Глава 2. журналистика в информационном обществе
Обитаемый информационный мир Информационное общество, ноосферическая цивилизация, информационное пространство, киберпространство, информационная среда, виртуальная реальность — эти слова стали привычными не только на страницах научных и популярных изданий, но и в обыденной речи. Массовое сознание прочно связывает эти термины с компьютерами и телекоммуникациями. В то же время компьютеры и коммуникации получили в свое распоряжение лексику и понятийный аппарат бытийного плана — по интернету путешествуют, в него входят, в нем живут. Писатели и кинематографисты, давно облюбовавшие эту тему, регулярно выбрасывают на рынок очередные клоны «Газонокосильщика». Программистский сленг, а за ним и логические конструкции явно «машинного» происхождения все чаще внедряются в повседневную жизнь. Появляются новые области художественного творчества и новые жанры, связанные с компьютерной техникой, такие, как компьютерные игры, компьютерные анимации, что заставляет признать факт рождения особой компьютерной эстетики и, возможно, формирования виртуальной культуры в целом. Философы, экономисты и политологи, например М. Кастельс, говорят о переходе к информационному обществу, которое должно сменить постиндустриальное. Это ставит информационность в один ряд с понятиями глобального социально-политического и экономического плана. Это и многое другое заставляет относиться к компьютеру и сетям не только как к техническим достижениям и средствам упрощения жизни современного человека, но и как к самобытийным сущностям, открывающим перед человечеством иные жизненные миры. Компьютер вошел в дом и сразу же занял в нем центральное место. Силовые линии бытового космоса выстроились, притягивая все, что происходит в обыденной жизни, к экрану монитора. Прежние центры, будь то обеденный стол, книжная полка, телевизор, телефон с приходом информационного идола постепенно утратили свою центральность. Поле деятельности, поле развлечения и поле общения — все это поглотилось экраном, стало подвластно пальцам, лежащим на клавиатуре. Шутка ли, сидя дома в Нижнем Новгороде, Урюпинске или Ижевске, можно через интернет войти в машину, находящуюся где-нибудь в Новой Зеландии, на островах Зеленого Мыса или в Нидерландах. Человеческая психика вряд ли смогла бы выдержать осознание подобной победы над расстоянием, если бы не было предварительной прививки телефонией и телевидением. Нечто аналогичное происходит и с восприятием времени — его метки, позволяющие видеть события в их последовательности, виртуальная компьютерная среда как бы стирает и запутывает. Информация о событии прошлого, хранящаяся в интернете, резко отличается от той, которую мы можем получить, листая пожелтевшие газетные страницы. Актуализация прошлого осуществляется с помощью обращения к соответствующему информационному ресурсу, и оно тут же становится в один ряд с настоящим. Иными словами, временные рамки актуального произвольно расширяются, а прошлое, настоящее и будущее (будущее может быть смоделировано с помощью современных прогностических средств) столь же произвольно переставляются местами. Ясно, что компьютер не просто переносит в какую-то другую точку того же самого пространства-времени, а позволяет войти в иное пространство, не только войти, но и пересоздать его, построить новый жизненный план. Информационное общество Что же такое информационное общество, в котором, по всей видимости, и придется нам жить? Информационное общество — глобальный экономико-политический, антропосоциалъный и технологический проект, предполагающий управляемый цивилизационный переход к мировому общественному устройству, при котором доминирующую роль во всех областях жизни будет играть система массовых коммуникаций (СМК), реализованная с помощью компьютерных телекоммуникационных технологий, в частности технологий интернета. Проектный, прогностический и сценарный характер информационного общества проявляется, в частности, в формулировке национальных программ и концепций перехода к информационному обществу, а также программ информатизации различных отраслей деятельности, прежде всего науки, образования, управления, политики и т.п. (см. программу перехода к информационному обществу в России). Концепции информационного общества при всей их прагматичности и конкретности акцентуируются как утопии, антиутопии и практопии (Олвин Тоффлер), т.е. ориентируют на глобальный идеал, составленный из ценностей экологизма, гуманизма, антиуниверсализма, антитоталитаризма, плюрализма, приоритета духовного и культурного над утилитарным цивилизационным. Технологическая обусловленность информационного общества не исчерпывает глубинный философский, социальный и социально-политический смысл этого понятия. В доктрине информационного общества отражен процесс перехода цивилизации от индустриальной фазы развития к постиндустриальной. Понятие «постиндустриальное общество» было введено Беллом (1973)1, в соответствии со схемой периодизации исторического цивилизационного общественного процесса, предполагающей три стадии: доиндустриальную (аграрную), индустриальную и постиндустриальную. Постиндустриальное общество характеризуется следующими чертами: 1) переориентацией экономики от товаропроизводства к сервису; 2) детерминированием интеллектуальных технологий в технологической и производственной сферах; 3) уменьшением значимости и фундаментальности материальной собственности в системе ценностей; 4) повышением значимости знания как основы технологической и социально-политической структур общества; 5) смещением семантических и аксиологических акцентов в структуре социальной организации; 6) реорганизацией культурной сферы, подразумевающей императивную ориентацию на приоритеты интеллектуализма и трансформацию этики и нравственности личности, самоопределяющейся через осознание себя как производителя знаний; 7) возникновением доминанты «университет» (образование, наука) как системогенерирующего общественного фактора. «Подобно тому, как предприятие (фирма) было ключевым институтом в последние сотни лет благодаря его роли в организации массового производства товаров-вещей, университет или какая-либо другая форма институционализации знания будет центральным институтом в последующие сотни лет благодаря своей роли источника инноваций и знания» (Masuda, 1983). Понятие информационного общества определяет качество и характер постиндустриального общества, поэтому во многих контекстах они сосуществуют в качестве синонимов. В этом же ряду стоят термины: постпрогрессистское общество, постбуржуазное общество, постэкономическое общество, постмодерное общество и др.; появился даже термин «постчеловек». Теоретиками информационного общества (S. Nora, A. Mine, 1980) предпринимаются попытки определить информационное общество в качестве самостоятельного явления, в частности через периодизацию исторического процесса посредством нововведенного понятия «способ информации» вместо «способ производства». Выделяются стадии: 1) устно опосредованного обмена информацией; 2) письменного обмена, опосредованного печатью; 3) электронно опосредованного обмена. Такой подход поднимает информацию до уровня экономической и онтологической категории, и придает информационному обществу знак совершенства. Фетишизация информации обусловливается тем, что информатизация является основным механизмом формирования информационного общества. Информатизация представляет собой научно-технический, организационный и социально-экономический процесс создания оптимальных условий для формирования и удовлетворения информационных потребностей граждан, организаций, общественных объединений, органов государственной власти на основе использования информационных ресурсов с применением современных технологий. В правовом плане информатизация призвана реализовать фундаментальное (общечеловеческое) право личности на информацию. В экономическом плане информационное общество подразумевает возникновение постэкономических отношений и виртуальной экономики, в которой процессы производства и потребления приобретают характер дискурса в форме знаковой манипуляции. Система вещей, труд предстают в качестве знаков реального. Они кодируют императив социальной интеграции в ситуации утраты самой социальной реальности. Виртуальный характер постэкономики является следствием преодоления утилитарно мотивированной активности как доминирующего вида человеческой деятельности. Это проявляется в увеличении Доли дематериализованного компонента в товаре, изменении отношения к труду как к средству совершенствования личности, а также в персонализации денег как образа платежеспособности (электронная кодификация потребителя) путем включения человеческого капитала и экологического ресурса в расчеты стоимости, выдвижении времени в качестве самостоятельной ценности и специфической формы товара, укреплении новой формулы цены, строящейся на экономическом виртуализме, при котором цена есть функция не стоимости, а ее образа. Это проявляется, в частности, в появлении и расширении таких отраслей индустрии производства образов, как промоушн, PR, реклама, мифодизайн, имиджмейкерство, в возникновении специфических форм предпринимательской деятельности — так называемых виртуальных корпораций; рядом других факторов. В постиндустриальном обществе формируется двухсекторная экономика: 1) производство материальных благ и услуг и вывод их на рынок; 2) сектор развития потенциала человека, отвечающий за накопление человеческого капитала. Образованность, уровень культуры, нравственно-этические качества человека, а не только его профессионализм становятся особой формой собственности — человеческим капиталом (иногда употребляется термин человеческий ресурс). На его формирование, поддержание и охрану требуются затраты труда по воспитанию детей в семье, расходы государства, частных фондов и самих граждан на образование, воспитание и просвещение. В человеческом капитале воплощаются затраты времени и усилия человека по поддержанию своего здоровья и работоспособности, а также совокупные расходы на охрану и восстановление природы. Человеческий капитал в свою очередь рассматривается как функция качества жизни, обеспечение которого становится именно тем, что ожидает получить человек от общества в обмен на труд. В отличие от прежней материальной заинтересованности на первое место выходит мотивация удовлетворенностью базовыми общечеловеческими ценностями: здоровьем, безопасностью, свободой, творчеством и т.д. В их числе важное место занимает доступ к информации как условие личностного и социального развития. В геополитическом плане концепции информационного общества тесно связаны с современными футурологическими конструкциями: концепциями нулевого роста, концепциями устойчивого развития, нового политического мышления, концепциями ноосферы, коэволюции и т.п. В основе этой связи лежит вера в открывающиеся технологические возможности осуществления планетарного управления социальными и экономическими процессами (социально-регулятивная функция информационного общества), а также процессами в биосфере (природорегулятивная функция информационного общества). В этих концепциях формируется идеал глобальной цивилизации как единого социоприродного комплекса, поддерживающего тонкое социально-природное равновесие на уровне конкретных микроландшафтных зон с помощью применения интеллектуальных компьютерных телекоммуникационных технологий. Несмотря на гуманистическую и на первый взгляд позитивную, ориентированную на благо цель глобализации через информационное общество, сам по себе процесс глобализации порождает множество противников. В оппозицию к информационному обществу становятся не только тоталитарные режимы и религиозный фундаментализм, но и вполне цивилизованные и либеральные национальные государства и общественные движения, а также многие интеллектуалы. Внутренняя противоречивость концепции информационного общества отмечается и самими его теоретиками. Развитие информационных технологий создает угрозу тотального полицейского и политического наблюдения, а также тонкого управления частной жизнью с использованием психотехнических средств программирования личности. Информация становится знаком власти — чем совершеннее технологии, тем потенциально больше власти. Транскультурный перенос ценностей с помощью коммуникаций может привести к унификации и обеднению национальных культур. Государства теряют свои границы, язык, самобытную (уникальную) культуру, собственные национальные интересы. Развиваются новые формы «утечки мозгов» средствами сети. Информационная карта мира, построенная по принципу плотности информационных технологий, не совпадает ни с физико-географической, ни с экономико-политическими картами. Другими олова-ми, существует и усиливается наднациональное глобальное информационное неравенство. Информационное неравенство на уровне личности — это так называемый цифровой разрыв (digital divide). Он обусловлен не только экономическими или социальными факторами, но и разницей в интеллектуальных способностях. Степень цифрового разрыва будет только возрастать вместе с ростом значимости информационного доступа. Поэтому информационное общество никак нельзя назвать обществом равных возможностей. Мало исследованы психологические и культурные последствия массового перемещения деятельности и досуга в виртуальное пространство. Психологи предупреждают о компьютерной наркомании, потере чувства реальности, формировании клипового мышления, проблеме самоидентификации (размывание чувства самости) и т.д. Существует тенденция увеличения информационной загрязненности (наличие вредной или лишней информации) как телекоммуникационных сетей, так и других информационных каналов. Ориентированность концепций информационного общества на всеобщую интеграцию и создание глобальной системы управления вступает в противоречие с традиционными идеологиями. В частности, христианское мировоззрение склонно видеть в интегрированной глобальной системе управления образ грядущего антихристового царства, т.е. не всеобщую свободу, а невиданный доселе глобальный тоталитаризм. Приведенные контраргументы проекту «Информационное общество» далеко не исчерпывающи. Проект «информационное общество» в своем идеальном законченном виде нигде не реализован, но объективно многие его компоненты уже воплощены в жизнь. В политической, социальной, экономической и культурной реальности наблюдаются сегодня тенденции как позитивные, так и негативные, связанные со становлением информационного общества. В свою очередь анализ процессов, связанных с информационным обществом, перемещается в фокус современных теоретико-методологических исследований. Место журналистики в информационном обществе Итак, постэкономические отношения и виртуальная экономика порождают доминирующие процессы, носящие характер дискурса в форме знаковой манипуляции, т.е. они входят в сферу компетентности, информационных и коммуникационной отраслей человеческой деятельности. Индивидуальная активность перестает быть утилитарно мотивированной и направляется на дематериализованные компоненты произведенных продуктов. Упаковка, форма, имидж, паблисити, мнение и другие невещественные образования становятся реальнее и значимее, чем та реальность, которая стоит за ними. Информационное общество — это общество индустрии образов: знаний. Рассмотрим, как особенности постиндустриального (информационного) общества сказываются на целевых установках журналистской деятельности. • Переориентация экономики от товаропроизводства к сервису перемещает информационный сервис, к которому можно отнести журналистику, в базовые секторы экономики. Целевая установка журналистики: управление информационными и коммуникационными секторами рынка. • Детерминирование интеллектуальных технологий в технологической и производственной сферах и уменьшение значимости и фундаментальности материальной собственности в системе ценностей обеспечивает конкурентное преимущество информационной и научной деятельности над материальным производством. Целевая установка журналистики: участие в разработке и широкое использование интеллектуальных технологий представления (презентации) знаний и фактов; роботизация новостных потоков и первичной аналитической обработки; виртуализация производственных циклов издания. • Повышение значимости знания как основы технологической и социально-политической структур общества формирует потребность в общественных институтах, обеспечивающих трансляцию знаний, т.е. в глобальных информационно-коммуникативных сетях, и в специалистах, их обслуживающих. Целевая установка журналистики: смещение акцентов в сторону научной и образовательной журналистики; журналистика выполняет роль поставщика инструментального знания. • Смещение семантических и аксиологических акцентов в структуре социальной организации — реорганизация культурной сферы, подразумевающая императивную ориентацию на приоритеты интеллектуализма, трансформация этики и нравственности личности, самоопределяющейся через осознание себя как производителя знаний. Целевая установка журналистики: отказ от однонаправленных способов коммуникации в пользу интерактивных, подразумевающих выполнение журналистом функции навигатора в информационном пространстве. • Возникновение доминанты «университет» (образование, наука) как системогенерирующего общественного фактора. Целевая установка журналистики: активное включение журналистики в сферу ответственности социальных образовательных институтов. ________________________________________________________________ ИЛЛЮСТРАЦИЯ Михаил Гуревич — главный редактор Утро.Ру (www.utro.ru) ЖУРНАЛИСТИКА ВЫСОКИХ ТЕХНОЛОГИЙ Писать для бумажной прессы на тему интернет-журналистики всегда забавно. Вроде бы и большинство авторов сетевых изданий вышли из печатных СМИ, да и сами газеты в последний год обзавелись своими веб-представительствами... А все равно забавно... По сути дела, мы друг друга так и не поняли. Т.е. полезность появления в Сети бездны информационных материалов газеты, кажется, уже усвоили. В свою очередь и сетевики, намаявшись с творчески настроенными журналистами-технарями, стали все чаще и чаще прибегать к услугам чисто бумажных корреспондентов. Но большой дружбы так и не вышло. К сожалению, мы слишком рано посчитали друг друга конкурентами и вместо поиска путей сотрудничества оперативно занялись разглагольствованиями о том, выживут ли газеты в эру WWW и смогут ли информационные серверы опровергнуть аксиому экономической убыточности печатного слова. Любопытно другое — сами издатели интернет-прессы сегодня не смогут вам точно сказать, во что же превратятся их издания через пару-тройку лет. Все дело в том, что на текущий момент сетевая пресса более, чем любая другая медиа, зависит от развития высоких технологий. Сегодня они позволяют нам делать СМИ, похожие на бумажные. Завтра с внедрением в массовое потребление более скоростных каналов передачи информации они позволят добавить к газетному аналогу аудиосопровождение, а послезавтра, глядишь, журналистам от Сети придется подобно своим телесобратьям садиться напротив миниатюрных веб-камер и представлять свои авторские видеоколонки. Естественно, что описанные тут перспективы реализуемы и сегодня, однако речь-то идет именно о полноценных СМИ, которые могут существовать и претендовать на коммерческий успех лишь при наличии как минимум десятков тысяч постоянных читателей, а не сотен сегодняшних владельцев скоростного доступа. И все же перспектива рано или поздно превратится в реальность. Интересно, с кем тогда нас попробуют сравнить? Явно не с бумажными СМИ. Но в телевидение Сеть тоже не превратится. Заданный уже сегодня высочайший уровень интерактивности в общении с читателями абсолютно точно не даст электронным газетам возможности прикинуться «голубым ящиком». Так что придется е-СМИ рано или поздно становиться полноценной медиа со своими нюансами и отличиями. Здесь, кстати, уместно сказать, что одновременно с указанным процессом мы наконец-то сможем говорить и о появлении новой журналистской профессии: high-tech-журналистике. Столь странное название специальности на самом-то деле лежит на поверхности. Как уже было сказано, будущее интернет-изданий напрямую зависит от развития технологий. Задумайтесь, например, над таким фактом — уже сегодня более 90\% пишущих в Сеть используют для создания своих материалов достижения высоких технологий или попросту компьютеры. Со стороны читателей эта цифра и вовсе абсолютна. Ведь без включения компьютера и входа в Сеть в интернет-газете и строчки не прочтешь. Попросту не доберешься до информации. И, таким образом, возникает некая новая стилистика, новый подход в подготовке и подаче материала, а это уже абсолютно явные признаки достаточно узкой специализации. В продолжение темы хотелось бы отметить еще одну тенденцию, явно наметившуюся в Рунете. Речь идет о традиционно низком уровне интереса сетевых читателей к электронным версиям бумажных, да и электронным СМИ. Казалось бы, в чем разница между чисто электронной газетой и сайтом ее бумажного собрата. Оперативность появления информации у нас в последнее время почти сравнялась. Многие издания, в том числе и уважаемая мною НГ, создали даже специальные интернет-отделы, которые не хуже, а зачастую и лучше многих решают маркетинговые и стратегические вопросы. И все же интерес читателей остался на стороне интернет-СМИ. Тут, кстати, уместно привести пример сервера НТВ, где было решено создать внушительную по количеству специалистов сетевую команду и не ограничиваться традиционным для телесерверов размещением новостных сводок. И результат получился довольно интересный. По сути дела, НТВ.РУ стал первым сервером, получившим относительную популярность. Однако если учесть не имеющие аналогов рекламные затраты, то выходит, что и этот проект не стал исключением из общего правила. Согласитесь, что, когда ведущим новостей самого информационного ТВ-канала страны в прайм-тайм приходится специально давать заголовки эксклюзивных новостей сайта, не раскрывая их содержимое, а потом «добивать» это дело агрессивным роликом и бегущей строкой с веб-адресом, разговоры об успехе проекта вряд ли можно назвать уместными. И вины команды тут нет. «Кесарю — кесарево» верно и в отношении медиа. Интернет — для интернет-изданий, киоски — для газет и журналов, а телевизор — для телевидения. Читатель просто хочет использовать источник информации там, где ему удобно. По дороге на работу он послушает радио и прочтет газету, для получения оперативной информации зайдет в Сеть, а вечером просмотрит интересные репортажи по телевидению. Говоря о превращении интернет-прессы в полноценную медиа, имеет смысл обратить внимание и на рекламно-маркетинговый аспект, который традиционно является неким индикатором потенциала и перспектив любого вида СМИ. В этом отношении интернет весьма сложный сегмент рекламного рынка, и площадками для размещения коммерческих объявлений являются сайты, зачастую очень далекие от понятия «информационный сервер». Чего только стоят довольно успешные рекламные позиции бесплатных почтовых систем или разного рода рейтингов. Тут, кстати, играет свою роль и проблема абсолютного отсутствия какой-либо вменяемой правовой базы, регулировавшей бы рекламу в интернете. Посудите сами. С точки зрения закона о СМИ вся периодика делится на общественно-политическую и рекламно-информационную. Граница меж ними пролегает в соотношении процентов общей площади, отведенной под информацию и рекламу. Если превысил барьер в 40\%, значит, ты рекламщик и будь готов отказаться от львиной доли налоговых поблажек. Трудно себе представить, какое же количество баннеров (рекламных щитов) должно быть размещено на одной веб-странице, чтобы издание было признано рекламным... И все же, несмотря на многочисленные казусы, реклама остается чуть ли не самой сильной стороной интернет-изданий. За счет относительной дешевизны производства интернет-СМИ грозятся стать самыми прибыльными из медиа. Конечно, это произойдет не сегодня, но в ближайшем обозримом будущем. И, как представляется, именно эта перспектива в компании с абсолютно новыми возможностями high-tech-журналистики и является залогом становления и развития нового полноценного сегмента СМИ. ________________________________________________________________ 1 Даниель Белл (род. 1919) — американский социолог, один из авторов концепций деидеологизации и постиндустриального общества.
|
| Оглавление| |