Образ лестницы в повести н. гоголя «шинель»

Сычева Ксения,

Канский политехнический колледж

Среди замечательных деятелей русской и мировой культуры почетное место принадлежит Николаю Васильевичу Гоголю. Гениальный мастер поэтического слова, он создал великие произведения, покоряющие глубиной и правдивостью своих образов, силой творческого обобщения жизни, художественным совершенством.

Изображение жизненной судьбы героев у Гоголя неразрывно сливается с раскрытием постоянного общественного гнета, который обрекает «маленького» человека на страдания, безжалостно уродует его, стирая живую человеческую индивидуальность. Важное место в творчестве Гоголя занимает цикл «Петербургские повести». Особое значение в нем имеет повесть «Шинель» (1841 год), в которой он выражает протест против социальной несправедливости и защищает «маленького человека», резко сатирически изображает чиновничество.

Объектом исследования явилась повесть Н.В. Гоголя «Шинель», предметом исследования – значения образа лестницы в повести Н.В. Гоголя «Шинель»

Была выдвинута следующая гипотеза: образ лестницы, как художественная деталь повести, способствует раскрытию основного ее конфликта – человек и античеловеческие условия его общественного бытия.

Цель нашего исследования – изучения значения образа лестницы в повести Н.В. Гоголя «Шинель».

Для реализации данной цели были выдвинуты следующие задачи:

1.Познакомиться с содержанием повести Гоголя «Шинель»;

2.Проанализировать особенности изображения образа лестницы как художественной детали в повести;

3.Определить значение образа лестницы в повести Н.В. Гоголя «Шинель».

С большим сочувствием Гоголь показывает забитого «маленького человека», униженного мелкого чиновника. Акакий Акакиевич Башмачкин стоит на низшей социальной ступени социальной лестницы, лишен самых простых человеческих радостей. Над ним зло насмешничают сослуживцы, но он отвечает им «проникающими» словами с просьбой отстать от него. У него нет понимания ничтожности собственного положения. Бессмысленная канцелярская служба – переписывание бумаг – убила в нем всякую живую мысль и всякие человеческие стремления. Наслаждение доставляет ему лишь то, что лишает его нормальной человеческой жизни – переписывание бумаг; это становится поэзией его жизни. Лишь когда появилась единственная цель в его жизни – новая шинель – он «… Сделался как-то живее, даже тверже характером, как человек, который уже определил и поставил себе цель. С лица и поступков его исчезло само собой сомнение, нерешительность …»[3, c.13].

В повести Н.В. Гоголя «Шинель» среди изображений подробностей петербургской жизни наиболее часто повторяется, проходя через всё произведение и составляя в итоге сквозной образ, - художественная деталь «лестница».

«Взбираясь по лестнице, ведшей к Петровичу, которая, надобно отдать справедливость, была вся умащена водой, помоями и проникнута насквозь тем спиртуозным запахом, который ест глаза и, как известно, присутствует неотлучно на всех черных лестницах петербургских домов, - взбираясь по лестнице, Акакий Акакиевич уже подумывал о том, сколько запросит Петрович, и мысленно положил не давать больше двух рублей» [3,c.8], или «Помощник столоначальника жил на большую ногу: на лестнице светил фонарь, квартира была на втором этаже» [3,c.9].

Образ лестницы встречается в самых ранних гоголевских повестях: «Майской ночи», «Сорочинской ярмарке», «Страшной мести», в «Главе из исторического романа». О предстоящей борьбе со «страстями» и восхождении «по скользким ступеням» лестницы Гоголь упоминает в письме к матери от 24 июля 1829 года [6,c.19].

«Лестница» символизирует служебный табель о рангах и жизненную дорогу.

В одном департаменте служил ничем не приметный чиновник, воспринимавшийся окружающими как некая безгласная и безличная копировальная машина, которую при случае можно ради непритязательного развлечения использовать в качестве пепельницы или плевательницы. Но Акакий Акакиевич не был копировальной машиной, он был человеком со своей, пусть не заметной для других, но все-таки не механической, а живой индивидуальностью. Об этом свидетельствовали его проникновенные слова: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете», в которых слышалось: «Я брат твой», - и то, что он служил, не просто ревностно, а с любовью.

Башмачкин находился вне «лестницы», на которой люди замечают друг друга и высказывают почтительность соответственно чину и рангу. Вицмундир и так называемый капот Акакия Акакиевича не позволил ему попасть на эту «лестницу», более того, его униформа, как и он сам, являли около «лестницы» подобие своеобразного мусорного ящика, некой урны. «И всегда что-нибудь да прилипало к его вицмундиру: или сенца кусочек, или какая-нибудь ниточка, к тому же он имел особенное искусство, ходя по улице, поспевать под окно именно в то самое время, когда из него выбрасывали всякую дрянь, и оттого вечно уносил на своей шляпе арбузные и дынные корки и тому подобный вздор»[3,c.6]. Но «серое небо» его беспросветного существования вдруг осветилось «вечной идеей будущей шинели». Акакий Акакиевич, поднимаясь по черной лестнице к портному, сам того не ведая, вступает на «лестницу» видимого мира петербургской светской жизни, а когда впервые надевает сшитую Петровичем новую шинель, из человека-невидимки с очертаниями копировальной машины и мусорной урны превращается в пусть мелкого, но видимого чиновника.

Не успев еще насладиться в полной мере вкусом неожиданных новых ощущений Башмачкин, оказывается в «страшной пустыне». Новая шинель сделала его видимым не только для сослуживцев, но и для грабителей, бесцеремонно отнявших у него его маленькое счастье: «Акакий Акакиевич хотел, было уже закричать «караул», как другой приставил ему к самому рту кулак величиною с чиновничью голову, промолвив: «А вот только крикни!»[3,c.18].С него сняли шинель, дали пинка коленом, он упал навзничь в снег и уже ничего не чувствовал. Башмачкин снова очутился вне «лестницы» и стал опять невидимым и ненужным.

Подобно тому, как его новая шинель в соответствии с ранжиром лежала на именинах у столоначальника в передней на полу, он сам чуть не упал на пол после разноса «значительного лица», к которому дерзнул обратиться за помощью, забыв просто, что лишился права ступать на «лестницу», по которой ходят генералы. И «бедный Акакий Акакиевич испустил дух», заслужив за свою горемычную жизнь единственную награду в виде соснового гроба, не дослужившись даже до дубового.

В финале повести Гоголь расширяет границы пресловутой служебной лестницы градоустройства до просторов вселенской жизненной дороги, на которой значительность лица определяется не чином или банковским счетом, а каждому воздаётся по его человечности. И тот, чьё высокомерное чванство довело отчаяние бедного Акакия Акакиевича до уничтожившей его катастрофы, сам на миг сходит с привычной для него земной «лестницы» и испытывает пережитое ограбленным чиновником состояние. В таком же положении оказываются и другие завсегдатаи петербургской светской «лестницы».

Тот глубокий драматизм, которым проникнута «Шинель», выявляется, с одной стороны, в обрисовке обыденного, и с другой - в показе «потрясений» героя. На этом внутреннем столкновении и строится, прежде всего, развитие сюжета в повести. Рассказ о приобретении шинели – это повседневность, раскрытая в ее драматическом напряжении. Обыкновенное, заурядное явление предстает в виде «бедствия»; незначительное событие, как в фокусе, концентрирует в себе отражение существенных сторон действительности. Напряженность и драматизм этих столкновений делают ограниченным финал повести, в который автор вводит фантастику. Фантастика в «Шинели» является необходимым элементом раскрытия основной идеи повести.

Земная лестница как средоточение несправедливости противостоит в мировосприятии Гоголя лестнице, увиденной во сне библейским Иаковом и символизирующей исполнение желания просветленной человеческой души встать на путь к Вышей справедливости. В «Выбранных местах из переписки с друзьями» (глава ХХХII «Светлое Воскресение») Гоголь писал: «Бог весть, может быть, за одно это желанье уже готова сброситься с небес нам лестница и протянуться рука, помогающая возлететь по ней»[6,c.20].

Гоголь сочувствует судьбе «маленького человека». Он призывает нас быть внимательными друг к другу, и как бы предупреждает, что человеку придется отвечать за нанесенные ближнему обиды. Недаром один из сослуживцев Башмачкина услышал за его словами: «Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?» другие слова: «Я брат твой».

Небесная лестница – мечта и тайна великого писателя – недоступная тем, кто прикрывает своё бездушие дорогими мехами и кожами, горделиво вышагивая к верхним ступеням земной служебной лестницы по головам и судьбам страждущих и бедствующих братьев своих, безапелляционно попирая их и без того униженное достоинство. Предчувствие небесной лестницы в земной жизни даёт о себе знать, появляясь среди маскарада тщеславия с открытым, строгим и справедливым лицом Совести.

Исходя из вышеизложенного мы можем сделать следующие выводы:

1.Образ лестницы, как художественная деталь повести, способствует раскрытию основного ее конфликта – человек и античеловеческие условия его общественного бытия.

2.Духовная лестница, возводящая на небо, согласно вере, выраженной в художественном идеале писателя, - то Божья милость для тех, кто не прятался под мехами и кожами чинов и званий, а естественно просто жил и трудился в поте не прикрытого маской лица своего, пусть даже по меркам земной служебной лестницы совсем не значительного.

3.Несмотря на достаточно хорошую изученность темы, последняя точка в ее осмыслении еще не поставлена.

Библиографический список

1.Афанасьев, Э.С. Гоголь – Чехов: эстетика «малых величин»/ Э. С. Афанасьев // Литература в школе. – 2006.- №10.- С. 2-7.

2.Базанова, А.Е. Тема маленького человека в творчестве Н.Г. Гоголя и Ф.М. Достоевского [Текст] / А.Е. Базанова, Л.В.Огадзе, З.В. Эртель. // Отечественная литература. – М., 1994. – С. 74-78.

Гоголь Н.В. Шинель. - М.,1979.

3.Кривоносов, В. «Бедный Акакий Акакиевич»: об идеологических подходах к «Шинели» Гоголя/ В. Кривоносов // Вопросы литературы: Журнал критики и литературоведения.-2004.-№6.-С.139-156.

4.Шафранская, Э.Ф. «Маленький человек» в контексте русской литературы XI – в начала XXвв. (Гоголь – Достоевский – Сологуб) [Текст]: [В помощь учителю литературы] / Э.Ф. 5.Шафранская // Русская словесность. – 2001. - №7. – С.23-27.

6. Шуралев, Александр Михайлович. «Я брат твой»: Образ лестницы в повести Н.В. Гоголя «Шинель»/А.М. Шуралев// Литература в школе:-2007.-№6.-С. 18-20.