употребительной форме.

• Я упростил до невероятности грамматику и притом, с одной стороны, в духе существующих живых языков, чтобы она могла быть легко усвоена, а с другой — нисколь­ко не лишая этим языка ясности, точности и гибкости.

• Даны ясные правила для того, чтобы из одного сло­ва создавать другие, не имея надобности запоминать их.

• Международный язык должен жить, расти и разви­ваться по тем же законам, по каким вырабатываются все живые языки, и та форма, которую я придал ему, та грам­матика и тот словарь, которые я предоставил, должны быть лишь основой, на которой будет выработан реальный меж­дународный язык[57].

Эсперанто органично вобрал в себя основные лексико-грамматические элементы романо-германских и славянских языков, что значительно облегчило его освоение для ев­ропейцев. Отбор этих элементов был произведен рационально и экономно: в исходный словарь были внесены все корни, аффиксы и флексии, достаточные для обозначения основных понятий; оперируя ими, эсперантист может кон­струировать новые лексические единицы, выражая любые смысловые оттенки. Благодаря этому лексический фонд эсперанто в 4—5 раз превышает словари живых национальных языков. Упрощенность грамматики и приближен­ность к распространенным европейским языкам обеспечи­ли демократичность эсперанто, т. е. доступность его людям, постигшим лишь основы грамматики.

История эсперанто делится на два периода: до 1920 года, когда миссия языка мыслилась в контексте микрокомму­никации — обеспечить межличностное общение людей разных национальностей; после 1920 года до наших дней, когда эсперанто стал ресурсом всемирного социально-коммуникационного движения, действующего в контек­сте макрокоммуникации.

В течение первого периода сбылась мечта д-ра Эспе­ранто (эсперанто значит «надеющийся» = «надежда» (эсперо) + суффикс причастия «ант»): был создан язык меж­дународного общения, получивший всеобщее признание. Даже Л. Н. Толстой в статье «О международном языке» благословил эсперантистов, считая, что распространение международного языка — дело христианское и богоугод­ное. С 1905 г. стали создаваться международные конгрес­сы эсперантистов. Идею эсперанто поддержали промыш­ленники (даже выпускались спиртные напитки «эсперан­то»), торговцы, ученые, учителя, адвокаты, военные, представители королевских фамилий. На конгрессах со­биралось более 1000 человек, которые немедленно уста­навливали между собой речевой контакт, что вызывало их удивление и энтузиазм. В России в 1891 г. было основано общество «Эсперо»; а в начале XX века организовалась Всероссийская лига эсперантистов, имевшая в 1911 г. (когда она была закрыта царским правительством) 30 от­делений и около 900 членов.

Энтузиасты — филологи, используя богатые семанти­ческие ресурсы эсперанто, начали активно переводить на него мировую классику с античности до наших дней. На эсперанто издавалась и издается до сих пор художествен­ная и общественно-политическая литература. В настоящее время фонд литературы на эсперанто превышает 100 ты­сяч названий. Таким образом, можно сказать, что эсперан­то успешно выполнил социальную функцию естественно­го языка: служить основанием для словесного искусства, и эсперанто можно назвать культурно-эстетическим фено­меном. Успешно была реализована инструментальная функция, ради которой язык и создавался. Правда, осталь­ные коммуникативные и мыслительные функции есте­ственного языка и речи не были освоены искусственным языком общения. Национально-культурная и этнообразующая функции для эсперанто чужды по замыслу его соз­дателей, о регулятивной и магической функции смешно говорить, а индивидуально-языковые и индивидуально-речевые функции эсперанто не присущи, потому что нет людей, впитавших эсперанто как мутер-шпрахе.

Первая мировая война разразилась в день открытия 10-го конгресса эсперантистов в Париже. Война была тя­желым ударом для гуманиста-интернационалиста Заменгофа, который верил, что «если достаточно пропаганди­ровать эсперанто, он распространится между всеми наро­дами, и тогда люди перестанут быть злыми, поймут, что все они — братья». Он тщетно взывал к правительствам воюющих стран. 14 апреля 1917 г. он скончался в Варша­ве, занятой кайзеровскими войсками.

Второй период развития эсперанто начался в атмо­сфере послевоенной Европы 20-х годов, насыщенной иде­ями пацифизма и международного сотрудничества. Была создана Лига наций и другие международные организа­ции. Здесь Всеобщая Эсперанто-ассоциация, основанная в I 908 г., обрела поддержку. Эсперантистское движение вышло за рамки межличностной коммуникации и стало субъектом макрокоммуникации, провозгласившим своей задачей сближение народов и формирование общечеловеческой культуры. Вторая мировая война нанесла боль­шой ущерб эсперанто-сообществу, особенно в Германии и Советском Союзе, но уже в 50-е годы оно возродилось с новой силой.

К столетию Заменгофа (1959 г.) были подведены ито­ги эсперантистского движения. В нем участвовали в то время более 1 млн. человек, представлявших 60 стран. Со­циальный состав участников: сотни тысяч бизнесменов, сотни тысяч представителей свободных профессий, десят­ки тысяч преподавателей и научных работников, сотни парламентариев. Издательская деятельность эсперантистских организаций всегда была активной; в 60-е годы вы­ходило в свет 140 периодических изданий. Около 10 ра­диостанций вещали на эсперанто; эсперанто изучался в сотнях учебных заведений; туристическое бюро Кука со­чло полезным использовать эсперанто наряду с основны­ми национальными языками.

В России движение эсперантистов, насильственно пре­рванное в 1938 г., вновь возобновилось в 1955—1956 гг. В 1979 г. была учреждена Ассоциация советских эсперан­тистов, а в 1989 г. — Союз эсперантистов.

Современная организация эсперанто-движения име­ет разветвленную бюрократическую структуру с двумя конкурирующими центрами: Универсальная Эсперанто-Ассоциация и Всемирная Вненациональная Ассоциация. Эти ассоциации объединяют международные профессиональные организации врачей, железнодорожников, худож­ников, работников связи, журналистов, преподавателей эсперанто, любительские объединения филологов, музы­кантов, автомобилистов, радиолюбителей и т. п.; обще­ственные объединения типа «Движение эсперантистов за мир во всем мире» и т. д. Ассоциации эсперантистов активно сотрудничают с ЮНЕСКО, ООН и другими между­народными учреждениями. Самих себя эсперантисты оце­нивают как субкультурное сообщество, обладающее группо­вой памятью, ядром которой служит эсперанто, и преследу­ющее общественно значимые гуманистические цели, в том числе — развитие и распространение эсперанто. Нетрудно видеть, что эсперанто-движение далеко ушло от проекта Л. Заменгофа, направленного на преодоление межъязыковых барьеров, и посвятило себя более амбициозной и сложной задаче — формированию общечеловеческой культуры.

В настоящее время на роль языка международного общения реально претендует английский язык, опираю­щийся на промышленную и военную мощь англоязычных стран. Но эти претензии повсеместно встречают отпор, доходящий до конфликта. В конфликтной ситуации есть шанс для нового триумфа эсперанто. Во всяком случае история лингвопроекта Л. Заменгофа продолжается.