Глава 1. интернет и язык

Структура реальности в слове

Сеть структурирует мир и реальность в слове и языке. Поэтому слово в интернете, а тем более слово журналиста в интернете приобретает медиумический и даже демиургический статус.

Но само понятие «печатное слово» в интернете теряет свое перво­начальное значение. В интернете нельзя ничего напечатать, а можно только поместить или опубликовать1. Это специфическое отличие пост-гутенберговой эпохи делает смысл текста виртуальным и зависящим от суммы факторов: способа прочтения, контекста автоматически обра­зующихся связей, интерактивности текста и т.п. Язык сообщения — это не только естественный язык, но и та кодировка, с помощью которой сообщение становится доступным читателю, а также структурные осо­бенности сайта, где размещена публикация, подсети, на которой нахо­дится сайт, и сети в целом, и набор технологий, с помощью которых это сообщение может быть проанализировано.

Даже если бы газетная бумага меняла свой цвет в зависимости от нашего отношения к читаемому, а очки увеличивали бы только важное и интересное, скрывая все остальное, то такая газета лишь очень незна­чительно приблизилась бы к интернет-публикации. В доперестроечные времена «Литературная газета» заявила о том, что она самая демокра­тичная газета в мире, оставив в доказательство на последней странице пустое место, куда каждый желающий мог вписать все, что ему заблаго­рассудится. В эпоху интернета в этом уже нет ничего необычного — предложить свои изыскания всему миру сегодня может любой школь­ник, не спросив разрешения у родителей, учителей и цензуры.

Быстроразвивающийся интернет имеет миллионы сайтов и сотни миллионов электронных документов на них. Многие из этих доку­ментов содержат текстовую информацию. В интернете сосредоточе­ны или вскоре будут сосредоточены все идеи, мысли, суждения, вы­сказывания, которые когда-либо были записаны людьми. Для того чтобы найти именно то, что необходимо, существуют специальные поисковые системы, группы серверов, предназначенных для поиска документов в бескрайних завалах сети. Любой, кто имеет дело с ин­тернетом, не раз пользовался услугами таких поисковых систем.

Цифра и слово

Поисковые системы позволяют не только найти нужную инфор­мацию по нужной теме, но и оценить, насколько эта тема представ­лена в сетевом сообществе. Таким образом, слово и понятие связы­ваются с цифрой.

В основе любого поисковика располагается программа-«паук», которая рыщет по просторам интернета и перекачивает на свой сер­вер информацию обо всех документах, которые она нашла. На поис­ковом сервере скапливаются сведения и ссылки на все документы интернета. Каждый документ анализируется специальными про­граммами на наличие в нем конкретных слов. В результате система запоминает интернет-адрес документа и все слова, которые в нем встретились. Когда мы делаем запрос на поисковый сервер, то указы­ваем несколько ключевых слов, и система выдает нам адреса всех до­кументов, в которых встретились заданные нами слова и, что для нас важнее, количество таких документов в интернете.

Например, по запросу «Интернет» Yandex.ru выдал: Результат поиска: страниц — 23 263 070, сайтов — не менее 37 230, запросов за месяц — 380 216. По запросу «Журналистика»: Результат поиска: страниц — 487188, сайтов — не менее 2955, запросов за месяц — 11007. По запросу «Web-жур­налистика»: Результат поиска: страниц — 1689, сайтов — не менее 84, запросов за месяц: web — 94 346, журналистика — 11007.

Только на основании этих быстро полученных данных можно сделать ориентировочный вывод, что 1) в интернете на несколько по­рядков больше ресурсов про интернет, чем про журналистику. 2) число запросов веб-журналистики существенно превышает число имею­щихся ресурсов.

Таким образом, оценивая частоту появления в интернете тех или иных слов или комбинации слов, можно сделать какие-то выводы о склонностях интернет-корреспондентов. Анализ более сложных за­просов может привести и к более интересным выводам, например, можно вьщелить некую проблемную область и проанализировать от­ношение к ней аудитории. Полученный результат будет характеризо­вать интернет-срез общества. Его можно сравнить с анализом пред­ставленных в сети клонов «бумажных изданий», что даст возможность учесть в итоговом результате специфику интернет-пользователей. Главное преимущество таких исследований — скорость, с которой можно получить оценку. Конечно, только оценку; для более серьезных вы­водов требуются и более тщательные подходы.

Мы привели как пример эту процедуру, чтобы продемонстриро­вать существование виртуальных цифровых индикаторов слов, поня­тий и тем. Виртуальность здесь употребляется в том смысле, что 1) эти индикаторы проявляются по запросам пользователей, 2) они не ус­тойчивы во времени. Тем не менее они достаточно серьезно влияют на положение ресурса или темы в информационном пространстве. Неотъемлемым элементом публикации в интернете является процесс ее раскрутки, т.е. обеспечение условий для того, чтобы поисковыми системами публикация быстро находилась и оказывалась на первых страницах результатов поиска, так как пользователь чаще всего посе­щает те страницы, которые видит первыми. Для обеспечения этого существует ряд рекомендаций и приемов. Например, составление спи­ска ключевых слов, куда должны войти не только искомый термин, но и его синонимы, составление описания страницы, наполнение опять же ключевыми словами первых абзацев контента страницы.

Проектируя страницу, вы можете проектировать и аудиторию, ко­торая будет ее посещать, используя наиболее популярные для этой ау­дитории понятия. Есть возможность не только проектировать, но и управлять этой аудиторией, например, размещая свои баннеры на по­пулярных для аудитории сайтах. Кстати, статистика состава аудитории также доступна на некоторых сайтах. Следовательно, интернет-лек­сика, особенно лексика заголовков страниц, описаний и ключевых слов, т.е. всего того, что не видит или на что мало обращает внимания пользователь, является, с одной стороны, инструментом управления виртуальной аудиторией, а с другой — ее индикатором.

В этом смысле язык интернет-публикаций более похож на язык человеческого общения, так как отражает реакцию коммуниканта на сообщение коммуникатора.

HTML — язык разметки гипертекста

Подавляющее большинство текстов, размещенных в интернете, закодировано с помощью формата HTML — hypertext markup lan­guage. Хотя HTML именуется языком, это не совсем язык, точнее, не совсем язык программирования. Это всего лишь правила верстки текстовой и графической информации, соблюдая которые, можно быть уверенным в том, что браузер (программа просмотра) отобразит текст на экране так, как вы это задумали. Изучение этих правил не­обходимо для любого, кто хочет что-либо поместить в интернете.

Конечно, можно набрать текст в редакторе Word, а затем, вос­пользовавшись кнопкой «сохранить как», перевести документ в фор­мат HTML. Однако полученная таким образом страница содержит много мусора и медленно загружается. Так что, если ваша цель — вызвать у посетителей максимальное раздражение, смело помещайте полученные таким образом страницы. Есть также редакторы, позво­ляющие верстать веб-страницы в визуальном режиме, например очень удобный и похожий Word — FrondPage2003, однако и они не идеальны и требуют «ручной» коррекции кода. Особенность верстки для HTML заключается в том, что код доступен для просмотра и мо­жет быть отредактирован с помощью самого простого текстового ре­дактора — блокнота. Ничего подобного не существует для докумен­тов, подготовленных в Word и с помощью специальных издательских пакетов, таких как Adobe PageMaker или Quark XPress.

HTML-код — очень экономный формат, он содержит только сам текст и указания браузеру (в форме специальных команд — тэгов, и их атрибутов), как отображать текст и графику. Здесь мы не будем вда­ваться в подробности HTML, скажем только, что изучить их можно, воспользовавшись многочисленными руководствами, разбросанными в интернете. Некоторые из них называются «HTML за пять минут», и это не преувеличение. Оставим читателям право самостоятельно постигать премудрость гипертекстовой маркировки, ограничившись описанием структуры документа, так как именно формат структуры документов непосредственно связан и с форматированием содержания.

История HTML начинается с 1969 г., когда появился первый язык разметки технической документации GML (generalized markup language) — основной язык разметки. Его создателем считается Чарльз Голдфарб, работавший в компании IBM. В 1986 г. этот язык получил статус международного стандарта и название — SGML (stan­dard generalized markup language).

Главной недоработкой SGML было то, что язык не являлся пол­ной системой разметки текста, а представлял собой лишь удобный метаязык, помогающий выстраивать текст под требуемые запросы. SGML применялся лишь для синтаксиса записи элементов разметки, а также для определения новых элементов и указания структурных элементов между ними.

Впоследствии SGML был взят за основу сотрудниками Европей­ской организации по ядерным исследованиям (CERN) для разработ­ки уже собственно HTML.

Разработка языков разметки продолжается и будет продолжаться в обозримом будущем. Появляются новые тэги, расширяется список поддерживаемых атрибутов. Появились спецификации так называе­мых каскадных таблиц стилей (CSS), позволяющие управлять атри­бутами тэгов извне, например менять дизайн всего сайта, редактируя только один файл. Появился новый язык XML, который содержит в себе только структуру документа и в принципе позволяет создавать пользовательские правила разметки. Параллельно и во взаимосвязи с развитием языков происходит развитие браузеров, обязанных сле­дить за изменениями в стандартах.

Общая тенденция состоит в следующем — языки разметки дви­жутся в направлении формализации текстово-графических структур, стремясь отделить форму представления контента от самого контен­та. Осуществляется попытка стандартизации форм представления информации с одновременным расширением возможностей пользо­вателя управлять этими формами представления. Этот процесс мож­но сравнить с процессом упрощения математических выражений, свертки системы частных понятий в общую категорию, формирова­ния иероглифов, разработки алфавита.

Несмотря на то что все описанное происходит в подводной части информационного айсберга, подверженного технологическим тече­ниям, нельзя считать, что процессы, касающиеся форм представле­ния содержания, не влияют на содержание. Напротив, развитие язы­ков разметки меняет контент в локальном и глобальном плане.

Прежняя практика подготовки текстов с помощью машинистки, и даже современная — самостоятельный набор текста в редакторе Word — не подходят для интернет-публикаций. Содержание текста ни в какой степени не зависело от технических свойств пишущей машинки или от недоступного пользователю внутреннего кода доку­ментов Word и даже от доступных пользователю функций этого ре­дактора. Другая ситуация для веб-публикаций; в этом случае сущест­вует прямая зависимость контента от структуры как кода, так и сети.

Первые браузеры визуализировали только текст, контент напо­минал телетайпную ленту, только развернутую на экране. Некоторые пользователи электронной почты, привыкшие к телеграммам, писали примерно так: «Грузите апельсины бочках тчк», пропуская предлоги и союзы, используя сокращения. Кстати, такой стиль частично со­хранился до сих пор, например, ИМХО — «по моему скромному мнению», HI — «всем привет».

Но так как объем трафика (трафик — количество передаваемой информации, как правило, оплачиваемый) от таких сокращений умень­шался не слишком сильно, от телеграфного стиля перешли к эписто­лярному. Появились обороты: «Уважаемый имярек...» «С уважени­ем...» и др. Появились так называемые сигнатуры — автоматически вставляемые в письмо тексты с адресом, именем и отчеством, деви­зом. Эти сигнатуры могли содержать рисунки, сделанные с помощью точек и тире.

Так как текст является достаточно бедным коммуникативным ка­налом, то с целью его эмоциональной раскраски были введены смайлики — значки, составленные из простых символов, рассматриваемых с наклоном головы влево, например :—) — шучу; :—(—сожалею и т.п. Смайлики утвердились как особого рода иероглифический язык и широко используются в различных сетевых изданиях. Правда, внешний вид их изменился. Теперь это выглядит примерно так: .

А вот как выглядел первый смайлик, придуманный в 1963 г. аме­риканским художником Харви Бэлл (Harvey Ball).

Впоследствии с появлением графических браузеров формы пред­ставления информации постоянно совершенствовались. Сегодня HTML-документ может быть оформлен и как обложка глянцевого журнала, и как газетная полоса, и как экран телевизора, с той лишь разницей, что есть дополнительная возможность управления картинкой на экране. Иными словами, веб-дизайн сегодня обладает большими возможностя­ми, чем дизайн других средств массовой информации. Кроме того, веб-дизайн является интерактивным, содержащим смысл элементом кон­тента, чего нельзя достичь в печатных СМИ.

Вернемся к структуре HTML-документа. Напомним, что в на­стоящее время существует масса редакторов веб-страниц, которые не требуют от вас знаний основ HTML. Но для того чтобы уметь про­фессионально готовить гипертекстовые документы, необходимо знать их внутреннее строение, т.е. код документа HTML.

HTML позволяет вам формировать различную гипертекстовую информацию на основе структурированных документов.

Обозреватель (браузер) определяет сформированные ссылки и через протокол передачи гипертекста HTTP открывает доступ к ва­шему документу другим пользователям интернета. Естественно, для успешной реализации всего этого необходим софт, полностью со­вместимый с WWW и поддерживающий HTML.

Описание HTML

HTML-документ — это обычный текстовый файл. Используя, например, браузер Internet Explorer или Netscape Navigator, вы може­те просмотреть результат вашей работы, загрузив в него созданный на основе синтаксиса HTML текстовый файл. Такие файлы, как пра­вило, имеют вид: <имя файлаХгШп или <имя файла>.гШп1.

Если открыть этот документ браузером, а затем в меню вид вы­брать опцию просмотр кода, то можно увидеть примерно следующее (левая колонка таблицы):

Мы продемонстрировали лишь ничтожную часть того, что может быть внутри head и body, но этого достаточно, чтобы показать общую структуру кода и убедить читателя в том, что читать код не так слож­но, как кажется на первый взгляд.

Единственное, о чем еще полезно будет упомянуть, так это о ги­перссылках и о вставке в документ графических файлов. И то и дру­гое размещается, естественно, в body.

Гиперссылки, наверно, составляют самую суть гипертекстовой разметки. Во Всемирной паутине вы просто нажимаете на ссылку и мгновенно оказываетесь в другой точке земного шара на выбранной вами страничке. Причем одновременно можно просматривать столь­ко страниц, сколько окон поместится на вашем экране.

Соответствующий тэг выглядит в самом простом случае так:

<а href=«URL адрес ссылки»>текст ссылки</а>

Здесь под URL адресом подразумевается указание на страницу, на которую следует загрузить текст — текст ссылки. Это может быть имя файла, находящегося в том же месте, что и стартовый файл (ло­кальная ссылка), а может быть и URL-адрес в интернете вида: https://webjur.ru/index.htm. В качестве текста ссылки могут быть и текст, и рисунок.

Графика на странице хранится в отдельных файлах, которые мо­гут быть формата gif и jpg. Графика в простейшем случае вставляется следующим образом:

<img src=«URL адрес файла картинки» width=

=«91» height=«120»>

где img — тэг; a width «91» и height = «120» — ширина и высота кар­тинки в пикселях (точках).

Обратите внимание, что файл картинки может находиться в том же месте, что и страница, и может находиться, где угодно в интерне­те. На этом принципе построена система рекламных баннеров, кото­рые загружаются со страниц рекламодателя.

В качестве иллюстрации предлагаем знаменитую статью Дока Сер-лза (Doc Searls) и Дэвида Вайнбергера (David Weinberger) «Мир концов: Что такое интернет и как перестать его путать с чем-то другим».

________________________________________________________________

ИЛЛЮСТРАЦИЯ

Док Серлз и Дэвид Вайнбергер

О ТОМ, ЧТО ТАКОЕ ИНТЕРНЕТ И С ЧЕМ ЕГО ПУТАЮТ

17 июня 2003 membrana

Интернет – это не вещь и не система, это интерсеть. В буквальном смысле

Ошибки бывают разными.

На некоторых мы учим­ся. Например, никто уж больше не станет тешить себя мыслью, что продажа игру­шек для домашних животных через Интернет — это отлич­ный способ разбогатеть.

Однако на других ошиб­ках мы попадаемся постоян­но, снова и снова. Полагая, например, что:

• Сеть, как и телевиде­ние, — это способ удержи­вать глазные яблоки в не­подвижном состоянии, по­куда рекламщики закапыва­ют в них все, что им нужно;

• телекоммуникационные операторы должны фильтровать, контро­лировать и всякими прочими способами развивать Сеть;

•  негоже пользователям общаться друг с другом, используя разные интернет-пейджеры;

•  слабым местом Сети является отсутствие регулирования, нацеленного на защиту отраслей, которым почудилась угроза с ее стороны.

Когда речь заходит о Сети, многие из нас, как выясняется, страдают от синдрома повторяющихся ошибок (или синдрома вальсирования на граблях). Особенно это касается издателей газет и журналов, теле- и ра­диовещания, кабельного телевидения, звукозаписывающей и кинемато­графической отраслей, а также телефонных компаний — и это только те, кто вспоминается сразу.

Вследствие неимоверного автори­тета, которым эта публика пользуется в Вашингтоне, синдром вальсирова­ния на граблях распространился на законодательные и исполнительные органы, даже на суды.

Оружие и патроны для расстрела интернет-радио предоставила RIAA.

В прошлом году интернет-радио — молодую перспективную отрасль, ко­торая грозила предоставить слушателям куда более значительный выбор интернет-радио предоставила RIAA по сравнению со все менее разнооб­разными и безнадежно отсталыми обычными, радиостанциями, — расстреляли прямо в колыбели.

Оружие и патроны для расстрела интернет-радио предоставила RIAA

Оружие, патроны и подбадривающие вопли «Ату их!» любезно предос­тавили звукозаписывающая отрасль и Акт о правах на цифровой контент в цифровую эпоху, в котором воплотились все страхи голливудских зверо­ящеров, ногами проталкивавших этот закон через Конгресс в 1998 году.

«Интернет рассматривает цензуру как повреждение на линии и ищет обходные маршруты», — вспоминается нам знаменитое изречение Джона Гилмора. И это правда.

В долгосрочной перспективе интернет-радио победит. Системы интернет-пейджинга станут полностью совместимыми. Глупые корпорации поумнеют или сдохнут. Глупые законы исчезнут или сменятся чем-то по­лучше. Но согласно не менее знаменитому изречению Джона Мэйнарда Кейнса «В долгосрочной перспективе все мы — трупы».

Все, что нам нужно понять, так это — чем на самом деле является ин­тернет. Это не трудно. Сеть — это не ракетная наука. Это, если вдумать­ся, даже не поделка школьников на уроке труда.

Так что трагедию, к которой приведет синдром повторяющихся ошибок, можно предотвратить прямо сейчас — заодно не допустив со­вершения глупостей на несколько миллиардов долларов — если запом­нить всего один простой факт: Сеть — это мир концов.. Вы находитесь на одном ее конце, все остальные — на других.

Конечно, очень утешительно думать, что каждый из нас имеет цен­ность для Сети. Но это еще и непреложная истина технической архитекту­ры Сети. А ценность интернета зиждется на его технической архитектуре.

К счастью, истинную природу интернета не так уж трудно понять. На самом деле, синдром танцев на граблях и прозрение отделяют друг от друга лишь несколько утверждений.

1. Интернет не сложен.

2. Интернет — это не предмет, это соглашение.

3. Интернет глуп.

4.  Привнесение новых ценностей в интернет умаляет его собствен­ную ценность: от добра добра не ищут.

5.  Вся ценность интернета произрастает на его краях.

6.  Деньги утекают в периферию.

7.  Конец мира? Ничего подобного, мир концов.

8.  Три достоинства интернета:

а) он никому не принадлежит;

б) им могут пользоваться все;

в) каждый может улучшить его.

9. Если интернет так прост, почему вокруг него столько непони­мания?

10. Некоторые ошибки можно было бы уже и не совершать.

Интернет не сложен

Главная идея интернета состояла в том, чтобы воспользоваться ужасающей силой простоты. Подобно тому, как в реальном мире грави­тация заставляет большой камень притягивать маленькие, интернет создавался с тем, чтобы удерживать вместе маленькие сети, образовы­вая, таким образом, одну большую.

Единственный способ добиться такого — упростить до примитива от­правку и получение данных между сетями. Таким образом, интернет должен был стать простейшим спосо­бом переправить биты данных из лю­бой точки А в любую точку Б.

Интернет — это не телевидение и не средство приковать внимание к рекламе

Интернет — не предмет, это соглашение

Разглядывая фонарные столбы и опорные мачты, мы видим, что сети — это собственно провода. Эти же про­вода являются частями других сис­тем — телефонных сетей, линий элек­тропередач, сетей кабельного телеви­дения и так далее.

Когда мы слушаем радио или смотрим телевизор, мы то и дело слышим, что всякие вещательные сети — это источники программ, транслируемых по воздуху или по кабелям.

Так вот интернет — это нечто другое. Это не провода. Не система. И это не источник программ.

Интернет — это средство сосуществования и взаимодействия всего того, что называется сетями. Это — интерсеть. В буквальном смысле.

Таковой она становится вследствие того факта, что это всего лишь протокол — тот самый пресловутый Internet Protocol (IP), если быть точ­ными. Протокол — это соглашение о взаимодействии отдельных частей.

Он не регламентирует, что люди могут делать с Сетью, что они могут громоздить на ее краях, что они должны говорить и кто вообще имеет право голоса.

Протокол просто указывает: хотите обмениваться с другими данны­ми — пожалуйте. Хотите подключить компьютер или сотовый телефон, или холодильник к Сети, милости просим. Примыкайте к соглашению, которое и есть интернет.

Конец мира? Нет, мир концов!

Интернет глуп

Телефонная система, которая не является интернетом (пока, по крайней мере), дьявольски умна. Она знает, кто откуда звонит, где кто находится, что транслируется — человеческий голос или поток дан­ных, на какое расстояние, во сколь­ко обойдется звонок. Телефонная сеть предоставляет услуги, которые только ей и нужны: ожидание звон­ка, идентификация абонента и во­обще все то, что телефонные компании так любят продавать.

Но интернет — интернет глуп. И это хорошо. Его создатели добились того, что самая крупная, самая всеобъемлющая Сеть — глупа, как мешок с камнями.

Интернет понятия не имеет о многом из того, что знает умная сеть вроде телефонной: идентификаторы, полномочия, приоритеты, и так да­лее, — все это ему ни к чему. Интернет знает только одно: вот эту горсть битов надо перекинуть из одного конца Сети в другой.

У создателей были довольно-таки весомые технические основания сделать Сеть глупой. Глупость — она прочна. Благодаря своей глупости Сеть спокойно принимает новые устройства и людей, и потому стреми­тельно разрастается во все стороны. К тому же благодаря этому для ин­женеров оказалось очень просто обеспечить подключение к Сети любых умных устройств — видеокамер, телефонов и вообще всего того, что цве­тет буйным цветом на краях Сети.

И все потому, что аргумент «Глупость есть благо» — не столько связан с вопросами технологии, сколько с вопросами ценности и значимости...

Привнесение новых ценностей в интернет умаляет его собственную ценность

Звучит коряво, но это правда. Если вы оптимизируете Сеть под один тип приложений, это будет означать, что другие приложения будут чувст­вовать себя хуже. Например, если вы установите приоритеты для транс­ляции голоса или видеопотоков на том основании, что они должны проходить быстрее, это значит, что вы говорите другим типам данных: «При­дется подождать».

Ну а как только вы это проделываете, интернет превращается из че­го-то простого для всех в нечто сложное — причем только ради чего-то одного. И тогда это уже не интернет.

Вся ценность интернета произрастает на его краях

Если бы интернет задумывался как умная сеть, его создатели непре­менно бы осознали сразу необходимость хорошей поисковой системы и внедрили возможности поиска в саму сеть. Но из-за того, что умными были как раз создатели, они сделали Сеть слишком глупой для этого.

Интернет не принадлежит никому – ни звукозаписывающей отрасли…

Таким образом, поиск — это сервис, который можно воздвигнуть на любом из миллионов концов интернета. Поскольку люди могут сами предложить любые услуги, которые им захочется получать на своем конце, поисковики стали конкурировать между собой, благодаря чему появились и право выбора для пользователей, и всякие удивительные новшества.

Поисковики — это только один пример. Поскольку все, что делает интернет — это перекидывает биты данных из одного конца в другой, разработчики могут созда­вать все, что только могут себе вообразить, точно зная, что интернет бу­дет передавать нужные им данные.

Вам не придется получать разрешений у владельцев интернета или системных администраторов, или вице-президента по расстановке при­оритетов.

У вас появилась какая-то идея? Претворяйте ее в жизнь, пожалуйста! И с каждой реализацией какой-нибудь подобной идеи ценность интерне­та возрастает.

Интернет создал свободный рынок инноваций. Это ключ к самой ценности интернета. И именно поэтому...

Деньги утекают на периферию

Если ценность интернета сосредоточена на его краях, сама его связ­ность стремится стать предметом потребления. И людям необходимо обеспечить ей такую возможность.

Формирование товаров потребления— прекрасный бизнес, но все попытки добавить ценности непосредственно самому интернету надо пресекать. Конкретнее: те, кто обеспечивают связность интернета, неиз­бежно захотят формировать и контент, и предоставлять различные услу­ги, поскольку сама по себе связность стоит слишком недорого.

Если нам удастся добиться, чтобы эти функции оставались раздельны­ми, рынок сам сможет устанавливать цены, и благодаря этому доступность и инновации в сфере контента и услуг достигнут наивысшего уровня.

Конец мира? Ничего подобного, мир концов

Когда Крейг Бертон (Craig Burton) представляет глупую архитектуру Сети в виде полой сферы, состоящей исключительно из одних концов, он рисует картину, которая в точности соответствует самой замечатель­ной особенности этой архитектуры: удалите ценность из центра, и она будет цвести буйным цветом на соединенных между собой концах Сети. Естественно, потому что, когда каждый конец соединен с любым другим, концов, а вернее, тупиков как таковых просто нет.

А что мы делаем на концах? Все, что угодно. Все, что может понадо­биться любому человеку, которому понадобилась передача данных.

Обратили внимание на гордость в нашем голосе, когда мы говорим «все, что угодно» и «любому человеку»? Эти «все, что и кому угодно» воз­можны именно вследствие простоты и глупой примитивности техниче­ской архитектуры интернета.

...ни правительствам «основных потребителей интернета»

Поскольку интернет — это соглашение, он не принадлежит никому — ни частному лицу, ни организации. Ни даже тем священным компани­ям, которые обеспечивают работу основных маги­стралей. Ни даже провайдерам, которым мы обя­заны возможностью выходить в интернет.

Ни даже хостинг-операторам, у которых мы арендуем серверы. Не принадлежит Сеть и отрас­левым ассоциациям, которые считают, что их существование находится под угрозой из-за того, что большинство людей делает в интернете.

Не принадлежит она ни одному из прави­тельств, как бы искренне те ни верили, что стараются обеспечить своему народу безопас­ность и нравственное благополучие.

Подключиться к интернету означает согла­ситься наращивать ценности на периферии Сети. И тогда происходит не­что крайне интересное. Мы все оказываемся подсоединенными в равной степени. Расстояние не имеет значения. Все преграды отпадают, и впер­вые за всю историю человеческая потребность в коммуникациях может быть удовлетворена, вопреки искусственным барьерам.

Интернет впервые предоставил нам средства для того, чтобы стать миром концов.

Три достоинства интернета

Все это факты. Мы же говорили, все очень просто.

Но что они означают для нас и наших действий... и более того, для поведения мегакорпораций и правительств, которые до сих пор действо­вали и действуют так, будто интернет принадлежит им?

Вот три главных достоинства, которые непосредственно проистекают из фактической природы интернета:

1. Он никому не принадлежит.

2. Любой может им пользоваться.

3. Любой может его улучшить.

Ну а теперь рассмотрим каждое из них поподробнее.

Он никому не принадлежит

Она не может никому принадлежать, даже тем компаниям, по чьим каналам проходят данные, поскольку это соглашение, а не предмет. Ин­тернет не только находится в общественном владении, он сам является общественным владением.

И это хорошо.

Интернет — ресурс надежный. Мы можем организовывать свой биз­нес, не опасаясь того, что какое-нибудь АОЗТ «Интернет» заставит нас модернизировать оборудование, вдвое поднимет цены, как только мы окажемся на крючке у этой корпорации, или что она предпочтет нас ка­ким-нибудь конкурентам.

Нам не нужно беспокоиться о том, что одни ее части смогут работать только с одним провайдером, а другие — только с другим, как это проис­ходит, например, с мобильной телефонией в США.

Нам не придется волноваться, что базовые функции будут работать только на «платформах» Microsoft, Apple, AOL, — просто потому, что Сеть находится «под ними» и, таким образом, оказывается вне контроля со стороны коммерсантов.

Поддержка интернета распределена между всеми его пользователя­ми. Она не находится в руках одного какого-то провайдера, который ра­но или поздно может обанкротиться. А все вместе мы — гораздо более эластичный ресурс, нежели любая централизованная организация.

Любой может им пользоваться

Интернет был построен так, чтобы охватить всю планету и всех ее жителей.

На самом деле только десятая часть населения Земли — всего лишь около 600 миллионов — в настоящее время могут выходить в интернет. Так что слово «может» в утверждении «каждый может им пользовать­ся» — это дань жалким превратностям судьбы.

Но если вы обладаете достаточным количеством материальных средств для того, чтобы приобрести необходимое оборудование и обеспе­чить себе подключение, в самой Сети вы не встретите никаких препятст­вий для подключения. Вам не понадобится системный администратор, который соблаговолит разрешить вам выйти в Сеть. Интернет оставляет всякие разрешения и полномочия вне себя.

Вот почему многим из нас интернет кажется «природным ресурсом». Мы так уже набились в Сеть, что она стала чем-то вроде части человече­ской природы, которая только и ждала, чтобы проявиться — подобно тому, как умение читать и писать — теперь неотъемлемое свойство человека.

Любой может его улучшить

Каждый из нас может сделать интернет более благоприятным местом для того, чтобы жить, работать и растить детей. Только полному остолопу с железной волей удастся сделать его менее благоприятным.

Есть два способа улучшить Сеть. Первый — создание сервиса на краю интернета, который будет доступен всем желающим. Сделайте Сеть бесплатной или заставьте людей платить, начните клянчить с ней мило­стыню, наконец, — все равно.

Второй способ — это сделать что-то более важное: изобретите целый набор новых услуг и возможностей и создайте новое соглашение. Так поя­вилась электронная почта. И группы новостей. И даже сам WWW. Созда­тели этих систем не просто придума­ли новые лсонцевые приложения, и они точно не думали возиться с ин­тернет-протоколом (IP).

Пока различные интернет-пейджеры остаются "частными территориями" компаний, которым они принадлежат

Вместо этого они изобрели но­вые протоколы, которые используют интернет как есть. Таким же образом возникло соглашение о том, как ко­дировать изображения на бумаге с тем, чтобы факсимильные аппараты могли пересылать их по телефонным линиям, и при этом никаких изме­нений в телефонной сети не требовалось бы.

Стоит, однако, помнить, что ко­гда вы придумываете новое соглаше­ние в надежде, что оно обретет цен­ность столь же стремительно, как и интернет, необходимо добиться, чтобы оно было открыто и общедоступно, и никто не мог заявить на него своих прав. Системам интернет-пейджинга (instant messaging — IM) не удалось полностью продемонстрировать свой потенциал именно потому, что эти условия не были выполнены.

Ведущие IM-системы на сегодняшний день — AIM и ICQ, принад­лежащие AOL, а также MSN Messenger, — это частные территории, кото­рые могут работать с Сетью, но никогда не станут ее частью. Когда AOL и Microsoft решат, что их системы должны работать на глупом протоколе, который никому не принадлежит и которым все могут пользоваться на равных, им удастся по-настоящему улучшить Сеть. А до того, глупыми остаются они — причем не в лучшем смысле этого слова.

Если интернет так прост, почему вокруг него столько непонимания?

Может быть, потому, что перечисленные три достоинства интерне­та напрямую противоречат взглядам правительств и коммерческих ком­паний на мир.

Никому не принадлежит — бизнес определяется тем, чем он владеет, правительства определяются тем, что они контролируют.

Все могут пользоваться — для бизнеса продажа товаров означает пе­редачу эксклюзивных прав на использование от поставщика потребите­лю; для правительств создание законов означает наложение ограничений на действия людей.

Каждый может улучшить — бизнес и правительство ревностно обере­гают свои полномочия. Только определенные люди могут делать некото­рые вещи и вносить какие-либо изменения в существующий порядок.

Бизнес и власти по своей природе обречены на неверное понимание природы интернета.

Есть еще одна причина, по которой интернет не слишком хорошо может объяснить, что он есть такое: некоторые предпочитают втолковы­вать нам, будто Сеть — это просто медленное ТВ.

Интернет вел себя как Уолт, который написал в «Песне о себе»: «Мне наплевать, поймут ли меня. Законы природы прощенья не просят».

Но «законы природы» интернета никогда не предполагали, что люди смогут построить с помощью Сети карьеру, не понимая этих законов.

Некоторые ошибки можно было бы уже и не совершать

Компании, чья ценность состоит только в распространении кон­тента теми способами, от которых рынок уже отворачивается — эй, зву­козаписывающая отрасль, слышишь нас? — пусть перестанут думать, будто биты — это «легкие атомы».

Вы никогда не заставите нас прекратить копировать нужные нам биты. Так почему бы вам вместо этого не сделать так, чтобы мы пред­почитали покупать у вас музыку? Да, черт побери, мы вам даже помо­жем продать нам то, что вы хотите, — только попросите об этом!

Правительства, которые спутали ценности Сети с ценностью ее контента, должны понять, что, копаясь в ядре Сети, они лишь снижают ее ценность. На самом деле им бы следовало понять, что система, кото­рая пересылает любые биты на общих основаниях, без правительствен­ной или отраслевой цензуры, — это единственная в своем роде, самая мощная сила демократии и открытого рынка за всю историю.

«Священные» компании, провайдеры основных сетевых услуг (под­сказка: их названия начинаются с «теле» и заканчиваются на «ком») должны принять, что глупая сеть заглотнет их умную сеть. Им бы следо­вало стиснуть зубы и терпеть, а не швырять сотни миллиардов долларов на борьбу с неизбежным.

Федеральные агентства, распределяющие частоты, могли бы уже и заме­тить, что ценность открытых частот равна истинной ценности интернета.

Ревнители цензурного контроля над идеями могли бы и понять, что интернет не отличит, что из того, что в него запихивают, хорошо, а что плохо. Какая бы цензура ни образовалась, она все равно окажется с краю — и работать не будет.

Может быть, компании, полагающие, что они могут заставить нас себя слушать и обращать внимание на их баннеры, разбросанные тут и там по страницам, которые мы пытаемся читать, — поймут, что возмож­ность перескакивать со страницы на страницу заложена в самой архитек­туре Сети.

А пока они с тем же успехом могут развесить повсюду баннеры, на кото­рых было бы написано: «Привет! Мы не понимаем, что такое интернет...»

Ладно, хватит. Хватит биться лбом о действительность интернета.

Нам нечего терять, кроме собственной глупости.

________________________________________________________________

Интернет — глобальный диалог

Все то, что человек считает актуальным для себя, он теоретически может поместить в интернете, т.е. сделать свои произведения реально доступными всем пользователям. Его публикацию — частное мне­ние, частное высказывание — можно рассматривать как отдельную смысловую единицу, как слово, букву, иероглиф, знак, символ, т.е. такой объект, который при определенном уровне обобщения с учетом возникающих гипертекстовых связей, построенных по определенным правилам, предстает пред нами как высказывание на некоем вирту­альном языке, называемом интернет.

Можно допустить, что все интересующее россиян размещено в русскоязычном интернете (рунете). Причем самое важное будет встречаться в сети наиболее часто. Так как количество сайтов растет экспоненциально, а это доказано, то предыстория не будет сильно влиять на актуальное состояние. Гипертекст-интернет, следователь­но, это образ реальности здесь и сейчас, и одновременно, т.е. выска­зывание на живом, а не на книжном языке.

Однако интернет это и большая свалка разных текстов. Там мож­но найти почти любую научную работу, получить почти любую справку, но для этого нужно пробиться через завалы информацион­ного мусора. Но так ли сильно отличается интернет от индивидуаль­ного человеческого сознания, в котором информация отнюдь не рас­положена по полочкам, как в библиотечном хранилище. Эта анало­гия позволяет сравнить интернет с массовым сознанием, свойством которого, как известно, является наличие языка и речи.

Однако информация, содержащаяся в сознании, это не само соз­нание и не сам язык. Язык — это не простая сумма всех высказыва­ний, а сложно организованная иерархическая структура. Есть в нем элементарное, базовое, и составленное из этого базового — сложное. Но мы уже убедились в том, что интернет позволяет структурировать информационный образ реальности относительно любого понятия или группы понятий. Следовательно, интернет обладает виртуаль­ным языком. Однако зависимость этого структурирования от запро­сов посетителей все-таки не позволяет говорить о всеобщем вырав­нивании, о равноранговости всех высказываний. Хотя причинно-следственные отношения в интернет отсутствуют, между высказыва­ниями, все же остаются отношения достоверности — недостоверно­сти, убедительности — неубедительности, важности — второстепен­ное™. Иерархия запросов и иерархия сайтов соответствуют одна дру­гой, но друг друга не повторяют.

Итак, имеет место диалог между двумя глобальными структура­ми: суммированным посетителем страниц и суммированным создателем страниц. Этот диалог ведется на языке гипертекста, свойства которого определяют языковую стратегию и того и другого субъекта взаимодействия. Стратегия первого субъекта заключается в составле­нии таких вопросов, на которые может быть получен наиболее пол­ный, но минимальный по объему трафика ответ. Стратегия второго, напротив, заключается в организации расширяющегося информаци­онного потока. Происходит нечто подобное тому, когда, спросив прохожего «который час?», вы прослушаете в ответ лекцию о фило­софской сущности времени, об истории часов на городской площа­ди, о часе X и о том, какие трудные настали времена. Очевидно, что подобное нельзя назвать эффективным диалогом, и очевидно также, что первому надо учиться спрашивать, а второму — отвечать.

Тут и проявляется особая роль интернет-журналистики как сред­ства ведения подобного диалога. Причем этот метафизический разго­вор есть разговор машины, несущей в себе образ человека, и челове­ка, несущего в себе образ машины. Интернет-журналистика, следо­вательно, не что иное, как язык маркировки гипертекста, в роли кото­рого выступает не только информационное пространство, но и соци­ально-культурная реальность.

1 Статью или любой иной материал, помещенный в интернете, нередко называют публикацией.