2. экономическая модернизация россии: переход к рыночным отношениям

Российский вариант «шоковой терапии» и начало приватизации

После августовских событий 1991 г. и развала СССР осво­бождение от центральных союзных властей позволило незави­симой России быстрее и энергичнее встать на путь широких социально-экономических преобразований. Правительство России начало форсированный переход к рынку. Авторами программы ли­беральных экономических преобразований были члены нового пра­вительства Е. Т. Гайдар, А. Б. Чубайс, А. Н. Шохин. Они видели вы­ход в проведении «монетаристской» политики, согласно которой вмешательство государства в экономику должно быть минималь­ным. Экономику надо лечить «шокотерапией» — нерентабельные предприятия обанкротятся, а те, которые смогут выжить, перестро­ятся на выпуск дешевой и качественной продукции. Для консуль­таций в осуществлении реформ была приглашена группа иностран­ных советников во главе с Дж. Саксом (США). Правительство воз­лагало надежды и на финансовую помощь Запада. Началась эконо­мическая реформа с либерализации цен (отказа от административ­ного регулирования цен), установления высокого уровня налогооб­ложения, урезывания социальных программ. Все это преследовало цель стабилизировать финансовое положение, уменьшить дефицит государственного бюджета, открыть стране дорогу в международ­ные экономические и финансовые организации.

С 1 января 1992 г. цены на большинство товаров и продуктов были отпущены. Их рост превзошел все ожидания: в течение од­ного 1992 г. цены подскочили в 36 раз! Рост заработной платы и социальных выплат не успевали компенсировать снижение покупа­тельной способности населения. Все сбережения населения момен­тально обесценились. Большинство населения тем самым оказалось за чертой бедности.

Вместе с тем либерализация цен привела к быстрому наполне­нию потребительского рынка товарами, в одночасье решив пробле­му товарного дефицита. Оказавшееся в новых условиях население начало приспосабливаться к росту цен. Очень важно было преодо­леть психологический барьер неопределенности и бездеятельности. Многие люди стали надеяться на свои силы, постепенно осозна­вая, что государство уже не будет заботиться о них, как раньше.

7

29 января 1992 г. вступил в действие указ президента «О свободе торговли», предоставивший право российским гражданам занять­ся предпринимательством в сфере торговли. Указ подтолкнул к занятию торгово-посреднической деятельностью сотни тысяч лю­дей. При этом рост торгово-посреднических операций происходил на фоне падения объема промышленного производства и престижа производительного труда.

Но освобождение цен, временно укрепившее финансовую систе­му, не остановило падение производства. Либерализация цен вы­звала резкий рост тарифов на перевозки, цен на энергию, сырье и т.д. Началось сокращение спроса на многие товары и виды про­дукции. Падение промышленного производства за 1992 г. соста­вило 20-25\%. Под угрозой банкротства оказались целые отрасли. В сельском хозяйстве повышение цен на горючее, технику, строй­материалы вызвало соответственно рост цен на зерно и овощи, а подорожание кормов вело к сокращению поголовья скота, к паде­нию производства мяса и молока. Отечественные сельхозпродукты стали дороже импортных, что вело к свертыванию деятельности всего агропромышленного комплекса. В 1993 г., как и в предыду­щем, падение производства продолжилось, составив примерно 20\%. Российский рынок заполнялся импортными товарами, а народное хозяйство все в большей степени приобретало топливно-сырьевой характер. В особо критическом положении оказались предприятия военно-промышленного комплекса. Сотни тысяч высококлассных специалистов были вынуждены уйти в другие отрасли хозяйства, прежде всего в торговлю. Не оправдались расчеты правительства на значительную финансовую поддержку Запада. Вместо обещан­ных 24 млрд долл. Россия получила всего 12,5 млрд в форме кре­дитов на закупку продовольствия у тех же западных стран.

Либерализовав цены, правительство приступило к приватиза­ции государственных предприятий. Концепция приватизации была разработана Госкомимуществом России во главе с А. Б. Чубайсом, 1 июня 1992 г. занявшим пост заместителя председателя правитель­ства. На первом, «ваучерном» этапе (1992-1994 гг.), всем гражда­нам России передавались приватизационные чеки (ваучеры), ко­торые давали право на приобретение акций предприятий, а госу­дарственные предприятия преобразовывались в акционерные об­щества. Чеки стоимостью в 10 тыс р. (сумма была определена ис­ходя из оценки имущества российских предприятий на 1 января 1992 г. в 1 трлн 400 млрд р.) получили все граждане России, ро-

8

дившиеся до сентября 1992 г. По всей стране создавались чековые инвестиционные фонды, задачей которых была аккумулирование средств населения и обеспечение инвестиций в производство. Од­нако вследствие инфляции ваучеры быстро обесценились. Много­численные инвестиционные фонды, собиравшие ваучеры у населе­ния, один за другим объявляли себя банкротами. Фактически про­изошел бесплатный раздел бывшего государственного имущества между чиновниками, непосредственно осуществлявшими привати­зацию, представителями бывшей партийной и хозяйственной но­менклатуры, финансовыми пирамидами. Приватизация принимала все более криминальный характер.

Политика умеренных реформ

Непопулярные жесткие экономические меры вызвали рост соци­ального напряжения. В апреле-мае 1992 г. бастовали или угрожали провести забастовки авиадиспетчеры, железнодорожники, шахте­ры, учителя и врачи.

Оказавшись в сложном положении, правительство под давлени­ем оппозиционного Верховного Совета, забастовочного движения и профсоюзов летом 1992 г. провело широкую денежную эмиссию и предоставило предприятиям значительные кредиты, что резко усилило инфляцию и замедлило темпы экономических преобразо­ваний.

В декабре 1992 г. VII съезд народных депутатов России потребо­вал отставки правительства Гайдара. Новым главой правительства был утвержден В.С.Черномырдин (бывший руководитель нефтя­ной и газовой промышленности СССР).

Новое правительство при сохранении общего направления дви­жения в сторону рынка сделало ставку на поддержку государствен­ных (в том числе убыточных) предприятий. Особое внимание было уделено топливно-энергетическому и оборонному комплексам. Про­текционизм стал главной чертой экономической политики Черно­мырдина.

К лету 1994 г. чековый этап приватизации был завершен. При­ватизировали 75,4 \% предприятий торговли, 66,3\% предприятий общественного питания, 76,4 \% предприятий обслуживания насе­ления.

Как говорилось в официальном отчете Госкомимущества, глав­ным результатом чековой приватизации «явилось создание широко-

9

го слоя частных собственников, который сформировался благодаря введению в обращение приватизационных чеков, а также условий для становления рынка ценных бумаг». 40 млн граждан стали ак­ционерами созданных в ходе приватизации акционерных обществ или чековых фондов. В период 1994-1995 гг. вложение населени­ем денег в различные банки и акционерные общества приобрело массовый характер, несмотря на отсутствие проработанной законо­дательной базы в этой сфере, многочисленные финансовые аферы и галопирующую инфляцию. Подобной активности населения без­условно способствовала идеология постперестроечного периода, в соответствии с которой новое предпринимательство противопостав­лялось бюрократическому государству как более эффективное по сравнению с ним.

Однако из большинства акционеров так и не получилось эффек­тивных собственников. Не оправдались надежды включившейся в приватизацию части населения и на получение дивидендов. С при­былью работали в 1994 г. не более 10 \% приватизированных пред­приятий. Поступление доходов от приватизации в бюджет, на ко­торые рассчитывало правительство, также оказалось куда меньше предполагавшихся. Вопреки ожиданиям сократились и иностран­ные инвестиции в экономику. Государственная Дума Российской Федерации в июле 1994 г. признала итоги первого этапа привати­зации неудовлетворительными.

В 1995 г. начался второй этап приватизации —денежный. Про­дажа акций предприятий осуществлялась на аукционах по опреде­ленному графику на конкурсной основе. Возможность приобрете­ния активов российских предприятий получили иностранные инве­сторы. Одновременно с приватизацией промышленности проходи­ла малая приватизация, т. е. продажа предприятий розничной тор­говли, сферы услуг, общественного питания и т.д. Однако темпы денежной приватизации оказались очень низкими, а поступления доходов госбюджет были ниже, чем ожидалось — 0,02-0,04\% ВВП.

Государственные чиновники активно лоббировали интересы тех или иных банковских структур. Собственность превратилась в объ­ект злоупотреблений и спекуляций. Новые хозяева приватизирован­ных предприятий резко сократили объемы вложений в долгосроч­ные программы развития производства. Часто основные фонды предприятий (здания, оборудование, станки) продавались или сда­вались в аренду коммерческим структурам. Зарплата рабочим не выплачивалась месяцами, что вынуждало их продавать свои акции

10

за бесценок. Началось вторичное перераспределение собственности в пользу крупных держателей акций, ваучерных фондов, крупных фирм.

Процесс приватизации сформировал частный сектор экономи­ки, рынок ценных бумаг, но не привел к росту производства. Про­исходило дальнейшее свертывание промышленности и сельского хо­зяйства, главными причинами которого было отсутствие инвести­ций в производство, убыточность большинства предприятий и их неконкурентноспособность на мировом рынке. На фоне углубляю­щегося экономического кризиса продолжалось падение жизненного уровня населения.

Не оправдались надежды и на быстрое реформирование сель­ского хозяйства. Начавшаяся в 1991 г. аграрная реформа и в ее рамках земельная реформа были направлены на устранение мо­нополии государственной собственности в сельском хозяйстве, на преобразование колхозов и совхозов в фермерские хозяйства и дру­гие организационно-правовые формы. Фермерские хозяйства нача­ли создаваться с 1991 г. В результате аграрной реформы к 1996 г. в государственном секторе находилось 13\% сельхозугодий, у кол­лективных хозяйств —61\%, хозяйства граждан насчитывали 11\%, остальные 14\% сельхозугодий использовались вне сельского хозяй­ства.

Фермерское движение без финансовой поддержки государства не могло встать на ноги. Доля фермерских хозяйств в общем объе­ме производства сельхозпродукции к 2000 г. была незначительной. Передел же колхозно-совхозной собственности не мог дать доста­точных материальных средств. К тому же он натолкнулся на со­противление как самих крестьян, так и руководителей колхозов и совхозов. Сельскохозяйственное производство сокращалось, и стра­на все больше зависела от продовольственного импорта.

После «черного вторника» 11 октября 1994 г., когда произошел обвал рубля (его курс упал на 27\% —с 3081 до 3926 р. за долл.), приоритетной задачей правительства Черномырдина была провоз­глашена жесткая финансовая политика. В отличие от предыдущего периода, когда разрыв между расходами и доходами правительства покрывался преимущественно эмиссионным финансированием, в 1995-1997 гг. дефицит бюджета, достигавший в среднем 10\% ВВП, стал покрываться менее инфляционным методом — размещением на отечественном и международном финансовых рынках краткосроч­ных государственных ценных бумаг.

11

К началу 1996 г. инфляция была приостановлена. Темпы спа­да производства снизились, но лишь за счет экспортно-ориентиро­ванных отраслей сырьевой и перерабатывающей промышленности. Замедлились темпы роста потребительских цен и безработицы, по­явились признаки оживления в некоторых отраслях экономики.

Ключевой проблемой после обуздания инфляции оставался де­фицит бюджета. Неспособность правительства покрывать свои рас­ходы из средств от сбора налогов вынуждала его увеличивать внеш­ние и внутренние займы. Практически вся эмиссия Министерства финансов состояла из государственных казначейских обязательств (ГКО) и облигаций федерального займа (ОФЗ). Но краткосроч­ные ценные бумаги требовали постоянного обновления (взамен по­гашенных). Одновременно с наращиванием долга правительство, продолжая бороться с инфляцией и стремясь уменьшить денеж­ную массу, задерживало выплаты по своим обязательствам (гос­заказам, заработной плате бюджетникам и пр.) В экономике все чаще превалировали бартерные взаимоотношения. Однако из-за со­зданных ими неплатежей резко снизился сбор налогов и появился новый бюджетный дефицит. Для поддержания хотя бы на преж­нем уровне финансирования социальной сферы, здравоохранения, образования, культуры приходилось увеличивать дефицит, а в ре­зультате покрытия увеличенного дефицита неизбежно увеличивал­ся долг. И еще больше требовалось денег на выплату процентов. А это вело к возрастанию дефицита бюджета. Именно так и была построена знаменитая «пирамида ГКО».

Известное замедление экономического спада, стабилизация ре­альных доходов населения, розничных цен и курса рубля в 1996-1997 гг. создали у многих отечественных и западных экономистов иллюзию приближающегося начала экономического подъема в Рос­сии.

Однако весной 1998 г. падение производства возобновилось. Наиболее значимой причиной этого был явно завышенный курс рубля, не соответствовавший низкой эффективности российской экономики. Сокращался выпуск многих товаров, в том числе им­портозамещающей продукции. Падали объемы производства в от­раслях транспорта, торговли, финансовых услуг. Высокая доход­ность ГКО, как пылесос, «оттягивала» деньги из реальной эконо­мики и приводила к дальнейшему падению инвестиционной дея­тельности. Зачем вкладывать деньги в производство под 20\% годо­вых, если на рынке ГКО можно получить 120\%?

12

К внутренним источникам экономического неблагополучия в 1998 г. добавились и внешние: падение мировых цен на нефть и азиатский финансовый кризис. Падающие цены на нефть нанесли удар по российскому бюджету, который, как и в советское время, опирался в основном на доходы от экспорта топлива и многих видов сырья. А азиатский финансовый кризис, породивший недоверие к развивающимся финансовым рынкам, обусловил события января-марта 1998 г., когда 2 млрд долл., инвестированных предпринима­телями из Юго-Восточной Азии, покинули российский рынок.

Дефолт 1998 г. и его последствия

В марте 1998 г. последовала отставка с поста премьер-министра В. С. Черномырдина. 24 апреля Государственная Дума утвердила нового главу правительства — С. В. Кириенко.

К середине 1998 г. доходов, которые государство получало от размещения новых ГКО, стало не хватать даже для выплат по ранее размещенным бумагам. Разрушить строящуюся «пирамиду ГКО» можно было путем увеличения доходов бюджета (в частно­сти, путем продажи части государственной собственности по реаль­ной цене) и сокращения непомерных государственных расходов (на управление, содержание президентского аппарата и т.д.).

Последовало заявление нового правительства об ужесточении бюджетной политики. После выделения МВФ 670 млн долл. очеред­ного кредита начались переговоры о предоставлении России стаби­лизационного кредита (в размере 10-15 млрд долл.) для недопуще­ния девальвации рубля.

Правительством Кириенко была подготовлена антикризисная (стабилизационная) программа. Началась разработка плана про­дажи российских энергосистем в частные руки с денежных аукци­онов, плана национализации Газэкспорта и направления напрямую в бюджет финансовых потоков от экспорта газа (минуя Газпром) в бюджет (т. е. имела место попытка введения госмонополии на экс­порт газа). 17 июня постановлением правительства была утвержде­на Программа экономии государственных расходов, в ней, в част­ности, предлагалось передать регионам содержание части тюрем и военных городков, упорядочить надбавки и доплаты учителям, ки­нематографистам и сотрудникам академических институтов, вве­денные министерствами и организациями без санкции правитель­ства, увеличить плату за выдачу паспортов и водительских прав,

13

расширить список лицензируемых видов деятельности, вовлечь в трудовой процесс дополнительно 15 тыс. осужденных, сократить дотации сельскому хозяйству и др.

Так называемый Стабилизационный пакет —около 26 законо­проектов, рассматривался на последних заседаниях весенне-летней сессии Государственной Думы. В числе законопроектов были мно­гочисленные поправки к «лоскутному» законодательству о нало­гах, пособиях и социальных взносах, а также Бюджетный и первая часть Налогового кодексов. Однако Государственная Дума отказа­лась поддержать фискальные меры правительства С.В.Кириенко в полном объеме, на две трети сократив доходы, которые могли бы быть получены в результате осуществления антикризисной про­граммы.

Непоследовательная макроэкономическая политика предше­ствующих лет, неспособность правительства контролировать дефи­цит государственного бюджета, неэффективность существовавшей налоговой системы, ставка на фиксированный курс рубля — все это неотвратимо вело к кризису. Появилась и психологическая причина надвигающегося краха. Летом 1998 г. прозвучало немало предска­заний о девальвации. С.В.Кириенко дважды заявлял, что россий­ский бюджет плохо справляется с обслуживанием долга и страна стоит на грани финансовой катастрофы, многие экономисты нача­ли писать о неизбежности девальвации рубля. А на сомнительные новости финансовые рынки реагируют всегда обостренно.

Кульминацией российского кризиса стали решения, принятые Правительством РФ и Центральным банком России 17 августа 1998 г. В этот день премьер-министр С. В. Кириенко выступил с за­явлением об одностороннем отказе от обслуживания государствен­ных краткосрочных облигаций с прекращением торговли ими и их последующей реструктуризацией; о расширении границ валютно­го коридора и о введении 90-дневного моратория на обслужива­ние внешних долгов частными российскими юридическими лица­ми. Российским держателям ценных бумаг было обещано, что ГКО «реструктурируют» (не выплатят по ним деньги, когда наступит срок погашения, а обменяют их на другие бумаги по той же цене и погасят долг через пять лет).

Испытать последствия «исторического» решения правительства и Центробанка пришлось всем: двукратное за первые две недели и почти четырехкратное за год падение курса рубля, рост цен на им­портные (занимавшие почти 50\% рынка) и большинство российских

14

товаров и, как результат, резкое падение уровня жизни населения (реальные доходы населения в декабре были на 30,8\% ниже, чем в аналогичный период предыдущего года), кроме этого —потеря до­верия к правительству, утрата Россией репутации честного долж­ника, разрушение рынка ценных бумаг, разорение тысяч предпри­ятий, банкротство ряда крупных банков, значительное сокращение розничного товарооборота, сокращение импорта примерно в 2 раза, усиление спада инвестиционной активности.

Неустойчивая финансовая пирамида российской экономики рухнула. Поскольку «решения 17 августа» касались по меньшей ме­ре трех сфер — валютной, бюджетной и банковской, кризис 1998 г. был назван финансовым.

После краха 17 августа, приведшего к углублению экономиче­ского спада (около 11-12\% за 1998 г.), российский ВВП упал до уровня 2,5\% американского по коммерческому обменному курсу. Для сравнения: в 1992 г. унаследованные Россией 60\% советско­го ВВП составляли около 50\% ВВП США, а к 1998 г. ВВП России сократился, по крайней мере, наполовину и достиг уровня 15\% аме­риканского.

23 августа С. В. Кириенко и члены его кабинета были отправле­ны в отставку. В правительстве, которое возглавил Е. М. Примаков, усилилась роль твердых государственников: самого Е. М. Примако­ва, а также Ю. Д. Маслюкова (первого вице-премьера, председате­ля Мингоскомимущества) В.В.Геращенко (председателя Центро­банка). Последовало административное регулирование валютного рынка под руководством Центробанка РФ, с 1 октября 1998 г. была введена госмонополия на алкогольную продукцию

«В курс реформ в России вносятся серьезные коррективы», — заявил в феврале 1999 г. премьер-министр РФ Е. М. Примаков. По его словам, было необходимо укрепить регулирующую функцию государства. Правительство предпринимало попытки добиться ре­структуризации долгов по ГКО и новых западных кредитов, не до­пустить ареста зарубежных активов российских банков. При этом мировое финансовое сообщество пыталось навязать России ряд ре­шений, выгодных Западу (требование повысить НДС, сохранить высокие пошлины для российских экспортеров, изменить бюджет­ное соотношение «центр-регионы», затормозить экспорт россий­ских высоких технологий и в 2-3 раза увеличить первичный профи­цит бюджета, т. е. еще сильней урезать социальную сферу). На этом фоне развернулась борьба в верхних эшелонах власти относительно

15

путей выхода из кризиса. В мае 1999 г., отправляя правительство Е. М. Примакова в отставку, президент прежде всего поставил ему в вину то, что «в экономике мы по-прежнему топчемся на месте». Новым главой кабинета министров стал С. В. Степашин, а в августе 1999 г. его сменил В. В. Путин.

После дефолта 17 августа 1998 г. в российской экономике, ми­новавшей болезненный процесс санации, наметился подъем. После шокового спада производства в августе-сентябре 1998 г. уже с ок­тября промышленное производство начало расти. Практически по всем макроэкономическим показателям ситуация либо улучшилась, либо ее ухудшение замедлилось. Очевидное оздоровление социаль­но-экономической ситуации с марта 1999 г. перешло в устойчивый, причем все более ускоряющийся, экономический рост. Несмотря на фиксируемое статистикой отсутствие увеличения инвестиций в ос­новной капитал, промышленные отрасли показывали высокий рост производства. Наибольшие темпы наблюдались в перерабатываю­щей промышленности, в таких ее отраслях, как химия и нефтехи­мия, машиностроение, лесная и лесоперерабатывающая, пищевая промышленность. Стала оживать легкая промышленность.

В последующие годы экономическая ситуация продолжала улучшаться. Благоприятным фактором, способствующим наполне­нию доходной части российского бюджета, явились высокие миро­вые цены на нефть. Можно утверждать, что именно решения 17 августа стали главным фактором оздоровления экономики в 1999 и частично в 2000 г. До кризиса страна жила не по средствам. Уда­рив по доходам, кризис заставил урезать импорт, сократил спрос, выровнял платежный баланс. Когда рухнула пирамида ГКО, ис­чез главный канал финансовых вложений, гораздо более выгодный, чем производство. Девальвация рубля повысила конкурентоспособ­ность российских предприятий. Импорт сократился вдвое, и, соот­ветственно, для отечественных товаропроизводителей «открылся» внутренний рынок минимум на 10-15 млрд долл. Улучшилось фи­нансовое положение предприятий.

Рост цен после августа 1998 г. резко понизил реальные доходы населения (причем ни пенсии, ни заработная плата в бюджетных организациях до 1 апреля 1999 г. ни разу не повышались). Однако инфляция, больно ударившая по жизненному уровню населения, облегчила сбор налогов с номинально выросших доходов предпри­ятий. Таможенные пошлины в рублях выросли в 4 раза — в соот­ветствии с ростом курса доллара. Именно обесценение доходов на-

16

селения позволило сократить задолженность бюджета по зарплате, а также пенсиям.

Итоги социально-экономических преобразований 1990-х гг.

Предварительные итоги экономической модернизации России в 1992-1999 гг. — предмет острых дискуссий специалистов и борьбы различных общественных сил.

Реформирование российской экономики в 1992-1999 гг. при­вело к демонтажу основных элементов отжившей командно-административной системы и способствовало переходу к экономи­ческим методам регулирования. Россия вступила на путь интегра­ции в мировое хозяйство. Стала реальностью частная собствен­ность. Либерализация хозяйственной деятельности, цен и внеш­ней торговли способствовала активизации потребительского рынка. Удалось обеспечить внутреннюю конвертируемость рубля. Измени­лась психология производителей. Они уже не надеялись на под­держку государства и ориентировались на рыночный спрос.

Вместе с тем общая экономическая ситуация в стране оста­валась сложной. Падение производства за годы реформ состави­ло 50 \% (причем в машиностроении — 70\%, ВПК —90\%). Несовер­шенное законодательство, многочисленные бюрократические пре­поны для организации предпринимательской деятельности, кор­рупция в структурах исполнительной власти, высокий уровень эко­номической преступности способствовали формированию в стране неблагоприятного инвестиционного климата. В структуре экономи­ки преобладало производство товаров с низкой долей добавленной стоимости (главным образом сырьевых) и нерыночных услуг.

Государство оказалось не способным выполнять все взятые на себя обязательства. В тяжелом положении находились не только производство, но и социальная сфера. Резко сократилось финанси­рование науки, образования, здравоохранения. Продолжало разва­ливаться обслуживание жилищного фонда. Обострилась проблема технологической усталости, что неизбежно вело к росту техноген­ных катастроф.

Социальная структура российского общества обрела признаки Деградации. Росла доля иждивенцев, бездомных, нищих, умень­шался удельный вес экономически активного населения. Сокраще­ние производства привело к росту безработицы. Начиная с 1991 г. число  безработных  постоянно  увеличивалось.   Пиковым  в  этом

17

смысле для России стал февраль 1999 г., когда безработные состав­ляли 10,4 млн человек из 73,8 млн экономически активного насе­ления страны. Отсутствие свободного и доступного рынка жилья, сохранявшийся институт прописки, сделали проблему безработицы настоящим бедствием. Люди, занятые в местной промышленности, были не в состоянии найти работу по месту жительства и не имели возможности переехать в другой регион. Пик абсолютного сокра­щения занятости пришелся на 1994-1995 гг. (свыше 2 млн человек ежегодно).

Резко увеличилась дифференциация населения по уровню дохо­дов. Благосостояние российских граждан падало в период кризисов и затем медленно восстанавливалось, не успевая достичь докризис­ных показателей к моменту наступления нового кризиса. По раз­личным оценкам, около четверти населения имело доход ниже сред­него прожиточного минимума. Обыденным явлением стали хрони­ческие задержки заработной платы (по шесть и более месяцев). За­бастовки и митинги с требованием выплатить заработную плату постоянно проходили во всех регионах страны. Применялись и та­кие экстремальные методы, как голодовки, перекрытие железных и автомобильных дорог. Хроническим явлением стали и задержки с выплатой пенсии.

Снижение уровня жизни привело к серьезным демографиче­ским изменениям. С 1992 г. смертность стала превышать рождае­мость — начался процесс естественной убыли населения. Население России сократилось со 148,3 млн человек в 1991 г., до 147,8 млн человек в 1995 г. И это при том, что шла значительная миграция в Россию русских и представителей других российских националь­ностей из стран ближнего зарубежья (Казахстана, Прибалтики, Таджикистана, Азербайджана, Узбекистана, Грузии и др.). Чис­ло иммигрантов по приблизительным данным составило 2—2,5 млн человек.

В соответствии с программами международных сопоставлений РФ относилась к странам среднего уровня развития и находилась в конце 90-х годов примерно на 55-м месте в мире.

Целый комплекс объективных механизмов противодействовал осуществлению реформ: значительный нерыночный сектор, тене­вая экономика и слабая банковская система. В нерыночный сек­тор входили неэффективные убыточные предприятия, уцелевшие в ходе реформ за счет использования как прямых государственных субсидий, так и неуплаты налогов, бартерных расчетов, взаимоза-

18

четов. К таковым на конец 1999 г. относилось до 40\% предприятий, а до кризиса 1998 г. их количество доходило до 60\%.

Одним из препятствий экономического и социального прогресса оставался высокий уровень преступности. Слабость государствен­ной власти, подмена государственных интересов принципом балан­са интересов чиновников и бизнесменов наносили ущерб экономике российского государства, разрушали среду для конкурентной и за­конной предпринимательской деятельности.

Не способствовала продвижению реформ и «министерская че­харда». За период с 1992 по 1999 г. сменилось шесть премьер-мини­стров (Е.Т.Гайдар, В.С.Черномырдин, С.В.Степашин, С.В.Ки­риенко, Е. М. Примаков, В. В. Путин). При этом ни одно российское правительство 90-х годов по разным причинам (в том числе объек­тивным) не занималось реформами последовательно и целенаправ­ленно. Фрагментарность, несогласованность и половинчатость эко­номических преобразований, не приведших к сколько-нибудь ощу­тимому повышению уровня жизни основной массы населения, дис­кредитировали реформаторов в глазах большинства народа. «Рос­сия завершила первый этап рыночных реформ эффектным фини­шем— кризисом 1998 г. ... Реформы в принципе перевели страну на рельсы рыночной экономики... но объективно довели ее до пи­ка кризисных явлений, а субъективно — до национальной депрес­сии», — отмечал один из идеологов рыночного реформирования из­вестный экономист Е. Г. Ясин.