Русская разведка в 1812 годуБарилов Роман Игоревич Студент 2 курса, отделения «Электрификация и автоматизация сельского хозяйства» ГОБУ СПО ВО «БСХТ», г. Борисоглебск E-mail: mail@bsht.edu.ru Костенко Анатолий Филиппович Научный руководитель, преподаватель высшей категории, руководитель по научной и инновационной деятельности ГОБУ СПО ВО «БСХТ», г. Борисоглебск Актуальность темы обусловлена тем, что военная разведка была и остаётся важным инструментом военной политики России, надёжно защищая её военно- политические и экономические интересы. Первые органы, отвечавшие за разведку, появляются в России в XVI веке. При Государе Алексее Михайловиче был основан Приказ тайных дел. Петр I в воинском Уставе 1716 г. впервые подводит законодательную и правовую базу под деятельность разведки. Большую роль в создании военной разведки в России сыграл генерал- адъютант князь П. М. Волконский, будущий начальник квартирмейстерской части Главного штаба русской армии [3, c. 69]. Война 1812 года — одна из самых славных вех российской истории. Её отличала удивительная чистота патриотического чувства, незамутненного никакими побочными соображениями. Неудивительно, что в народной памяти укоренился её романтический образ. Двухсотлетний юбилей великой войны открывает нам новые не самые известные её эпизоды и фигуры. Один из таких мало известных эпизодов войны 1812 года — создание русской разведки. Готовиться к войне, как Франция, так и Россия начали за два года до того, как она разразилась. В Санкт-Петербурге разработкой стратегии руководил Барклай-де-Толли, 18 января 1810 года получивший пост военного министра. Имея за плечами громадный боевой и полководческий опыт, Барклай-де- Толли понимал, что получение информации о планах противника должно быть поставлено на регулярную основу. Заняв в 1810 году пост военного министра, он сразу же занялся организацией Секретной экспедиции при своём ведомстве. На это ушло два года, юридическое оформление служба разведки, или Особенная канцелярия при военном министре, получила в начале 1812 года. Канцелярия действовала в условиях строгой секретности, в ежегодных министерских отчётах она никак не фигурировала, а круг обязанностей её сотрудников определялся «особо установленными правилами». Подчинялась эта структура, упоминаний о которой в мемуарах современников мы практически не встречаем, напрямую военному министру. Штат был невелик: директор, три экспедитора и один переводчик. Сотрудников подбирал лично Барклай. На пост директора он назначил человека из его окружения — флигель-адъютанта полковника Алексея Воейкова. Начинавшего военную службу в швейцарском походе 1799 года ординарцем у Суворова. В марте 1812 года Воейкова, против желания Барклая, уволили от должности (он был одним из доверенных сотрудников угодившего в опалу Михаила Сперанского) [1, c. 89]. После выхода в отставку в 1816 г. купил имение Ольшанка в Борисоглебском уезде Тамбовской губернии, где и провел оставшиеся годы жизни. Особенная канцелярия работала по трём направлениям: стратегическая разведка (добывание за границей стратегической информации), тактическая разведка (сбор данных о войсках противника, дислоцированных в сопредельных государствах) и контрразведка (выявление и нейтрализация наполеоновской агентуры). Барклай прекрасно понимал, что без агентурной сети, которая будет регулярно снабжать русское командование данными о приготовлениях и военно-экономическом потенциале могучего противника, никакое планирование невозможно. В докладе императору он изложил программу организации военной разведки и просил разрешить направить в русские посольства офицеров, на которых будут возложены соответствующие обязанности. Предложение Александр принял, и вскорости последовало назначение в европейские столицы военных агентов (что-то вроде современных военных атташе) при посольствах. Требования к кандидатам на эту должность предъявлялись весьма высокие. Среди первых резидентов были: Александр Иванович Чернышев, Григорий Федорович Орлов, Павел Иванович Брозин — они были представителями богатых дворянских семей, имели прекрасное домашнее образование. Они поставляли информацию соответственно из Парижа, Берлина и Мадрида. Сын бедного лифляндского чиновника, поручик Павел Христофорович Граббе (он поехал в Мюнхен) окончил кадетский корпус и перед отправлением выдержал специальный экзамен на знание иностранных языков. Все военные агенты дослужились до генеральских чинов, за исключением Орлова, который в 22 года потерял ногу при Бородино и вышел в отставку полковником. Чернышев же и вовсе достиг вершины бюрократической лестницы: в царствование Николая I возглавлял военное ведомство, а позже стал председателем совета министров, фактически вторым лицом в империи. Он передавал наиболее важные сведения, поскольку находился в самом логове врага. Круг общения Чернышева и его репутация человека блестящего, но падкого на женщин и легкомысленного, то есть такого, с которым необязательно держать ухо востро, позволяли ему получать важную информацию и о том, что говорится при дворе, и о военных приготовлениях Франции. Французская контрразведка не могла не заинтересоваться Чернышевым. За ним была установлена слежка, к нему подсылали ложных информаторов, но тщетно. Перед началом войны 1812 года возросла роль тактической разведки, которая добывала информацию на сопредельных России территориях. Чёткой структуры у неё не было. За несколько месяцев до нападения французов тактическая разведка заметно активизировалась. По свидетельству генерала Леонтия Беннегсена, русское командование в Вильно почти каждый день получало известия и рапорты о движении неприятельских корпусов. Исходя из этих данных Барклай пришёл к заключению, что основной удар Наполеон нанесёт из Восточной Пруссии. Удалось также выяснить дату перехода «Великой армии» через границу. Не было известно только место, но главная цель — вовремя привести войска в полную боевую готовность — была достигнута. В начале 1812 года во исполнение секретного указа Александра I была образована Высшая воинская полиция, на которую легли контрразведывательные функции. Её представители были при каждой из трёх действовавших в начале войны армий и подчинялись начальникам их штабов. Возглавлял полицию потомок выходцев из Франции Яков Иванович де Санглен. Оперативной деятельностью занимались 10 его сотрудников, набранных из гражданских чиновников и отставных офицеров. Они были заняты в основном выявлением наполеоновской агентуры в приграничных западных губерниях, с началом же боевых действий их главной задачей стало получение сведений о передвижениях войск противника. Успехи Высшей воинской полиции, как считают исследователи, нельзя назвать уж очень впечатляющими, что объясняется отсутствием опыта и малостью штата, в том числе и во время заграничных походов 1813— 1814 годов. В ходе Отечественной войны 1812 года глазами и ушами армии была войсковая разведка, не имевшая своей организационной структуры. Глазами и ушами армии была прежде всего кавалерия. Здесь у русских было явное преимущество — казачьи полки, по существу единственная в обоих армиях по- настоящему легкая конница (у казаков полностью отсутствовали обозы). Вот что пишут Гнеденко А. М. и Гнеденко В. М. в книге «За други своя или все о казачестве»: «В то время, когда пехота генерала де Во преодолевала реку Неман, бывшую в то время границей империи, первыми, кто встретил его огнём, были кубанские и бугские казаки. И затем в течение боёв казаки находились в самом жарком месте, в аръергарде, отступавшей к Москве, русской армии. Под Можайском кубанцы сдерживали движение Великой французской армии в течение 4-х часов, дав время главным силам выбрать позицию и подготовиться к грядущей битве. В Бородинском сражении они находились на правом фланге русской армии и снискали себе силу непобедимых: под Витебском лейб-казаки, черноморцы и часть Сумского гусарского полка уничтожили 16 конно-егерский полк французов и взяли батарею, около которой находился сам Наполеон. Буквально на глазах у императора в один миг все артиллеристы были переколоты, а пушки сброшены в овраг. Атака казаков вызвала смятение среди французов. Бонапарт вынужден был остановить наступление» [2, c. 176]. Подробнее о действиях казаков в войне 1812 г. рассказывается в книге В. Левченко «Атаман Платов». Французская кавалерия, поначалу почти в два раза превосходившая по численности русскую, быстро деградировала из-за проблем с фуражом и тяжёлых условий похода. В изобилии оперативную разведывательную информацию получали войска и от населения. «Жители, — писал генерал Алексей Петрович Ермолов, — ободрённые беспрерывно являвшимися партиями, служили им вернейшими провожатыми, доставляли им обстоятельные известия, наконец сами взяли оружие и большими толпами присоединялись к партизанам» [1, c. 95]. Французы же в условиях развернувшейся партизанской войны практически не могли вести разведку. В этом году (2012) русской военной разведке исполняется 200 лет. Трудно представить, что столь важная служба когда-то состояла из нескольких десятков офицеров и чиновников. Меж тем в тяжелейшей войне с Наполеоном эта группа сделала больше, чем можно было ожидать от только что собранных, не имевших специальных навыков людей. А главное, доказала, что действовать военная разведка должна комплексно и в рамках одной структуры. Список литературы: 1. Безотосный В. Русская разведка в 1812 году /Вокруг света. № 1, 2012, с. 89-95 2. Гнеденко А. М., Гнеденко В. М. За други своя или всё о казачестве. М.: Международный фонд славянской письменности и культуры. АРП Инт. Ко., 1993, с. 176 3. Соловьев Б. И. Генерал-фельдмаршалы России. Ростов-на-Дону, "Феникс" 2000, с. 69 |
|
