Альтер (анти)глобалисты

Движение альтерглобалистов, или антиглобалистов, как любят называть его в СМИ, стало известным явлением в последние годы ХХ века. Первоначально движение началось с волны протестов против создания ВТО. Предвестником его была манифестация, проведённая по этому поводу в Женеве ещё в 1995 г. Об антиглобалистах заговорили на многих телеканалах мира после событий в Сиэтле, где манифестантам удалось сорвать работу форума ВТО и добиться фактического «моратория на переговоры».

Движение возникло на стыке многих движений, первоначально западных стран и стран Латинской Америки: «крестьян и экологистов, обеспокоенных вопросами продовольственной безопасности, разнообразия биологических видов и борьбы с ГМП (генетически‑модифицированными продуктами); работников культуры, борющихся против американской культурной гегемонии (особенно они активны во Франции); профсоюзных деятелей, сопротивляющихся снижению социально‑трудовых гарантий и вывозу производства в страны с дешёвой рабочей силой; защитников коммунальных и общественных служб; и т. д. и т. п.» (32). Движение смогло организационно объединить многие из этих движений, и поэтому его нередко называют «движением движений».

Инкубатором движения стала инициатива «Юбилеи 2000». Университетский профессор Мартин Дан предложил использовать ветхозаветное понятие юбилея об отмене долгового рабства в качестве метафоры для проблемы долга стран «третьего мира». Его поддержала католическая церковь и выбрала 2000 г. для празднования Юбилея. «Движение быстро набирало обороты и в октябре 1997 г. перешло к созданию коалиции, куда вошли многие НГО (негосударственные общественные объединения), профсоюзы, женские движения и организации беженцев. В июле 1998 г. коалиция „Юбилей 2000“ смогла объединить в живую цепь около 70 тысяч человек, которые окружили место заседания „Большой Семёрки“ в Бирмингеме. Под своей петицией движению удалось собрать 24 млн. подписей в 166 странах мира, что является абсолютным рекордом в этой области. В конце концов „Большая Семёрка“, МВФ и Всемирный Банк согласились на условное сокращение долга 40 самых бедных стран, а потом расширили этот список до 52‑х. Было решено, что движение достигло своей цели, и оно было распущено в конце 2000 г. Но активисты не захотели расходиться и продолжили акцию за акцией, уже под другими лозунгами.» Так родилось альтерглобалистское движение.

Многие из альтерглобалистов не любят, когда их называют антиглобалистами, подчёркивая, что последнее из названий им навязывает СМИ. Они утверждают, что «не против глобализации как таковой, а против тех её форм, которые навязывают брюссельские чиновники и транснациональные корпорации, за иную модель глобализации, обращённую к рядовому человеку, а не к общественным элитам» .

В мире идут процессы глобализации и интеграции. Это объективные процессы. Также в мире действуют различные силы, пытаясь использовать эти процессы в своих интересах и навязать остальным свои проекты глобализации.

ТНК хотят получить максимум свободы для перемещения капитала, товаров и трудовой силы, для увода офисов своих компаний в небольшие страны с льготным налогообложением. Им нужна глобализация, мировое пространство общего рынка, но при этом слабые центральные институты. Другими словами, глобализация как совокупность договоров об открытии рынков между возможно более мелкими государственными субъектами, но при возможно большем их количестве. Мелкими потому что так их легче купить.

Другим субъектом мировых сил является, к примеру, брюссельская бюрократия Евросоюза. Она хочет реализовать свой проект глобализации. При этом здесь, в отличие от проекта ТНК, центральное правительство оказывается сильным, что, понятно, в интересах самой бюрократии.

В любом случае, подчёркивают альтерглобалисты, все эти проекты глобализации не в интересах простых тружеников, а в интересах бюрократии и ТНК. Труженикам же надо объединяться и вырабатывать свой проект глобализации. Тех, кто это понял и готов действовать, и объединяют альтерглобалисты. Свою альтернативу они видят в принципах построения взаимодействия, основанных на «сетевом принципе» – горизонтальных связях.

Причинами появления движения, безусловно, являются процессы глобализации как экономики (например, массовый вывод производств в страны с дешёвой рабочей силой, что обесценивает профсоюзную борьбу рабочих в странах метрополии и заставляет их действовать в более широких рамках), так и в области культуры и международной коммуникации (например, распространение Интернета и сотовой связи).

Основным транслятором движения стали акции протеста против ВТО, МВФ, «Большой Восьмёрки», а также Социальные Форумы, которые альтерглобалисты начали проводить в пику Давосскому Форуму мировых элит. Первый Всемирный Социальный Форум (ВСФ) прошёл в феврале 2001 г. по предложению бразильской делегации в Порту‑Аллегри. В нём участвовало более 20 тысяч человек. Далее численность нарастала. На втором таком форуме в начале 2002 г. было уже 50 тысяч участников, 60 тысяч на Европейском Социальном Форуме в ноябре 2002 г., и, наконец, 70 тысяч участников на третьем ВСФ в январе 2003 г. в том же Порту‑Аллегри. Кроме мировых ВСФ, появились форумы континентальные европейские, азиатские и т. д., а также форумы отдельных стран. Похоже, что подобные форумы стали основными трансляторами. Их сеть сегодня и представляет собой фундамент всего движения.

После форума обязательна массовая демонстрация. Она, по словам самих участников, придаёт наибольшую энергетику движению. «Социальный форум» это большой кон (конвент, симпозиум, конференция etc) различных неформалов сторонников сетевых отношений и развитого гражданского общества. На нём проходят семинары, знакомства, разработка новых концепций.

В рамках альтерглобалистов уже выделились отдельные субкультуры, между которыми возникают противоречия и конфликты: умеренные и радикалы. Первые выступают сторонниками реформирования ВТО («поскольку эта организация всё‑таки необходима, чтобы существовали определённые правила»), вторые выступают как сторонники её упразднения («так как это ВТО может установить лишь плохие правила»).

Основными движущими силами альтерглобалистов на сегодняшний день выступают следующие движения: «ATTAC», выступающий за введение налога Тобина, Французская Конфедерация Крестьян во главе с Жозе Бове, мексиканские сапатисты, движение безземельных, особенно его бразильская часть, «Via Campesina» «крестьянский интернационал», европейские движения безработных, студенческие движения и другие…

С Запада движение пришло к нам. Про «антиглобалистов», громящих «Макдонольсы», знают уже все обыватели – ящик оповестил. В субкультуру движения уже достаточно интегрированы неформальные левые организации России. Возможно, поэтому они не оказались в лидерах молодёжных политических движений, как НБП и «Наши», так как у тех совершенно иной базовый транслятор.

Левые никак не могут сделать свой выбор и как бы зависли «между двумя стульями». Но это же даёт им шанс породить новый транслятор, так как точка пересечения разных культур и движений удобна для создания инкубатора нового движения, а времена синтеза только начались. Правда, остальные культурные традиции левыми пока большей частью игнорируются. Они намного слабее представлены и в ЖЖ, среди них очень мало рок‑музыкантов и меломанов, не видны их пересечения ни с ролевиками, ни с туристами‑экстремалами, ни даже с мемориальными коммунарскими группами, казалось бы, идеологически родственными. По понятным причинам они чураются и футбольных фанатов.

Результат очень бедное культурологическое поле. Если левые не изменят свою «социотехническую политику», то, вероятнее всего, будут поглощены культурой западных альтерглобалистов и станут просто их российской ветвью. Широкое распространение «Социальных форумов» как базового транслятора достаточно проблематично и сильно привязано к финансированию со стороны западного «третьего сектора». У нас нет такого обилия независимых общественных фондов, как на Западе, социальная технология «третий сектор» (НКО, НГО, НПО) не укоренилась.

С точки зрения авторов, использование российского «Социального форума» не в качестве базового транслятора, как сейчас, а в качестве инкубатора для рождения нового транслятора, может произойти. В этом случае наследники альтерглобалистов могут иметь перспективу.

Текстовые иллюстрации

Флэшмоб

Рассказывает Михаил Кордонский

После первого одесского флэшмоба ко мне подошла журналистка, представилась и первым делом спросила, сколько мне лет. Мне за пятьдесят, и я тоже журналист. Человек такого возраста в молодёжном неформальном сообществе выглядит странно. После того, как мы попа дали на пол в зале торгового центра, объясняя подбежавшим охранникам: «Извините, у меня села батарейка», новенькая моберша сказала, что когда увидела меня, падающего неподалёку, то подумала было, что это случайное совпадение и человеку таки да плохо.

В средах делающих игры и арт‑акции всегда стремятся к подобному эффекту на грани реальности и игры. Считается, что там, на этой грани, эффект, катарсис наиболее ярок. Как у аудитории (игроки, зрители), так и у создателей произведения, которые видят подобную реакцию. Флэшмоб с этой точки зрения – не только озорная выходка, он – произведение искусства. Потому его тоже касаются эти правила.

Действительно, это реальные сложности. Я изучаю неформалов с ранней юности и самым достоверным способом считаю побыть одним из них. В результате ходил в горы, катакомбы и карстовые пещеры, изготавливал и распространял магнитиздат и самиздат, который КГБ изымал при обысках большими чемоданами, был стажёром у щедровитян, КВН‑щиком и КСП‑шником, комиссаром на коммунарских сборах, модератором фидошных эх (адрес электронной почты у меня с 1992 года и до сих пор действует!), мастером на ранних ролевых играх, копал на археологических раскопках, таскал камни на восстановлении храмов, путешествовал стопом от Туапсе до Перми, вписываясь по маршруту у хиппи, при этом готовил из маковых коробочек и употреблял внутривенно из одного шприца с друзьями (а иначе нельзя, надо побыть ИМ)…

Список мог бы получиться очень длинным. Однако применение метода «побыть ИМ» с возрастом сокращается. В этой книге использован, в основном, не собственный опыт, а интервью.

С моберами случилось иначе. Обычный возраст моберов студенческий. Но они чётко выполняют правила, среди которых есть такое: любой, выполняющий правила моба, есть мобер. Так что мобером побыть мне ещё удалось.

Правила флэшмоба:

Приходить и уходить вовремя секунда в секунду, не раньше и не позже, иначе теряется эффект «мгновенного» сбора толпы.

Не смеяться. Чтобы было легче сдерживаться, не смотрите в глаза прохожим и другим моберам.

Не общаться с другими моберами: если видите знакомого не здоровайтесь. Если вы пришли в компании друзей, разойдитесь по одному, делайте вид, что вы незнакомы.

Не привлекать внимания не обсуждайте моб ни до, ни во время, ни после акции, ведь вас слышат прохожие. Не «светите» раньше времени реквизитом.

Не создавать точечных скоплений необходимо создать ощущение, что толпа выросла ниоткуда и исчезла в никуда. Даже несколько человек, стоящих рядом с местом проведения акции, вызывают ощущение организованности. Ждите начала моба за квартал минимум.

Никакой самодеятельности всё чётко по сценарию.

Иметь при себе удостоверение личности. Быть трезвым и вменяемым, не создавать открытых конфликтов, не преступать грань закона и морали. За свои действия отвечаете вы и только вы!

Вот и описан основной транслятор флэшмоба. Как бы озорство, но чётко спланированное, секунда в секунду и как можно более массовое. Желательно, чтобы моберы друг друга не знали в лицо – эффект тогда выше. Цель – удовольствие. Потом, конечно, всё оказывается сложнее – отсюда появятся субдвижения.

Поскольку флэшмоб в Одессе породили программисты, то первый считается нулевым. Я попал только на первый в их исчислении. Адрес сайта и сразу пароль участника мне дали мои бывшие ученики, собственно, его создатели и админы. Это всё по правилам: пароль новичку даётся по рекомендации двух моберов. Все остальные участники первого моба были мне незнакомы, и явно большинство из них не знакомы между собой. Все контакты через Интернет под никами. Вся подготовка моба: выбор из предложенных сценариев голосование, обсуждение доводка сценария, обсуждение впечатлений после моба, всё в форумах на сайте. Посетителям сайта без пароля доступны только архивы старых обсуждений. В дальнейших мобах постепенно начал выделяться состав регулярных участников.

«Мы делаем не для журналистов, не для публики, а для себя!» таков был девиз ранней эпохи моба. Журналисты, конечно, узнавали об акциях, как моберы ни прятались паролями, как ни поворачивались спиной к телекамерам и даже демонстрировали угрожающее поведение. Однажды после спланированного по сценарию моба особо навязчивому фоторепортёру устроили мгновенно сымпровизированный моб: когда он свернул камеру в бокс и стал уходить, моберы пошли за ним гуськом по центральным людным улицам города, такая колонна человек 30–40, и ходили часа полтора.

Пользуясь накатанным методом «стать одним из них», я оказался в очень выгодном положении среди журналистов, и мои статьи о новом движении появились в московской прессе одними из первых. Даже молодые журналисты ну никак не хотели участвовать в мобе, делать эти странные вещи. Они пытались оставаться сторонними наблюдателями, пришедшими поглядеть на зрелище, на сленге моберов «пингвинами», а технология отсекания «пингвинов» у моберов постоянно совершенствуется.

Развитый собственный сленг является одним из признаков перехода движения в более зрелое состояние.

Ядрами моберов первоначально были создатели и админы сайтов. Пытались даже вводить правила: лично не знакомиться, не тусоваться, не завязывать отношений, не собираться вместе, кроме как на мобы. Минимальный допустимый уровень тусовки афтермоб 20–50 минут беседы на улице не в точке моба, а в другом, заранее назначенном месте. Конечно, теперь в разных течениях моба это по‑разному.

Система координации действий прежде всего, в предварительной сверке часов, например, по одному и тому же сайту точного времени в Интернете. Начало моба обычно назначается на не круглое время, типа 17:07, длительность моба коротка, и чрезвычайно важно синхронно, с точностью до секунд, начать. Иногда синхронизация производится по SMS‑рассылке с определёнными правилами округления времени, так как смс‑ки сами по себе не настолько точны между разными сетями мобилок. Иногда точное время начала заранее не устанавливается, функция стартёра возлагается на одного человека, «маячка», время по его усмотрению. Моберы могут в течение 30–40 минут бродить по окружающим улицам либо по площади и, получив сигнал «маячка» по SMS или визуально, начать моб.

Реакция окружающих, в общем, ничего особенного не представляет. Большинство просто проходят мимо мало ли странных людей. Когда 30 человек минуту лежали посреди людного зала торгового центра, сложнее всего пришлось «водителям» больших корзин на колёсах и детских колясок. Кто‑то, помню, сказал: «Наверное, это антиглобалисты!» Кто‑то другой: «А давайте по ним прыгать!..»

Альтерглобалисты

Социальный форум. С.‑Петербург, 14 июля 2006 года. Рассказывает Михаил Кожаринов.

Мы шли через сквер к стадиону имени Кирова, когда в кармане зазвонил телефон. Звонили из дома. «По телевизору сообщают, что всех блокировали на стадионе», родственники изрядно волновались. «Сейчас посмотрим. Мы уже на подходе». Вся эта истерия вызывала целый комплекс различных чувств: с одной стороны, начинала уже надоедать пугалки начались ещё в Москве, с другой, тревожность нарастала. Пока шли по скверу, по дороге встречали несколько автобусов, в которых, развалившись, сидели омоновцы. Немного. Остальные, надо понимать, на месте.

Ментов у стадиона действительно было много. Кабинки‑металлоискатели перегораживали вход. «Вы куда?» окликнули нас. «На Социальный Форум». «Тогда сначала на регистрацию».

Мы подошли к столам регистрации, назвали фамилии, город. Когда спросили, что мы за организация замялись, мы же не политческая организация. Но заминка оказалась недолгой. «Так это, наверное, с Дебо ра! сказал полный весёлый мужчина. Слыхали». Регистрировали свои, неформалы. «Вот так и пишите», кивнули мы.

Круг или Система могут быть известны среди других неформалов под разными названиями, например, разных клубов. Но имена таких точек потоков в сленге почти всегда связаны с топонимами, например, Танаис (музей в Ростовской области), Рожбуль (Рождественский бульвар в Москве). Дебар – дебаркадер в Строгино.

Получив бейджики, мы вновь вернулись к ментам. Те посмотрели на бейджики, пропустили через кабинки, решили было посмотреть внутренность рюкзака, но передумали. Вели себя вежливо, даже паспортов не посмотрели. Странно. Правда, старательно искали острые предметы. Как выяснилось потом, у знакомой девушки отняли даже маникюрные ножницы. Всё это хозяйство сваливали в кучу мол, на выходе своё возьмёте. Чего они боялись?

Мы прошли на территорию стадиона. Поднялись на «чашку». Вдоль беговых дорожек стоят армейские палатки, две трети периметра ими заставлены. Но народу мало. Спускаемся вниз. Теперь надо найти кого‑нибудь из знакомых, узнать, что к чему.

Знакомых среди альтерглобалистов у нас было много, но найти кого‑нибудь оказалось непросто: на стадионе было пусто. Мы шли от палатки к палатке, не меньше половины оказались пустыми. Декорации какие‑то, право, потёмкинские деревни. А на регистрации нам сказали, что зарегистрировалось уже около тысячи человек.

Где же люди? Семинаров шло тоже не больше трёх. Один в палатке. Два прямо на стадионе, участники сидели в зрительских креслах. Страшная духота, солнцепёк, акустика ужасная. Не лучшее место для семинара. Интересно, когда власти предлагали организаторам стадион, они рассчитывали на это? Гигантский контраст с Первым Социальным Форумом (проходил в Москве, в апреле 2005 года) там было людно, множество семинаров, приходилось бегать, чтобы попасть с одного на другой. Ладно, пошли послушаем, о чём тут говорят.

На семинарах оказалось нудно. Люди возмущались властями. В основном, лозунги. Конкретики почти нет. Средний возраст участников около 45–50 лет. Где же молодёжь?

Отсутствие созидательной деятельности и физическое старение участников – типичные признаки мемориальной фазы. Но движению альтерглобалистов всего несколько лет. Похоже, что признаки унаследованы от диссидентского правозащитного движения и движения НКО, которое пришло к нам с Запада, будучи богатым, но старым. Это одни из составляющих синтеза.

Мы вновь прошлись по стадиону. Надо куда‑то пристроить рюкзак. Всего на глаз на стадионе было не более 300 человек. Нас окликнули. Ну, наконец‑то кто‑то из знакомых. Это оказались «вперёдовцы».

Присели поговорить. Тут же начались шутки а ля Пиночет. Вроде смеёмся, а тревожно. Что‑то начало проясняться. По слухам, около 200 участников не смогло доехать сняли с поездов. На нас сыпалась история за историей. Одного ждали прямо в поезде, на месте его койки. Забрали паспорт на проверку типа подделка. Ко второму на его место пришла беременная женщина и потребовала, чтобы он уступил ей место. Услышав отказ, тут же подняла крик. Немедленно появилась милиция, парня увели на разбирательство. При этом паспорт его исчез, типа как в истерике беременная кинула его между окон. Мне это смутно напомнило какой‑то советский фильм.

Поговорив с вперёдовцами и забросив рюкзак им в палатку, мы пошли на обед. За чашей стадиона стояла полевая кухня. Обеды были дёшевы 50 рублей, и вполне сносные. Там нашли ещё нескольких знакомых: Кропоткина с секции народных предприятий, Алёну из Информационала… Все рассказывали всё те же истории. «Аресты» заслонили остальные темы.

Мы всё пытались выяснить, где народ. Ведь зарегистрировалась же тысяча. Выяснилось все в городе. Как правило, походив по семинарам, весьма пустоватым по содержанию, пожарившись на солнце, народ просто сваливал в город. Не последняя роль в этом решении была за общей атмосферой истерии и ожидании погромов со стороны властей. «Вот потому‑то, мол, и паспорта не проверяли. Когда всех завтра загребут тогда и проверят! Ну, если уж не будет погромов, то запрут всех на стадионе это наверняка. Потому надо выбираться отсюда, ночевать у знакомых, а утром на демонстрации и акции протеста».

Уже задним числом, после форума, прикидывая по расспросам масштабы этих выступлений, я пришёл к выводу, что действительно на акции из покинувших форум выбрались человек 100 максимум. Акции, понятно, ничем не кончились, всех загребли менты. Особо не зверствовали. Многих доводили до метро или отделения милиции и отпускали. Почему‑то серьёзно досталось только Илье Пономарёву из МЛФ Молодёжного Левого Фронта. Если кто‑то решил сделать ему дополнительный пиар, то это ему прекрасно удалось. А если просто сдуру, то всё равно удалось. Большая же часть покинувших форум, похоже, просто струсила и под видом борьбы унесла ноги. Ну, или не струсила, а проявила благоразумие как посмотреть.

Форум, очевидно, был сорван. Семинары шли лишь утром и вечером 14‑го. Днём всё вымерло. На следующий день семинаров уже не делали. Плотность работы, таким образом, была просто ниже плинтуса. Качество семинаров тоже. Может быть, единицы были удачными. Говорят, что на семинаре по реформе ЖКХ, как обычно, было что‑то по делу; говорят, тот же Илья Пономарёв учредил на одном из них «Левый Фронт» как всероссийскую организацию, собрав делегатов от регионов. Но общее ощущение довольно тухлое. Опять же, сильный контраст с ощущениями от прошлого года.

Вопрос: почему? Безусловно, некую роль сыграли репрессии властей. Ведь много народу так и не смогло доехать. Но опять же: как узнать, сколько из этих историй правда, а сколько прикрывают обычную человеческую трусость и малодушие? Списывать на власти все неудачи было бы глупо. С чего было ожидать, что власти ничего не сделают для срыва форума? Надо было из этого и исходить. Настораживает и то, что из Греции (там проходил европейский Социальный Форум в мае 2006 г.) народ вернулся, в основном, с подобными негативными впечатлениями. Что это, совпадение или закономерность?

Похоже, начало накапливаться раздражение. Ещё парочку таких форумов, и идея Социальных Форумов отомрёт сама собой. Здесь в Питере всё то же. И организовано – плохо, и реального содержания нет. Где и кого можно найти, непонятно информационная служба не работает вообще. Семинары работают лишь на выработку деклараций. У молодёжи это всё ассоциируется с пустобрёхством. Да и из самих деклараций принята в результате лишь одна, посвящённая протестам против действий властей, мешавшим участникам форума добраться до места его проведения. Остальные декларации объявлены лишь как заявления отдельных секций, а не от форума в целом, так как вызвали разногласия. То есть, результат стремится к нулю.

Вообще, ощущение такое, что форум захватывают политиканы. Для последних главное собственное продвижение, пиар и полученный в результате имидж в политической тусовке, а реальная работа и укрепление связей внутри движения (для чего нужны конкретные совместные проекты, а не декларации) – ни к чему. Остальные участники форума используются как массовка для этих целей. Низы это понимают и потому пока тихо ропщут. Что при этом вызреет вопрос.

Тоже типичные признаки старого движения. Всё это в совокупности позволяет предположить,

что синтез альтерглобализма в России ещё не состоялся. Пока это скорее брэнд для старых мемориальных групп былых политических течений, в основном, левого толка. Тем не менее, синтез идёт.

Само руководство форума накануне события оказалось расколотым. Б. Кагарлицкий вообще отошёл от лидерства. По форуму ходят слухи о неких предложениях различным организаторам от кремлёвской администрации, потому, мол, и переругались. То ли их удачно развели по принципу «разделяй и властвуй», то ли не поделили, кто окажется во главе этого якобы поддерживаемого Кремлём проекта, и сами передрались между собой. В любом случае политические игры организаторов явно не идут на пользу зарождающемуся движению.

Особенно хорошо иллюстрирует это положение следующий день 15 июля. Демонстрацию власти отменили. Всю ночь оргкомитет обсуждал, «идти ли на прорыв», и если идти, то как. Наутро сначала произошло официальное закрытие форума говорить уже было не о чем. Тут удивило участие в форуме Льва Пономарёва, известного правозащитника ещё диссидентской волны. Он и подвёл итог, зачитав принятую форумом после этого декларацию. Но удивила не она, а сам факт участия Пономарёва и его окружения в этом левом действии. Раньше Лев участвовал больше в акциях либерального сектора, то есть был справа, а не слева. А тут высказался даже в том духе, что на Западе правозащитное движение всегда идёт рука об руку с левыми, и, похоже, у нас дело идёт к тому же. Во как!

Но, похоже, остальные правозащитники не разделяли его мнения. Когда демонстрация двинулась на «тот самый прорыв», и толпа неожиданно для них перешла от лозунгов «Россия не тюрьма!» к лозунгам «Долой капитализм!» и «Революция!», шедшие невдалеке от нас пожилые правозащитники заворчали: «Ну, вот докатились! Где идём?»

«Прорыв», конечно, смотрелся жалко. Собралось человек сто, до ворот и решётки дошло и того меньше человек 60. Остальные как‑то потерялись по дороге. Пока собирались, некто Козлов один из питерских активистов постоянно шутил в мегафон… Всё это было ужасно неуместно и превращало всё действие в клоунаду. Как только толпа двинулась к воротам, анархисты быстро сориентировались и, развернув плакат «анархо‑экологического союза», как и положено, белые буквы на чёрном фоне, выбежали вперёд, оказавшись впереди всей демонстрации.

Это была, в основном, молодёжь. Именно она была застрельщиком революционных лозунгов, именно на неё и накинулись телекамеры журналистов уж больно подходящая для них была картинка: и сам плакат, и молодые лица. Это, похоже, и обидело пожилых правозащитников. Как только подошли к решётке, вперёд выскочили организаторы форума, их тут же окружили микрофоны и камеры. Услышать, что там происходило, не было никакой возможности.

Возмутившись в мегафон, что демонстрацию не пускают, что это незаконно, так как согласование демонстрации носит по законодательству уведомительный, а не разрешительный характер, толпа покричала лозунги. Затем, посмотрев на ментов, стоявших в шеренгу с видом «пошли вы все на три весёлых буквы всё равно вас не пустим», развернулась и пошла туда, куда её посылали.

Ещё до демонстрации правозащитники разъясняли, что всё так оно и будет, и это нормально. Мы свой протест высказали, камеры всё засняли дело сделано. Они, собственно, были вполне довольны происшедшим. Довольны были и тележурналисты. Демонстранты за решёткой забора смотрелись как «детки в клетке», они качали решётку и кричали: «Россия не тюрьма!» Отличные кадры!

Довольны были и менты. Не пустили. Всё вроде спокойно и хорошо. Идиллия какая‑то.

Единственными недовольными здесь оставалась молодёжь. Нас послали, мы и пошли! Ну, куда это годится! Типа мы согласны, получается. Молодёжь упорно не хотела расходиться. Шеренга анархистов взялась за руки и стояла возле решётки, действуя всем остальным на нервы. «Не надо идти на прорыв, это провокация», заволновались правозащитники вкупе с организаторами форума.

«Вы делаете на нас свой пиар. Мы заявили эту демонстрацию, нас же и оштрафуют. А с вас как с гусей вода!» вынул из кармана свой довод Бузгалин, один из тягачей всего форума. Надо сказать, что до этого момента Бузгалин производил хорошее впечатление. Он честно старался всё вытащить, сделать как лучше, несмотря на очевидный развал вокруг. Но в этот момент Бузгалин показался обычным политиканом. Ситуацию подчёркивал Козлов, который бегал вдоль шеренги и кричал, что если сейчас все не разойдутся, то его арестуют как главного организатора. Казалось, что между ментами, организаторами и журналистами был некий предварительный сговор, о котором не знают все остальные, и анархисты вместе с поддержавшей их молодёжью из других организаций могут всё сорвать.

«Ну, кто на ком пиар делает, это ещё вопрос! Кого микрофоны окружили мы видели, а мы для вас массовка. Получается, что мы и мнения своего высказать не можем. И вообще, на прорыв мы не идём. Просто стоим!» отвечала молодёжь. Бузгалин ушёл.

Молодёжь постояла, потом посидела у решёток. Логично было бы устроить постоянный пикет, сменяя друг друга у решёток, но сохраняя там некое количество человек постоянно. Тогда бы получалось, что нас послали, но мы не разошлись. Но участников было слишком мало. В конце концов, анархисты решили достойно отступить. Они стали изображать из себя арестованных. Ходить кругом, как на прогулке в тюрьме, заложив руки за голову, и выкрикивать абсурдные лозунги как бы под давлением. Увидев эту сценку, к анархистам присоединились несколько сочувствующих, тоже из молодёжи. Разыграв эту арт‑композицию, они покинули место событий. Более‑менее достойно, но недовольство, что их кинули старшие товарищи, сохранялось.

Данное действие напоминало арт‑акцию или флэшмоб. Показательно, что к действу присоединялась молодёжь, а «старики» оставались наблюдателями. Молодёжь более легко усваивает новые формы и является базисом идущего синтеза.

Всё это вместе оставляло странное впечатление. Казалось, что все друг друга боятся и потому непоследовательны. Альтерглобалисты боятся репрессий и потому мечутся, непоследовательны ни в собственном протесте, ни в организации работы. Всё кругом пропитано паническими настроениями. Но и власти ведут себя так же. Огромная шеренга ментов, перегородившая путь жалкой кучке в 60 человек. Если бы она вышла на улицы, это было бы смешно, поскольку никак бы не вязалось с образом многотысячных толп альтерглобалистов, которые мы привыкли видеть по телевизору.

В итоге, менты лишь сыграли на руку участникам форума, так как оценить, какая толпа за решёткой, а такие кадры засняли журналисты, совершенно невозможно. Стадион с армейскими палатками тоже смотрится внушительно, кто же знает, что они в большинстве пустые. Власти сами создали образ солидного действия альтерглобалистов. Приезд Матвиенко на встречу с ними утром 14 июля только подчеркнул это.

Похоже, что власти сами были не на шутку перепуганы, непоследовательны, шарахались из стороны в сторону. А может, вели свою хитрую игру, укрепляя некие свои позиции в своей межклановой грызне. В любом случае это ужасно напоминало атмосферу 1987‑88 гг., просто один к одному. Та же неуверенная наглость оппозиции, появление её на улицах, ожидание арестов, и те же неуверенные действия властей: то ли можно, то ли нельзя.

Отдельно хочется сказать про солидарность иностранцев. Мы привыкли, что в Европе, да и по всему миру, на саммиты Восьмёрки съезжается масса антиглобалистов из самых разных стран. Совсем не такая ситуация у нас в России. Говорят, здесь их было около сорока. Мы видели не более десяти. Из расспросов у А. Сохнина (члена Моссовета «Левого Фронта») выяснилось, что ещё в Греции иностранцы заявили, что не поедут в Россию, а сосредоточатся на подготовке очередного форума в Западной Европе. «Мы не хотим в Сибири снег убирать», глупо пошутил один из них. А может, и не пошутил вовсе. К пространству России иностранные альтерглобалисты относятся явно совсем по‑другому, чем к остальному цивилизованному, и даже не‑совсем‑цивилизованному, по их мнению, миру. И реальной солидарности не демонстрируют. Кроме очень и очень немногих. Вот так.

Напоследок хотелось бы сказать, что не стоит по одному не очень удачному мероприятию судить обо всём движении в целом. Всё‑таки первый Социальный Форум был достаточно удачным, да и синтез движения только лишь начался. Всё ещё может сильно измениться. Пожелаем движению набрать оборотов и перейти от деклараций к делу.

Живая музыка

Рассказывает Михаил Кордонский

23 июня 2006 года. Поляна близ села Николо‑Ленивец Кондровского района Калужской области. Федеральный национальный парк «Угра».

Фестиваль «Живая музыка»

Яркое неформальное сообщество, хочет оно того или не хочет, искажает близлежащее социальное пространство. Я в который раз ощутил это по дороге на рок‑фестиваль. Молодой парень ехал специально послушать музыку и взял нас в попутчики. На его приличной иномарке 250 км от Москвы мы проехали за 11 часов. Обратно, общественным транспортом с двумя пересадками, я добрался за 7 часов. Любитель рок‑музыки давал крюк в подмосковный город за ещё одним любителем, который ехать передумал, потом мы дали крюк в магазин за едой, а потом передумали есть эту еду и дали несколько крюков в поисках подходящей придорожной столовки. Наконец, когда оставалось километров 30 птичьего полёта, выяснилось, что забыли скачать из интернета кроки к месту фестиваля. Ночь, глухомань, где тот заповедник? Несколько часов прочёсывали сельскую местность…

Часам к 10 утра поляна начала просыпаться, и я попытался выяснить обратный маршрут. Меня переправили к машине, стоящей у сцены, что есть явный признак отношения к организаторам феста автостоянка для гостей была за заповедной зоной. В машине были две девушки, одна похожа на американку, а другая просто так, девушка, которые ничего не знали об общественном транспорте, но пообещали отвезти меня в Калугу, а то и в Москву, в любое нужное мне время. Нужно мне было завтра в 14 часов, и они раз по пять повторили: «Не беспокойтесь! Вас обязательно отвезут! Не волнуйтесь!» По этой манере и интонациям я предположил, что девушки психологи. Судя по тому, что в 14 часов ни девушек, ни их машины на поляне не оказалось, я не ошибся. Маршрут мне объяснили местные жители, вот уж точно не психологи: светлые, доброжелательные люди, каких ещё достаточно в русских деревнях.

Пока мы ночью ехали, люди здесь уже пели, и с утра начали опять. Не на сцене пока, а просто кучками, у палаток, в чудных каких‑то беседках и под навесами. И пить тоже. Городские, приехавшие, но, опять‑таки, пространство искажено светлотой и доброжелательностью. Проходишь мимо абсолютно незнакомых людей:

– Здравствуйте!

– Хотите водки?

– А мы тут обсуждаем этимологию русского мата…

– Послушаете нашу музыку?!