М. в. ситников, аспирант мариупольского государственного гуманитарного университета

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА КАК ЭЛЕМЕНТ CИСТЕМЫ   МЕЖДУНАРОДНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ

Объективная заинтересованность каждого государства, функционирующего на международной арене в качестве суверенного и независимого субъекта, в защите и обеспечении своих национальных интересов, недопущении посягательств на свой суверенитет и международную правосубъектность, объективно обусловливает его позитивную деятельность в рамках мирового сообщества и активное участие в формировании системы международной   безопасности (далее – СМБ). Так как главной составляющей национального интереса, его императивом, выступает сохранение государства и его человеческого потенциала, а практическая реализация этого важнейшего задания осуществляется в системе национальной безопасности.

Следует указать, что в трудах отечественных исследователей профильная проблематика исследовалась фрагментарно, без надлежащей системности, подчас с позиций классового и корпоративно-субъективного подходов. В Украине до сих пор отсутствует комплексное исследование правовых проблем становления и развития СМБ, ее взаимных связей с национальными системами профильного характера. Отсюда проведение исследований профильной проблематики с выявлением понятийных подходов и элементного состава МСБ, выступающей в качестве конституционно-институционального механизма предотвращения глобального вооруженного конфликта, является актуальным.

Необходимо акцентировать внимание на методологически важном положении о том, что генезис СМБ начался с уровня национальных систем профильного характера, где защита прав человека выступает в качестве одной из основных составляющих. Определяя концепцию национальной безопасности, У. Липпманн впервые четко сформулировал ее квинтэссенцию, заключающуюся в том, что «…Нация обеспечивает свою безопасность, когда она не жертвует своими законными интересами для избежания войны и способна, в случае, если эти интересы подвергаются опасности, отстаивать их с помощью войн…». Р. Арон, исходя из тезиса о невозможности рационального определения национального интереса, свел это понятие к некоторой системе политических инвариант – целей внешней политики государства. В качестве главной цели он определил безопасность, которая обеспечивается мощью страны. Последняя обладает ценностью лишь в том случае, когда она способна обеспечить безопасность государству и навязать свою волю соперникам. Г. Моргентау, полагал, что внешняя политика – это концепция национального интереса, основанная на понятии силы.

Систематический и структурно-логический анализ приведенных позиций свидетельствует о том, что в современном мире каждое отдельно взятое государство не способно в полной мере реализовать основные цели своего существования, свои национальные интересы, самостоятельно, либо не входя в конфликт с другими государствами, либо реализуя противоположный сценарий. Аналогично, на внутрисистемном уровне, каждая социальная группа, этнос или целая нация также может оказаться в состоянии конфликта с другими при попытке реализовать свои интересы в полной мере. Представляется, что особенно резко обостряется конфликтность при попытках реализации ложных, мнимых национальных интересов. Отсюда, формирование концепции национальной безопасности, с использованием субординационной или даже силовой терминологии, предполагает достижение внешнеполитических, а зачастую, и внутриполитических целей только в условиях реализуемых конфликтов. Диверсификация возникновения подобных ситуаций и их превенция объективирует проблематику конституирования и институционализации определенных ограничений, своеобразных «сдержек и противовесов», которые, возникая на международной арене в виде определенных управленческих структур, имеющих международно-правовую природу, и определенных организационных, а затем и организационно-правовых форм деятельности участников таких структур, и составляют, собственно, правовую основу и структуру международного правопорядка.

Если понимать основное назначение международного публичного права в онтологическом аспекте, как "организацию международных отношений, отвечающую современному уровню человеческой цивилизации", то следует прийти к выводу о том, что действия по созданию и развитию новых механизмов СМБ, которые реально работоспособны в современных условиях первого десятилетия третьего тысячелетия, должны определяться качественно иным, новейшим пониманием смысла, источников и предназначения международного права, которые выработаны всем историческим ходом развития цивилизации. Такое новое понимание складывается в условиях, когда от международного права требуется не только недопущение прямых вооруженных конфликтов между государствами, но и обеспечение всеобщей безопасности и стабильного, устойчивого развития мирового сообщества.

Следует отметить, что до принятия 27 августа 1928 г. Парижского договора об отказе от войны в качестве орудия национальной политики (Пакта Бриана – Келлога), ст. 1 которого гласит о том, что: «Высокие Договаривающиеся Стороны, торжественно заявляют от имени своих народов по принадлежности, что они осуждают обращение к войне для урегулирования международных споров и отказываются от таковой в своих взаимных отношениях в качестве орудия национальной политики», любые средства, в том числе и военные признавались правомерными для обеспечения национальных интересов государств в международной системе. В условиях современного уровня развития НТП, когда виды вооружений и их качественные характеристики меняются, а тактико-технические параметры современных видов оружия не оставляют никаких шансов для обеспечения безопасности лишь военными средствами, гонкой вооружений, человечество осознало, что международная безопасность становится все более всеобщей, даже можно сказать всеобъемлющей по своему характеру и может быть обеспечена преимущественно не военными, а политическими и правовыми средствами. В этом контексте Ю.М. Рыбаков полагает, что достижение всеобъемлющей СМБ возможно только на путях международного сотрудничества на основе полного равноправия, уважения, суверенитета каждого члена международного сообщества, на основе добросовестного выполнения государствами принятых на себя обязательств, действующих норм международного права. Ведь  всеобщая и всеобъемлющая безопасность – это не просто отсутствие войн, не нанесение ущерба правам государств, народов, отдельного человека, не просто корректное межгосударственное общение. Ее фундаментом является широкое и всеобъемлющее качественно новое, в том числе и гуманитарное сотрудничество между государствами, которое должно углубляться по существующим направлениям и охватывать новые. Наращивая такое сотрудничество, государства должны стремиться содействовать взаимопониманию и доверию, дружественным и добрососедским отношениям, международному миру, безопасности и справедливости, равно как, разумеется, и повышению благосостояния народов.  Исследуя проблемы становления и реализации всеобъемлющей СМБ Р.А. Мюллерсон указывает на то, что они зависят главным образом от политической воли государств. Н.А. Ушаков указывает на то, что ее создание должно предусматривать достижение соответствующих международных договоренностей и облечение ее в форму межгосударственных соглашений, т.е. в международно-правовую форму.

Следовательно, институционализация адекватного режима современного международного мира и международного правопорядка путем прогрессивного международно-правового развития, должна стать важнейшим средством создания подлинно безопасного международного порядка, построения СМБ.

Основополагающие реалии и постулаты в области становления новой СМБ четко определились только в конце XX века. Именно они оказывают существенное влияние на ее правовую и структурную институционализацию. К числу таких реалий возможно, в частности, отнести то, что международная безопасность имеет всеобъемлющий характер. Она включает в себя экономические, политические, военные, экологические, гуманитарные, информационные и другие аспекты, которые тесно взаимосвязаны и взаимообусловлены. Именно эти аспекты включает и международная регламентация прав человека, и именно в этом контексте доминанты СМБ и международной защиты прав человека корреспондируют между собой.

Указанные выше реалии современного мира убедительно свидетельствуют, с одной стороны, о многосторонности и всеобъемлющем характере СМБ, а с другой, - о неразрывной связи безопасности каждого отдельного государства с безопасностью всего международного сообщества в целом, а также о детерминирующей связи между безопасностью и развитием, что позволяет в итоге концептуально определить доминирующую роль прав человека в элементном составе СМБ.