Народонаселение дореволюционной России - Учебное пособие (Пинаевский Д.И.)

§2. ревизский учет населения (xviii-первая половина xix вв.)

Стремление Петра I превратить Россию в «полицейское государство», в котором был бы установлен абсолютный контроль государства над всеми сторонами жизнедеятельности общества и каждого конкретного индивида, заставляло его особое внимание обращать на определение численности населения. Указы о переписях населения появлялись с первых лет царствования Петра I беспрерывно. Характер почти всех этих указов сходен с характером наказов XVII века. Они имели целью меры чисто местные, частные и сословные, касались одной какой-либо части населения, с которой следовало собрать подать, либо деньгами в казну, либо людьми в войско. Петр I требует большей определенности при подаче сведений. Практически во всех его указах говориться: «писать по именам, с леты, отцы и прозвища», во многих указах требуется указывать род занятий. Можно предположить, что появление огромного числа указов с требованием подачи сведений (сказок) свидетельствует о неудовлетворительном их выполнении, а то и совершенном их не выполнении на местах.

Неудачи подворных переписей, необходимость пополнения казны деньгами, а армии рекрутами приводит Петра I к мысли о необходимости изменить саму систему проведения исчисления населения.

О необходимости такого реформирования говорили уже в ХVII веке, а в начале нового столетия было составлено несколько проектов, предусматривавших отказ от подворного учета населения и налогообложения. Наконец, 26 ноября 1718 года последовал указ Петра I «О введении ревизии и о распределении содержания войск по силу ревизских душ», по которому в России вместо подворного налогообложения вводилось «подушное»; теперь переписывались не дворы, а «души мужского пола», о которых в течение года следовало собрать сведения («сказки»): «Взять сказки у всех (дать на год сроку), чтобы правдивые принесли, сколько у кого в деревне душ мужеска полу, объявя им то, что кто утаит, то отдано будет тому, кто объявит о том…Расписчикам… смотреть, … правдою ли те росписи поданы, … то же смотреть и офицерам, а ежели переписчик поманит и не напишет, то о том доносить в военную и ревизионную коллегии… А буде кто как переписчик, так и офицер сей должности и указу пренебрегут, казнены будут смертию…”. Этот учет получил название «ревизия» (от позднее латинского слова «revisio», означавшего «пересмотр»). Первоначально Петр I собирался сделать ревизскую перепись всеобщей и повальной. Довольно быстро он отошел от этой идеи и распространил ревизию только на тяглое население.

22 января 1719 года Сенат издал указ «Об учинении общей переписи людей податного состояния, о подаче ревизских сказок и о взыскании за утайку душ», в котором уточнялся порядок проведения ревизии начеления: «Брать во всех губерниях сказки … сколько где в какой волости, селе или деревне крестьян, бобылей, задворных и деловых людей по имени есть мужеска полу, всех не обходя от самого старого до самого последнего младенца». Поначалу намеревались «ревизовать» только крестьян. В 1720-1721 годах было велено собрать сказки также о церковнослужителях, “посадских и разночинцев, живущих на посадах и в слободах». Высший контроль за проведением ревизии был возложен на камер-коллегию.

Проведение превой ревизии сопровождалось появлением огромного количества правительственных указов, дополняющих и уточняющих ранее изданные распоряжения, что вносило большую путаницу и неразбериху в дело проведения ревизии. Кроме того, постоянно менялись исполнители, отвечающие за проведение переписи. Перепись сопровождалась применением жестких карательных санкций. За малейшую утайку или неподачу сказок для приказчиков и старост предусматривалась смертная казнь, с провинившихся владельцев деревень отбиралось в пользу доносчика утаенное количество душ и сверх того, эти души наделялись землею в размере, равном крестьянскому наделу. Несмотря на все это, ход и результаты переписи были крайне неудовлетворительными. Ревизия шла весьма медленно: местные власти еще не освоились с новой формой учета, а население прежде не горело желанием подавать о себе сведения, тем более чреватые усилением налогового гнета. Представленные в конце концов (в конце 1719 – начале 1720 года) волостями «сказки» о крестьянах, «которые свою пашню имеют», оказались весьма неполными.

. 4 декабря 1719 года Сенату пришлось издать специальный указ, в котором говорилось, что «ни откуда присылки нет и по сие время, кроме что от немногих мест присланы, и то явились больше неисправные». С целью подтолкнуть ход переписи в губернии были посланы солдаты гвардии для отобрания тех сказок, которые были уже готовы, а там, где они вовсе еще не были поданы, эти «ревизоры» должны были нерадивых губернаторов заковать в цепи и держать под арестом в канцелярии до тех пор, пока не подадут сказок. Но и это не привело к ожидаемому результату. Тогда Петр вверил высший надзор за проведением переписей бригадиру Зотову, который был наделен неограниченными полномочиями. После этого ревизия окончательно приняла характер следственного дела, что только увеличило затруднения и боязнь при подаче сказок. Видя неудачу жестких мер, Петр пошел на смягчение требований. Были изданы указы, в которых было обещано прощение штрафов и наказаний за утаенных и прописных, уменьшить величину подати. Были назначены новые сроки подачи сказок. После этого перепись пошла значительно лучше. I мая 1722 года была назначена проверка результатов, выявившая значительные упущения. Проверка затянулась до 1727 года, но основные сведения удалось собрать к 1724 году.

Результаты первой ревизии: ревизия определила общий характер и основные черты всех последующих ревизий: 1) фискальный; 2) узкосословный; 3) полицейский. Изменила прежний характер сбора повинностей. Стала началом перехода крепостной зависимости крестьян от поземельной к личной.

В дальнейшем было проведено еще девять ревизий: в 1744-1747, 1762-1764, 1782, 1794-1795, 1811, 1815-1817, 1833-1835, 1850-1851 и 1857-1862 (на основной территории страны – 1857-1858) годах.

Из последующих ревизий необходимо выделить вторую и третью. В ходе проведения второй и третьей ревизской переписи они окончательно утрачивают характер повальной операции, окончательно оформляются принципы их проведения. Остальные ревизии являются уже фактически повторением окончательно установленной формы.

В декабре 1743 года последовала подробная инструкция о II ревизии (ПСЗ, т.XI № 8836, 16 декабря 1743 г. Инструкция посланным для учинения вновь ревизии). Из этой инструкции видно, что почти ничего нового не вводилось против прежней ревизии. Вся разница заключалась только в том, что в этой инструкции сгруппировались все постановления, разбросанные в первой ревизии по разным указам. Инструкция не вводила никаких изменений ни в способы производства, ни в образ подачи сказок. Правда, подача сказок раздробилась по ведомостям: от детей солдатских сказки стали присылать в военную коллегию, от Санкт-Петербургских, купцов – в главный комиссариат, от ямщиков – в ямскую канцелярию и т.д. Но само производство ревизии так же, как и при Петре, было поручено чинам, которые должны были на местах проводить проверку представленных материалов. Во главе всей ревизии стоял Сенат. Так запрещено было прикреплять малороссов к земле и велено перечислять их только для ведома; также забирали в солдаты всех, кого только возможно было брать и кто оказывался к тому годны. По-прежнему избавляли от повинностей крестившихся в православную веру иноземцев. В конце инструкции содержалось наставление штаб и обер-офицерам как вести себя, исполняя возложенную на них обязанность сбора и проверки переписного материала, как воздерживаться от взяток и от нанесения притеснения и обид жителям и прочее; в противном случае, предполагалось «отреша того от дела, чинить жестокое наказание плетьми или батоги, смотря по важности вины их, без упущения».

В ходе проведения второй ревизии собирались не столько сведения о наличном податном населении, сколько была сделана попытка собрать сведения о динамических процессах в населении и миграциях. Так, было велено справляться, где какое население, откуда и когда оно пришло, сколько людей вымерло и когда, после или прежде первой переписи, нет ли где утаенных и прописных; если кто не внес подушную плату за прежние года, с тех взять её без всякого послабления; если кто по какому случаю оказался не записанным в прежнюю ревизию, с тех взимали подушную плату за все годы, не приемля никаких отговорок «дабы впредь от подушного оклада таить никому не повадно было». За все сопротивления ревизским властям, за отказ в подаче сведений, равно как за упущения со стороны чиновников и членов генералитета следовало жёсткое наказание. Выполнение данного распоряжения осложнялось тем, что за 17 лет личный состав населения изменился почти наполовину. То население, которое было на одних местах, переселилось в другие; многие деревни исчезли с лица земли, зато возникли новые. Некоторые села были переименованы в города, да и самих городах произошли большие перемены. В результате происходили конфликты между местным населением и ревизорами. Помещики бранили ревизоров самыми непотребными словами, «чинили не малую ссору и драку», отказывались подавать сказки и т.д.; за подобные поступки велено было их штрафовать по военному артиклю. В ходе проведения ревизии во избежание наказаний, штрафов и незаконных поборов, возник совершенно новый класс «не помнящих родства»: «явились многие из подлых, объявляющие о себе, что не знают своих помещиков, ни того, где родились». Сенат издал постановление высылать таких людей в Петербург для разбирательства об их родне и состоянии. Это в свою очередь повело за собой непредвиденные последствия. В Астраханской губернии непомнящего родства от такого путешествия в столицу стали убегать в Персию, в степи на Кубанскую сторону, за реку Куму, в Бухару, за Яик, где начали промышлять звериною ловлею. Такие непредвиденные обстоятельства заставили правительство отменить свой указ и оставить «непомнящих родства» в покое (ПСЗ. т. XII. № 9125, 19 марта 1745 г.). Вероятно, такое же явление происходило и в других местах России, потому что в скором времени вышло новое постановление, которое на территории всей страны приказывало «непомнящих родства» писать по месту жительства, не высылая в Петербург (ПСЗ. т.XII. № 9136, 1 апреля 1745 г.). Многие люди во избежании переписи бежали к раскольникам, что вызвало новое постановление, по которому назначалась перепись раскольников, как мужского, так и женского пола, а за утайки приказывалось подвергать их тяжким наказаниям. Так как поляков и малороссов велено было считать только для ведома, то многие во избежании податей стали называть себя малороссами и поляками; таких людей, если они не доказывали своего происхождения, записывали за их помещиками и за обман судили по военным артикулам «без всякого милосердия» (ПСЗ. т.XII. № 9002, 9003, 24 и 26 июля 1747 г.). В результате вместо того, чтобы заняться с возможною быстротою счетом наличного населения, вторая ревизия, по примеру первой, вдалась в подробности, следствие, розыски и, преследуя отдельных лиц, упускала сотни. В ходе проведения второй ревизии были внесены изменения в принцип фиксации ревизских душ. Прежде записывали их в пяти книгах: в 1) писались души по прежней переписи; 2) умершие после той же переписи; 3) беглые; 4) новорожденные; 5) переведенные и прибывшие разными способами. Следствием такого порядка была страшная путаница: происходило, например, то, что крестьяне одного и того же села бывали записаны в разных книгах, так что затруднительно было составлять общий итог народонаселения. Во избежание таких беспорядков велено было писать всех в одной книге поименно и против каждого выставлять и детей, разделяя их на родившихся до переписи и родившихся после нее. Под каждым селением и деревней подписывали перечень. Переписные книги должны были быть сверяемы со сказками, что возлагалось на секретарей губернских и воеводских канцелярий. Секретарь обязан был скреплять каждый лист книги, которую, кроме того, подписывал еще офицер, состоящий при проверке ревизии.

Вторая ревизия закончилась около 1747 года (указ о завершении ревизии издан не был), но дополнительные сказки подавались до 1756 года.

Третья ревизия была назначена в 1861 году, спустя пятнадцать лет со времени окончания второй ревизии (ПСЗ. т.XV. № 11364, 28 ноября 1761 г. при Елизавете). Третья ревизия во многом отличалась от двух предыдущих. Первые две ревизии ясно показали низкую эффективность деятельность специальных ревизоров, посланных в губернии. Правительство Елизаветы Петровны решило изменить прежний порядок и возложить обязанность подачи сказок из сел и деревень на самих помещиков, без посредства ревизоров, «дабы все верноподданные Ее Императорского Величества от излишнего беспокойства сколько возможно избавлены были»; сказки из городов и посадов стали подаваться магистрами и ратушами; из земель дворцовых, государевых, синодальных, архиерейских и монастырских их управителями. Главный контроль над верной подачей сказок был возложен на губернские, провинциальные и воеводские канцелярии.

Правительство попыталось устранить один из главных недостатков ревизий – их чрезмерную продолжительность. В указе о проведении приказано было завершить перепись в пяти месяцев. Была утверждена новая единая печатная форма сказок, из которых впоследствии канцелярии должны были составлять краткие ведомости с указанием прибыли и убыли, против прежней ревизии. Но, невзирая на ожидания правительства, новая ревизия пошла также неудачно, как и первые две. Пятимесячный срок истёк, а сказки почти вовсе не были поданы. Неудача первой попытки провести третью ревизскую перепись была связана и со сменой на императорском престоле. 25 декабря 1861 года Елизавета Петровна скончалась. Императором стал Пётр III Фёдорович. Местные власти ожидали поступления новых указов о проведении ревизии. Весной 1862 года из Санкт-Петербурга пришло распоряжение на время прекратить ревизию до нового указа. Этот указ вышел только в феврале 1763 года. Данным указом срок ревизии продлевался до декабря этого же года (ПСЗ. т.XVI. №11753, 13 февраля 1763 г.). В указе в очередной раз предусматривалось жёсткое наказание за взяточничество. В частности в нем говорилось: «кто при подаче или производстве сего дела коснется, кто-б ни был, взятками или акциденцией, в чем бы оное не состояло …, то с таковым поступать, яко с сущим преступником». С уничтожением нарочных ревизоров взяточничество далеко не искоренилось, а только переместилось из одних рук в другие. Поступление сказок с мест в Санкт-Петербург осуществлялось крайне медленно, поэтому Екатерина II отодвинула срок завершения ревизии до 1 сентября 1764 года, а потом до января 1765 года. В 1765 году началась проверка поданных материалов. Таким образом, вместо 5 месяцев ревизия продлилась почти 4 года. Причиной тому было взяточничество и притеснение воевод и губернаторов, занявших место прежних ревизоров и грабивших не хуже их, что вполне доказывается множеством постановлений и указов, касающихся подобных злоупотреблений. Следствием недобросовестности губернаторов и воевод было всеобщее уклонение от подачи сказок.

Большое влияние на ход третьей ревизии оказали распространившиеся по стране слухи о скором освобождении крестьян от крепостной зависимости. Манифестом от 18 февраля 1762 года Петра III освободил дворян от обязательной государственной службы. В народе же право дворян владеть крестьянами было тесно связано с их обязанностью служить государству; народ был уверен в том, что дворяне были прикреплены к государственной службе, за что им в награду было дано право владеть крепостными. В первой половине XVIII в. дворяне, не носившие службы в двух поколениях, теряли право на владение населенными имениями. Равным образом младшие сыновья личных дворян не могли покупать поместий, если нигде не служили; им давалось это право только по прослужении семи лет в военной службе, десяти в гражданской и пятнадцати в купечестве. После освобождения дворян стали распространяться слухи о скором указе о крепостной свободе. Данные слухи усиливали брожение среди крестьян, которые стали отказываться от работ и от исполнения своих обязанностей помещикам, во многих местах вспыхнули бунты. Правительство жёстко, с применением военной силы подавляет крестьянское волнение. Однако жестокие меры не искоренили толков о воле, а еще более усилили их. Вместо открытого сопротивления властям и вооруженной силе народ обратился к бегству на Урал, Волгу, Дон. Все эти события повлияли крайне неблагоприятно как на ход ревизии, так и на её конечные результаты. Новшеством третьей ревизии стало то, что с неё в сказках стали фиксироваться и женщины, однако (в отличие от мужского населения) поданые о них сведения не подлежали проверке. Дворянство, духовенство, чиновники и другие сословия, не облагавшиеся податями, при третьей ревизии не переписывались, хотя спустя несколько лет после нее были собраны сведения и об этих категориях населения.

Четвёртая ревизия была назначена указом 16 ноября 1781 года (ПСЗ. т. XXI. № 15278, 16 ноября 1781 г.). При проведении четвёртой ревизии был учтён опыт третьей ревизии. В частности, окончательно отказались от посылки на места специальных ревизоров, так как «познано из опытов последней переписи, что она с надлежащей точностью, лучшим удобством и без отягощения народного исполнена была посредством сказок, подаваемых о каждом селении, без посылки нарочных ревизоров». Как и в предыдущей переписи, сказки городских жителей подавались магистрами и ратушами, а сельских жителей – выбранными сотскими и т.п.; по-прежнему сказки сосредоточились в казенных палатках, но не прямо, как было при третьей ревизии, а через городские, если сказки идут из магистров и ратуш, или через земские суды, если они идут из уездов. Таким образом в каждой губернии, в каждом уезде и городе для просмотра одних только сказок было создано по три инстанции. Кроме этого небольшие изменения были введены в процедуру составления сказок и в форму перечневых ведомостей (ПСЗ. т. XXI. № 15296, 10 декабря 1781 г.).

Указом от 16 ноября 1781 года проведение четвёртой ревизии необходимо было завершить к 1июля 1782 года на Европейской части России и к 1 января 1783 года в Сибири. Указ, объявивший о завершении четвёртой ревизии, издан не был. Трудно сказать, уложилось ли проведение ревизии в отведённые сроки, но известно, что указы по поводу ревизии встречаются ещё под 1787 г. В отличие от третьей ревизии, четвёртая дала более полные сведения о неподатных сословиях Российской империи.

Цель пятой ревизии была сформулирована следующим образом: «Для облегчения народного, дабы выбылые разным случаем люди исключены, прибылые же где следует написаны были». Пятая ревизия, начатая в 1794 году (ПСЗ. т. XXIII. № 17221, 23 июня 1794 г.) велась по примеру предыдущей и ничем существенным от нее не отличается; тот же способ производства, та же форма сказок и ведомостей. Завершить ревизию предполагалось к 1796 году, но как и прежде в определенные сроки не уложилась. Так в 1796 году велено поскорее окончить ревизию и на провинившихся налагать штраф в 5 копеек за душу. (ПСЗ. т. XXIII. № 17413, 10 января 1796 г.). Однако, несмотря на это, указы по поводу пятой ревизии продолжали выходить до 1808 года включительно. Прошеных и утаенных оказалось очень много. Велено было подать сведения о них к 1800 году, но это приказание осталось только на бумаге.

Шестая ревизская перепись была назначена 18 мая 1811 года. Срок для этой ревизии был положен 4-хмесячный для Европейской России и 10-тимесячный для Сибири. (ПСЗ. т. XXXI. № 24635). В каждом уезде учреждалась специальная была ревизская комиссия для непосредственного приёма сказок, состоящая из уездного предводителя дворянства и стряпчего. По истечении установленного срока ревизские комиссии были закрыты и все дела по ревизии сосредоточивались в казенных палатах, которые составляли общие перечни. Дополнительные сказки позволено было подавать до 1 января 1812 года в Европейской России и до 1 июля 1812 года для Сибири, но со штрафом 5 копеек за душу. После этого срока сказки уже не принимались, а прописными считались все те души, которые не вошли в сказки. Шестая ревизия учла только мужское население, причем многие неподатные сословия в ней не фиксировались. Положенные прежними законами личные наказания и взыскания за утайку людей и за не объявление прописных были отменены; но, чтобы по возможности предотвратить появление подобных утаек, приказано было ежегодно проверять число ревизских душ, читая поданные сказки на мирских сходках. Кто сам объявлял о пропуске, тот не подвергался штрафу, но если пропуск был открыт правительством, то за каждого прописного брался штраф в 500 рублей, сверх двойного оклада податей, кроме того, доносчик, если он был крепостной, получал свободу. Шестая ревизия была окончена менее чем за год. Ревизия была прекращена вдруг, без всяких поверок самим правительством перед разрывом с Францией и в виду угрозы войны.

Седьмая ревизия была назначена в 1815 году (ПСЗ. т. XXXIII. № 25882, 20 июня 1815 г.), после окончания войны с Наполеоном. Основной целью ревизии было выявить демографические потери, которые понесла страна в ходе военных действий 1812-1815 гг. Манифест о проведении седьмой ревизской переписи подтверждает все постановления и учреждения предшествовавшей переписи. Осуществление седьмой ревизии вместе с поверкой растянулась до 1825 года включительно (дополнительные сведения собирались даже во время производства восьмой переписи). Продолжительность ревизии объясняется положением государства после 1812 года, когда, с одной стороны, убыль населения, с другой – беспрерывные передвижения жителей из одной местности в другую, полагали большие препятствия успешному ходу переписи. Действительно, не взирая на двойной срок, назначенный для окончания ревизии, несмотря на беспрерывные предписания о скорейшем окончании, по пришествии последнего срока доставлены были сведения о числе душ из немногих казенных палат. Из большинства же территорий они вовсе не были присланы или же были доставлены не по надлежащей форме. К концу срока ревизии неисправности оказались в 28 губерниях (ПСЗ. т. XXXIV. № 26852, 10 мая 1817 г.) Пропуски были громадные, даже сравнительно с шестой, произведенной на скорую руку и очень поверхностно. Поэтому в 1817 году была назначена поверка (ПСЗ. т. XXXIV. № 27153. 22 ноября 1817 г.). Были предприняты различные меры для обеспечения её успешного хода. Так, были отменены наказания и штрафы за прописку (500 руб.); прекращены дела об утайках и прописных; наконец, назначен новый срок окончания ревизии – 1 июля 1818 года. После этого срока гражданские и военные губернаторы должны были через особых чиновников делать изыскания, не остается ли ещё где утаенных душ и в таком случае поступать с виновными по всей строгости законов без малейшего послабления. Срок прошел, однако вышепоименованных изысканий нигде ещё не было сделано. К 1822 году исследования были произведены только в шести губерниях (Архангельской, Вятской, Московской, Пермской, Таврической и Эстлянской); в остальных они не были ещё окончены или вовсе не начинались. В результате правительство пришло к заключению, что оно «не только не достигнет своей цели, чтобы прекратить утайку по ревизии людей, но еще подвергнется занчительной потере принадлежащих ей с прописных податей и пени …», - и на основании такого соображения решило: 1) закончить исследование о прописных к 1 июля 1822 года, после чего доставить в Министерство финансов ведомости о числе прописных в каждой губернии; 2) тех, которые подадут сказки во время исследования, не избавлять от штрафов; 3) все дела о прописке изъять из ведомства судов и на будущее время отдавать в губернские правления, которые должны налагать штрафы за утайку.

Из донесений губернаторов в 1822-1824-х гг. оказывается, что проверка результатов была произведена лишь в 11 губерниях (Волынской, Гродненской, Калужской, Курской, Лифляндской, Нижегородской, Подольской, Симбирской, Саратовской, Тамбовской и Тверской); в остальных она производилась очень медленно, а в Санкт-Петербургской и Олонецкой вовсе не начиналась. Беспрерывно приходили в Петербург жалобы от губернаторов на слишком короткий срок, назначенный для поверки и на недостаток средств и людей. Вняв этим жалобам, велено было указом 31 декабря 1824 года срок подачи дополнительных сказок продолжить еще на полгода (до июля 1825 г.). Ответственность за успешный ход дел возложена была на начальников губерний, которые в свою очередь должны были отрешать чиновников от должности за медленное производство поверки, но штраф (500 руб.) был отменен. В случае, если об утаённых донесет крепостной, то было велено его со всем его семейством отпускать на волю.

Наконец, манифестом по случаю коронования Николая I 22 августа 1826 года дела по ревизии были переданы совершенному забвению. Прописных велено было записывать до 1 июля 1827 года без взыскания 500-рублевой пени; двойные подати, пропуски и недоимки по ревизии были прощены (второе ПСЗ. т. I. № 540, 22 августа 1826 г.). Однако этим манифестом ревизия все-таки не кончилась. Почти до самого 1836 года (второе ПСЗ. т. X. № 8622, 26 ноября 1835 г.) продолжались дела по переписи; как то дела о прописных, взимание штрафов, подачи дополнительных сказок; дела по решению разных специальных вопросов и т.д.

Восьмая ревизия была объявлена манифестом от 16 июля 1833 года (второе ПСЗ. т. VIII. № 6265, 16 июня 1833 г.), т.е. еще до окончания проверки седьмой ревизии. В манифесте говорится, что переписи подвергаются все наличные люди податного состояния, подданые России, всякого возраста, пола, поколения или племени и закона, не исключая и тех, которые состоят на льготах, или вместо подушного оклада отбывают другие государственные повинности. На этом основании люди входят в перепись или для платежа податей и для отбывания других повинностей, или для одного только счёта народонаселения. Следовательно, в 1833 году в первый раз ясно и громко была выражена потребность администрации в получении полных данных о народонаселении страны. Первый срок ревизии был назначен к 1 мая, а в Сибири – к 1 августа 1834 года, второй – через три месяца после первой. Поверка возлагалась на особых чиновников, назначенных от правительства, и должна была быть окончена в один год. Восьмая ревизия была окончена в три года. На продление срока ревизии повлияли форс-мажорные обстоятельства, а именно сильная засуха в южных губерниях России в сентябре 1833. Под воздействием данной непростой ситуации правительство приказало на время прекратить производство ревизии.

Девятая ревизия была назначена указом от 1 января 1850 года (ПСЗ. т. XXV. № 23817, 1 января 1850 г.). В указе в первый раз подробно были перечислены все лица, которые по своему положению в обществе не входят в перепись, а именно все не платящие податей (дворяне, чиновники, домашние учителя, военные чины, почетные граждане, дети пасторов, отставные канцелярские служители, лица почтового и театрального ведомства, все принадлежащие военному ведомству, придворные служители и многие другие).

Девятая ревизия для многих губерний и племен изменила свой общий характер. При её проведении и старались учитывать нравы, образ жизни и т.п. разных народов и местностей России. Так, о самоедах Мезенского уезда и о Сибирских инородцах позволено было довольствоваться теми сведениями, «какие получить удобно» и не производить у них поверки. Для Бессарабии были утверждены особые положения о ревизии. Особое внимание уделялось разъяснению целей ревизии среди населения. Населению объявляли, что перепись делается для их же пользы и благосостояния, для облегчения платежа податей, равномерного разложения повинностей и.т. п. Девятая ревизия закончилась в два года, за исключением Сибири, где она продолжалась ещё во время десятой ревизии).

Десятая ревизия, как и седьмая, была назначена вследствие значительной убыли в народе: с одной стороны, вследствие военных действий, с другой – вследствие бывших в войсках эпидемических болезней, убыли, от которой «многие состояние могли бы быть обременены платежом излишних податей и исправлениям повинностей, несоразмерных с населением». Манифест вышел 26 августа 1856 года (ПСЗ. т. XXXI. № 30877, 26 августа 1856 г.), а подробный устав 3 июня 1857 года. В нем назначался для Европейской России двенадцати, а для Сибири – четырнадцатимесячный срок подачи сказок; второстепенный срок для поправки ошибок и прочего, для первой – трёх, для второй – четырёхмесячный (второе ПСЗ. т. XXXII. № 31918, 3 июня 1857). Принципы проведения десятой ревизии нисколько не отличались от положений девятой. Десятая ревизия была кончена в 1860 году, за исключением некоторых районов Сибири.

К недостаткам ревизского учета следует отнести, во-первых, отсутствие сведений о женщинах в сказках I, II, VI ревизий; во-вторых, раздельную фиксацию (с отдельной подачей сказок) крестьянского населения и духовенства, в результате чего во многих сохранившихся сказках нет сведений о церковнослужителях; в-третьих, в ревизских сказках не сведений о национальном составе населения, о причинах переселений и смерти; в-четвертых, само население стремилось по возможности уклониться от переписи, чтобы избежать налогообложения (проверки ревизий показывали значительное количество «утаенных душ». VIII-X ревизии, по предположению ведущего российского исследователя этой проблемы В.М.Кабузана, несколько точнее, чем предшественников; в-пятых, сроки проведения ревизий были не одинаковы и слишком растянуты во времени.

Но несмотря на то, что эти документы не дают полной картины изучаемого явления, они являются важнейшим источником при изучении историко-демографического развития Европейского Севера. Важно, что в ревизских сказках содержатся богатые сведения о населении. В них фиксировалось большинство населенных пунктов и их жителей с указанием на прибывших и убывших после ревизии, с датами смерти и датами и направлениями ухода людей. Материалы ревизского учета охватывали практически всю территорию Европейского Севера, составлялись на протяжении полутора веков каждые 20-30 лет (а иногда и чаще), в целом сопоставимы между собой и позволяют проследить динамику демографического развития страны в целом и её отдельных регионов.